Одна из гимназических подруг Нади вспоминает о юной Крупской: "В ее девичьей жизни не было любовной игры, не было перекрестных намеков, взглядов, улыбок, а уж тем более не было поцелуйного искушения. Надя не каталась на коньках, не танцевала, не ездила на лодке, разговаривала только со школьными подругами да с пожилыми знакомыми матери".
К. и Т. Енко. Частная жизнь вождей. М.: ЗАО Изд-во "Центрполиграф", 2000. С. 14
Мать Надежды писала книги для детей, чтобы пополнить тощий семейный кошелек.
Р. Сервис. С. 133
Владимир Ильич рассказывал об условиях тюремной жизни: прогулки тогда в тюрьмах были, как известно, пустяковые - по 1520 минут в день. Владимир Ильич рассказал, что в предварилке он всегда сам натирал пол камеры, так как это было хорошей гимнастикой. При этом он действовал, как заправский полотер, - руки назад - и начинает танцевать взад и вперед по камере с щеткой или тряпкой под ногой. "Хорошая гимнастика, даже вспотеешь..."
Д. И. Ульянов. С. 163
Каждый вечер, перед тем как лечь спать, он отжимался на полу по пятьдесят раз, доводя себя до изнеможения, чем очень развлекал стражу, наблюдавшую иногда за ним в дверной глазок. Те все дивились и не могли понять, кому он молится и какой он веры, если отказался ходить на службы в тюремную часовню.
Р. Пейн. С. 113
Более 14 месяцев Ленин пробыл в тюремном заключении. 13 февраля 1897 года ему был объявлен приговор о высылке в Восточную Сибирь под гласный надзор полиции сроком на три года. На другой день он был выпущен из тюрьмы.
Биография. С. 49
В результате хлопот матери Владимиру Ильичу разрешено было поехать в Сибирь на свой счет, а не по этапу.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 53
В отличие от товарищей, арестованных вместе с ним по одному и тому же делу, Ленин поехал в ссылку тоже с комфортом. Мать выхлопотала для него право ехать туда на собственный счет. Такой возможностью не располагали его товарищи, принужденные следовать в Сибирь "по этапу", в вагоне с конвоем, сидеть в пересылочных тюрьмах. Неравенство в положении столь бросалось в глаза, что вызвало у Ленина чувство неловкости. Был момент, когда он даже хотел отказаться от своих льгот, но, в конце концов, пересилил себя и... не отказался. Выехав из Петербурга 1 марта 1897 года, Ленин заехал к матери в Москву, пробыл у нее несколько дней и 6 марта двинулся далее. От Москвы до Тулы - 200 километров - его сопровождали мать, сестра Мария, сестра Анна, ее муж Елизаров.
Н. Валентинов [3]. С. 10
Марк Тимофеевич Елизаров служил тогда на Московско-Курской жел. дороге и имел бесплатные билеты на себя, мать и жену. Через кого-то из сослуживцев он достал билет и для сестры, Марии Ильиничны, и, таким образом, мы почти всей семьей, за исключением брата, Дмитрия Ильича, поехали провожать Владимира Ильича до Тулы.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 87
Поезд оказался переполненным, мест не хватало. Хотя Владимир должен был радоваться, что ему вообще позволили ехать в относительно комфортных условиях, а не в арестантском вагоне, он не мог стерпеть такого неудобства. Быстрыми шагами он прошел вдоль платформы и сердито набросился на первого попавшегося чиновника. Уверенно, как подобает профессиональному юристу и потомственному дворянину, он заявил, что железнодорожное начальство должно выполнять свои обязательства перед пассажирами, и поэтому следует прицепить к поезду дополнительный вагон. Жалобу передали начальнику станции, и после энергичных переговоров ссыльный революционер добился своего. Репрессивные царские власти оказались способными на уступки, немыслимые в возглавляемой Лениным Стране Советов. Дополнительный вагон прицепили, и пассажиры с комфортом уехали в Красноярск.
Р. Сервис. С. 129
Тогда Владимир Ильич был в нервном возбуждении, это отметил и д-р Крутовский, ехавший с Вл. Ильичем в одном поезде от Москвы до Красноярска. Как у человека очень энергичного, это проявлялось у него в настойчивости, с которой он требовал прицепки лишнего вагона к перегруженному поезду. По словам Крутовского, он воевал за это на каждой большой остановке от Тулы до Самары. И к удивлению рассказчика, добился своего.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 89
Останавливаясь для отдыха в городах на пути, Ленин прибыл в Красноярск 16 марта и пока ждал назначения места поселения, а мать хлопотала, чтобы его не послали на поселение куда-нибудь далеко, - он не плохо проводил время. У него были для этого средства. 29 апреля он писал матери: "Здесь я живу очень хорошо: устроился на квартире удобно - тем более что живу на полном пансионе. Для занятий достал себе книг по статистике (как я уже писал, кажется), но занимаюсь мало, а больше шляюсь".
