ОТСТАВКА СПЕРАНСКОГО
В тот же день, когда Альфонсо провалился в полынью, 17 марта, в 8 часов вечера, между Александром I и Михаилом Михайловичем Сперанским состоялась роковая беседа, после которой государственный секретарь оказался в отставке. Из кабинета царя Сперанский вышел "почти в беспамятстве, вместо бумаг стал укладывать в портфель свою шляпу и наконец упал на стул, так что Кутузов побежал за водой. Через несколько секунд дверь из Государева кабинета отворилась, и Государь показался на пороге, видимо расстроенный: "Ещё раз прощайте, Михаил Михайлович", - проговорил он и потом скрылся…".
Вечером Сперанского в его доме уже ждал министр полиции Балашов с предписанием немедленно покинуть столицу. Михаил Михайлович молча выслушал повеление императора, взглянул на дверь комнаты, где спала двенадцатилетняя дочь, собрал часть имевшихся дома деловых бумаг, написал прощальную записку и вышел из своих апартаментов. Сперанский не мог и предположить, что возвратится в столицу только через девять лет, в марте 1821 года.
В разговорах с царём Бетанкур всегда поддерживал прогрессивные идеи Сперанского, понимая, что крепостное право будет тормозить дальнейшее развитие крупной машинной индустрии, а за ней он видел будущее процветание России. Да и вообще, от одной мысли, что в XIX веке людьми можно торговать, да ещё в Европе, Бетанкуру становилось не по себе. Хотя он и понимал, что многие влиятельные силы в России заинтересованы в сохранении status quo, и среди них русская православная церковь - главный крепостник и первый оплот самодержавия. Вступить в открытое противостояние с ней Александр I так и не решился, хотя Сперанский, сам выходец из церковных глубин, подталкивал царя к решительным действиям. Но Александр I боялся, понимая, что, посягнув на финансовые интересы такого сильного противника, как Русская православная церковь, сам может лишиться престола. Ставка была слишком высока - и он отступил.
Бетанкур внутренне переживал отставку Сперанского: он искренне уважал его и порой даже восхищался им. Но он отлично усвоил правила игры при русском дворе (они ничем не отличались от испанского) - опального и изгнанного чиновника тут же забывали.
МЕСТЬ БЕТАНКУРА ИСПАНСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ
9 апреля, после молебна в Казанском соборе, Александр I выехал в Вильну. В составе царской свиты был и Георг Ольденбургский с несколькими своими подчинёнными. В тот же день, после встречи с Бетанкуром, граф Румянцев вызвал французского посла Лористона и заверил его, что Государь остается верным союзником Наполеона, хотя скопление французских войск под Кенигсбергом тревожит русский двор.
Несмотря на то что в эти дни председатель Государственного совета граф Николай Петрович Румянцев был поглощён внешней политикой, он продолжал следить за успехами Института Корпуса инженеров путей сообщения, так как считал его своим детищем. С 1812 года в институте начали читать углублённый курс по изучению дифференциального исчисления (разложению в ряд логарифмических и тригонометрических функций, нахождению наибольшего и наименьшего значения функций одной переменной, приложению дифференциального исчисления к теории кривых линий), интегрирования различных функций, а также вычисления интегралов с помощью рядов.
Георг Ольденбургский на частые встречи Бетанкура с графом Румянцевым сначала смотрел как на нарушение субординации, но однажды за обедом на двенадцать персон в Каменноостровском дворце увидел, как сам Александр I подливает вино в бокал Бетанкура. После этого главный директор путей сообщений стал смотреть на всё связанное с его подчинённым сквозь пальцы, поняв, тот - "любимчик" Его Императорского Величества. Да и вообще, с каждым годом Бетанкур всё больше нравился принцу Георгу Ольденбургскому: он сам был талантлив и мог ценить одарённость в других.
Весной 1812 года, когда Александр I находился в Санкт-Петербурге, Бетанкур иногда обедал с ним по два раза в неделю. Государя интересовало не только строительство водных путей и развитие технического образования в России - он также с особым вниманием выслушивал удивительные рассказы Бетанкура о жизни испанского двора. Незаметно для всех Августин де Бетанкур стал оказывать влияние на императора в вопросах внешней политики, касающихся Испании и Португалии. Так, не без участия Бетанкура 8 июля 1812 года в Великих Луках был подписан секретный русско-испанский договор, по которому Россия признала кадисские кортесы и конституцию 1812 года.
