Екатерина Фурцева. Любимый министр - Нами Микоян 17 стр.


- Фамилию, конечно, слышал. Но не более того. Как я говорил, к понятию "советская культура" я никакого отношения не имел. А то, чем я занимался, это была не "культура", это был мой личный кайф, который явно противоречил идеологическим установкам в стране… Ведь "Битлз" тоже к советскому пониманию культуры никакого отношения не имели. Это тоже был кайф… Мы тогда и представить не могли, что когда-нибудь и "Битлз", и нас, и миллионы других, начинающих тогда рок-музыкантов признают честной нормальной музыкой, которую будут слушать и любить даже президенты страны…

И когда мы уже выпустили несколько пластинок на "Мелодии", нас игнорировали и не воспринимали официальные худсоветы и критики. Мы фактически не существовали для центральных средств массовой информации до 80-го года, а потом, появившись на ТВ во время Олимпиады, опять попали под запрет после фестиваля в Ереване… Одну песню в 70-х однажды прокрутил Татарский, помните, была передача "Запишите на свой магнитофон". Потом, кажется, появилась статья в "Советской культуре" - "ругательная", но я ее не видел. В тот момент Министерство культуры и сказало свое веское слово: закрыло ансамбль "Цветы" и даже название запретили. А обвинили нас в "пропаганде западной идеологии и идей хиппи"… К тому времени у нас уже был конфликт с филармонией на другую тему. Нас заставляли работать по 3–4 концерта в день, а когда мы поставили ультиматум, то нас, музыкантов "Цветов": меня, Костю Никольского и Сашу Слизунова - уволили, решив отобрать у нас название - "Цветы" и эксплуатировать его в концертах. Так закончились наши первые серьезные конфликты с властью - идеологический и коммерческий. Мне удалось восстановить группу только в 1986–1987 годах, но уже без запрещенного названия. Но музыка наша оставалась запрещенной до перестройки.

- Эти запрещения начались при Демичеве?

- Да, тогда, наверное, уже Демичев был. При Фурцевой мы были моложе и хулиганили больше, да и музыка была бескомпромиссной, но идеологически никто на нас не наезжал.

Ф. Медведев. История ненаписанной книги

История ненаписанной книги

Светлана произвела на меня не лучшее впечатление…

В начале 1995 года моя знакомая, жена главы одного творческого союза, неожиданно предложила: "У Екатерины Алексеевны Фурцевой есть дочь Светлана, которая давно уже пребывает за границей - то ли в Германии, то ли в Испании. От мамы у нее осталось какое-то наследство. Время нынче тяжелое, и Светлана хочет кое с чем расстаться. Поскольку вы коллекционер, давайте я вас сведу".

Дочь Фурцевой - это любопытно!

Я слышал, что Светлана известна в московской богемной среде как фигура одиозная. Вокруг ее имени роились слухи, сплетни, домыслы. У нее было несколько небезынтересных замужеств. Регулярно бывая за рубежом в официальных поездках, Екатерина Алексеевна брала с собой доченьку-школьницу. Светлана была знакома со многими деятелями культуры хрущевско-брежневской эпохи: актерами, режиссерами, художниками, литераторами. Одним словом, мне в руки шел уникальный материал. И мы встретились.

Скажу сразу: при знакомстве Светлана произвела на меня не лучшее впечатление. Из "шестерки" энергично выпорхнула по-европейски одетая дама с безразлично-высокомерным выражением лица и, не поздоровавшись, деловито-прагматично приступила к предмету нашей возможной сделки. Все это происходило на улице, среди толпы, суетливо и рыночно. Я был разочарован. Расставаясь, решил представиться подробнее и как журналист попросил о рандеву. "Меня интересует судьба вашей мамы, ведь она великая женщина, а о ней не издано пока ни одной книги. Я предлагаю вам сотрудничество", - выпалил я, но не получил ободряющего ответа. "Позвоните, посмотрим", - бросила Светлана и села в машину.

