Прошло несколько томительных минут. Огонь с британского судна прекратился, и сухогруз на полной скорости прошествовал мимо, разрезая волны высоким форштевнем. Беспомощные немцы видели офицеров на мостике и команду, собравшуюся на палубе. Кто-то даже помахал им рукой.
Кроме зениток на корме судна была установлена длинноствольная пушка. С ее помощью можно было запросто уничтожить немецкий самолет. Но англичане этого не сделали.
- Как это великодушно с их стороны, - вздохнул Мюллер и помахал рукой в ответ.
На сухогрузе взревел гудок.
- А что бы ты делал на их месте? - спросил летчик. - Неужели повел бы себя иначе?
- Нет, скорее всего, нет, - ответил Мюллер после недолгого раздумья, - но под влиянием нашей пропаганды ничего подобного не ждешь.
- Пропаганда! - хмыкнул летчик. - Полагаю, что у них она не лучше нашей. Просто эти парни - настоящие моряки.
А тем временем "Пингвин" на полной скорости двигался к самолету. Крюдер не имел обыкновения бросать своих людей в трудной ситуации, и, кроме того, если он хотел догнать противника, ему следовало поторопиться.
- Кюстер, готовьте к спуску шлюпку. Возьмите одеяла, бинты, шнапс и продовольствие на двое суток. С вами пойдут трое.
- На такой скорости спускать шлюпку рискованно, - вмешался Уорнинг.
- Я вам и не предлагаю спускать ее на полной скорости, - раздраженно ответил Крюдер, - но медлить мы не можем.
- Если в катере и у шлюпбалок будут проверенные люди, - сказал Михаэльсен, - уверен, мы сумеем справиться на среднем ходу.
- Ну, так делайте это! Мы не имеем права останавливаться.
На "Пингвине" снизили скорость, и шлюпка была благополучно спущена на воду. На ней переложили руль до упора, и она довольно резво отошла от борта судна. Крюдер с беспокойством следил за сложной операцией. Когда шлюпка удалилась на безопасное расстояние, он перевел дух и сдвинул на затылок фуражку. По его лбу стекали струйки пота. Он не любил рисковать, но иногда риск был обоснованным.
Пулеметный огонь повредил не только бензобаки, но и один из поплавков, поэтому, когда шлюпка подошла к "Арадо", он уже сильно накренился и начал тонуть. С помощью подручных средств морякам удалось вернуть поплавку плавучесть и не потерять самолет.
А тем временем "Пингвин" полным ходом преследовал британский сухогруз, который двигался с удивительно высокой скоростью. Скорость "Пингвина" достигала 17 узлов, скорость грузового судна - 14. Немецкие офицеры подсчитали, когда судно появится в пределах видимости.
Радист доложил, что британцы снова вышли в эфир: очевидно, им удалось соорудить временную антенну. Они детально описывали внешний облик "Пингвина": его размеры, форму надстройки, силуэт. Крюдер нахмурился. Теперь информацию о "Пингвине" получили все военно-морские базы и корабли в Индийском океане и прилегающих районах. Вероятно, британский капитан рассчитывал, что немецкий рейдер в такой ситуации предпочтет удалиться восвояси. Если так, ему предстояло испытать глубокое разочарование. "Пингвин" неотвратимо приближался. Англичане попытались воспользоваться дымовой завесой, но высокая скорость и неблагоприятное направление ветра сделали эту затею бессмысленной.
Если бы британцы открыли огонь из 6-дюймовой дальнобойной пушки до того, как "Пингвин" приблизился на расстояние дальности выстрела своих орудий, они могли бы добиться одного или двух попаданий и изменить расстановку сил. На "Пингвине" были установлены орудия, снятые с устаревшего линкора "Шлезиен".
