"Менеджеры "Нороэсте" не хотят, чтобы ты уезжал в Сантус, Дико. Они говорят, что готовы платить тебе жалованье, лишь бы ты остался здесь и играл за них. Еще они сказали, что я лишусь многих друзей, если позволю тебе уехать".
Я не знал, что ему ответить. Мне не хотелось, чтобы отец пострадал из-за того, что я уезжаю в Сантус. Хоть Дондиньо всегда играл за "БАК" и никогда не выступал за "Нороэсте", я знал, чем может обернуться враждебность хозяев большого клуба в таком маленьком городе, как Бауру. Дона Селесте просияла от радости.
"Вот и хорошо! Значит, Дико никуда не надо ехать. По правде говоря, мне совсем не хотелось, чтобы он уезжал".
Лицо Дондиньо посуровело. Он очень редко не соглашался с женой, но она хорошо знала, что значит такое выражение на его лице.
"Ты дал слово Валдемару и клубу в Сантусе, Дико. Значит, тебя там ждут. И ты поедешь! Ты ничем не обязан клубу "Нороэсте". А о нас не беспокойся. Тебе выпал шанс, надо им воспользоваться. Главное, чтобы ты не разделил мою судьбу".
Он взглянул на дону Селесте. Она не возразила, ведь это был ее главный аргумент на протяжении стольких лет.
Мы долго не ложились спать. Сидели в кухне и разговаривали. Утром, пока мама готовила нам легкий завтрак в дорогу, все, начиная с дедушки и доны Амброзины и кончая моей сестрой Марией Лусией, давали мне бесчисленные советы. Доходила до меня, наверное, только десятая часть того, что говорилось. Я все еще никак не мог поверить, что уезжаю из дома. Вернулись сомнения, одолевавшие меня, когда я размышлял год назад о поездке в Рио-де-Жанейро с Тимом, причем теперь эти сомнения даже возросли.
Я представил себе Нейцу, по которой наверняка буду скучать. Интересно, как она будет относиться ко мне, если я когда-нибудь стану знаменитым. Я, разумеется, не мог думать только о Нейце и переключил свое сознание на знаменитых футболистов "Сантоса", с которыми мне придется встретиться и тренироваться, а может, и - даже дух захватывает! - с ними вместе играть. Я знал их всех по фотографиям и радиорепортажам, а еще по товарищеским матчам, которые "Сантос" играл в Бауру и на которые Дондиньо обязательно брал меня с собой. Неожиданно меня охватили сомнения, я ощутил страх. Я пытался избавиться от него, снова переключив свое внимание на Нейцу.
Смогу ли я играть против такого футболиста, как Зито? Или Формига? Или Васконсепос? Стоит мне появиться на поле, они наверняка расхохочутся над щуплым мальчишкой. А то и сочтут унизительным для себя играть с таким молокососом! Если действительно произойдет такой конфуз, как я вернусь домой? Мне стыдно будет смотреть в глаза родным и друзьям.
А если они "снизойдут" на поле лишь для того, чтобы посрамить меня своим высоким мастерством? А если они изберут меня мишенью для своих грубых шуток и выставят на посмешище как самонадеянного идиота? В конце концов, они ведь звезды первой величины. А с кем я до сих пор играл? С такими же мальчишками, как сам. Разве что в "Радиуме". Но что такое "Радиум"? Третьестепенная команда городишка Бауру. А что мне, собственно говоря, позволяет мечтать об игре в такой классной команде, как "Сантос"? Интересно, что думает
Валдемар ду Бриту по этому поводу? Или он на самом деле уверен, что так и будет? Может, он решил поставить меня в неловкое положение, тогда ради чего? А может, я чем-нибудь рассердил его, и теперь он злится на меня? Ехать в Сантус - это сознательно искать неприятности на собственную шею. В общем, поездка в Сантус - это безумие!
Когда Дондиньо пришел, чтобы разбудить меня, было еще темно, но я не спал. За всю ночь я не сомкнул глаз. Одевшись во все новое, я вышел на кухню. Вся семья была в сборе. Бабушка дона Амброзина беззвучно плакала. У Марии Лусии тоже текли слезы. Но мне кажется, она плакала за компанию с бабушкой, а не из-за моего отъезда.