Последнее не совсем верно. Ленин не только "шлялся" - он в это время усердно посещал за городом обширную библиотеку красноярского купца, библиофила, Г. В. Юдина, проданную в 1907 году в Америку и вошедшую как самостоятельная часть "Славянский отдел" в Вашингтонскую библиотеку Конгресса.
Н. Валентинов [3]. С. 1011
Крутовский же дал ему письмо к купцу Юдину с просьбой разрешить Владимиру Ильичу пользоваться принадлежащей ему библиотекой, и Владимир Ильич стал регулярно путешествовать ежедневно в эту библиотеку - за две или за три версты от города, - собирая там весь имеющийся для его работы материал - не так много, как можно было бы ожидать от такого большого книгохранилища, - писал он нам тогда, - но все же использовал все, что было можно. И он вел правильную жизнь, занимаясь каждое утро, делая ежедневно большие прогулки, о которых писал домой: много шляюсь, много сплю, все как быть следует.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 8990
Геннадий Васильевич Юдин, красноярский предприниматель, был известным библиофилом, в 1907 г. он продал 80 000 томов из своей коллекции Библиотеке Конгресса в Вашингтоне за сто тысяч рублей.
Л. Фишер. С. 54
Между тем партия, с которой должен был быть отправлен Владимир Ильич, просидела в пересыльной тюрьме в Петербурге с 17 по 20 февраля, в Москве с 21 февраля до 25 марта и в Красноярске с 4 апреля до 5 мая.
М. И. Ульянова. С. 96
Таким образом, Владимир Ильич не только проехал свободно по железной дороге до Красноярска, с остановкой на два (фактически на четыре) дня в Москве, но прожил на свободе в Красноярске почти два месяца.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 86
Совсем в другом и малозавидном положении находились его товарищи - Кржижановский, Мартов, Старков, Ванеев и др. Ленин в письме от 17 апреля 1897 года сообщал о них родным: "Глеб (Кржижановский. - Н. В.) с Базилем (Старков. - Н. В.) высмотрят, говорят, очень плохо: бледны, желты, утомлены страшно".
Их путешествие в Сибирь было тягостным. Двигаясь без удобств в вагонах под конвоем, отсидев на пути в Московской пересыльной тюрьме, раздавленные усталостью, они прибыли в Красноярск 16 апреля, на месяц позднее Ленина. И в то время как он "шлялся" по городу и сидел в библиотеке, его партнеры продолжали быть запертыми до 5 мая в тюрьме в ожидании назначения им места поселения. "Ульяновский достаток" помог Ленину избегнуть многого из того, что испытывали другие, и тот же достаток, как мы сейчас увидим, превратил ссылку Ленина из наказания в своего рода partie de plaisir.
Н. Валентинов [3]. С. 11
Наконец Владимир Ильич получил извещение (сначала частным образом, от Ляховского) о назначении его в Минусинский округ, а затем и о пункте - селе Шушенском, или, как Ильич называл его шутливо, "Шу-шу-шу". Отправился он туда пароходом вместе с Кржижановским, его матерью и Старковым в конце апреля, но до с. Шушенского пароход не дошел, часть дороги пришлось делать на лошадях.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 91
По ходатайству матери ему было разрешено, вследствие слабости здоровья, отбывать ее в самой здоровой местности Сибири, в Минусинском уезде.
М. И. Ульянова. С. 55
Он даже сочинил тут две стихотворные строки: "В Шуше, у подножья Саяна…". Но дальше этого дело не пошло.
Р. Пейн. С. 77
В Петербурге меня предупредили, что у Ульяновых нельзя ни с кем, кроме Анны Ильиничны, говорить о революционных делах, ибо Мария Александровна, старший сын которой Александр был повешен за покушение на жизнь Александра III, так боится за остальных детей, что всякое упоминание при ней о революционных делах ее приводит в тяжелое нервное состояние. А к тому же в это время ее третий сын Дмитрий, студент-медик, сидел в Таганке (московская тюрьма. - Ред.), Ленин находился в ссылке в Минусинске... Все это тяжело ложилось на старушку. И вся семья старалась всячески отвлекать ее от печальных мыслей и делала все, чтобы по возможности развлекать ее.
