Но он не старался превратиться в кумира, и когда в монастырь пришел великий святой Наг Махасайя, желая поклониться "живому Шиве", Вивекананда прервал занятия в классе, чтобы ученики смогли встретиться с ним. Рамакришна не позволил ему оставить мир, и Наг Махасайя исполнил волю учителя. "Посмотрите, – воскликнул Вивекананда, – он даже не монах, а обычный домохозяин, но ему не важно, есть ли у него тело, существует ли мир вокруг него, ибо помыслы этого человека сосредоточены на Господе! Перед вами живой пример, как преображается душа, стяжавшая высшую преданность Богу!" И, почтительно склонившись перед Нагом Махасайи, он попросил его поведать ученикам что-нибудь о Рамакришне, однако тот смущенно ответствовал: "Ты сам – продолжение Аватара, и что я могу добавить к твоему учению…"
Никогда и никто еще в Индии не уделял столько внимания образованию женщин, сколько Вивекананда, возложивший эту непростую задачу на Сестру Ниведиту, но бдительно следивший за ее исполнением. Во время странствий по Индии он сам основал несколько женских монастырей и – что было совсем уж новшеством – так называемых "центров помощи женщинам", поручая руководство ими специально подготовленным ученикам, хорошо представлявшим проблемы индийских женщин и способы их решения.
Поскольку Ниведита имела опыт заведования школой в Англии, с первой же встречи Вивекананда вел с ней долгие беседы о положении женщин в Индии, предполагая создать систему образования женщин, которых раньше воспитывали лишь дома. Сначала Ниведита открыла школу для девочек в Калькутте, куда Вивекананда часто наведывался, чтобы посмотреть, как идут дела, хотя и предоставлял ей полную свободу действий. Сарада Деви приняла Ниведиту как родную дочь, и та подолгу гостила в ее доме, где познакомилась с индусками, не только прекрасно знавшими эпос, искусство и религии Индии, но и полностью поглощенными духовной практикой – молитвой, подвижничеством и исполнением ритуалов в стремлении к самореализации. Ниведита просила самого Вивекананду благословить ее начинание, и он ответил: "В этом нет нужды, ведь твоя работа воистину благословенна!"
"Брахман здесь!": продуманный уход из мира
Тело Вивекананды становилось все менее пригодным орудием для работы в миру, и всю надежду он возлагал на братство образованной молодежи, готовой принести в жертву свое будущее ради возрождения индийского народа. "Вы должны считать себя слугами Господа", – внушал он как-то вечером ученикам, собравшимся вокруг него во дворе матха, где они уселись под манговым деревом. Лицо его было обращено на запад, глаза мерцали в полумраке, а тело слегка вибрировало от странного духовного переживания.
Обведя взором санньясинов, Вивекананда встрепенулся: "Да и где еще вам искать Брахмана? Всевышний пребывает в каждом существе! Здесь, здесь явленный Брахман! Позор тем, кто пренебрегает видимым Брахманом, устремляясь к иным вещам! Прямо здесь, перед вами, воплощение Брахмана – не менее осязаемое, чем манго в ваших руках… Разве вы не видите? Здесь, здесь, здесь Брахман!!!"
Столько силы вложил Вивекананда в свои слова, что наступила глубокая тишина, как после долгой медитации, а ученики застыли в молчании, подобно мраморным статуям. Свами Премананда в тот момент, после омовения в Ганге, направлялся совершать пуджу, но слова брата сковали его на месте, и он замер в полной неподвижности. Только четверть часа спустя Вивекананда молвил: "Что ж, ступай совершать богослужение", – и к нему вернулось обычное сознание. Но сцена запечатлелась в душах обитателей монастыря настолько отчетливо, что каждый мог вызвать ее в памяти годы спустя.
Никто уже не сомневался, что учитель намерен покинуть мир. Как-то раз братья-санньясины вспоминали былое, а среди прочего всплыло в памяти и пророчество Рамакришны, что Вивекананда уйдет из жизни по собственной воле, исполнив до конца свою миссию и осознав, кто он и откуда пришел. Один из братьев полушутя обратился к Вивекананде: "Как, ты уже знаешь, кто ты такой?" – и неожиданно услышал серьезный спокойный ответ: "Да, теперь я знаю!" Братья примолкли, и никто не возвращался к этой теме, но все ждали конца.