Когда я рассказал о свидании с дочкой министра советской эпохи своему приятелю, который был в курсе кремлевских нравов, он предостерег: "Имей в виду, Светлана еще та штучка. Считают, что на ней лежит немалая доля вины в смерти матери. Расспроси ее, может, расскажет. И еще: хоть ты и не самый ярый поклонник футбола, но об Эдуарде Стрельцове, конечно, знаешь. Так вот, к его драматичной судьбе, говорят, причастна и Екатерина Фурцева".

Стрельцову и Пеле не довелось встретиться на поле

"Королеве представили графа де Кастильо в тот момент, когда все ее помыслы были заняты дочерью на выданье. Летят весны и осени, а перезрелых девиц, да еще и не из красавиц, не ценят даже отставные гофмаршалы. Взглянув на кривоватую, рыхлую, со вспученной копной на голове, напомаженную куклу с длинным именем Матильда-Агнесса-Изольда де Бурбон, граф с трудом удержался от насмешливой гримасы. Но мамочка все поняла, и эта едва коснувшаяся его губ презрительная усмешка решила его судьбу. Через три месяца графа нашли мертвым в своей конюшне без видимых признаков насилия. Яды при дворе действовали безотказно".

(Из исторических хроник)

…Если бы кому-то пришло в голову выявить череду ста самых трагических фигур в русской истории ХХ века, то футболист Эдуард Стрельцов наверняка попал бы в этот скорбный реестр. Ведь и доныне, спустя много десятилетий после случившейся драмы, когда иные ее участники умерли, а другие здравствуют, когда страна пережила, как сказал поэт, "невиданные перемены и неслыханные мятежи", не исчезла память о талантливом российском пареньке, не зажила рана скорби и сожаления о банальном происшествии на станции Правда Ярославской железной дороги. Книги, фильмы, исследования, версии… Всех по-прежнему интересует, что же тогда произошло. Где ложь и где правда? Можно ли было, даже если Стрельцов и виноват, обойтись менее суровым наказанием?

Любопытно, жив ли, здоров ли тогдашний представитель государственного обвинения Выборнов, просивший суд дать "насильнику"… 15 лет?! Или следователь Э. Миронова, спроворившая летом 1958 года "дело об изнасиловании". Никакие попытки в течение долгого времени выйти с ней на связь через Генпрокуратуру не возымели успеха…

О великом русском футболисте я знал в основном лишь то, о чем твердила молва, - об "изнасиловании дочери французского посла на даче министра обороны", о его якобы скандальной натуре, о драках, им учиненных. Мало того, в своем архиве я нашел нашумевшую статью-фельетон "О звездной болезни", напечатанную аджубеевской "Комсомольской правдой" 22 июля 1958 года, в которой еще до суда Стрельцова назвали уголовным преступником.

В те годы это имя было одним из самых популярных. Еще не появились ни Окуджава, ни Высоцкий, ни Олег Даль. Еще не были оглушительно знаменитыми Михаил Таль и Евгений Евтушенко. Еще никто не знал имени Юрия Гагарина.

…Миллионы болельщиков устремлялись на стадионы, когда играло "Торпедо", и прилипали к экранам маленьких телевизоров, когда шла трансляция футбольного матча с участием любимого игрока. Стрельцов был мифом, надеждой советского футбола, ибо часы отсчитывали приближение мирового футбольного чемпионата. Карьера Стрельцова прервалась как раз перед чемпионатом мира в Швеции, где могла бы состояться дуэль двух звезд - Стрельцова и Пеле. Но футболистам так и не довелось встретиться на поле. Пожалуй, в истории советского футбола, да и российского тоже, не было игрока, более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов. Олимпийский чемпион Мельбурна, центрфорвард сборной и "Торпедо", чего стоил один только пас пяткой "по-стрельцовски". Трибуны аплодировали ему стоя…

…Заинтересовавшись судьбой талантливого футболиста, я прочитал множество материалов, обсудил произошедшее с людьми, которые его знали, и вот в порядке версии у меня сложилась банальная и одновременно роковая картина…

Екатерина Алексеевна очень любила свою единственную дочь, с отцом которой она рассталась вскоре после ее рождения. Так что отцовской ласки девочка не знала. И мама баловала ее, ни в чем не отказывая. Исполнялись любые ее прихоти. Характер у доченьки сложился не из легких. Но дочь есть дочь…

