Кремль, по мнению Кеннана, исходя из предсказуемых перспектив "холодной войны" не заинтересован в успехе политического перехода к умеренному правительству, которое упрочит западный характер Испании. Кремль стремится к дестабилизации правительства Франко, создавая ситуацию политического беспорядка, что позволит компартии, общеизвестной своей способностью к организации и дисциплине, взять под контроль ситуацию. По необъяснимому совпадению два дня спустя У. Черчилль произнес в Фултоне речь, весьма схожую по своей тональности и смыслу с декларацией Дж. Кеннана.
12 марта 1946 г. в "Arriba" была опубликована статья, в которой Хуан де ла Коста (один из псевдонимов Франко и его соавтора Карреро Бланко) предупреждал: "Сталин будет доминировать в Старом Свете и это будет равносильно тому, что поставить на колени Соединенные Штаты. С укреплением позиций на Пиренейском полуострове, Россия будет располагать основными стратегическими позициями для нанесения удара в сердце Британской империи".
В начале июня 1946 г. во время дебатов в палате общин по международным проблемам У. Черчилль в своей пространной речи коснулся и испанского вопроса. Вызвав аплодисменты на скамьях оппозиции своим заявлением, что ему так же мало нравится нынешняя британская администрация, как и кое-кому - режим Франко, У. Черчилль заявил: "Между не нравится правительство и стремлением развязать гражданскую войну в стране существует весьма значительная дистанция… Даже коммунисты в Испании не поблагодарят иностранные державы за стремление начать вторую гражданскую войну, и ничего нет более глупого, чем говорить испанцам, что они должны сбросить Франко и в то же время, что не нужно военное вмешательство со стороны части союзников, как это можно себе представить".
29 апреля 1947 г. посол Испании в Риме маркиз де Десло в донесении в генеральную дирекцию по внешней политике МИД сообщал, что 24 периодических издания Италии опубликовали статью У. Черчилля "Какова была позиция Испании". В этой статье, необычайно благоприятной, по мнению посла, для Испании, Черчилль поделился своими размышлениями, во многом повторившими его прежние публичные высказывания: "В Англии есть много лиц, которые убеждены, что можно понять внешнюю политику Испании, основываясь на публикациях комических и исключительно оскорбительных карикатур генерала Франко. Это, по моему мнению, не политика". Черчилль так объяснил отказ Испании от участия в мировом конфликте: "Испанцы были сыты предыдущей войной и не хотели начинать вновь".
Он вспоминал о том, какую тревогу испытывали союзники накануне высадки в северо-восточной Африке: "Перед началом этой операции ситуация оставалась напряженной, не исключалась возможность нападения на нас Испании. Но испанцы, однако, сохраняли свою дружескую позицию и держались рассудительно и спокойно. По этой причине никогда нельзя предавать забвению услугу, оказанную Испанией не только Соединенному королевству и Британской империи и сообществу, но и всему делу Объединенных Наций".
Что касается внутренней политики, то только испанцы должны решать ее проблемы. Черчилль решительно высказался против вмешательства в деятельность иностранных правительств.
Возможно, эта статья Черчилля подтолкнула МИД Испании к работе над меморандумом "Деятельность различных нейтральных государств в период Второй мировой войны и их вклад в победу союзников". Этот меморандум состоит из нескольких частей. Авторы меморандума надеялись на особый эффект той его части, где шла речь об услугах, предоставленных Мадридом "без ущерба для своего нейтралитета": правительство Испании "разрешило продажу союзникам, и прежде всего Англии, жизненно важной для военного производства продукции, например, металлических руд (имеется в виду прежде всего вольфрам); разрешило использовать для гражданских и военных судов флотов союзников воды, находившиеся под испанской юрисдикцией в бухте Алхажирасе, дало согласие на сооружение аэропорта на перешейке Гибралтара для использования воздушных сил союзников; оказало покровительство переходу в Испанию многих тысяч французских граждан и их последующему выезду из страны для вступления в войска союзников; помогало сотням летчиков, вынужденных приземлиться на испанскую территорию или в зоне протектората Марокко; энергично протестовало против действий японских вооруженных сил на Востоке, оказало покровительство тысячам израильтян, способствуя эвакуации многих из них с территорий, оккупированных державами "оси" или же добиваясь их освобождения из всех концентрационных немецких лагерей, что было признано лидерами испанских сефардов, выразивших благодарность в письме в министерство иностранных дел в октябре 1941 г.".
