Как только наш корпус вошел в подчинение 18-й армии, нас, корпусных и дивизионных политработников, сразу же вызвали в поарм для знакомства. Никаких особых речей не произносилось. С нами запросто беседовали член Военного совета генерал-майор С. Е. Колонии и начальник политотдела армии полковник Л. И. Брежнев. Они рассказали о задачах армии, о специфике партийно-политической работы в условиях горной войны. Подробно расспрашивали о людях корпуса, их боевых делах, обратили внимание на необходимость проявлять заботу о воинах.
Много было хороших людей в штабе и политотделе армии: Павел Илларионович Кулик, Сергей Васильевич Караваев, Иван Павлович Кравчук. Ближе всех по службе я был связан с Сергеем Степановичем Пахомовым и Алексеем Николаевичем Копенкиным. Эта наша фронтовая дружба еще более окрепла после войны и не прерывается вот уже больше четверти века.
Как я уже упомянул, из-за частых бомбежек и артналетов штаб корпуса вынужден был покинуть Коломыю и обосноваться на обратных скатах одной из высот южнее города. Но и здесь нам не давали покоя гитлеровцы. Сюда к нам вскоре приехал полковник Л. И. Брежнев с работниками поарма. Внимательно выслушал доклад командира корпуса о состоянии наших войск, о противнике. Когда Гастилович показал на карте расположение частей врага, Леонид Ильич заметил:
- Вымпелов и флажков много. А каково соотношение сил в людях и технике?
Начальник штаба подал справку. Начпоарм внимательно просмотрел данные о противнике. Они были далеко не в нашу пользу: по живой силе соотношение равнялось 1 к 2,5, по артиллерии силы примерно одинаковы, зато танков у нас не было совсем, а у противника имелись и танки. Кроме того, в корпусе на вес золота был каждый снаряд...
- И все же мы не думаем сидеть в норах,- заметил командир корпуса.- Будем атаковать, улучшать позиции, готовиться к наступлению.
- Спасибо за подробную информацию, товарищи. А теперь я хочу побывать в частях, посмотреть позиции противника, - сказал Л, И. Брежнев. - Надо же и "другую сторону" выслушать, а потом уж что-то советовать.
"Другая сторона"-противник - все время давала о себе знать артиллерийскими налетами, бомбежками, контратаками.
С начпоармом я провел целый день в батальонах на переднем крае. Леонид Ильич разговаривал с командирами, политработниками, солдатами, интересовался, как организовано питание, как дела с боеприпасами. В тот день, находясь на КГ1 317-й стрелковой дивизии, наблюдали за ходом тяжелого боя. С большим трудом удалось соединению отстоять занимаемые позиции.
Вечером, когда мы вернулись с передовой в штаб корпуса, полковник Брежнев сказал:
- Безусловно, круто немец завернул. Но я не думаю, чтобы он предпринял что-либо серьезное. Вы правы, надо сбивать противника с ближайших высот, господствующих над местностью, улучшать позиции. Сейчас положение триста семнадцатой дивизии, например, таково, что она несет большие потери, чем в наступлении. А все высоты! Взять их надо.
Мы с Гастиловичем не преминули воспользоваться моментом и попросили Леонида Ильича доложить командарму о наших планах, о тяжелом положении в корпусе с артиллерией, боеприпасами, о том, что давно не получали пополнения.
- Доложу,- пообещал начпоарм,- Постараемся помочь.
Полковник Брежнев поддержал наши планы об активных действиях, вопреки мнению некоторых оперативных работников штаба армии, полагавших, что корпус должен зарываться в землю и не тратить силы на частные операции.
Проводив Леонида Ильича, мы долго беседовали с начподивом 317-й стрелковой дивизии полковником А. Т. Мусатовым и замначпоарма подполковником С. С. Пахомовым (он остался с группой работников поарма в нашем корпусе).