В 1956 году после возвращения наших спортсменов из Мельбурна с Олимпийских игр в честь футболистов-победителей в Кремле был устроен торжественный прием в духе казенной церемонии. Своим присутствием мероприятие почтила и кремлевская верхушка. Фурцева, пребывавшая тогда в должности первого секретаря МГК КПСС, также появилась на банкете. Взяла она в Кремль и свою дочь… Света оканчивала школу, проявляя интерес к балетному искусству, театру и кино. Но мама понимала: ничто не вечно под луной, не вечен и честно зарабатываемый ею кусок хлеба. Тем более с икрой и маслом. Она думала о будущем дочери. На приеме, конечно же, среди самых обращавших на себя внимание гостей был и 19-летний нападающий сборной Советского Союза, красавец Эдуард Стрельцов. Екатерина Алексеевна приказала подвести гостя пред свои светлые очи. Это исполнил самолично тогдашний министр физкультуры и спорта. Екатерина Алексеевна поздоровалась с Эдуардом, поблагодарила его "за успехи в спорте", поинтересовалась личными проблемами и неожиданно для парня предложила познакомить с дочерью Светланой. "Она так переживала за вас", - с пафосом произнесла руководительница столичных большевиков. Стрельцов бросил взгляд на стоявшую за мамой худенькую, стриженую, неброской наружности девочку, которая не произвела на него никакого впечатления, и по душевной простоте и провинциальной рабоче-крестьянской наивности после только что перед этим пропущенной стопки водки брякнул… А вот что брякнул, на этот счет есть три версии. Первая: "Я свою Алку ни на кого не променяю. Спасибо". Вторая: "У меня невеста, я собираюсь жениться". И третья, совершенно идиотская, абсурдная, но тоже отвечающая стрельцовской натуре: "У меня нет телефона, некуда будет звонить". Любой вариант становился роковым для великого спортсмена. Екатерина Алексеевна не всегда была добродетельна.

Прошло два года…

1 июня 1958 года на стол первого секретаря МГК КПСС Е.А. Фурцевой ложится докладная записка с приложением документов об изнасиловании футболистом команды "Торпедо" Э.Стрельцовым "несовершеннолетней девушки". Вспомнив о разговоре с юношей на олимпийском приеме, Екатерина Алексеевна наверняка злорадно улыбнулась. Нет, она не собиралась мстить отказавшему ее дочери в руке и сердце дерзкому, неотесанному, зазнавшемуся мальчишке, она могла просто подумать: "Как хорошо, что они не познакомились, ведь он насильник и хулиган". Но, с другой стороны, - известный спортсмен, олимпийский чемпион, орденоносец. И на всякий случай она несет бумаги наверх. На самый верх. К Никите Хрущеву - всесильному хозяину страны. Поговаривали, что между ними были не просто дружески-служебные отношения. Фурцева преподносит своему шефу дело соответствующим образом, да еще и напоминает о свежем Указе Президиума Верховного Совета "Об усилении ответственности за изнасилование". Культ личности Хрущева набирал силу. Один за другим следовали "ударные" методы руководства: "Валютчика к расстрелу!" (о деле Рокотова), "Я вам покажу кузькину мать!" (с трибуны ООН), "Нам не нужны свиньи в чистом советском огороде" (о Б. Пастернаке), "Товарищ Семичастный, выдайте ему заграничный паспорт, пусть уезжает!" (об А. Вознесенском), "Пидарас!" (об Эрнсте Неизвестном и некоторых других художниках)…

Екатерина Алексеевна не стала сдерживать гнева первого секретаря ЦК. "Посадить и надолго!" - приказал Никита Сергеевич Генеральному прокурору Роману Руденко. Тот, может, и понимал, что обвинение трещит по швам, но это же приказ Самого и Самой… Закон в нашей стране всегда сильно буксовал.