По мнению испанского правительства, "вклад" других нейтральных государств в дело союзников был иным:
"…Швеция. Согласно договору с Германией, давала разрешение на продвижение германских войск, провоз оружия и продовольствия для ведения войны в Норвегии. Торговля между Швецией и Германией была очень интенсивной, Швеция поставляла большое количество военных материалов и железных руд.
Швейцария. Вся промышленность Швейцарии была полностью мобилизована на службу военным потребностям Германии.
Дания. Разрешала продвижение германских войск через свою территорию без какого-либо даже символического сопротивления и на протяжении всей войны поддерживала тесное сотрудничество с захватчиками.
Россия. Из-за своего известного соглашения с Германией и ценой половины Польши и стран Балтии поставляла Третьему рейху большое количество угля и зерновых, помогая решающим образом победе Германии над англо-французскими войсками…
И наоборот!
Испания. Если бы в 1936 г. не было восстания под эгидой национального движения и в 1939 г. в Испании продолжало бы быть правительство Народного фронта, испанская армия была бы разбита вместе с французами и англичанами на полях Фландрии и на линии Мажино и было бы совершено германское наступление на Пролив, что вырвало бы из рук Англии ее базу Гибралтар. Пролив мог бы господствовать над сушей, как Скагеррак, и французская армия в Африке была бы обезоружена так же, как это было в метрополии. Весьма возможно, что французский флот попал бы во власть "оси". Весь стратегический маневр союзников на основе броска в Европу из Африки был бы невозможен. Если немцы остановились перед Пиренеями, то лишь благодаря твердому испанскому нейтралитету".
Особенно авторов меморандума возмущала благодарность союзников: "В то время как газеты и радио союзников захлебываются в нападках на Испанию и ее каудильо, главы других государств нейтральных стран, которые содействовали победе немцев, являются объектами любезности всех видов". И примеры:
"Предательство русских забыто (имеется в виду пакт 1939 г. - С. П.) и Сталин, назвавшийся маршалом, предстал перед народами Запада как великий друг мира.
Маршал Маннергейм, союзник Гитлера, награжденный железным крестом с дубовыми листьями и бриллиантами, пользуется еще большим уважением среди англосаксов.
Король Румынии, союзник Германии против России, сохранил трон и был награжден советским орденом Суворова. (Так в тексте. Король был награжден орденом Победы. - С. П.)
Густав - король Швеции, и Кристиан - король Дании, сохранили свои троны, и никто не проявлял озабоченности о внутренней политике их стран.
Принц Савойского дома Умберто, командующий войсками под началом Муссолини, получил защиту от коммунистов благодаря англосаксам.
Каковы же объяснения всему этому вопреки здравому смыслу? Но это же ясно… Если Испания подвергается атакам, то не из-за своего режима, который мир не знает и не хочет знать, не из-за своего каудильо и не потому что помогала или не помогала державам-победительницам. Она подвергается атакам из-за того, что является католической страной и хочет быть политически независимой, уклоняясь от вмешательства масонства в управление своего государства".
Какая искаженная и пристрастная логика! Если Франко и не был непосредственно причастен к созданию этого документа, то, несомненно, его авторы находились под воздействием статей, посвященных масонству, публикуемых в эти годы в "Arriba". Их автор - Хуан де ла Коста, что, как известно, было одним из псевдонимов Франко.
"Пророчества" Д. Кеннана, Черчилля и самого Франко если и были услышаны в Европе и за океаном, то прошло немало времени, чтобы они воплотились в политическую практику. Но Франко умел выжидать.
Нельзя не согласиться с Васкесом Монталбаном, что путь к открытию Европы был все еще не проторен, к тому же часть "европейских демократий" занимала уклончивую позицию, когда дело касалось Испании.
Первыми "проторили" путь к Испании США. Американская дипломатия заговорила вслед за Дж. Кеннаном о планах "экспансии" Кремля, и кто, как не Франко, мог стать барьером на ее пути. Но и Вашингтону на первых порах приходилось соблюдать осторожность: общественное мнение пока не было готово принять Испанию такой, какой она еще продолжала быть, в западное сообщество.