И вот время, которое так мучительно тянулось последние две недели, стремительно понеслось вперед. Мне казалось, что мы добрались до вокзала за несколько секунд. Мы - это Дондиньо, Зока, дядя Жоржи, мама и я. Дона Селесте прижала меня к себе и попыталась изобразить улыбку, но не смогла сдержать слез. Я поднялся в вагон и подошел к открытому окну. В горле стоял комок. Но я был полон решимости вести себя, как подобает мужчинам. Поезд тронулся, родные замахали мне на прощанье. Когда наконец поезд миновал изгиб дороги и провожавшие исчезли из виду, я повернулся к отцу и твердо сказал: "Первые же заработанные деньги я пришлю тебе, чтобы ты купил маме дом!"
Дондиньо улыбнулся своей обычной улыбкой, в которой было столько добра и терпения.
"Сейчас не время для мечтаний, в такой ранний час, - ответил он. - Лучше ляг и постарайся уснуть. Ты совсем не отдыхал, а ехать придется долго".
Я лег, свернулся калачиком и закрыл глаза. Но сон не приходил. Мешали мысли о том, что теперь я буду совсем один.
Глава восьмая
Редкий по красоте вид открывается с вершины плато над городом Сантусом. Петляет по отвесной скале автомагистраль Виа Анхиета - настоящее чудо техники. Она то проносится по консольным мостам, то вгрызается в туннели, пробитые в горной породе, чтобы затем снова вырваться наружу и поразить воображение. Автомагистраль двухъярусная: один ярус располагается над другим, но не параллельно друг другу - нижний как бы ныряет вниз, а верхний устремляется к вершине горы. Спустившись с высоты трех тысяч футов до уровня моря, сразу чувствуешь, что воздух тут более теплый и влажный. Из озер Сан-Паулу, расположенных в горах, низвергаются мощные потоки воды, вращающие турбины гидроэнергокомплекса Кубатао, который снабжает электроэнергией Сантус и Сан-Паулу. Я сотни раз любовался этим зрелищем, и каждый раз оно производило на меня глубокое впечатление.
Валдемар встретил нас на вокзале в Сан-Паулу и повел перекусить в маленький ресторанчик. Ошеломленный картинами гигантского города, я не обращал внимания на то, что было на столе. Я и раньше знал, что Сан-Паулу - самый большой город в стране, но одно дело знать и совсем другое ощущать, видеть своими глазами. Бесконечным потоком шли машины. Повсюду царило оживление. Закусив, мы сели в автобус, чтобы ехать дальше, в Сантус. Почти целый час он кружил по улицам огромного вытянутого города, который представлял собой нескончаемую вереницу густонаселенных кварталов. На незаасфальтированных местах была видна коричневая земля, такая же, как в Бауру. Эти пятна стали для меня каким-то утешением, ибо в них мне чудилась связь с родным домом.
За городом автомагистраль пошла вверх - к вершине плато Сан-Паулу. Мимо нас проносились большие заводы, перед ними зеленели широкие газоны, гладкие и ровные, как футбольные поля; время от времени в лучах послеобеденного солнца проявлялись контуры рабочих поселков. Постепенно мы пересекли плато, дорога пошла резко вниз - начался спуск. Теперь наш автобус катился только под гору.
Валдемар все время что-то рассказывал, но я воспринимал, наверное, только половину из того, что он говорил или спрашивал, отвечая ему чисто машинально. Я приклеился лицом к закрытому окну, стараясь не пропустить ни одной детали раскинувшегося передо мной пейзажа. Мне вспоминаются люди, которые с трудом карабкались по крутой дороге и покорно отходили в сторону, чтобы пропустить наш автобус. Я размышлял о том, куда направляются эти люди и чем они занимаются в столь удаленном от мира месте. Вот промелькнули прилепившиеся к горе лачуги с крышами из пальмовых листьев. Рядом с ними на крохотных клочках земли возвышались прямые, как свечки, фруктовые деревья. Я подумал, что в лачугах наверняка кто-то живет, почему же тогда эти люди избегают нас.