Наконец, "Пингвин" подошел на расстояние выстрела. На нем поднялся военный флаг, и безобидное судно превратилось в немецкий вспомогательный крейсер номер 33. Крюдер приказал дать залп из 15-сантиметровых орудий. Он хотел опробовать систему централизованного управления огнем, созданную артиллеристом лейтенантом Рихе и его людьми из имеющихся на борту деталей. Когда "Пингвин" уходил в боевой поход, его орудия могли стрелять, пользуясь только своими прицелами.
Первый залп - и снаряды полетели к кораблю противника. В непосредственной близости от кормы британского судна в воздух поднялись четыре столба воды. Второй залп - и снаряды взорвались еще ближе. У британского капитана не должно было остаться сомнений в том, что в третий раз будет попадание.
- Противник спускает флаг! - раздался крик впередсмотрящего.
Офицеры на мостике "Пингвина" видели, что британцы, пожалуй, даже слишком поспешно спускают флаг. Они поняли, что проиграли. Мощь и точность огня с "Пингвина" не могли не впечатлять.
Из трубы британского судна повалил пар. Это означало, что машины останавливаются и из котлов вырывается остаток пара. Судно изменило курс и теперь двигалось по широкой дуге.
Абордажную партию возглавили Ханефельд и Уорнинг. Когда немецкие моряки поднялись на борт и заняли главные помещения судна, англичане, собравшиеся на палубе, сгрудились вместе и напряженно ждали. Среди них было несколько механиков, явно только что выбравшихся из машинного отделения. Они взмокли от пота и едва не падали с ног от усталости. Совершенно очевидно, что все они трудились в поте лица, словно рабы на галерах, чтобы выжать все, что возможно, из судовых машин.
В ответ на вопрос, что везет судно, британский капитан по имени Кокс пояснил:
- Генеральный груз.
Этим термином могло обозначаться все, что угодно, от шнурков для ботинок и яиц до пулеметов.
Из судовых документов немецкие офицеры установили, что 10 127-тонное судно "Маймоа" - рефрижератор, везущий 1500 тонн австралийского масла, 17 000 ящиков яиц (всего более 16 миллионов яиц), 5000 тонн мороженого мяса и 1500 тонн зерна.
Крюдер хотел бы перегрузить кое-что из этого ценного груза на "Пингвин", избавившись от менее нужных вещей, но на это не было времени. Индийский океан в прямом смысле слова был взбудоражен, военные корабли вели активные поиски, поэтому идея отвести "Маймоа" в более спокойный район и произвести перегрузку или захватить судно в качестве приза и отправить его в Германию даже не обсуждалась. Британское адмиралтейство в качестве предосторожности отправляло в море суда с такими ценными грузами, снабжая их топливом только для перехода до следующего порта. Так что в Англию они добирались поэтапно.
Интересно, что на борту рефрижератора не было ни одного матроса-индуса и вообще ни одного цветного: команда состояла только из англичан, среди которых было несколько австралийцев и один или два ирландца. На борту было не менее девяти механиков, в том числе два специалиста по рефрижераторам.
Два винта в воздухе и неподвижный руль - это было последнее, что видели моряки, когда "Маймоа" уходил под воду, унося вместе с собой весь свой ценнейший груз. Потопив судно противника, "Пингвин" отправился на помощь летчикам "Арадо" и отправившимся им на выручку в спасательной шлюпке морякам. Где их искать? Конечно, место, где "Арадо" сел на воду, было обозначено на карте, но в море существуют такие факторы, как ветра и течения, и у каждого из них, или у обоих вместе, было вполне достаточно времени, чтобы переместить самолет на очень значительное расстояние. В довершение всех неприятностей было очень темно - час ночи.
Главный старшина-рулевой Ноймейстер произвел точные подсчеты, учел возможность дрейфа под воздействием ветра и течения, обсудил свои расчеты со штурманом, поэтому на вопрос Крюдера, когда судно выйдет в нужную точку, моментально отрапортовал:
- В три семнадцать, господин капитан.