- Вот, пожалуйста,- начал разговор Мусатов,- вдоволь наговорились с бойцами и командирами, докопались до всех мелочей солдатской жизни, по-товарищески разобрали все наши недостатки в горной войне. Спокойно, без шума и трескотни.
- А у нас в поарме всегда так,- заметил подполковник Пахомов.- Прежде чем начинать что-либо делать или принимать какое-то решение, мы советуемся с народом, выслушиваем сначала тех, кто на передовой кует победу.
Обещание свое начпоарм выполнил. Вскоре к нам прибыл полк "катюш". Эрэсовцы быстро подготовили данные для удара по противнику. Почти сутки выжидали удобного момента и нанесли по гитлеровцам ошеломляющий огневой налет. Противник понес огромные потери.
Получил корпус и боеприпасы. Стало прибывать пополнение. Не скрою, настроение у нас поднялось. Увереннее стал чувствовать себя командир. Теперь нужно было выбивать гитлеровцев с господствующих высот. И тут, может быть впервые, мы убедились на практике, что не умеем еще как следует воевать в горно-лесистой местности.
Это показала нам небольшая, в сущности, операция по захвату высоты 709,6. Высота эта господствовала над местностью, и, захватив ее, мы получили бы возможность держать под обстрелом дорогу, по которой гитлеровцы подбрасывали резервы. Ночной атакой батальон одного из полков 317-й дивизии занял высоту. Едва рассвело, немцы пошли в контратаку. Когда первая контратака захлебнулась, они предприняли вторую, третью... Безрезультатно!
Тогда фашисты по лощине просочились в тыл и отрезали батальон от главных сил. Они сосредоточили вокруг высоты до полка пехоты с танками и артиллерией. Но батальон держался. Комсорг 571-го полка 317 сд Герой Советского Союза лейтенант Александр Яковлевич Перегудов с группой смельчаков ночью пробрался через гитлеровский заслон и к утру вернулся на высоту с боеприпасами. Их хватило еще на двое суток. С окруженным батальоном нарушилась связь. О положении дел на высоте судили по выстрелам. Стреляют - значит, держатся. К исходу третьих суток ударная группа из трех рот и взвода противотанковых ружей прорвалась на высоту. К этому времени в батальоне осталась в живых лишь треть личного состава. Геройски погибли заместитель командира батальона старший лейтенант Ганзюк и Герой Советского Союза лейтенант Перегудов.
Бойцы дрались отважно, они выполнили свою задачу. Батальон занял и удержал важную высоту. Это был успех. Но в этом бою выявились и серьезные просчеты. Прежде всего надо было предусмотреть все, чтобы батальон мог вести бой в отрыве от главных сил, то есть лучше снабдить боеприпасами, продовольствием, четче решить вопросы связи и взаимодействия. Этого в дивизии не учли. Успешные действия одного батальона своевременно не поддержал полк.
Этот бой научил нас многому. И позднее, когда в схватке за высоту с отметкой 810,0 сложилась похожая ситуация, командиры действовали куда смелее и умнее.
ЛЮБЫЕ ГОРЫ НАШ СОЛДАТ ОДОЛЕЕТ
Учитывая важность карпатского стратегического направления и особенности боевых действий в горных условиях, 30 июля 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение выделить из состава 1-го Украинского фронта часть войск и создать из них 4-й Украинский фронт. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И. Е. Петров, членом Военного совета - генерал-полковник Л. 3. Мехлис, начальником штаба - генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич, начальником политуправления - генерал-лейтенант М. М. Пронин.
В состав фронта вошли 1-я гвардейская, 18-я, 38-я армии, 8-я воздушная армия и другие соединения и части. Нага 17-й гвардейский стрелковый корпус входил в 18-ю армию. Перед фронтом стояла задача: продолжать наступление в направлении Гуменне - Ужгород - Мукачево с целью захвата перевалов через Карпатский хребет с последующим выходом на Венгерскую низменность. Предстояло с боями преодолеть горные цени глубиной более 100 километров, одолеть труднопроходимые перевалы, провести боевую технику по горным дорогам, заваленным и подорванным противником.
