Затем англичане что-то заподозрили. Судно резко отвернуло в сторону, продемонстрировав орудия в кормовой части. Это была общепринятая тактика в подобных обстоятельствах. Моряки на борту "Пингвина" видели, как на палубе "Бенавона" артиллеристы бегут к своим орудиям.
- Полный вперед, - приказал Крюдер.
Корпус "Пингвина" завибрировал - корабль резко устремился вперед. На борту все напряженно ждали. Прошло две минуты, три… Кто откроет огонь первым?
- Поднять военный флаг! Приготовиться к бою! Дать предупредительный выстрел!
Крюдер отдавал приказы, соблюдая полное спокойствие. Поскольку на "Бенавоне" явно готовились к бою, Крюдер не был обязан давать предупредительный выстрел, но он всегда старался придерживаться правил игры. Только после войны было достигнуто соглашение, регулирующее точное поведение сторон в аналогичных ситуациях.
Еще не стих звук предупредительного выстрела, а на "Бенавоне" уже открыли огонь из длинноствольного орудия, причем стрельбу британцев при всем желании нельзя было назвать плохой. Снаряды падали в воду совсем рядом с "Пингвином", но, и это было очень странно, не взрывались. Один из них, рикошетом отлетев от поверхности воды, пробил борт "Пингвина" в районе трюма номер 5 - чуть выше минного отсека. Снаряд угодил в вентилятор, срикошетил и закончил свой полет в рундуке кочегара. В помещении в этот момент находились люди. Одни попадали на пол, других бросило на переборку, и только старшина Стрейль остался на ногах. Он почесал затылок, подошел к разбитому рундуку, снял шапку, вытащил из рундука все еще дымящийся снаряд, проявив при этом хладнокровие киногероя, уверенного, что снаряд не взорвется. Он внимательно осмотрел незваного гостя и выбросил его в дыру, пробитую им в корпусе.
Снаряд не имел взрывателя. Ни один из снарядов с "Бенавона" не взорвался. Слишком переволновавшиеся британские артиллеристы позабыли ввернуть взрыватели.
Когда с "Бенавона" открыли огонь, Крюдер приказал открыть огонь главным калибром "Пингвина". Мачта вражеского судна взлетела в воздух, словно ствол дерева, с треском свалилась труба. Два человека из артиллерийского расчета оказались сброшенными за борт. Их места заняли другие. Орудия "Пингвина" произвели еще один залп. На "Бенавоне" взорвались боеприпасы.
У Крюдера даже не было необходимости пользоваться биноклем. Все было отлично видно невооруженным глазом.
- Бессмысленный героизм, - пробормотал Крюдер. - У этих парней не было ни одного шанса.
Когда дым, окутавший "Бенавон", рассеялся, орудийного расчета на палубе уже не было.
- Прекратить огонь, - приказал Крюдер.
Оставшиеся в живых члены команды британского судна теперь поспешно занимали места в спасательных шлюпках. Некоторые матросы прыгали в воду и плыли к сброшенным с борта судна спасательным плотикам, которые всегда готовы к использованию на британских судах.
Крюдер выслал абордажную партию, в которую включил доктора Венцеля и санитаров. На "Бенавоне" к тому времени начался пожар, который быстро распространялся. На палубе немецкие моряки обнаружили трех англичан, пытавшихся оказать помощь своим раненым товарищам. Доктор Венцель перевязал раненых и сделал каждому инъекцию морфия.
Старший помощник "Бенавона", как сообщили англичане, судя по всему, пропал без вести. Когда начался обстрел, он находился на мостике. Доктор Венцель и офицер, возглавивший абордажную партию, задыхаясь от едкого дыма, пошли в сторону горящего мостика. Там они обнаружили старшего помощника, лежавшего в луже крови. Доктор Венцель расстегнул его куртку и произвел беглый осмотр.
- Он еще жив, - сказал доктор. - Давайте вытащим его отсюда.
