...Второй батальон готовился к отплытию. Спустили большой плот, поставили на него крупнокалиберные пулеметы и пушку. Вдруг на правом берегу вспыхнула стрельба. Заговорил пулемет, затрещали автоматы. Солдаты с лодок ответили огнем. В небо взлетели ракеты. Потом начался минометный обстрел.
Однако ни одна лодка не повернула назад. Стреляя на плаву, воины достигли правого берега и залегли на узкой кромке песка. Тяжелые и ответственные минуты! Позади Днепр, впереди крутой обрыв, на нем гитлеровцы. Фашисты забрасывали наших солдат гранатами. Но ни один воин не дрогнул. Рота закрепилась на крохотном плацдарме.
В это время ударила наша артиллерия. Наводчики били по вспышкам. Огневой налет накрыл позиции врага, заставил замолчать их пулеметы. Решительным броском рота ворвалась в траншеи на обрывистом берегу и очистила их от гитлеровцев. Так был занят небольшой плацдарм на правом берегу. За этот подвиг все воины получили боевые награды, а их командир Илья Андрейко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
Форсирование Днепра продолжалось. Солдаты плыли на лодках, плотах, а некоторые на досках и бревнах. Вода в реке буквально кипела от разрывов снарядов. Тяжелые волны гуляли по могучей реке...
Вскоре вернулась лодка с правого берега. Продырявленная осколками и пулями, она едва держалась на плаву. Связист выскочил из нее прямо в воду, неся над собой катушку с проводом. Установили связь. Старший лейтенант Андрейко доложил, что рота отбила контратаку и заняла вторую траншею.
Через час стрельба на правом берегу затихла. Немцы готовились к решительному удару, подтягивали резервы. Но на правый берег уже переправлялся весь полк.
- Здесь зацепились крепко, - с удовлетворением сказал мне Николай Федорович Воронов. - Свяжись с Бондаревым, доложи обстановку, узнай, как идут дела в других дивизиях.
Выяснилось, что обстановка складывалась в корпусе благоприятно. Севернее нас противник не ожидал удара, и передовые подразделения, сбив небольшое прикрытие на правом берегу, заняли плацдармы, быстро расширили их, закрепились.
Особенно энергично действовала 322-я дивизия. Петр Николаевич Лащенко и начальник политотдела полковник Николай Иванович Охапкин с первым же эшелоном переправились на правый берег. 70-я дивизия тоже справилась с задачей.
Мне рассказывали потом, что в этой дивизии на правом берегу, как только наступило затишье, партийная комиссия начала разбор заявлений о приеме в партию. Заседание проходило в прибрежном лозняке. Один за другим подходили солдаты. На оклик часового "Кто идет?" отвечали: "Идем на заседание партийной комиссии". Это было как пароль.
Только в одной этой дивизии в дни форсирования Днепра и в последующих боях (с сентября 1943 по апрель 1944 года) принято кандидатами в члены партии 1137 человек и в члены партии - 467 человек.
Эти цифры говорят о верности наших людей великим идеям Ленина, об авторитете нашей партии, о безграничной вере в ее дела, в нашу победу.
Не могу хотя бы вкратце не рассказать о тех, кто помогал корпусу закрепиться на правом берегу Днепра. В те дни на нашем правом фланге действовала 150-я танковая бригада полковника Степана Ивановича Угрюмова. Перед моим мысленным взором и сейчас отчетливо возникают образы отважных танкистов, показавших в боях на Днепре беспредельное мужество и отвагу. Вот механик-водитель старшина Петр Афанасьевич Трайнин. У него крупное, открытое лицо, с твердо очерченным подбородком, крутые плечи... Характер у этого человека - кремень, хватка - гвардейская.
К Днепру бригада, в которой служил старшина Трайнин, подошла перед рассветом. Саперы подвезли понтоны...