…Когда на суде прокурор потребовал 15 лет, мать Стрельцова упала в обморок…

До сих пор миллионы поклонников таланта гениального спортсмена, равного которому так и не было в нашем футболе, пребывают в обморочном состоянии: "Виноват? - "Да, возможно. Мальчишка малость подзазнался, выпил. Да и девчонка сама хотела". - "Хотела? Сама? Тогда в чем его вина? Ах да, избил женщину. Конечно, нельзя бить женщин! Но такой срок?! Тьма египетская. Конец света!" Ничего не учли: ни молодости, ни ордена, ни оставшегося без отца полугодовалого ребенка, ни престарелости родителей, ни характеристики, ни… ни… ни… Ничего не пожалели, даже мировой репутации советского спорта, а ведь Стрельцов был бриллиантом в его короне… Эдуарда Стрельцова приговорили к 12 годам…

Мне виделся настоящий роман о Великой Екатерине

…Как ни странно, со Светланой мы подружились. Ничто не сближает так, как общее дело. А этим делом стало для нас собирание материалов для будущей книги о самобытной русской женщине, сумевшей из простой ткачихи стать не только министром, но и одной из самых влиятельных персон в стране.

Мы общались со Светланой в течение 1995–1996 годов. Встречались довольно регулярно. В номере санатория "Сосны" Управления делами Президента РФ, на ее даче недалеко от знаменитого Троице-Лыкова, в пустовавшей почему-то квартире на Кутузовском проспекте, в московских кафе… Вместе с ней мы побывали в домах известнейших деятелей культуры, которые уважительно относились к памяти Екатерины Алексеевны, знали ее лично, в частности, у Муслима Магомаева и Тамары Синявской.

На даче Светлана показывала мне книги, картины, вазы, другие подарки, преподнесенные министру культуры. Запомнились портреты Екатерины Алексеевны, написанные художниками в разные годы. С особым трепетом я перекладывал сотни и сотни редкостных фотографий - свидетелей большого периода истории советского государства. Ведь Фурцева стала партийным функционером еще в начале войны, а пост министра культуры занимала целых четырнадцать лет.

"А здесь что-то из архива Вышинского… Если вам интересно, возьмите себе", - брезгливо бросила Светлана, протянув мне ветхую папку с какими-то бумагами, записями, газетными вырезками. (Замечу, что для меня, собирателя всякого бумажного старья, это стало неожиданным подарком-сюрпризом. Дома, раскрыв папку, среди "правдинских" отчетов с заседаний Организации Объединенных Наций, каких-то статей из английских и французских газет я с жуткой дрожью обнаружил блокноты-ежедневники Вышинского и стал вчитываться в отрывочные фразы, касающиеся самых разных тем. Особенно меня поразила такая запись: "суд Линча". Что имел в виду бывший сталинский прокурор-расстрельщик? Может быть, его преследовали фантомы страшных московских процессов, участником которых он был в 30-е годы?) Как попала эта папка в архив ее матери, Светлана не знала.

- Чья это дача? - поинтересовался я.

- Была мамина, позже мы ее достроили. Но сейчас я больше живу в Испании у дочери.

Самыми, пожалуй, ценными для меня были часы наших разговоров в номере санатория "Сосны", когда Светлана подробно рассказывала о своей жизни. Возможно, впервые кремлевская принцесса так откровенно делилась воспоминаниями с чужим человеком. О свадьбе с сыном члена Политбюро Фрола Козлова, на которой присутствовали Хрущев и Брежнев, о встречах за рубежом с мировыми знаменитостями. О смерти мамы. Хотя я чувствовал, воспоминания на эту тяжелую тему Светлане даются нелегко…

Светлана рассказывала мне обо всем в мельчайших деталях. Я чувствовал, что она ничего не хочет скрывать. Даже, как бы это страшно и странно ни звучало, возможную вину мужа Фурцевой Николая Фирюбина в ее смерти. Дипломат Фирюбин, ставший вторым мужем Фурцевой, стал заместителем министра иностранных дел явно не без протекции Екатерины Алексеевны. Светлана называла его "карьеристом, трусом и служакой" и очень сожалела, что мать не ушла от этого "страшного человека", хотя и подумывала об этом.

Во время моих встреч со Светланой она как-то заговорила о том, что в доме хранилась крамольная по тем временам книга Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Я страшно удивился:

- И мама видела эту книгу?!