Г. А. Соломон [1]. С. 78
Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных - все как быть следует. Стоит в степи - садов и вообще растительности нет. Окружено село... навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того, чтобы выйти из села, надо всегда почти пройти через некоторое количество навоза. У самого села речонка Шушь, теперь совсем обмелевшая. Верстах в 111/2 от села (точнее, от меня: село длинное) Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет. С другой стороны (противоположной реке Шушь) верстах в полутора - "бор", как торжественно называют крестьяне, а на самом деле преплохонький, сильно повырубленный лесишко, в котором нет даже настоящей тени (зато много клубники!) и который не имеет ничего общего с сибирской тайгой, о которой я пока только слыхал, но не бывал в ней (она отсюда не менее 3040 верст).
Ленин. ПСС. Т. 55. С. 47-48
Шу-шу-шу - село недурное. Правда, лежит они на довольно голом месте, но невдалеке (версты 1/2-2) есть лес, хотя и сильно повырубленный. К Енисею прохода нет, но река Шушь течет около самого села, а затем довольно большой приток Енисея недалеко (1- 1/2 версты), и там можно будет купаться. На горизонте - Саянские горы или отроги их; некоторые совсем белые, и снег на них едва ли когда-либо стаивает. Значит, и по части художественности кое-что есть, и я недаром сочинял еще в Красноярске стихи: "В Шуше, у подножия Саяна...", но дальше первого стиха ничего, к сожалению, не сочинил!. .
Ленин - М. А. Ульяновой. 18 мая 1897 г.
Цит. по: Письма В. И. Ленина матери. М.: Мол. гвардия. 1970. С. 35
Горы... насчет этих гор я выразился очень неточно, ибо горы отсюда лежат верстах в 50, так что на них можно только глядеть, когда облака не закрывают их... точь-в-точь как из Женевы можно глядеть на Монблан. Поэтому и первый (и последний) стих моего стихотворения содержит в себе некую поэтическую гиперболу (есть ведь такая фигура у поэтов!) насчет "подножия"... Поэтому на такой вопрос: "на какие я горы взбирался" - могу ответить лишь: на песчаные холмики, которые есть в так называемом "бору" - вообще здесь песку достаточно...
Ленин. ПСС. Т. 55. С. 48
Будучи назначен на жительство в село Шушенское и не имея возможности иметь там какой-либо заработок, я имею честь просить о назначении мне установленного законом пособия на содержание, одежду и квартиру.
г. Минусинск; 7 мая 1897 года Владимир Ульянов.
Из прошения минусинскому окружному исправнику.
Цит. по: Енко К. и Т. С. 14
Дешевизна в то время в Сибири была большая. Так, первый год ссылки Владимир Ильич за свое пособие, полагавшееся ссыльным, - 8 рублей в месяц - имел комнату и полное содержание в крестьянской семье.
А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 56
Дешевизна в этом Шушенском была поразительная. Например, Владимир Ильич за свое "жалованье" - восьмирублевое пособие - имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку белья - и то считалось, что дорого платит. Правда, обед и ужин был простоват - одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест - покупали на неделю мяса, работница во дворе в корыте, где корм скоту заготовляли, рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю. Но молока и шанег было вдоволь и для Владимира Ильича, и для его собаки, прекрасного гордона - Женьки, которую он выучил и поноску носить, и стойку делать, и всякой другой собачьей науке. В общем ссылка прошла неплохо.
Н. К. Крупская. С. 24
Мало сказать - неплохо. Она была чудесна. Что ссылка была совсем не страшна - Ленин это почувствовал очень скоро по своем водворении в Шушенском. "Сегодня ровно месяц, как я здесь, и я могу повторить то же самое: и квартирой и столом вполне доволен..." (письмо от 20 июня 1897 года).
Бараны и котлеты с добавлением горы картофеля, огурцов, кислой капусты, капусты, свеклы, а в качестве десерта сибирских ватрушек, очевидно, шли Ленину впрок. О минеральной воде, прописанной для его желудка швейцарским доктором, "я и думать забыл и надеюсь, что скоро забуду и ее название" (письмо от 20 июня 1897 года). А четыре месяца спустя в письме к матери он добавляет: "Здесь тоже все нашли, что я растолстел за лето, загорел и высмотрю совсем сибиряком. Вот что значит охота и деревенская жизнь! Сразу все питерские болести побоку!"
Н. Валентинов [3]. С. 1314
Я своими глазами видел жизнь не царских, а советских ссыльных (моя мать после расстрела отца была сослана и умерла в ссылке), когда люди буквально бились, чтобы выжить, уцелеть, спасти детей. Не всем это удавалось. Система, которая была создана после октября 1917 года, уникальна: люди сами строили себе тюрьмы, лагеря, чтобы их заполнить. Но даже те, кто буквально не попал туда, а формально был свободен, часто не могли сравнить свою жизнь с положением царских ссыльных, в частности, в Шушенском в конце прошлого века.