Таким образом, Бетанкур по-своему отомстил испанской инквизиции: годом позже кортесы полностью упразднили её и приняли законы против религиозных орденов. Учредительное собрание Испании отменило ряд церковных налогов, а также конфисковало и продало значительную часть церковных земель. Подписание русско-испанского договора в Великих Луках имело важное политическое значение для укрепления международного положения кортесов.
ВОЙНА
Но все эти события были ничтожны в сравнении с теми, что происходили в Восточной Европе. 12 июня шестисоттысячная армия Наполеона перешла Неман и вторглась в пределы Российской империи. Ей противостояли три разрозненных русских соединения общей численностью двести тысяч человек. Причём одна треть находилась на юге и вела войну с Турцией. Для России настало трудное время, но, как оказалось, и блистательное.
Уже в первый месяц войны шестнадцать воспитанников Института Корпуса инженеров путей сообщения отправились в действующую армию. Перед Юсуповским дворцом их провожали преподаватели, Августин де Бетанкур с супругой и директор института генерал-майор Сеновер.
- Говорят, Бонапарт полный невежда и отъявленный грубиян? - обратился один из курсантов к директору, хорошо знавшему Наполеона, когда тот был ещё никому не известным офицером.
За генерал-майора ответил молодой поручик, будущий декабрист Сергей Муравьев-Апостол:
- Наполеон - настоящий капрал! Образование практически не коснулось его!
- А правда, что в столовой у профессора Базена висит портрет Бонапарта, вытканный на шёлковом платке? - обратился один из отъезжающих к Бетанкуру.
- Не знаю, - пожал плечами инспектор. - Профессор Базен ни разу не приглашал меня к себе на обед. Но Наполеон - сильный и коварный противник. Хотя ему и не сломить наших молодцов. Государь сказал: "Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моём". И мы, - Бетанкур окинул всех ликующим и торжественным взглядом, - в этом ему подмога.
- Ура! - бодро и весело закричали восторженные воспитанники института.
- Наполеон - это новый Тамерлан. Ему чужды высокие движения сердца и узы крови, - заметил Муравьёв-Апостол своему сокурснику барону Строганову.
- Это не Тамерлан, а Атилла, - не согласился курсант второго курса граф Сивере.
- Да какой он Атилла, - возмутился барон Строганов. - Просто Тушинский вор.
Со стороны Обуховского проспекта послышался полковой марш духового оркестра.
- В седло! - прозвучала команда, и курсанты, застегнув зелёные куртки, на которых золотом блестели эполеты, стали гарцевать во дворе на длинных английских скакунах с короткими хвостами, уже снаряжённых в дальний поход.
Выехав на набережную Фонтанки и построившись по три справа, они последовали за конногвардейской артиллерийской ротой, направлявшейся к Москве для соединения со своим батальоном. Первую партию воспитанников Института Корпуса инженеров путей сообщения распределили по строительным работам в Новгороде, вторую - в Твери.
После прощания с учениками Бетанкур вернулся к себе домой, в Юсуповский дворец. В дверях его уже поджидал лакей с рюмкой охлажденной водки на подносе. В России Бетанкур пристрастился вместо аперитива выпивать перед обедом две маленькие рюмочки водки. Делал он это не каждый день, но по воскресеньям никогда не отказывал себе в этом удовольствии.
Младшая дочь Матильда (ей недавно исполнилось одиннадцать) сделала перед отцом формальный книксен. Старшие сидели на диване, обитом чёрной тиснёной кожей, и с увлечением читали.
Одна - Жака-Анри Бернардена де Сен-Пьера, а другая - Жан-Жака Руссо. Семилетний Альфонсо, обнажив детскую саблю, бегал по дому с криком: "Смерть Наполеону!" Увидев отца, он бросился к нему. "Папа, - прижался он к его ногам, - отпусти меня на войну. Ты меня ещё не знаешь! Я там всех французов перебью. А самого Наполеона проткну шпагой".
Августин ласково погладил сынишку по волосам и молча проследовал к дочерям, попросил поиграть на рояле и спеть романс Буальдьё "S'il est vrai, que d'etre heureux…". Аделина, раскрыв ноты, села за рояль, а Каролина приготовилась петь. Бетанкуру очень нравился глубокий, бархатный голос старшей дочери. Он мог наслаждаться им часами.
После второй рюмки водки Бетанкур, всегда подвижный, вдруг ощутил какую-то острую тоску и неожиданно впал в болезненно-угнетённое состояние - меланхолию. Он задумчиво посмотрел в окно на Юсуповский парк и увидел там пустую беседку. Кадеты часто собирались там, болтали, иногда летом, в праздники, устраивали танцы. За один день всё переменилось. Все самые лучшие, одарённые воспитанники ушли на войну. "Вернутся ли они?" - подумал Августин Августович. Ещё вчера братья Сергей и Матвей Муравьёвы-Апостолы сидели в этой гостиной, и его жена потчевала их пирогами.