Трудности усугублялись еще и тем, что местность в полосе наступления изобиловала многочисленными горными ручьями и реками с обрывистыми берегами и непостоянным режимом воды. Во время дождей, которые в горах идут довольно часто, вода в реках поднимается на 3-5 метров и делает их непроходимыми.
Питание и боеприпасы предстояло перевозить исключительно с помощью автомобильного транспорта, так как железная дорога противником была полностью выведена из строя.
Противник соорудил в горах мощную систему инженерных сооружений (множество догов, дзотов, противотанковые надолбы, рвы, завалы), так называемую "линию Арпада".
Обстановка для нашего корпуса сложилась трудная. Из 230 километров, занимаемых 4-м Украинским фронтом, нам отводился участок протяженностью 110 километров. Дивизии же наши, не выходившие из боев, вновь нуждались в пополнении. Занимая большой фронт обороны, подразделения частенько не имели между собой не только локтевой, но даже огневой связи (имеется в виду огонь стрелкового оружия).
Любой военный специалист, не задумываясь, заявил бы, что в такой сложной обстановке корпус наступать не может. Но обстановка требовала наступать, преодолеть Карпаты. Впереди - непрерывная цепь хребтов и перевалов высотой от 1000 до 2000 метров, уходящая в глубину до 100 километров. А нашей левофланговой 138-й дивизии нужно было с боями пройти вдоль хребтов по бездорожью двести с лишним километров!
В полосе боевых действий корпуса, по существу, была всего одна дорога (Делятин - Ворохта - Керешмезе - Рохов - Сигет - Мукачево) да несколько горных троп. Все мосты, теснины и туннели противник либо заминировал, либо взорвал. Девственные леса, горные речки и ручьи, болота и топи ждали воинов. Ко всему этому погода не баловала: дожди, туманы.
Противник находился в более выгодном положении: он на высотах, а мы у подножия Карпат. К началу Карпатской операции перед войсками 4-го Украинского фронта действовали 1-я танковая армия и 1-я армия Хорти (семь полнокровных пехотных дивизий). Гитлеровцы превратили все господствующие хребты и высоты в неприступные рубежи. С этой целью они использовали оборонительные сооружения на нашей старой границе. Да что там сооружения! Враг мог без особых фортификационных работ приспособить для обороны каждую высоту, каждую теснину.
Кроме того, в полосе боевых действий корпуса шныряли банды так называемых бандеровцев и оуновцев.
Вот что ожидало нас в Карпатах. И несмотря на это, бойцы рвались вперед, туда, где ждала нас, как освободителей, братская Чехословакия.
Фропт требовал от корпуса активных боевых действий.
А из дивизий порой поступали неутешительные сведения. Однажды утром комкору доложили, что у западной окраины деревни Печенежин противник потеснил 151-й полк 8-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник Угрюмов.
Я позвонил начподиву полковнику Паршину.
- Семен Иосифович, что там у вас стряслось? Почему отошли?
- Жмут фрицы, как скаженные,- виновато ответил Паршин.- Всего на восемьсот метров отошли. Сейчас готовим контратаку, завтра восстановим положение,- заверил начподив. Однако в голосе его не чувствовалось уверенности.
Пи завтра, ни послезавтра дивизия утраченных позиций не вернула. Лишь один раз ночью 229-й полк ворвался на окраину деревни, а утром немцы его выбили оттуда яростной контратакой. Гастилович ходил темнее тучи. Он лично выезжал к Угрюмову, требовал восстановить положение. Я со своими политотдельцами тоже думал, чем помочь дивизии. Потери она несет большие, а результатов никаких.
- Надо бы нам всем пойти в восьмую, разобраться на месте, что к чему,- предложил мой заместитель подполковник Бойченко.