4 февраля 1948 г. адмирал Ф. Шерман, новый командующий VI американским флотом, прибыл в Мадрид. Как и следовало ожидать, посещение столицы Испании столь высоким американским должностным лицом практически впервые после окончания Второй мировой войны, вызвало большие толки в Европе и в Америке.
Последовало разъяснение, что этот визит носил частный характер: любящий отец посетил свою дочь, бывшую замужем за лейтенантом Дж. Фицпатриком, помощником морского атташе при американском посольстве в Мадриде.
30 марта 1948 г. палата представителей 149 голосами против 52 одобрила включение Испании в "план Маршалла", но сенат, столкнувшись с единодушным протестом правительств большинства стран Западной Европы, не поддержал резолюцию палаты представителей. В результате была принята совместная резолюция обеих палат, рекомендовавшая передать вопрос о включении Испании в "Программу восстановления Европы" на усмотрение самих европейских держав.
О'Конски объяснил это решение "постыдной политикой умиротворения красных из Москвы и из нашего госдепартамента и министерства торговли". Однако рассерженный конгрессмен напрасно зачислял всех опасающихся подрыва морального престижа США в глазах общественного мнения своей страны и мира в "красные". Скорее он сам со своими единомышленниками проявил неосмотрительность, добившись обсуждения "Испанского вопроса" в конгрессе. Все, что касалось мер по стабилизации франкистского режима, госдепартамент предпочитал не предавать широкой гласности, а тем более обсуждению в конгрессе, не всегда управляемом. И не случайно, что все соглашения с Испанией вплоть до самой смерти Франко не выходили из рамок статуса "исполнительных", т. е. не подлежащих ратификации в конгрессе.
Не прошел незамеченным и визит М. Тэйлора 30 марта 1948 г., по поводу которого вашингтонский корреспондент газеты "Le Monde", заметив, что смятение в связи с исключением Испании из "плана Маршалла", улеглось, с уверенностью писал, что "в Вашингтоне полагают, что интерес к проблеме Испании не убавился и утверждают, что визит Майрона Тэйлора в Испанию тесно связан с этим интересом". Корреспондент отметил, что особое значение Испании придают в министерстве национальной обороны. Корреспондент "Le Monde" не ошибся.
В начале октября 1948 г. Мадрид посетил председатель комиссии сената по делам вооруженных сил республиканец Ч. Герни. Во время визита к главнокомандующему испанской армией генералу X. Вигону сенатор и сопровождавшие его офицеры пытались выяснить отношение испанского правительства к возможности использования Соединенными Штатами некоторых испанских морских баз, в частности Барселоны, Кадиса и Картахены, а также ряда военных аэродромов, в том числе и на Балеарских островах. Сенатор проявил неожиданную "широту" взглядов, заявив, что "нам не приличествует указывать другим странам, какого рода правительства они должны иметь".
Герни был принят в Эль Пардо. Франко согласился, что пришло время для установления сотрудничества между Испанией и Соединенными Штатами, но вместе с тем настаивал на том, чтобы обязательными предварительными условиями этого сотрудничества должны стать принятие Испании в ООН, распространение на Испанию помощи по "плану Маршалла" и возвращение послов стран Запада в Мадрид.
4 апреля 1949 г. в Вашингтоне состоялось формальное подписание договора, учредившего НАТО. Испания не была включена, хотя специально было оговорено, что она, равно как и Западная Германия, могут быть приняты в НАТО "в определенное время". Однако обещание открыть в будущем двери в НАТО для Испании вызвало резко отрицательную реакцию западноевропейской печати. Внешнеполитические обозреватели ведущих газет Запада объясняли это тем, что Испания - такая, какой она продолжала быть, - одним своим участием в НАТО способна скомпрометировать организацию, в преамбуле устава которой записано, что государства, вошедшие в нее, поддерживают принцип "демократии, индивидуальной свободы и законных норм".
Тем временем госдепартамент вновь выступил с предложениями предоставить заем Мадриду в обмен на реформы политического и экономического характера и даже сулил немедленное принятие в ООН и НАТО в том случае, если будут сделаны решительные шаги в направлении восстановления гражданских свобод, или еще лучше, если Франко сам откажется от власти.