С превеликим трудом и подвергая опасности собственную жизнь они выволокли англичанина на палубу. Их одежда дымилась, волосы были опалены, а на лицах и руках появились весьма болезненные ожоги. Тем не менее они сумели погрузить раненого в шлюпку, которая сразу же взяла курс на "Пингвин". По пути доктор перевязал раненого.
- Все бы это стоило сфотографировать, - сказал немецкий офицер, глядя на стонущего англичанина, - и показать людям, развязывающим войны.
- Вы имеете в виду кого-то конкретно? - сухо поинтересовался доктор.
Смущенный офицер не ответил и только опустил окровавленные руки в воду.
- С какой целью вы затеяли бесполезную стрельбу? - спросил Крюдер на следующий день у британского капитана. - Что вам это дало? Вы же видели, что наше судно вооружено намного лучше.
- Кстати, это не моя инициатива, - вздохнул англичанин. - Это все мой старший помощник. Дело в том, что несколько дней назад судно "Бенарти" - такой же серии, как наше, - подверглось нападению другого немецкого рейдера. Мой старпом клялся, что, если только вы приблизитесь к нам, он со всем справится. Неизвестно, если бы ему повезло, может быть, все сложилось бы по-другому. Как бы то ни было, я восхищаюсь этим человеком.
- Я тоже, во всяком случае, его несомненным мужеством. Но если он хотел добиться успеха, ему следовало лучше учить своих артиллеристов. Снаряды, которыми вы нас обстреливали, были без взрывателей.
Британский капитан был потрясен.
- Боже мой! - воскликнул он и подавленно замолчал.
Теперь весь "Бенавон" был охвачен пламенем, и гигантское дымовое облако медленно плыло над Индийским океаном. На календаре было 12 сентября 1940 года.
От британского капитана Крюдер узнал, что "Бенавон" шел из Сингапура в Лондон и что за последние несколько дней он получал неоднократные предупреждения о присутствии в этих водах немецкого рейдера. Однако англичане решили положиться на удачу и, кроме того, были уверены, что после первых успехов немецкий рейдер из зоны действия уйдет.
- Позвольте заметить, господин капитан, - добавил англичанин, - что вы здорово рискуете. Надо иметь крепкие нервы, чтобы оставаться в этом районе после всего, что вы натворили. Впрочем, вам полагается быть безрассудным.
- Если ты всегда поступаешь вопреки тому, чего ждет от тебя противник, - возразил Крюдер, - это вовсе не так безрассудно, как может показаться на первый взгляд. Отдыхайте, капитан. С нами вы в безопасности.
Несмотря на усилия немецких врачей, трое тяжело раненных англичан умерли. "Пингвин" лег в дрейф, и их тела были преданы морю с соблюдением всех воинских почестей и под британским флагом.
Команда "Пингвина" и пленные собрались на палубе и в полном молчании выслушали короткую речь лейтенанта Михаэльсена, обращение от моряка к морякам, павшим жертвами исторического кризиса. После этого под заунывный корабельный гудок тела погибших погрузились в воду. Этот печальный звук далеко разнесся над пустынной поверхностью воды.
Погода была великолепной. Если бы не война, моряки "Пингвина" могли бы считать свой поход праздничным круизом. Ярко светило солнце, тропический воздух был теплым и приятным. По ночам чистое небо было усыпано яркими звездами Южного полушария. Воскресенье, насколько это было возможно, оставалось днем отдыха, и жизнь на борту текла совсем как в небольшом провинциальном городишке, где все друг друга знают. Моряки вышли на верхнюю палубу позже, чем в будние дни, и, как и на земле, где люди по воскресеньям стараются одеться понаряднее, надели свою лучшую одежду. Одни вели долгие разговоры, другие молча отдыхали. Кто-то из матросов вынес на палубу аккордеон, и, как только он начал играть, вокруг него сразу собрались любители, подпевавшие или просто слушавшие музыку.