Д. А. Волкогонов. Кн. 1. С. 90
Когда в период сибирской ссылки в одном из разговоров с Владимиром Ильичом я рассказал ему об определении здорового человека, данном известным в то время хирургом Бильротом, по которому здоровье выражается в яркой отчетливости эмоциональной деятельности, Владимир Ильич был чрезвычайно доволен этим определением.
- Вот именно так, - говорил он, - если здоровый человек хочет есть - так уж хочет по-настоящему; хочет спать - так уж так, что не станет разбирать, придется ли ему спать на мягкой кровати или нет; и если возненавидит - так уж тоже по-настоящему...
Я взглянул тогда на яркий румянец его щек и на блеск его темных глаз и подумал, что вот ты-то именно и есть прекрасный образец такого здорового человека.
Г. М. Кржижановский.
Цит. по: Енко К. и Т. С. 18
Имею честь просить разрешить моей невесте Надежде Крупской переезд в село Шушенское.
Административно-ссыльный Ульянов.
Телеграмма директору департамента полиции. 8 января 1898 г.
Цит. по: Енко К. и Т. С. 19
По ходатайству Н. К. Крупской министерство внутренних дел признало возможным разрешить отбыть определенный ей срок гласного надзора полиции взамен Уфимской губернии в Минусинском округе Енисейской губернии, где водворен ее жених, административно-ссыльный Владимир Ульянов, с предварением ее, что если она по прибытии в ссылку не вступит в брак с упомянутым Ульяновым, то будет переведена в Уфу.
Из отношения петербургского градоначальника енисейскому губернатору.
Цит. по: Енко К. и Т. С. 19
Много лет спустя Мария Ильинична по этому поводу холодно заметила: "Она подала прошение о переводе к месту ссылки В. И. (Ульянова) в качестве его невесты, и они должны были пожениться, иначе Н. К. (Крупскую) быстро вернули бы в Уфимскую губернию, к первоначальному месту ссылки".
Р. Сервис. С. 132
В письме к "дорогой мамочке" ее сын сообщал: "Н. К., как ты знаешь, поставила трагикомическое условие: если не вступит немедленно (sic!) в брак, то назад, в Уфу. Я вовсе не расположен допускать сие, и потому мы уже начинаем "хлопоты" (главным образом прошения о выдаче документов, без которых нельзя венчать)..."
Д. А. Волкогонов. Кн. 1. С. 91
Выходя замуж за Владимира Ильича Ульянова, находящегося в Енисейской губернии, Минусинском округе, селе Шушенском, я обращаюсь к вашему высокопревосходительству с покорнейшею просьбою, назначить мне местом высылки, если таковая последует мне в виде наказания, местожительство моего жениха.
Избирая Сибирь местом ссылки, я прошу также о сокращении срока ее до 2-х лет ввиду того, что через 2 года кончается срок ссылки моего жениха, а также ввиду того, что со мною едет мать.
1898 года, января 9-го дня Надежда Крупская.
Из прошения Н. К. Крупской министру внутренних дел.
Цит. по: Енко К. и Т. С. 19
Наконец Надежда Крупская получила разрешение на переезд в Шушенское. Еще до отъезда в ссылку ее здоровье пошатнулось, выглядела она неважно. Среди революционеров Надя была известна под псевдонимом "Рыба", или "Минога". Малоприятная кличка стала следствием начинавшейся базедовой болезни - заболевания щитовидной железы, при котором опухает шея и увеличиваются глазные яблоки. Анна Ильинична, видевшая Надежду перед ее отъездом в ссылку, безжалостно подметила, что та была похожа на селедку.
Р. Сервис. С. 135
В село Шушенское, где жил Владимир Ильич, мы приехали в сумерки; Владимир Ильич был на охоте. Мы выгрузились, нас провели в избу. В Сибири - в Минусинском округе - крестьяне очень чисто живут, полы устланы пестрыми самоткаными дорожками, стены чисто выбелены и украшены пихтой. Комната Владимира Ильича была хоть невелика, но также чиста. Нам с мамой хозяева уступили остальную часть избы. В избу набились все хозяева и соседи и усердно нас разглядывали и расспрашивали. Наконец, вернулся с охоты Владимир Ильич. Удивился, что в его комнате свет. Хозяин сказал, что это Оскар Александрович (ссыльный питерский рабочий) пришел пьяный и все книги у него разбросал. Ильич быстро взбежал на крыльцо. Тут я ему навстречу из избы вышла. Долго мы проговорили в ту ночь.
Н. К. Крупская. С. 22