В ту ночь Днепр был необычен. Волны с силой обрушивались на понтоны. Ночной мрак прорезали огненные трассы, вокруг рвались снаряды и мины. Трайнин довел свою машину до берега. Завязался бой на плацдарме. Танк Трайнина получил несколько пробоин, но продолжал огнем и гусеницами истреблять фашистов. Гвардейский экипаж в тот день подбил восемь вражеских боевых машин. Но вскоре и его танк вспыхнул...
Трайнин помог раненым товарищам вылезти из люка и оттащил их в укрытие. Вдруг он заметил, что неподалеку встала еще одна тридцатьчетверка. Забравшись в машину, Трайнин увидел, что весь экипаж погиб. Петр вынес убитых, а сам повел машину в бой. Танкисты бригады отбили все контратаки противника и прочно закрепились на плацдарме. За этот подвиг гвардии старшине Трайнину Петру Афанасьевичу было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Через 20 лет после войны, будучи членом Военного совета Туркестанского военного округа, я встретил Трайнина под Самаркандом в кругу молодых воинов-туркестанцев. Он о чем-то оживленно беседовал с ними. На груди Петра Афанасьевича я увидел две Золотые Звезды. Одна - Героя Советского Союза, другая - Героя Социалистического Труда.
- А эту награду за что же получили?
- За сбор высоких урожаев пшеницы.
После войны Петр Трайнин вернулся в свой родной Узбекистан, в совхоз "Галля-Арал" Самаркандской области, и боевую славу приумножил на трудовом фронте.
Вернемся, однако, к боям на Правобережье Днепра. Под вечер мы с полковником Вороновым приехали к месту переправы 6-й гвардейской стрелковой дивизии в район Теремцов. Командир дивизии генерал Дмитрий Платонович Онуприенко и начальник политотдела полковник Василий Владимирович Петров были уже на другой стороне. Комендант переправы, бойко распоряжавшийся движением частей, людьми, доложил, что один из батальонов уже форсировал Припять.
Через час мы переплывали на большом плоту Днепр. Вода глухо шумела под бревнами, била волной, захлестывала ноги. То и дело шлепались снаряды, поднимая столбы брызг. На западе небо расцвечено ракетами, слышна автоматная и пулеметная стрельба. С нами провожатый - сержант. Он должен довести до командного пункта полка.
На плоту стояли молча, с нетерпением ожидая приближения берега. Ох и томительны же были эти минуты. Все инстинктивно держались за стальной трос. Он связывал нас с берегом. Первые минуты мы стояли "безработными", а потом начали вместе с солдатами тянуть за трос. И все же время двигалось страшно медленно. Неважно чувствуешь себя, когда под ногами хлюпает холодная, темная вода, когда негде укрыться от осколков и пуль, когда нет под тобой земли-матушки. Но мы-то переправлялись, как говорится, на всем готовеньком. А каково было первым! Сколько безмерного мужества, воли к победе, бесстрашия проявили советские воины, идя на штурм великой реки!
...Вот и молчаливый темный берег. Проводник быстро пошел по тропе. Кустарник бил в лицо, мы едва поспевали за сержантом. Вскоре нас окликнул часовой. И уже через минуту на командном пункте 10-го полка его командир подполковник Петр Никитович Васильев коротко ознакомил нас с обстановкой. На карте у него было нанесено положение всех полков дивизии.
- На левом фланге обозначился успех. 4-й полк подошел к Припяти, начал готовиться к переправе на правый берег, - сказал Васильев. - На том берегу уже действуют небольшие группы разведчиков.
Положение дивизии осложнялось тем, что она была зажата в треугольнике между двумя большими реками. Плавни, камыш, бездорожье затрудняли маневр. Требовалось расширить плацдарм, выйти на простор.
С командиром полка поднялись на песчаную высотку. Надо было уточнить, где же проходит передний край. Вдали, справа, все время вспыхивали ракеты.
- Где ракеты, там и немец, - коротко определил Васильев.
Мы с Вороновым прошли в правофланговый батальон, побеседовали с солдатами.
- Задачу свою знаете? - спросил полковник Воронов у высокого пулеметчика.
- Известная задача, - отозвался солдат, - немца вышибать будем.