Однако Вивекананда словно и не собирался никуда уходить, наслаждаясь покоем монастырской жизни, проводя последние дни в выращивании цветов в саду и заботе о домашних животных. Болезни не отступали, а лишь усугублялись, но сам Вивекананда нередко проявлял способности к исцелению ближних, снимая самые тяжелы приступы несколькими словами молитвы. Тем не менее, он постепенно отстранялся от дел, перекладывая их на братьев, а вскоре велел разослать всем ученикам приглашения посетить матх, вызвав их даже из-за границы. Попросив календарь, он долго изучал праздники и астрологические прогнозы, и только потом люди догадались, что он выбирал день, благоприятный для расставания с телом. Прогуливаясь со Свами Преманандой по берегу Ганги, он также невзначай произнес, указав на сухое ровное место (теперь там стоит храм Вивекананды): "Когда я оставлю тело, кремируйте его здесь". Так мало-помалу он тщательно подготавливал ситуацию, чтобы его исчезновение с лица земли не повредило продолжению его дела.
И все же уход оказался внезапным, ибо весь последний день Вивекананда провел в обычных монастырских делах, посещая классы и наставляя учеников. Наступил вечер, и учитель начал погружаться в себя, а когда зазвонил колокол, призывая к пудже, направился в комнату для медитации. Обратившись лицом к священной Ганге, Вивекананда просил никого не входить до тех пор, пока он сам не позовет. Спустя несколько часов раздался его тихий голос, словно исходящий из глубины духа, и он попросил поспешившего на зов ученика овеять опахалом его голову. Вивекананда пролежал на постели неподвижно почти час, и было трудно понять, спит он или все еще медитирует. Внезапно по его рукам прошла дрожь, а грудь поднялась от глубокого вдоха, и тело снова затихло на пару минут. Затем учитель вдохнул еще раз, взгляд его сосредоточился на межбровье, лик засиял блаженством – и все…
Даже после подтверждения врача, что наступила именно смерть, никто не торопился в это поверить. Тело оставили в комнате на целые сутки в надежде, что Вивекананда еще вернется к обычному сознанию из какого-то высшего самадхи. Однако трупное окоченение становилось все более явным, и прах учителя было решено предать огню на выбранном месте. Некогда произнесенные Вивеканандой слова теперь обрели для покинутых учеников особый смысл: "Вероятно, наступит время, когда лучше оставить тело, сбросив его подобно изношенной одежде… Но я не намерен прекращать работу! Я буду вдохновлять людей повсюду во Вселенной до тех пор, пока весь мир не постигнет свое единство с Господом!"
Часть 4
"Вселенная Вивекананды" в проекте
"Человеко-делание – вот моя миссия! – так кратко пояснял Вивекананда проект по преобразованию Вселенной и уточнял условия его осуществления: – Реальность – это Бог!" Мы подробно рассмотрели, как на протяжении всей жизни Вивекананда "работал над человеком", и видели, что ему удалось воплотить, бегло поясняя его замыслы, а теперь настало время представить картину нового мира в целом.
Как известно, Вивекананда исходил из учения Рамакришны о единстве всех религий как путей, ведущих к богореализации. Обычно исследователи выделяют три черты, которые отмечают преобразование исходных идей. И впрямь, достаточно очевидно, что Вивекананда перенес внимание с самореализации на достижение всеобщего блага, – то есть "выдвинул на первый план социальные вопросы". Далее, он развил учение Рамакришны на тех уровнях, которые были недоступны последнему просто из-за недостатка соответствующего образования. Вивекананда перевел религиозные вопросы на более высокий и "тонкий" уровень философии, а также расширил их спектр, включив их в контекст исторического развития культуры, считая образование "панацеей" от всех болезней общества. Но ученые не замечают в системе Вивекананды главного – настояния на важности духовной практики!
Для самого Вивекананды слово "практика" не ограничивалось значением опыта человеческого существования, а отсылало к сознательной работе над получением такого опыта, который в рамках обычной жизни просто недоступен. Вивекананда подчеркивал, что религия – вопрос не веры, а духовного делания и реализации; а свою философию "нео-веданты" так и называл – "практическая веданта".
На самом деле учение Вивекананды сложно называть "системой", ибо три уровня развития человек проходит последовательно: религия, философия, духовная практика, где религия – богослужение, философия – осознание себя в Боге, а духовная практика – преобразование себя в Бога. Но поскольку Вивекананда всегда был "смешан" с толпой окружавших его людей, ему приходилось в обращении к ним смешивать и понятия, и целые пласты знания. Порой трудно разобраться, о чем он говорит, коль скоро религия индуизм может представать как духовная практика, а философия веданты – сводиться к чистой религии. Но не следует забывать, что такое смешение вообще характерно для индийской традиции, где "человек культурный" воистину представляет микрокосм и не отделяет высшее от низшего. Поэтому мы постараемся внести ясность в учение Вивекананды, остановившись на каждом из аспектов и не нарушая цельности.
Но можем ли мы вообще доверять "проекту" Вивекананды, осуществимы ли его идеи, обладал ли он силой прозрения? Ведь без положительного ответа на эти вопросы Вивекананда остается лишь историческим деятелем, сыгравшим роль в прошлом, но не обладавшим никакой силой влиять на будущее человечества. И тогда зачем тратить время на изучение его духовных проектов, если они не связаны с реальным развитием, тем более, если они касаются "только Индии"?