Даже Шнееклот, он же Эмей, одетый в выходной костюм, в воскресенье вышел из своего свинарника на палубу - живой пример того, что человек может стать выше своего окружения, если постарается.
Приятный свежий воздух на палубе заставил его подумать о своих подопечных. Со свинками все было в порядке, они прекрасно себя чувствовали и продолжали толстеть, поглощая питательные отходы, поставляемые им с камбуза, но прогулка на свежем воздухе не могла повредить не только людям, но и животным. И Шнееклот решил поставить этот вопрос, причем вовсе не перед старшинами или офицерами. Нет, он должен был договориться лично с капитаном.
- На кормовой палубе за орудиями? - с сомнением в голосе переспросил Крюдер. - Но, мой дорогой Эмей, не боитесь ли вы, что они начнут скользить и переломают ноги при качке? Мы все-таки не на земле.
- Я знаю, господин капитан, но можно им обмотать копыта, или… Ну, в общем, если разрешите, я что-нибудь придумаю.
- Хорошо, попробуйте, - усмехнулся не лишенный чувства юмора капитан. - Никто не сможет утверждать, что мы не делаем всего возможного и для людей, и для животных.
Но приготовления Эмея не помогли. Когда началась качка, свиньи не могли устоять на ногах. Они уже значительно выросли, стали крупными животными, и дело закончилось многочисленными переломами конечностей. Это, в свою очередь, означало дополнительную работу для доктора Хассельмана, которому предстояло провести ветеринарный осмотр туш, и для кока, а также ветчину для команды.
В Киле на борт было принято восемь свиней. Во время похода они, одна за другой, закончили свой жизненный путь. Но поголовье свиней на "Пингвине" не уменьшилось, скорее наоборот. Абордажные партии обнаружили живых свиней на одном или двух призовых судах, в результате чего население свинарника существенно увеличилось. У британских свиней были очень длинные морды, и их окрас был темнее немецких. Но, несмотря на внешние различия, они быстро нашли общий язык со своими немецкими собратьями. Среди свиней, похоже, не было расовых или национальных различий.
Теперь "Пингвин" двигался на восток, но здесь нигде не было видно дымов. Быстрое исчезновение нескольких грузовых судов с ценными грузами и многочисленные призывы о помощи, посланные в эфир, казалось, остановили движение одиночных судов по Индийскому океану. Тем не менее после нескольких дней бесплодных поисков было замечено норвежское судно "Нордвард" - 4110-тонный сухогруз, следовавший из Австралии в Южную Африку.
Это оказался лакомый кусок пирога. После предупредительного выстрела не было ни одной попытки сопротивления.
Крюдер решил посовещаться со старшими офицерами.
- У нас на борту становится тесновато, - сказал он. - Я не хочу, чтобы люди жили как сельди в бочке. Теперь еще появилась команда "Нордварда". С ней у нас будет насчитываться сто пятьдесят пленных. По многим причинам я бы хотел избавиться от некоторых из них. Нельзя забывать о продовольственной проблеме. Свиная нога - прекрасная еда для меня и для вас, господа, а как быть с матросом-индусом? И потом, откровенно говоря, мне не хотелось бы вступать в бой, имея на борту такое количество беспомощных людей.
В результате было решено перевести всех пленных на "Нордвард", и призовая команда отведет судно в Германию. Кроме того, на борту этого судна был весьма ценный груз - зерно. Командиром призовой команды был назначен лейтенант Ноймейер - бывший офицер торгового флота. Когда все было готово, судно отправилось к берегам Германии, провожаемое наилучшими пожеланиями команды "Пингвина", которая в полном составе собралась на палубе, чтобы проводить своих друзей и коллег. Моряки "Пингвина" искренне надеялись, что судно благополучно доберется домой и доставит в Германию письма родным и близким. После множества приключений "Нордвард" действительно прибыл в Германию.