Ночь провели в отбитом у немцев дзоте. Еще до рассвета Воронов уехал, а я задержался: скоро должны были наладить связь с командиром дивизии.
Наконец телефонист доложил, что связь с КП дивизии налажена, на проводе генерал Онуприенко.
- Ну как, Дмитрий Платонович, дела? - спросил я комдива.
Онуприенко доложил, что части выполняют боевую задачу. Но вот 4-й полк вызывает беспокойство. Нет связи. Там картина не ясна. Гитлеровцы, заняв подготовленный заранее рубеж, отразили первый натиск наших подразделений. Усилился артобстрел, был слышен далекий рев танковых двигателей. По-видимому, надо готовиться к отражению контратаки.
Мне вскоре удалось добраться до 4-го полка. Выяснил, что два его батальона преодолели разливы поймы и готовились к последнему броску через основное русло реки.
Едва занялся рассвет, появилась фашистская авиация.
Трайнину Петру Афанасьевичу было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Через 20 лет после войны, будучи членом Военного совета Туркестанского военного округа, я встретил Трайнина под Самаркандом в кругу молодых воинов-туркестанцев. Он о чем-то оживленно беседовал с ними. На груди Петра Афанасьевича я увидел две Золотые Звезды. Одна - Героя Советского Союза, другая - Героя Социалистического Труда.
- А эту награду за что же получили?
- За сбор высоких урожаев пшеницы.
После войны Петр Трайнин вернулся в свой родной Узбекистан, в совхоз "Галля-Арал" Самаркандской области, и боевую славу приумножил на трудовом фронте.
Вернемся, однако, к боям на Правобережье Днепра. Под вечер мы с полковником Вороновым приехали к месту переправы 6-й гвардейской стрелковой дивизии в район Теремцов. Командир дивизии генерал Дмитрий Платонович Онуприенко и начальник политотдела полковник Василий Владимирович Петров были уже на другой стороне. Комендант переправы, бойко распоряжавшийся движением частей, людьми, доложил, что один из батальонов уже форсировал Припять.
Через час мы переплывали на большом плоту Днепр. Вода глухо шумела под бревнами, била волной, захлестывала ноги. То и дело шлепались снаряды, поднимая столбы брызг. На западе небо расцвечено ракетами, слышна автоматная и пулеметная стрельба. С нами провожатый - сержант. Он должен довести до командного пункта полка.
На плоту стояли молча, с нетерпением ожидая приближения берега. Ох и томительны же были эти минуты. Все инстинктивно держались за стальной трос. Он связывал нас с берегом. Первые минуты мы стояли "безработными", а потом начали вместе с солдатами тянуть за трос. И все же время двигалось страшно медленно. Неважно чувствуешь себя, когда под ногами хлюпает холодная, темная вода, когда негде укрыться от осколков и пуль, когда нет под тобой земли-матушки. Но мы-то переправлялись, как говорится, на всем готовеньком. А каково было первым! Сколько безмерного мужества, воли к победе, бесстрашия проявили советские воины, идя на штурм великой реки!
...Вот и молчаливый темный берег. Проводник быстро пошел по тропе. Куйтарник бил в лицо, мы едва поспевали за сержантом. Вскоре нас окликнул часовой. И уже через минуту на командном пункте 10-го полка его командир подполковник Петр Никитович Васильев коротко ознакомил нас с обстановкой. На карте у него было нанесено положение всех полков дивизии.
- На левом фланге обозначился успех. 4-й полк подошел к Припяти, начал готовиться к переправе на правый берег, - сказал Васильев. - На том берегу уже действуют небольшие группы разведчиков.
Положение дивизии осложнялось тем, что она была зажата в треугольнике между двумя большими реками. Плавни, камыш, бездорожье затрудняли маневр. Требовалось расширить плацдарм, выйти на простор.
С командиром полка поднялись на песчаную высотку. Надо было уточнить, где же проходит передний край. Вдали, справа, все время вспыхивали ракеты.
- Где ракеты, там и немец, - коротко определил Васильев.
Мы с Вороновым прошли в правофланговый батальон, побеседовали с солдатами.