Ноймейстер еще не успел договорить, как ощутил очень неприятное сосущее чувство где-то в животе. С чего это он так уверен? Найти абсолютно беспомощный самолет посреди океана глубокой ночью, не имея радиосвязи, - задача не из легких. Именно поэтому на лице Старика отразилось такое откровенное удивление. Но тот задумчиво потер подбородок и не сказал ничего.
Ровно в 3.10 Крюдер пришел в штурманскую рубку. Главный старшина-рулевой понимал, что многие глаза напряженно всматриваются в непроглядно черную ночь, но ничего не было видно. Лейтенант Михаэльсен был настроен весьма оптимистично. Казалось, он всем своим видом говорил: какая разница, 3.17 или 3.30, все равно мы их найдем.
В 3.15 Ноймейстер, не выдержав напряжения, отправился на мостик помогать впередсмотрящим. Он приник к биноклю, но, несмотря на все усилия, ничего не мог разглядеть. Да и в любом случае человеку требуется около получаса, чтобы глаза после яркого света привыкли к темноте. Командир молча стоял рядом.
В 3.17 все так же ничего не было видно. Если не считать постукивания судовых двигателей и плеска морской воды, вокруг стояла могильная тишина.
В 3.19 раздался крик:
- Вижу пламя прямо по курсу!
Все стоящие на мостике уставились на светящуюся точку. Казалось, что она довольно далеко. Неожиданно Михаэльсен крикнул:
- Лево на борт! До упора!
"Пингвин" хорошо слушался руля и повернул влево, причем очень вовремя. Еще немного, и он протаранил бы "Арадо". Обладавший очень острым зрением Михаэльсен заметил, что огонь в действительности находится намного ближе, чем кажется. Летчики на "Арадо" подавали сигнал частично затемненной сигнальной лампой, это и ввело в заблуждение.
Через четверть часа летчики и моряки со спасательной шлюпки были на борту "Пингвина".
- Мы как раз пытались примириться с тем, - сказал Мюллер, - что нас никогда не найдут. - Теперь, очутившись в безопасности, он смог даже весело посмеяться над этой мыслью.
Крюдер счел необходимым отметить заслуги старшины-рулевого.
- Ноймейстер настолько фантастически точен, - сказал он, - что это граничит с ясновидением.
Ноймейстер подробно описал этот эпизод в своем дневнике, в заключение добавив: "Я, конечно, не хвастаюсь, но это было здорово".
С этим никто и не спорил.
Доктор Хассельман также упомянул об этом инциденте в своем дневнике:
"Должен признать, я нахожу это удивительным. Мы вышли абсолютно точно именно в ту точку, где нас ожидала шлюпка и самолет, причем настолько точно, что едва не потопили их в темноте".
Глава 15
НЕЛОВКАЯ СИТУАЦИЯ
"Второй глаз" немецкого вспомогательного крейсера заметил на горизонте мачты одиночного судна.
Механики про себя ругались. Только вчера "Пингвин" потопил "Маймоа", и обитатели машинного отделения рассчитывали на некоторую передышку, крайне необходимую им, чтобы перебрать двигатель левого борта.
- Черт! - воскликнул чиф. - Придется все оставить как есть. Отложим эту работу до лучших времен.
"Пингвин" прошел Очень близко к "Сторстаду", и Крюдер, вооружившись мегафоном, прокричал:
- Спасибо, Левит! Отличная работа!
Вскоре и на "Пингвине" заметили верхушки мачт неизвестного судна. Вспомогательный крейсер лег на параллельный курс и продолжал движение, держась за пределами видимости. Но когда кочегары на том судне забрасывали в топки уголь, в небо поднимался дым, за которым вели наблюдение впередсмотрящие на "Пингвине". Таким образом, Крюдер довольно быстро определил его курс и скорость. Оставалось только выяснить, британское оно или нет.
- Как вы считаете, - спросил Крюдер штурмана, - кто это?