- Поезжайте, - одобрил Гастилович, когда я высказал ему наши соображения.- Передайте от меня привет Угрюмову. Пусть командует дивизией так же, как батальоном в финскую...- Видимо, раздосадованный комкор хотел напомнить Угрюмову финскую кампанию, во время которой тот, командуя батальоном, получил звание Героя Советского Союза.
Приехав в дивизию, мы постарались вместе с офицерами штаба корпуса детально разобраться в причинах неудач. Они, на наш взгляд, крылись в том, что бой организовывался шаблонно, по старинке. Противника атаковали в лоб, после артналетов. Гитлеровцы же во время обстрела уходили в глубь обороны, а перед атакой возвращались на позиции. Командующий артиллерией дивизии не удосужился разработать более сложную систему артиллерийского обеспечения боя. А полковник Угрюмое не учел всех особенностей организации боя в горах. Кроме того, в ходе боя нарушалось взаимодействие артиллерии с пехотой.
Все это мы доложили Гастиловичу, попросили его дать указание временно прекратить атаки, определить время для тщательной подготовки к бою. Комкор согласился.
Через пять дней, разработав с помощью представителей штаба корпуса грамотный план боя, дивизия вновь атаковала противника. Она не только взяла прежние рубежи, но и захватила ряд прилегающих к деревне высот.
Во временных неудачах повинен был не только полковник Угрюмов, строго спросили и с политработников дивизии.
- Победителей не судят,- пытался оправдаться полковник Паршин, когда мы собрались в политотделе корпуса, чтобы обсудить итоги боев. Что ж, никто и не собирался его судить. А вот серьезный разговор о месте политработника во время подготовки к боям в условиях горно-лесистой местности и в ходе этих боев состоялся.
Несколько дней спустя нас с Гастиловичем вызвали в штаб армии на совещание. Суть задачи, поставленной командующим, сводилась к следующему.
Гитлеровцы занимают лучшие по сравнению с нами позиции. Необходимо вышибить их с господствующих высот и занять выгодное исходное положение для последующего наступления в глубь Карпат.
Наши бойцы (особенно молодое пополнение) слабо обучены боевым действиям в горах. Поэтому необходимо, что называется, "обкатать" солдат в этих боях, сделать мастерами горной войны.
Нужно обучить действиям в горах работников тыла, с тем чтобы они могли обеспечить бесперебойное материально-техническое снабжение войск в ходе боев.
Прифронтовой тыл - артерия переднего края. Требуется очистить его от фашистско-оуновских банд.
Без разведки в горах шагу не сделать. Разведчикам - особое внимание.
Весь июнь корпус продолжал упорные бои за улучшение позиций. Этот период можно смело назвать "месяцем разведки". Части корпуса провели 24 разведки боем, 208 поисков, организовали 50 засад, 18 рейдов в тыл врага. Было захвачено 140 "языков".
Огромную роль в подготовке к наступлению играли политорганы 18-й армии. Они развернули конкретную партийно-политическую и организационную работу с широким размахом, во всех звеньях снизу доверху.
Вот некоторые факты. В период наступления в Карпатах работники отделения агитации и пропаганды поарма прочитали в частях и подразделениях более 300 лекций. Активно помогали в этом и лекторы нашего Дома Красной Армии. Они прочитали за это время более 200 лекций и докладов. Развернули работу дивизионные и корпусные агитколлективы.
В связи с тем что армия в тот период пополнялась главным образом за счет местного населения, политорганы по указанию поарма подобрали сотни коммунистов, хорошо владеющих украинским языком, для агитационной работы среди новобранцев. О том, насколько конкретной была агитработа, можно судить по темам докладов и бесед: "Как ориентироваться в горах", "Значение и действие мелких групп автоматчиков в горно-лесистой местности", "Граната и автомат - незаменимое оружие в горах", "Режим марша в горах", "Помощь товарищу в горно-лесистой местности", "Как пользоваться винтовкой и альпенштоком в горах" и др.