А "Пингвин" продолжал следовать восточным курсом. Он должен был привести корабль к острову Рождества и проливу Сунда. "Пингвин" находился на главных судоходных путях, ведущих из Индии в Южную Австралию, и Крюдер намеревался тщательно обследовать район на предмет потенциальных жертв.
Когда судно месяцами находится в открытом море, в коллективе рано или поздно неизбежно возникает напряжение, даже при первоклассной команде. И виной тому банальная скука. Крюдер все это отлично понимал и всячески старался развлечь людей, отвлечь их от невеселых мыслей. На борту имелись самые разнообразные настольные игры, включая настольный теннис, а также тщательно подобранная библиотека. На каждой палубе и в помещениях были установлены репродукторы. В первую очередь они, конечно, использовались для передачи приказов, но в спокойные периоды по ним транслировалась музыка. Кроме того, на судне был кинотеатр с шестьюдесятью полнометражными фильмами, а также многочисленными роликами новостей и образовательными фильмами.
Стулья в этом зале были сделаны из старых ящиков, а для большего удобства на них были уложены шерстяные одеяла. "Архитекторы" даже предусмотрели установку задних рядов на возвышение, как в настоящем кинотеатре. А чтобы усилить сходство с кинотеатром, во время сеанса в зале обязательно появлялся один из работников столовой с большим подносом и продавал сигареты, шоколад и т. д.
Крюдер также внес свой вклад в организацию досуга людей. Понятно, что он не мог отпустить их в увольнительную на берег, поэтому он придумал другой способ дать им как следует отдохнуть и отвлечься от ежедневной рутины. Он приказал оборудовать специальную очень комфортабельную "комнату отдыха", и восемь человек одновременно получали "отпуск на борту". Это означало, что они свободны ото всех обязанностей и вольны делать все, что им заблагорассудится, - петь, кричать, играть и т. д. К тому же на период "отпуска" их дневной рацион пива удваивался. Эти люди считались отсутствующими на борту, если, конечно, не вступало в действие боевое расписание. Тогда Крюдеру нужны были все члены команды.
"Пингвин", следуя на средней скорости, бороздил безбрежные просторы васильково-голубого моря. Каждый следующий день проходил так же спокойно, как предыдущий. Ничего не происходило. Команда пока не знала, что командир вместе с офицерами, совещаясь на мостике, строят весьма необычные планы.
Глава 11
ТАНКЕР - МИННЫЙ ЗАГРАДИТЕЛЬ
Матросы видели своего капитана все реже и реже. Большую часть времени он проводил в своей каюте, изучая вместе с лейтенантом Михаэльсеном - его правой рукой - карты районов, прилегающих к Австралии и Новой Зеландии, а также подходы к портам.
- Пришло время воспользоваться нашими минами, Михаэльсен, - сказал как-то раз Крюдер. - Знаете, я, имея большой опыт работы на тральщиках, весьма к ним неравнодушен.
С этого все и началось. Уже был разработан соответствующий план. Но для его осуществления требовалось еще одно судно. Любое судно - даже обычный танкер.
Над горизонтом уже показались первые желтые лучи лениво поднимающегося солнца. Они обещали очередной погожий день. Море было спокойным, и "Пингвин" слегка покачивался на ласковых волнах.
Вода имела приятный бирюзово-зеленый цвет. Было довольно прохладно, и моряки на вахте мерзли. Ничто не нарушало тишину. Люди на мостике не разговаривали даже шепотом. В некоторых отношениях Крюдер был очень строгим капитаном. Он бы ни за что не допустил болтовни среди вахтенных на мостике. Во время вахты все внимание должно быть сосредоточено на выполнении своих обязанностей. К всеобщему облегчению, солнце, наконец, взошло - засияло в небе во всем своем великолепии, принеся с собой волшебную игру красок. Жаль только зрителей было немного.