РУССКИЙ ИСПАНЕЦ
Августин де Бетанкур любил своих воспитанников, обходился с ними как со своими домашними, но двух братьев выделял особо. Их отец, Иван Матвеевич Муравьёв-Апостол, будучи русским посланником в Мадриде, сделал Бетанкуру последнее официальное предложение от князя Румянцева переехать в Россию. Добро, полученное от кого бы то ни было, Бетанкур никогда не забывал, почитая первой сердечной обязанностью вступиться за друга или благодетеля.
В последнее время он часто вспоминал Испанию, но душой и телом уже стал русским, полноценным гражданином России, в любую минуту готовым с оружием в руках умереть, защищая её.
ССЫЛКА
Сразу же после перехода наполеоновской армией приграничной реки Неман преподаватели Института Корпуса инженеров путей сообщения Базен, Дестрем, Потье и Фабр получили от французского посла предписание немедленно оставить русскую службу и возвратиться во Францию. Однако по решению принца Георга Ольденбургского им была предоставлена альтернатива - либо вступление в российское гражданство, либо ссылка. Все четверо выбрали второе. Сначала их вывезли в уездный город Ярославской губернии Пошехонь, но когда Наполеон подошёл к Москве и сжег её, отправили в Восточную Сибирь, в Иркутск. Вернулись они только через два с половиной года.
ТАЙНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ
В это время за всеми подозрительными иностранцами, даже принявшими российское гражданство, было установлено негласное наблюдение. Подготовку к военному столкновению с Россией Наполеон предпринял ещё в 1810 году, однако в начале 1812 года французская разведка активизировалась по-настоящему. Наполеоновские разведслужбы накопили огромный опыт добывания военно-политической информации в Италии, Германии и Австрии. Ведомство находилось под личным контролем французского императора. "Всякий генерал, который действует не в пустыне, а в населённом крае и не будет достаточно осведомлён о противнике, - не знаток своего дела", - писал Бонапарт одному из своих маршалов.
Разведку Франции возглавляли два человека - министр иностранных дел Г.-Б. Маре и командующий Эльбским корпусом в Северной Германии маршал Л.-Н. Даву. К первому в Париж стекалась вся информация от французских дипломатов и агентов, ко второму - сведения о русской армии, её дислокации и перемещениях. Никто в окружении Наполеона не сомневался, что военная кампания 1812 года будет выиграна за три месяца, поэтому одновременно с московской кампанией готовился следующий удар - совместное, с русскими войсками, стремительное нападение на Индию.
14 апреля 1812 года руководитель французской разведки в герцогстве Варшавском барон Э. Биньон представил министру иностранных дел Франции пространную записку о главных задачах готовящейся гигантской экспедиции. Биньон считал, что русская армия, так же как и прусская, превратится в "послушный инструмент" и выступит вместе с французами в качестве вспомогательной силы. Ещё перед началом кампании французы напечатали фальшивку под названием "Завещание Петра Великого", куда по приказу Наполеона был вставлен кусок текста "о захвате Индии".
Французские агенты проникали в Россию под видом артистов, торговцев, священников, путешественников, гувернёров, врачей и преподавателей учебных заведений. Особенно много было среди них женщин, выдававших себя за жертв наполеоновского режима. Наиболее активно на французскую разведку работали также поляки, считавшие Россию своим врагом. Центром тайной войны стало французское посольство в Петербурге. Сюда стекались все сведения, собранные французской агентурой в самых отдаленных уголках России. На соответствующие нужды, включая подкуп должностных лиц, МИД Франции получал ежегодно от трёх до пяти миллионов франков. Львиная доля этих денег направлялась в Петербург.
Однако даже такой гигантской по тем временам суммой русскую бюрократию "прошибить" не удалось. Российская коррупция сковывала работу французской разведки, и ей не мог помочь никакой опыт, полученный в Италии, Австрии или Германии. Вот что писал об этом один французский агент, безуспешно пытавшийся внедриться в ряды русской служивой бюрократии: "Что можно сделать против целого корпуса взяточников. Да, я понимаю, что они люди пустые, ничтожные, необразованные, но они сильны единством. Одушевлены одним общим стремлением к грабежу и крепко сплотившиеся для защиты друг друга. Они в свои ряды никого не пускают, даже за большое вознаграждение".