"Пеле, отбрось все волнения, - говорил Валдемар, - хотя я тебя хорошо понимаю. Ты только представь себе, что играешь не за "Сантос", а за "Бакино" или "Нороэстино" дома, в Бауру, но при этом совсем не думай, кто рядом с тобой на поле".
"Да, сеньор…"
Слева гора вертикально обрывалась и отступала от океана, растворяясь в фиолетовой дымке. Между отвесной скалой и водой тянулась зеленая полоска, прерываемая лишь грядой невысоких холмов и примыкающая к едва заметным песчаным дюнам Гуаружа. Я твердо знал, что при первой возможности обязательно открою для себя этот безлюдный пляж, который из окна автобуса казался таинственным местом. Сюда, наверное, причаливали пиратские корабли, чтобы спрятать награбленные богатства.
"Пеле, - говорил Валдемар, - пусть тебя не смущают громкие имена футболистов, с которыми тебе придется тренироваться. Учти, что они точно такие же, как ты и я. Ты на равных будешь выходить на поле вместе с ними…"
"Да, сеньор".
На всем нашем пути к Сантусу город, казалось, опоясывал водный поток, из-за чего создавалось впечатление, что Сантус - остров. Стекла в окнах высотных зданий отражали солнечные лучи. По каналу, словно игрушечные, плыли суденышки, и я почему-то подумал, что они приплыли из тех мест, откуда приехали мы. И надо всем господствовал океан, расстилавшийся под бескрайним голубым небом и заливавший все пространство до самого горизонта слепящим солнцем. Я знал еще со школьной скамьи, что Атлантический океан простирается до самой Африки, но кто бы мог подумать, что он такой огромный?
"…И прежде всего постарайся отделаться от ощущения, что ты здесь чужой. Постепенно ты освоишься в клубе, привыкнешь к людям. Это совершенно естественно, когда поначалу чувствуешь себя чужим. Любой профессиональный игрок не сразу привыкает к своим новым товарищам по команде, даже если раньше они были его соперниками. Все устроится, будь уверен. Игроки "Сантоса" великолепные ребята. Ты полюбишь их, а они тебя".
"Да, сеньор…"
Дорога устремилась вниз, под гору. Прямо под нами я увидел пальмовые плантации, тянувшиеся на несколько миль в сторону далекого от нас города. Банановые рощи, ничуть не похожие на bananeiras, беспорядочно разбросанные внутри страны, располагались правильными рядами.
"…И чтобы никаких дурных компаний. Ты слышишь? Я ведь несу ответственность перед твоими родителями. Главное - не курить, не пить и никаких девчонок…"
Мы вышли из автобуса в центре Сантуса, вдали от пляжа, мимо которого, как я надеялся, мы хотя бы будем проезжать. Признаться, город показался мне немного похожим на Бауру. Надо сказать, что в Бразилии почти все небольшие городки, в сущности, мало чем отличаются друг от друга. Автобусная станция находилась в старой части города. Узкие, покрытые булыжником улицы, оштукатуренные дома, построенные еще в стиле бразильского рококо колониальной эпохи, деревья на площадях, старая церковь - все это напоминало мне мой родной город. И только некоторое время спустя, когда я собственными глазами увидел незатихающую работу в доках порта, гигантские краны, контуры огромных судов у причала, пляжи и фешенебельные жилые кварталы, только тогда я ощутил огромную разницу между ними. Бауру - маленький городишко, а
Сан-Паулу - крупный город. Причем эта характеристика вовсе не определяется численностью населения.
Валдемар держал в руках мой чемоданчик. Мы сели в такси и отправились на Вила Бельмиро, где находились правление клуба "Сантос" и стадион. Было воскресенье, на стадионе шла игра на первенство штата между "Сантосом" и "Комерсиал Рибеирао Прето". Стадион не произвел на меня особого впечатления. Дело в том, что раньше я видел по телевизору матчи, которые передавались со стадионов "Маракана" и "Пакаэмбу", по сравнению с которыми стадион "Сантоса" мог вызвать даже некоторое разочарование. Тем не менее на этом поле играли такие игроки экстра-класса, как Жаир и Формига.