- Австралийцы или англичане, господин капитан. Янки здесь не появляются.
На несколько мгновений на горизонте показалась верхняя часть дымовой трубы неизвестного судна.
- Это или "Блю Фаннел", или "Порт Лайн", - авторитетно заметил Уорнинг. - Нам надо позаботиться о помещении для пленных. Там будет не меньше пятидесяти индусов.
- Я считаю, - подтвердил Михаэльсен, - что это "Порт Лайн".
Крюдер решил воздержаться от атаки в дневное время. С "Маймоа" не только сообщили координаты, но также довольно подробно описали внешний облик "Пингвина", его скорость и форму надстройки. Служащие военно-морских баз на Индийском океане с немалым удивлением узнали, что на борту немецкого рейдера есть даже самолет, способный сбрасывать бомбы.
Во всяком случае, сейчас "Пингвин" двигался допустимым курсом. В Индийском океане нельзя плыть, куда тебе взбредет в голову, если, конечно, не хочешь привлечь к себе внимание. Если судно не идет на восток или на запад, оно автоматически становится подозрительным, потому что на юге нет ничего, кроме Антарктики, и грузовым судам там делать нечего - туда могут забрести только китобои.
Почти незаметное преследование продолжалось на протяжении всего дня. Большинство членов команды были освобождены от своих обязанностей и отдыхали, чтобы со свежими силами взяться за работу ночью.
Благодаря тому факту, что британское судно шло на угле, за ним было несложно следить по дымовому столбу, сопровождавшему его на всем пути следования. "Пингвин" же шел на жидком топливе, поэтому у него не было сходной проблемы. К тому же мачта на нем была настолько короткой, насколько это представлялось возможным, такой короткой, чтобы ее нельзя было заметить в похожих обстоятельствах, но все же достаточно длинной, чтобы ее приземистость не вызывала ненужного любопытства. Все вахтенные на "Пингвине" имели первоклассные бинокли, а впередсмотрящие сменялись каждые два часа, чтобы острота зрения не притуплялась от усталости. Нет необходимости говорить, что для этой работы подбирались только самые серьезные и ответственные люди, обладающие превосходным зрением. Если впередсмотрящий бездельник, рано или поздно это приведет к гибели корабля.
Темнота, как всегда в тропиках, опустилась внезапно. Произошло это ровно в 18.02. Мгновение назад было еще совсем светло, а в следующее уже наступила кромешная тьма. И сразу же началась настоящая погоня. "Пингвин" изменил курс, чтобы приблизиться к неизвестному судну, если, конечно, ничего не подозревающий противник тоже не изменил курс и скорость. Хотя британские капитаны, возможно, в силу природной инертности не слишком строго придерживались инструкций адмиралтейства, касающихся плавания в ночное время.
"Пингвин" был очень тщательно затемнен. Не ожидая приказа, артиллерийские расчеты проверяли орудия. На камбузе готовили специальный кофе для вахтенных - очень горячий и очень крепкий, - за ночь его будет выпито изрядно.
В 20.00 на "Пингвине" объявили боевую тревогу. Представлялось маловероятным, что британское судно в темноте изменит курс, но если это вдруг произойдет, оно может появиться в любую минуту, и надо быть готовым к встрече.
Ночь выдалась необычайно темной. На воде не было видно ни огонька, небо было затянуто тучами, сквозь которые не проглядывала ни луна, ни звезды. Невозможно было даже разглядеть собственную руку, протянутую вперед. Чернильная темнота усиливала напряжение. Люди старались избавиться от него, вполголоса обсуждая предстоящую операцию.
- Будем надеяться, обойдется без пальбы, - сказал один из матросов. - У нас, конечно, достаточно возможностей чтобы устроить хороший фейерверк, но все же… Всякое может случиться.
- Хорошо бы он не стал выходить в эфир, - добавил другой. - Известность нам не нужна.