Вивекананда сделал три предсказания, два из которых сбылись, поэтому нам стоит со вниманием отнестись и к третьему. Во-первых, он за полвека, почти с точностью до года, предсказал освобождение Индии от колониального гнета. В те времена в такой поворот событий было трудно поверить, ведь сами индийцы взирали на англичан как на носителей прогресса, а их владычество воспринимали почти как "милость Божию". Во-вторых, Вивекананда предвидел, что первая пролетарская революция произойдет в России, что и не снилось даже самому Марксу, ведь в тот период основным занятием русского народа было земледелие. И, наконец, в-третьих, можно ожидать, что Индия превратится в могущественную державу, направляющую всю мировую политику. Надо признать: современная Индия по-прежнему производит удручающее впечатление нищетой, грязью и невежеством основной массы народа, но ведь "духовное завоевание" Запада, предпринятое Вивеканандой, состоялось, и влияние индийской культуры саморазвития поистине глобально! Так что ждем…
Глава 1
Универсальная религия будущего
"Человек должен воочию видеть Бога!" – так Вивекананда понимал цель религии, вдохновленный примером своего учителя Рамакришны, который общался с Богом так же запросто, как обычные смертные встречаются друг с другом. Все средства религиозной практики: молитва, ритуалы, храмы – направлены на своеобразное обучение человека: как стать святым. Сразу надо отметить, что "святость" вообще не признается высшим достижением, если под ней понимается очищение души, а не развитие духа. "Святыми" в Индии часто называют всех отшельников и странствующих санньясинов только потому, что они отреклись от мира и свободны от привязанностей, что еще не означает достижения ими самореализации – слияния души с духом, или Самостью. В каждой религии Вивекананда выделял три уровня: философия, мифология, ритуальная практика, – и на любом очевидны различия между религиями, доходящие подчас до полной непримиримости. Как же тогда возможна "универсальная" религия?
Вивекананда вовсе не предлагает создать новую религию, нечто вроде синтеза из всего "самого лучшего", он совершенно далек от подобной мысли. "Единство в множественности – принцип построения мира, и единственное, что требуется, так это признать необходимость различных путей к Богу!" Конечно, индуизм издревле являет собой яркий пример мирного (хотя и не всегда) сосуществования сотен религиозных сект, а позже на подготовленной почве привились и все мировые религии. С неизбежностью, мы снова обращаемся к Индии, ибо здесь мы находим богатейший опыт пребывания огромной страны в многообразии религиозного опыта. Именно в такое состояние переходит постепенно весь мир, где верующие разных исповеданий смешиваются в обществе, допускающем "свободу совести". Но следует поправить: свобода нередко означает равнодушие, тогда как чувство универсальности подвигает к соучастию.
Религия – "кровь" индийского народа
"Вся наша религия – на кухне!" – возмущался Вивекананда помешанностью на соблюдении ритуальной чистоты, заставляющей людей разных каст шарахаться друг от друга. И все же именно "с пищей" религия попадала "в кровь", так что набожность стала манерой поведения каждого индийца в обществе, построенном по принципу расслоения на более или менее "чистых" вплоть до "неприкасаемых". На самом деле проблема неприкасаемости не ушла в прошлое, она превратилась в статус "неприкосновенности" личности, казалось бы прямо противоположный, ибо неприкасаемого сторонятся другие, а неприкосновенный сам никого не подпускает к себе. Тем не менее, результат один и тот же – разобщенность людей, отчуждение их друг от друга. Конечно, при учете множества деталей проведения ритуалов возникало огромное количество сект, отличающихся именно обрядовой практикой. Вивекананда не видел ничего дурного в наличии сект, но он решительно восставал против духа сектантства.
Как вообще возникают секты? Очень просто: вам достаточно закрепить в линии передачи посвящения какой-то частный элемент, способствовавший вашей личной самореализации.
Как-то раз Вивекананда навестил глубоко почитаемого им святого Павхари Бабу, который жил в пещере и питался исключительно горькими листьями маргозы (мелии индийской) с жареным перцем, а когда не был погружен в самадхи, то поднимался в надстройку над пещерой, где принимал почитателей. Как и всякий индийский подвижник, Павхари Баба был совершенно безразличен к судьбам мира, и Вивекананда пожелал узнать, почему он не хочет помогать ближним. С острым чувством юмора святой поведал такую историю вместо ответа.