- Задачу свою знаете? - спросил полковник Воронов у высокого пулеметчика.
- Известная задача, - отозвался солдат, - немца вышибать будем.
Ночь провели в отбитом у немцев дзоте. Еще до рассвета Воронов уехал, а я задержался: скоро должны были наладить связь с командиром дивизии.
Наконец телефонист доложил, что связь с КП дивизии налажена, на проводе генерал Онуприенко.
- Ну как, Дмитрий Платонович, дела? - спросил я комдива.
Онуприенко доложил, что части выполняют боевую задачу. Но вот 4-й полк вызывает беспокойство. Нет связи. Там картина не ясна. Гитлеровцы, заняв подготовленный заранее рубеж, отразили первый натиск наших подразделений. Усилился артобстрел, был слышен далекий рев танковых двигателей. По-видимому, надо готовиться к отражению контратаки.
Мне вскоре удалось добраться до 4-го полка. Выяснил, что два его батальона преодолели разливы поймы и готовились к последнему броску через основное русло реки.
Едва занялся рассвет, появилась фашистская авиация.
Первая волна бомбардировщиков обрушила свой груз на наши передовые части, на переправы через Днепр. Начался жесточайший артиллерийский и минометный обстрел. В воздухе ревели моторами немецкие самолеты, беспрерывно рвались бомбы и снаряды. Тяжелое облако гари, пыли поднялось над землей. Трудно было различить отдельные взрывы - так плотен огонь.
Я с трудом добрался до НП командира дивизии. Сплошная стена взрывов встала над районами, где закрепилось соединение. Особенно трудно пришлось на правом фланге. Из Парищева в восьмом часу последовала первая контратака. Поддержанные танками, гитлеровцы бросились на передовые батальоны, стремясь сбить их с занятых позиций и загнать в плавни.
- Тридцать танков и несколько сот солдат идут в контратаку на правофланговый батальон, - доложил подполковник Васильев командиру дивизии. Онуприенко сразу же перебросил свой резерв к правому флангу.
Тяжелое это было утро. Воины устали, а главное - не было еще достаточного количества артиллерии, не успели оборудовать позиции в инженерном отношении. Нас выручила природная смекалка солдат, их опыт. Воины уже прошли школу сталинградских и курских боев, научились отражать тапковые атаки. Заняв позиции по гребням высот, на песчаных холмах, они хладнокровно подпустили гитлеровцев, прижали пехоту пулеметным огнем к земле, а танки забросали гранатами.
Четыре раза из района Парищева атаковали фашисты. Четыре раза меняли они направление удара. Но передовые батальоны стояли твердо, стойко удерживали занятые рубежи.
Уже позже стало известно, что успехи наших соединений вызвали большую тревогу у гитлеровского командования. Генеральный штаб Сухопутных войск Германии опасался, что в районе междуречья Днепр - Припять Центральный фронт, еще располагающий большими резервами, значительно расширит брешь между группами армий "Юг" и "Центр" и создаст оперативный плацдарм западнее речной системы. А это представляло серьезную опасность для всей обороны Днепра. Поэтому немецкое командование и бросило сюда свежие силы - танковый корпус. Он получил задачу сбросить наши полки в Днепр.
Яростные бои с -противником в районе Парищева, на подступах к Чернобылю, продолжались весь день. На нашем левом фланге 70-я гвардейская стрелковая дивизия, отражая контратаки, продвигалась вперед. Но, пожалуй, наибольший успех выпал на долю 322-й стрелковой дивизии. Здесь, на правом фланге, сложилась своеобразная обстановка. У гитлеровцев в Чернобыле было мало войск, и дивизия, форсировав Припять, взяла этот город.
Итак, обстановка на плацдарме прояснилась. Во второй половине дня я приехал в политотдел корпуса. Ощепков, Рокотов и работники отделения кадров заканчивали составление наградных списков. Около ста человек представлялись к званию Героя Советского Союза. Я просматривал списки - и передо мной вставали образы мужественных воинов, простых, близких мне людей. Вот один из героев - гвардии младший сержант Василий Терентьевич Рябов. Перед форсированием Днепра его приняли в партию.