- А когда все хорошо кончится, - вмешался третий, - пусть на нем окажутся свежие фрукты и овощи, тонны сигарет и много бочек ямайского рома.
- Аминь, - вздохнул четвертый.
Свежие фрукты и овощи! О них давно мечтали и офицеры, и матросы "Пингвина".
В 23.30 главный старшина-рулевой пошел на мостик. В рубке ему больше нечего было делать. Время и координаты ожидаемого места встречи были подсчитаны с точностью до минуты и дюйма. Ноймейстер осторожно продвигался в полной темноте. На мостике было тихо. Все - от капитана до матроса - знали, что операция должна начаться через семнадцать минут. У каждого офицера был бинокль ночного видения. Люди всматривались в темноту. Разговаривать было не о чем.
Неожиданно раздался крик:
- Справа по курсу судно!
Британское судно появилось точно в расчетное время, словно стремилось выдержать расписание. Его курс был именно таким, как рассчитывали на "Пингвине". Немецкий вспомогательный крейсер снизил скорость, моряки подняли военный флаг и убрали маскировку с орудий. Британское судно прошло на небольшом расстоянии без навигационных огней. "Пингвин" устремился следом.
- Противник меняет курс!
Британское судно ушло вправо, но через несколько минут вернулось на прежний курс.
- Наверное, рулевой оставил штурвал, - заметил лейтенант Швинне, - чтобы раскурить трубку.
"Пингвин" маневрировал, чтобы выйти на благоприятную позицию для атаки. Вахтенные на мостике ощутимо занервничали. Англичане наверняка уже давно увидели "Пингвин", но упорно делали вид, что его не замечают. Крюдер спокойно стоял на мостике, рассматривая противника в бинокль. Офицеры за его спиной обменивались впечатлениями шепотом, словно опасались, как бы их не услышал противник. Дальномерщики уже доложили на мостик расстояние. Их дальномеры располагались над мостиком и были замаскированы под совершенно безобидные баки для воды. Даже при пристрастном внешнем осмотре ничего нельзя было заподозрить.
"Пингвин" находился уже рядом с неизвестным судном. Артиллеристы наводили орудия. Крюдер был само спокойствие, а офицеры, стоявшие рядом с ним, ни минуты не сомневались, что могут быть уверены в своем командире, который сделает все правильно и в нужный момент, а чем он при этом будет руководствоваться - точным математическим расчетом или неким предчувствием, уже не важно.
Когда он в конце концов дал приказ к атаке, все облегченно вздохнули.
- Включить прожектора! Обе машины средний вперед! Открыть огонь!
"Пингвин" открыл огонь без предупреждения, и первый же залп ударил в надстройку британского судна, уничтожив радиорубку. Теперь британцы не могли выйти в эфир с просьбой о помощи. Одного залпа оказалось достаточно. Торговое судно сразу остановилось, дожидаясь прибытия абордажной партии. На мостике британского судна начался пожар, который быстро распространялся. Крюдер приказал выключить прожектора. Пожар давал вполне достаточно света.
Часть команды горящего судна покинула его еще до прибытия абордажной партии. Оказалось, что, несмотря на нанесенный материальный ущерб, при обстреле никто не пострадал.
Здесь следует заметить, что не только после войны наблюдался интерес к часам противника. Во всех абордажных партиях "Пингвина" были люди, в задачу которых входил их поиск во всех наиболее вероятных местах. Однако их добыча, когда таковая была, состояла не из золотых карманных луковиц или современных швейцарских наручных часов. Нет, их интересы были другими. Они искали будильники. Иногда они находились в каютах офицеров, иногда - в помещениях для матросов, но почти всегда у коков и буфетчиков. Крюдер хотел использовать будильники в качестве часовых механизмов. Как показала практика, запальные шнуры горели недостаточно долго или отказывались гореть вообще, как в случае с "Доминго де Ларринагой".