Некоему бандиту с большой дороги отрубили нос в ночной схватке, и он решил удалиться в лес, чтобы не показываться людям на глаза в столь неприглядном виде. В лесной чаще он уселся на тигровую шкуру и принялся медитировать, а что еще оставалось делать? Спустя годы люди прослышали о его подвигах, и к нему потянулись искатели истины с просьбами о наставлениях, а один пылкий юноша возжелал принять от него посвящение. И вот, темной ночью бандит отвел несчастного в уединенное место, выхватил нож и одним ударом отсек ему нос, торжественно заявив: "Теперь ты посвящен в тайный орден и наделен властью передавать посвящение другим…" Скоро секта "безносых святых" распространилась по всей стране!
Таким образом, "вода" из океана божественного, ставшая родной стихией обитания индийского народа, оказалась замкнута в отдельных "колодцах", где приобретала особый привкус, привычный только "местным жителям". В глобальном масштабе, по мнению Вивекананды, изоляция от мира послужила главной причиной упадка индийской культуры. После знаменитого приветственного слова, в первой же речи на Конгрессе Религий он задался вопросом: "Почему мы не приходим к согласию?" Позиция каждого верующего подобна взгляду лягушки, сидящей на дне колодца.
Среди индийских преданий есть такая история: каким-то чудом довелось подобной колодезной лягушке повстречать лягушку, прибывшую с берегов океана. Силясь представить размеры океана, колодезная лягушка попросила подсчитать, сколько прыжков нужно сделать, чтобы пересечь его в длину и ширину. Океанская лягушка ответила, что глупо и сравнивать океан с колодцем, как тут ни прыгай! Тотчас же "сектантка" объявила свою незваную гостью лгуньей, ибо колодец – мерило всего!
"Точно так же и каждый верующий, – заключил Вивекананда, – сидит в колодце своей религии и думает, что обладает духовная истиной. Но все они забывают, что духовная истина принадлежит Богу – бесконечному бытию – и не замкнута ни в каких человеческих предписаниях!"
Индуизм – прототип всеобщей религии
Как ни странно, но предубеждения против индуизма, которые Вивекананда силился изгладить более века назад во мнении западного общества, вовсе не исчезли. Индия стала местом паломничества для любителей йоги и тантры, а что касается индуизма как среды, породившей эти духовные практики, то его по-прежнему порицают за многобожие и идолопоклонство. Поэтому нам придется вернуться в Парламент Религий, чтобы послушать, как представлял Вивекананда родную религию.
Пятое выступление он посвятил доктрине Ишвары – "избранного" божества, обретенного в духовных исканиях древним мудрецом (риши), который взывал к своим ближним: "Послушайте, дети бессмертного блаженства! Я нашел-таки извечного Того, кто не затронут тьмой и разложением! Только познав Его, избавитесь вы от вращения в колесе смертей и рождений!" Но какова же природа этого личного бога? Вот что открылось провидцам: "Он вездесущ, чист и лишен всякой формы, всемогущ и всемилостив!" Предлагая спуститься от вдохновенных прозрений святых к религии непросветленных масс народа, Вивекананда однозначно заявлял: "Нет никакого многобожия и идолопоклонства в Индии! В каждом храме вы найдете верующих, почитающих вездесущего Бога, присутствующего также и в храмовой статуе". В индуизме человек переходит не от заблуждения к истине, а от низшей истины к высшей. Ритуальное богопочитание – начало пути, а далее верующий переходит к внутренней молитве и богореализации, и ему известна "карта" пути. Никто не пребывает в неведении, принимая статую за бога, а тем более каждую статую – за отдельного бога…
Вивекананда неизменно обращался к жизни своего учителя Рамакришны, который воплотился с целью восстановить подлинный смысл религиозного подвижничества в индуизме. Как мы помним, юноша-брахман предался почитанию храмовой статуи богини Кали с такой верой и преданностью, что "заставил" ее поселиться в теле статуи. Но на этом дело не кончилось, ибо как индуизм находит свое продолжение в адвайте (недвойственности), так и в судьбе Рамакришны вскоре появился учитель Тота Пури, который понял, что до богореализации его ученику остался всего один шаг.
Коль скоро все божественное было сосредоточено в образе Кали, именно этот образ оказался последней преградой на пути к слиянию с Божественной Матерью. Рамакришна послушно старался медитировать на чистом свете, но, как обычно, видел только возлюбленную Кали. Тогда Тота Пури запер его в домике на берегу Ганги на три дня, нанеся острым камнем рану в межбровье, чтобы отметить точку для сосредоточения.
Наконец, Рамакришна все понял, и, когда Кали явилась снова, он схватил в воображении меч и одним ударом рассек богиню пополам, после чего ослепительный свет хлынул в его сознание и затопил все существо. Вернувшись, Тота Пури был потрясен, найдя ученика в нирвикальпа-самадхи – состоянии, на достижение которого у него самого ушли долгие годы практики. Примечательно, что Рамакришна, проведя в самадхи около полугода, вовсе не прекратил почитание храмовой статуи, хотя временами он украшал цветами и сандаловой пастой вместо богини себя самого, ибо уже не видел разницы…