- В боях буду действовать как коммунист, - заявил он на партийной комиссии. И сержант оправдал высокое звание члена ленинской партии.
Рота, в которой он служил, получила приказ приготовиться к переправе. Один из местных рыбаков сообщил, что немцы угнали на правый берег несколько лодок. Стоят они в протоке, километрах в шести выше по течению.
- Разрешите мне сплавать за ними, - обратился Рябов к командиру, - я ведь волгарь.
Вечером, как только наступили сумерки, солдат поплыл на правый берег. А время-то было - конец сентября. Вода, как писал Твардовский, "даже рыбам холодна". Вскоре на той стороне послышались пулеметные очереди. "Конец нашему Василию", - решили в роте. А он приплыл на рыбацком баркасе да еще две лодки привел на привязи. Потом Рябов двое суток без отдыха, без сна, под артиллерийским и минометным обстрелом перевозил солдат. Девятнадцать рейсов сделал он через Днепр в те горячие часы!
Вскоре девяносто шести воинам корпуса Указом Президиума Верховного Совета СССР за форсирование Днепра севернее Киева было присвоено звание Героя Советского Союза. Этого звания удостоились командир корпуса генерал А. Л. Бондарев, командир 70-й гвардейской стрелковой дивизии генерал И. А. Гусев, командир 203-го гвардейского полка этой же дивизии В. А. Коноваленко, комсорг 10-го гвардейского полка 6-й гвардейской стрелковой дивизии Ю. М. Должанский и многие другие. Радостное событие!
На наш НП, который располагался на берегу Припяти, прибыл фотокорреспондент и попросил меня помочь ему сделать снимок героев Днепра для газеты "Красная звезда". Собрались наши лучшие люди. Они стояли на берегу между Днепром и Припятью. Щелкнул фотоаппарат. Теперь эта фотография хранится в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
Когда бываю в музее, подолгу простаиваю около этой до деталей знакомой мне фотографии. Со снимка смотрят люди самые разные; и по возрасту, и по воинскому званию. Здесь генералы и солдаты, артиллеристы и саперы. Некоторых из них уже нет среди нас, но большинство живет и здравствует. Со многими я веду переписку. Недавно у меня произошла, например, интересная встреча с майором Виктором Павловичем Пономаревым. На снимке он крайний справа. Припоминаю, как этого застенчивого, но мужественного солдата я пытался поставить поближе к центру. Но он так и остался стоять с краю.
Пономарев служил связистом в 205-м гвардейском полку. Командовал полком подполковник Федор Иосифович Печенюк. Эта часть одной из первых форсировала Днепр, многие воины здесь стали героями. Вот что писала о подвиге красноармейца Пономарева фронтовая газета "Патриот Родины":
"...На правом берегу Днепра Пономарев под обстрелом навел связь, обеспечивая командиру управление боем. По десять контратак в день предпринимали немцы, пытаясь столкнуть наших гвардейцев с плацдарма. Участвуя в отражении вражеских контратак, Пономарев за три дня истребил сорок пять фашистов.
Как-то Пономарев вышел исправлять линию связи. В это время немцы окружили солдата, отрезали ему путь в подразделение. Мужественный воин, отстреливаясь, сумел обеспечить связь. Потом, отбиваясь гранатами, он пробрался в тыл противника и занял удобную позицию.
Шесть дней без пищи просидел гвардеец в окопчике, ведя огонь по врагу. Пробиться к своим не удавалось. Но у Пономарева - стальная воля. Он верил, что наши пойдут вперед. Этот день настал. Огнем из трофейного оружия связист помог своим товарищам, поднявшимся в атаку".
В дальнейшем гвардеец участвовал в боях на Западной Украине. В январе 1944 года вступил в партию. Боевой путь закончил у Карпат. После войны Герой Советского Союза майор В. П. Пономарев служил в Советской Армии. Недавно ушел на заслуженный отдых и проживает в Ивано-Франковске.