В период подготовки к Карпатской операции кинопередвижки более трехсот раз "прокрутили" фильм "Суворов". На примере суворовских "чудо-богатырей", поразивших мир своим беспримерным переходом через Альпы, командиры и политработники (они выступали перед сеансами, после демонстрации фильма завязывали беседы) учили воинов науке побеждать. Кинофильм "Суворов" полюбился солдатам. В шутку они говорили: "Теперь с нами в Карпатах сам Александр Васильевич Суворов воюет. Дело пойдет - ведь он ни одного сражения не проиграл!"
Действенность, оперативность, умение дойти до каждого бойца, узнать его нужды - таков был стиль работы поарма. Этот боевой стиль постепенно перенимали политотделы корпуса, дивизий, низовые партработники.
Пропагандист, агитатор говорили людям не только об исторической освободительной миссии Красной Армии, но и учили их вязать вьюки, ориентироваться в горах, пользоваться простейшими альпинистскими приемами транспортировки раненых и многому другому.
Активную роль сыграла в подготовке наступления и печать. "Дивизионки", армейская газета "Знамя Родины" стали пропагандистами всего передового, нового, солдатской трибуной. В одной роте сконструировали деревянный станок для пулемета, весящий всего 4,6 килограмма, очень удобный для действий в горах. Армейская газета оперативно напечатала статью об этом станке, и вскоре это новшество получило постоянную прописку в армии. Также с помощью газет получила широкое распространение портативная тележка для транспортировки раненых, боеприпасов, продуктов. Дивизионная и армейская печать пропагандировала способы вытягивания орудий на высоты с помощью блока, ворота и трактора, рассказывала, что, если грузовик "студебеккер" не может вытянуть на высоту прицепленное к нему орудие, нужно погрузить орудие в кузов, и задача будет выполнена. Работники поарма, покора, дивизионных политотделов вовсе не чурались так называемых "хозяйственных дел", поскольку они в горах имели особое, принципиальное значение. Так, например, они провели большую работу по проверке обозов и изъятию из них всего лишнего, не предусмотренного штатом и табелями. В результате обозы войсковых частей стали мобильными, пригодными для передвижения в горах. Была также проведена проверка наличия у бойцов индивидуальных пакетов, состояния вещевого обеспечения и продовольственного снабжения личного состава. Итоги этих проверок были доложены Военному совету армии и Военному совету фронта.
В эти дни много и плодотворно потрудились политработники корпуса. Они вместе с командирами изучали людей, помогали отбирать в разведку самых бесстрашных, хладнокровных, находчивых солдат, подбирали в разведывательные подразделения толковых парторгов и их заместителей. Работники политотдела корпуса товарищи Бойченко, Воронович, Никитин, Рокутов, Андреев трудились без отдыха. Приедет, бывало, Воронович в штаб глубокой ночью, мешком свалится на постель, а через два-три часа уже встает, бритвой до синевы скоблит при свете коптилки щеки. И - опять в войска. То семинар парторгов разведподразделений, то слет разведчиков в одной из дивизий, то беседа перед выходом в глубокий поиск, по тылам врага. Да мало ли дел. Мы вели беспощадную борьбу с формалистами, видевшими в партийно-политической работе лишь "сумму мероприятий".
Политотдельцы и пх товарищи в подразделениях работали, памятуя о главном - подмечать и подхватывать ценную инициативу воинов, помогать им овладевать ратным мастерством. Иной раз вроде нескладно выступает солдат, а мысли-то золотые. До сих пор, например, памятен мне семинар парторгов разведподразделений, на котором младший сержант Фоменко выступил со страстным призывом:
- Разведчику, как пять своих пальцев, знать карту, знать географию Карпат. Познавать эту самую географию не из школьных учебников, а разодранными в кровь локтями и коленками!
Потом этот клич "Знать географию Карпат!" прозвучал на всех слетах разведчиков.