- Да. - Светлана разъяснила, что мама, увидев "Архипелаг", не отобрала крамолу, хотя, конечно, понимала, что она наверняка попадет в руки однокурсников Светланы, а это уже серьезно…

Этот эпизод не остановил Екатерину Алексеевну в выговоре Ростроповичу, зачем он поселил у себя на даче автора скандальной книги. Музыкант только отшучивался: "Не всякий может похвастаться, что у него в дворниках лауреат Нобелевской премии".

Еще об Александре Исаевиче. Фурцева, доложив Политбюро ЦК КПСС о письме Солженицына съезду писателей в 1967 году, назвала его "умным и властным" человеком, способным оказать идеологически вредное воздействие на шатких и неустойчивых людей и просила применить к нему строгие меры вплоть до выдворения из страны. При этом добавляла, что отдельные представители художественной интеллигенции, полагая, что Солженицыну все сходит с рук, сами начинают утрачивать чувство ответственности за творчество и за свое общественное поведение.

О выходках, капризах и стяжательских инстинктах самой Светланы говорили по всей Москве. Говорили также, что это во многом и послужило причиной ухода из жизни Екатерины Алексеевны. Именно дочь настояла, чтобы при строительстве дачи в Барвихе использовали казенный паркет. По слухам, паркет из Большого театра. И мама исполнила прихоть ненаглядной дочурки. Паркет настелили. А на Фурцеву по доносу недоброжелателей из того же Политбюро "наехали" сначала товарищ Пельше (партгосконтроль), а затем Кириленко, взлетевший к тому времени на вершину власти и не любивший Фурцеву, и, наконец, сам Леонид Ильич.

25 октября 1974 года в ванной комнате цековской квартиры на улице Алексея Толстого Екатерину Алексеевну находят без признаков жизни. Инфаркт? Самоубийство? Или?.. Загадка до сих пор.

Екатерина Алексеевна Фурцева была любима многими. Она сделала немало добра отечественной культуре. Среди бумаг из архива, переданных мне Светланой, находится и реестр венков от различных организаций. Я посчитал: память Фурцевой почтили более двухсот самых высоких партийных и государственных учреждений и ведомств столицы. Как вспоминала Светлана, люди плакали навзрыд. Константин Симонов назвал Фурцеву светлой личностью.

Светлана рассказывала о том, какой красивой, умной, заботливой, талантливой была ее мать. Во всем - в своей партийной деятельности, будучи членом Политбюро ЦК, пребывая на посту министра культуры СССР, в проявлении своих чувств к дочери и внучке. Я уже сам понял, что характер Светланы далеко не сахар. И, возможно, своими капризами она регулярно портила матери настроение. Но все это было уже в прошлом. Теперь Светлана хотела одного - увековечить память о матери, видном деятеле времен Сталина, Хрущева и Брежнева в биографической книге. И я тоже загорелся этой книгой. Мне виделся настоящий роман о Великой Екатерине советской эпохи. Вот почему, с головой погрузившись в интереснейшую работу, я стал встречаться с людьми, близкими Екатерине Фурцевой, с теми, с кем она работала, дружила, кому помогала, и с теми, кто до сих пор вспоминает о ней с любовью и уважением. Десятки имен, телефоны, адреса. Но успел я, к сожалению, не много. Надиктованные Светланой пленки отдал на распечатку в машбюро одной газеты и, когда через полторы недели пришел за материалом, узнал, что Светлана его забрала. Судьба этих, несомненно любопытных текстов о Е.Фурцевой, мне неизвестна. Чуть позже я узнал, что Светлана снова уехала за границу. Больше мы с ней не виделись.

Дочь Екатерины Фурцевой Светлана умерла в Москве в октябре 2005 года.

"Лановой, держи министершу за но́ги…"

Воспоминания народного артиста СССР Василия Ланового, поведанные мне и сохранившиеся в моем архиве

- Нам, актерам, не подобает оценивать государственных деятелей. При жизни их еще можно и должно оценивать, а после ухода вряд ли стоит. Тем более что все последующие министры культуры, которых я наблюдал, не явили собой светлого пятна.

Назад Дальше