Деньги русские чиновники брали, даже охотно, но отдача при этом оказывалась мизерной, неудивительно, что французский посол А. Коленкур ничего не добился в России и был заменён Ж.-А. Лористоном, боевым генералом и резидентом номер один французской разведки в России. Зная, что Бетанкур часто бывает на обедах у русского царя, Лористон сделал несколько попыток сблизиться с ним, однако Августин Августович был настолько занят работой, что не счёл нужным даже ответить на его любезные приглашения. А отдельные сотрудники Института Корпуса инженеров путей сообщения шли на контакт с французскими дипломатами, очень интересовавшимися состоянием водных и сухопутных коммуникаций Российской империи. В первую очередь их занимал вопрос: с какой скоростью на том или ином участке водного пути перемещаются грузы?
РУССКАЯ КОНТРРАЗВЕДКА
Российские контрразведчики тоже не дремали. Были составлены списки подозрительных иностранцев, проживающих в Петербурге. При этом за Бетанкуром слежки не было, так как Александр I полностью доверял ему. Но многие иностранные преподаватели Института Корпуса инженеров путей сообщения, оставшиеся в Петербурге, попали под негласный надзор полиции. Что касается западных регионов России, то там отношение к иностранцам было ещё более жёстким, чем в столице: чинили произвол, проводили необоснованные высылки, у подозрительных лиц, особенно у поляков, конфисковывали собственность. Иногда устраивались военно-полевые суды, и без малейших юридических доказательств преступления выносили подозреваемым смертный приговор.
Простые люди в каждом иноземце видели шпиона. Не обошли подозрения и Августина де Бетанкура. Дворяне среди простолюдинов старались не говорить по-французски, а те, кто плохо владел родным языком, не раз получали по шее. Были случаи и со смертельным исходом. Бетанкур, не говоривший по-русски, избежал такой участи. Его спасал генеральский мундир. Но летом-осенью 1812 года он всё же лишний раз старался не появляться на улице или в людных местах.
РАБОТЫ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ
После того как французские профессора, не принявшие российское гражданство, оказались в ссылке, Бетанкур привлёк к преподавательской работе своего ученика, талантливого воспитанника третьего курса Фёдора Ивановича Рерберга и поручил ему вести занятия по начертательной геометрии. Впоследствии Рерберг станет сенатором и крупным инженером-строителем мостов на трассе Петербург-Москва, одним из директоров Строгановского училища технического рисования в Москве.
Летом 1812 года Бетанкур продолжил работу по реконструкции Таицкого водопровода, или, как его иногда называли, Баурова канала, - системы водоснабжения Царского Села. Вода поступала из Таицких ключей и шла самотёком по открытым и подземным каналам, прудам и гротам общей протяжённостью около пятнадцати километров. Летом суточная производительность водовода составляла более 2500 кубометров. Система снабжала водой фонтаны и пруды не только Царского Села, но и Софии и Павловска. Назначить руководителем всех строительных работ в Царском Селе Бетанкур порекомендовал своего ученика, воспитанника последнего курса Франца Канобио, блестяще справившегося с поставленной задачей. В декабре 1813 года он получил диплом об окончании Института Корпуса инженеров путей сообщения с чином поручика.
В 1812 году Бетанкур приступил к созданию уникальной "Царь-ванны", её планировали установить в Царском Селе, в Баболовском дворце, построенном в 1785 году для фаворита русской императрицы Екатерины II Григория Потёмкина. Дворец был одноэтажным и, кроме овальной залы, имел ещё несколько комнат, каждая из них выходила в парк. Во дворце требовалось поставить гранитную ванну высотой 196 сантиметров, диаметром 5 метров 33 сантиметра и глубиной 152 сантиметра. Таких массивных, цельных каменных сооружений в мире за последние две тысячи лет уже никто не изготовлял. Что-то подобное можно было найти только при раскопках в Египте!
Одна из петербургских масонских лож заказала Бетанкуру этот проект, и испанский инженер за него взялся. Для работы он привлёк лучшего российского каменотёса Самсона Суханова, согласившегося за шестнадцать тысяч рублей вырубить ванну. Работа заняла несколько лет. Сначала с большим трудом нашли подходящую глыбу красного гранита с вкраплениями Лабрадора зеленоватых тонов, весом более 160 тонн, и доставили её в Царское
Село с одного финского острова. Затем приступили к вырубке… Только полировка "Царь-ванны" заняла около десяти лет (1818-1828). Чтобы забираться на сооружение и окунаться в ванну, установили металлическую лестницу с перилами, опирающуюся на чугунные колонны и снабжённую смотровыми площадками. Все детали подъёмной конструкции отливались по проекту Бетанкура на заводе Чарльза Берда, но уже без его наблюдения.