Именно тогда на горизонте и появилось судно. Оно было довольно быстро идентифицировано как норвежский 8898-тонный танкер "Сторстад". Он остановился по первому требованию, и судовое радио молчало. Абордажную партию возглавил лейтенант Ханефельд. На палубе его поприветствовал старший помощник - высокий, худощавый и очень симпатичный парень не старше тридцати лет - и проводил в каюту капитана.
Капитан, широкоплечий здоровяк по фамилии Вильямсен, сохранял спокойствие и передал немецкому офицеру грузовые документы.
- Значит, вы везете дизельное топливо?
- Совершенно верно, четырнадцать тысяч тонн.
- Насколько я понял, вы идете из Мири. Это где? Борнео?
- Да.
- И держите курс на Мельбурн?
- Да. Там я должен был получить дальнейшие инструкции.
- Насчет нас? - поинтересовался Ханефельд, кивнув в сторону иллюминатора, за которым виднелся "Пингвин".
- Насчет вас тоже, - слабо улыбнулся капитан "Сторстада". - Но кажется, они мне больше не понадобятся.
Команда танкера собралась на палубе. Все матросы были как на подбор сильными, крупными парнями.
А в это время на борту "Пингвина" Крюдер вызвал на мостик минного офицера.
- Как вы думаете, Шмидт, подойдет?
- Слишком уж очевидно, что это танкер, разве не так, господин капитан?
- Именно поэтому, мой дорогой, именно поэтому. Вы еще не поняли всех преимуществ, которые дает эта старая лоханка. Пойдемте осмотрим ее вместе.
И Крюдер в первый и единственный раз за весь поход покинул "Пингвин". Матросы на палубе с волнением наблюдали, как их капитан ходит по палубе норвежского танкера в сопровождении лейтенанта Шмидта, чифа Крамера и лейтенанта Уорнинга. Он что-то задумал, решили матросы, и были правы.
- Именно такое корыто нам и нужно, - сказал Крюдер, указав на красно-коричневый корпус "Сторстада" - черная краска во многих местах слезла. Насколько можно было рассмотреть, подводная часть корпуса была покрыта толстым наростом, в котором присутствовали очень живописные ракушки, а также многочисленные представители богатейшей флоры и фауны южных морей. - Интересно, когда они последний раз были в доке и чистили корпус?
Лейтенант Вослох доложил, что на борту танкера находится более 14 000 тонн дизельного топлива. Анализ показал, что оно весьма хорошего качества и пригодно для немедленного использования на "Пингвине".
- Превосходно! - воскликнул Крюдер, немедленно решивший перегрузить часть топлива на "Пингвин". - У нас есть свободные емкости для двух тысяч тонн, не так ли, чиф?
- Так точно, господин капитан. Две тысячи тонн топлива будут нам как нельзя кстати.
Крюдер удовлетворенно кивнул и пошел на корму.
- Что еще можно желать, господа, - обрадовался он. - Вот вам и место для мин.
Он показал на надстройку, в которой располагались каюты инженерного и технического персонала, и высказал свои соображения. Не приходилось сомневаться, что он уже тщательно обдумал проблему. Вход в минный отсек будет со стороны кормы. Когда он не будет использоваться, его можно завесить брезентом. Каюты и коридор образуют вполне достаточно места для мин. Придется проложить минные рельсы, но их можно легко снять и убрать.
- В общем, проблем я не вижу, - заключил Крюдер. - А когда мины будут установлены, появится место для матросов-индусов. Они смогут жить отдельно и сами готовить себе пищу. - Затем Крюдер обратился к Крамеру: - Как вы считаете, сколько времени займет переоборудование?
- Если бы этим занимались дома в доке, около трех недель. Если же мы будем делать это сами, тогда дня три, если, конечно, в работе будут участвовать все.
- Да ладно вам, чиф, - усмехнулся Крюдер. - Вы преувеличиваете. Даже старые имперские доки не были столь плохими, как вы их изображаете. Конечно, участвовать будут все, и офицеры, и матросы. Итак, вы сказали, три дня?