Стадион был полон, но Валдемар нашел три места на трибуне. Мы уселись, и вскоре я уже "болел" за "Сантос", громко радуясь его великолепной игре.
Матч закончился победой "Сантоса". Валдемар повел Дондиньо и меня вниз, в раздевалку. Там царило оживление - обычная неразбериха в раздевалке победителей. Валдемар представил меня тренеру Луису Алонсо, которого все звали Лула. Он пользовался репутацией очень хорошего тренера.
Улыбнувшись мне, Лула сказал:
"Значит, ты и есть знаменитый Пеле?"
По правде сказать, я даже не понял, шутит он или старается помочь мне преодолеть смущение. Ну какой же я знаменитый? Тем более за пределами Бауру. Я даже отдаленно не вправе называться знаменитым, когда рядом столько по-настоящему знаменитых футболистов. От смущения я не знал, что ответить, и только выдавил:
"Да, сеньор".
Лула рассмеялся, и тогда до меня дошел смысл собственных слов. Но я твердо знал, что тренер не думал меня обидеть. Просто ему хотелось, чтобы я скорее почувствовал себя здесь как дома.
"Мы ждали, когда ты приедешь. Давай-ка я представлю тебя игрокам".
Он взял меня за руку и стал подводить по очереди ко всем футболистам. Мне казалось, что это сон. Ведь я обменивался рукопожатиями со знаменитыми игроками, которых знал по открыткам, о которых слышал по радио, читал в "Бауру дэй-ли". Это было странное ощущение. Я не мог себе даже представить, что мне когда-либо доведется тренироваться с ними на одном поле.
Мне было приятно узнать, что многие из них слышали о Дондиньо, видели его игру. Они подходили к нему, выражали сочувствие по поводу его серьезной травмы. Отец отмахивался, как бы давая понять, что сейчас его волнует совсем другое.
"Послушайте меня! - сказал он. - Этот парень останется у вас на Вила Бельмиро. Мне надо возвращаться в Бауру, а Валдемару - в Сан-Паулу. Так что он останется здесь совсем один. Поэтому прошу вас последить за ним. Хорошо?"
Васконселос, капитан команды, огромный парень с большим и добрым сердцем, положил свою ручищу на мое плечо:
"Можешь не волноваться. С нами он не пропадет".
Все происходившее вокруг казалось мне кадрами из кинофильма, который я смотрел на балконе кинотеатра в Бауру. В окружении знаменитостей я лишился дара речи. Ведь рядом со мной были Зито, Жаир, Формига, Пагао, Пепе. Команда этих суперзвезд год назад выиграла чемпионат штата Сан-Паулу, а теперь была близка к тому, чтобы повторить свой успех.
Ко мне подошли Дондиньо и Валдемар.
"Нам пора уезжать. Ни о чем не беспокойся, о тебе здесь позаботятся".
Дондиньо взял меня за плечи:
"Делай все, что говорит Лула. Веди себя так, как дома, где рядом родители. Главное, держись подальше от дурной компании. Подальше…"
Он замолчал, притянул меня к себе, крепко обнял и, словно извиняясь, улыбнулся:
"И больше никаких нравоучений. Ты ведь теперь взрослый, Дико".
Но я совсем не чувствовал себя взрослым, это знал и Дондиньо. Хотя меня согревала мысль, что теперь я буду тренироваться в команде "Сантос", и мне приятно было сознавать, что отныне я прочно стою на собственных ногах, я тем не менее с большой охотой вернулся бы в Бауру. Разумеется, я не мог признаться в этом, да еще в присутствии стольких людей. Подумают еще, что я ребенок, который в первый же день заскучал по дому! Я обнял отца и снова поймал себя на мысли, что предпочел бы сейчас сесть вместе с ним в автобус и вернуться домой.