Но Франко не только не собирался оставить власть, а, напротив, все больше укреплялся в намерении обратить планы Пентагона в отношении Испании в универсальный ключ, которым надеялся отпереть ворота в стене международной коалиции.
Его уверенность основывалась на многочисленных источниках информации, включая и секретные сведения, иной раз разительно отличавшиеся от официальных заявлений госдепартамента и комментариев зарубежной прессы.
Так, 4 июля 1950 г. Мартин Артахо передал ему запись секретной беседы своего доверенного лица с полковником Дж. Миллером, военным атташе США в Мадриде, состоявшейся накануне.
Дж. Миллер поведал, что, несмотря на продолжающуюся борьбу между Пентагоном и госдепартаментом относительно Испании, скоро наступят перемены. "В не столь отдаленном будущем эта борьба закончится, и отношения, как дипломатические, так и военные, нормализуются на благо обеих стран".
Публично Трумэн поддержал администратора "плана Маршалла", решительно выступившего против предоставления кредитов Мадриду. Однако в те же самые дни, когда в упомянутой сенатской комиссии дебатировался "испанский вопрос", президент дал согласие на то, чтобы адмирал Р. Коннэли, командующий морскими силами США в Средиземном море и восточной Атлантике, прибыл с "визитом вежливости" в Эль Ферроль.
Американская эскадра прибыла в место назначения 3 сентября 1949 г. и, как отмечали газеты того времени, это было первое официальное посещение такого рода с начала гражданской войны. Адмирал Р. Коннэли нанес визит Франко в его летней резиденции близ JIa-Коруньи и в течение часа беседовал в ним. Американская эскадра - два крейсера и два эскадренных миноносца - две недели находилась в испанских водах, а ее экипаж получил разрешение посетить Мадрид.
Мадридцы при чтении газет и при виде моряков-янки на улицах приходили к выводу, что, вероятно, наступает улучшение в отношениях между Франко и Соединенными Штатами и, возможно, со всем внешним миром. И они не ошиблись. Инициативу этому визиту приписывали морскому министру Ф. Мэтьюзу. В этой связи журналисты обращали внимание на то, что Мэтьюз был видным католиком. Гаррига называет его даже тайным рыцарем "плаща и кинжала папского двора". Можно предположить также его связь с активистами испанской "Национальной католической ассоциации пропагандистов", среди которых был и Мартин Артахо, приложивший немало усилий, чтобы аргументы, обосновывавшие идентификацию устоев испанского режима с католицизмом, были услышаны и за океаном.
Однако Мэтьюз все же руководствовался критериями военными, разделяемыми и иными его коллегами в Пентагоне, согласно которым Испания должна стать важной опорной базой Западной Европы в предполагаемой войне с Россией. Несколькими днями позже Д. Ачесон заявил, что "Испания свободна обращаться к Импортно-Экспортному Банку, как и любая другая страна", а в январе 1950 г. нью-йоркские филиалы Нэшн Бэнк и Сити Бэнк уже предоставили Испании заем в 25 млн долларов для покупки продуктов питания.
Заявление Ачесона было с удовлетворением встречено Франко. 3 февраля 1950 г. Мартин Артахо назвал его запоздалым, но реалистическим признанием допущенной западными странами ошибки - принятия в Потсдаме предложения Советского Союза об исключении Испании из системы международного сотрудничества. Перед Мадридом открывались перспективы возвращения в эту систему, причем на его условиях - сохранении прежнего режима. И если реакция Лондона и Вашингтона на включение Испании в НАТО по-прежнему была отрицательной, предложения об отмене резолюции 1946 г. в кругах ООН не встречали отныне большого сопротивления. А эта отмена в тех конкретных условиях рассматривалась американской дипломатией прежде всего как первое и необходимое условие для будущего включения Испании в НАТО.
26 октября 1950 г. Специальный комитет по политическим вопросам ООН приступил к обсуждению резолюции, внесенной делегациями Доминиканской Республики, Коста-Рики, Перу, Сальвадора, Филиппин, Никарагуа, предлагавшей отменить рекомендации ООН 1946 г. об отзыве послов из Мадрида и о недопущении Испании в специализированные учреждения ООН.