Эту и последующие ночи я провел на Вила Бельмиро. Там было достаточно места для всего основного состава команды. Накануне ответственных матчей игроков не отпускали по домам. Они оставались в помещении клуба, которое называлось "concentraзao", что означает "концентрация". Я бы не удивился, если бы узнал, что именно от этого слова произошло понятие "концентрационный лагерь". В этом помещении игроки находились под строгим наблюдением тренера, который ограничивал свободу их передвижения четырьмя стенами, чтобы уберечь от любых случайностей, которые могли бы помешать их участию в предстоящем матче. Но даже тогда, когда команда не была на "карантине", на Вила Бельмиро постоянно жили многие игроки, главным образом холостяки. Проживание там ничего не стоило, что было весьма кстати - ведь никто из них не зарабатывал больших денег и поэтому был вынужден довольствоваться малым.
Комнаты небольшие, но чистые. В каждой две-три кровати и один-два стула - для чистюль, которые боялись испачкать свежезаправленную постель. С обратной стороны двери крючки для одежды. На стенах никаких картин, на полу никаких ковриков. В общем, комнаты обставлены скупо. Зато в них царил дух дружбы, а это ценилось превыше всего.
В тогдашний основной состав "Сантоса" входили Манга, Хелио, Иван, Рамиро, Формига, Зито, Тите, Жаир, Пагао и Васконселос или дель Веккио, которые попеременно играли на месте центрального нападающего. Запасными числились Кассио, Раймундиньо, Хуго, Дорвал и я.
В первый вечер каждый из футболистов старался сделать все возможное, чтобы я почувствовал себя как дома. И все же прошло немало времени, пока я привык спать в новой постели и сжился с новой обстановкой. Обедал я вместе с другими игроками в расположенном неподалеку пансионе. При клубе имелась и собственная кухня, где нам готовили завтрак, но если у поварихи был выходной день или она отсутствовала по какой-либо другой причине, мы ужинали в ресторане "Дон Антоний" или "Луи XV", вблизи нашего клуба. Пища, разумеется, была совсем не такая, как дома, в Бауру. А главное - она была сытная.
Наконец наступил день, когда я отправился на пляж, который находился приблизительно в миле от клуба. Исполнилась мечта детства: я увидел океан. Об этом мечтает каждый бразилец, живущий во внутренних районах, хотя таких людей не так уж много, ибо крупнейшие города страны располагаются вдоль побережья Атлантического океана. Даже если меня не захотят взять в "Сантос" и я буду терзаться вдали от родных, подумалось мне, я наверняка не захочу возвращаться домой, не взглянув на океан с близкого расстояния.
Океан оказался именно таким, каким я его себе представлял, только еще более величественным. Можно с уверенностью сказать, что пляж Сантуса - один из самых красивых в мире. Пестрые цветочные клумбы делят улицу, протянувшуюся вдоль побережья, на две части. Тогда на побережье мало было жилых домов. Бросались в глаза роскошные виллы, вдоль которых тянулись мозаичные дорожки, усиливавшие общее яркое впечатление. Навсегда врезались в память аккуратно подстриженные лужайки, напоминавшие зеленый ковер, гаражи, балконы и башенки. Последние придавали домам вид настоящих замков. Иногда на широких верандах появлялись горничные или кухарки в наколках и фартуках, чтобы полюбоваться видом на океан.
Все это волновало воображение мальчишки из Бауру. Ведь мне еще не доводилось видеть ничего подобного. Позже я узнал, что хозяева вилл, коммерсанты из Сан-Паулу, живут здесь только во время отдыха или приезжают на побережье только на уик-энд. Мне трудно было представить себе, каким богатством обладают эти люди, чтобы позволить себе лишь наезжать в эти дворцы. В Б ауру даже у нашего мэра Николы Авалоне не было такого дома.
Еще мне запомнился расположенный рядом с побережьем маленький остров. Казалось, что при отливе до него можно добраться вброд. К югу от острова прямо из воды поднимались скалы словно для того, чтобы очертить границы окружающего ландшафта. Прямо не верилось, что это реальные красоты, а не глянцевая открытка.
С годами роскошные виллы уступили место современным домам с просторными и благоустроенными квартирами. Но от этого пляжи Сантуса ничуть не утратили своей привлекательности. Остров вблизи побережья до сих пор радует взор, и при отливе до него действительно можно добраться вброд. Скала с южной стороны до сих пор подчеркивает красоту пляжа. Сады до сих пор окаймляют дорогу. Для меня это красивейшее место в мире.