"Я определяю сексуальный тип мужчины по тому, как он танцует и как ведет машину…"
– Брак с Константином Гогунским, участвовавшим в создании твоего Музыкального театра, твоим аккомпаниатором, потряс в свое время многих. Зрители задавались вопросом: кто из двух молодых красавцев рядом с тобой на сцене муж, а кто – сын. Еще бы, у тебя с мужем немалая разница в летах. В советские времена такое выглядело почти вызовом обществу. Вы счастливы вместе?
– Да, счастливы. И это тоже судьба, карма. Бог послал мне прекрасного человека, ставшего настоящим другом и опорой. Он – мое счастье. Об этом я могу говорить бесконечно.
Я своего возраста никогда не скрывала. От возраста бегут те, кто хотел бы спрятаться от каких-то комплексов. Я не скрываю возраста, потому что со мной все в порядке, во всех смыслах. Мало того, я уверена, что впереди у меня полноценная, полнокровная и долгая жизнь. Образцами для меня в этом плане всегда были Элизабет Тейлор и Софи Лорен – дамы, которые не только не боятся своего возраста, но и дают советы молодым женщинам, как продлить молодость и сохранить красоту.
Мою сексуальную жизнь во многом определили нравы в семье и цыганские традиции. Отец-цыган со своей русской женой, моей мамой, прожили пятьдесят лет вместе, и мама, кроме него, никого не знала. Несмотря на свой разгульный образ жизни, меня отец крепко держал в узде. Да так крепко, что, смешно сказать, до 23-х лет я была фактически нецелованной. Звучит дико, если учесть, что нынешние 13-летние девочки уже рожают, а 23-летних девушек иные мужчины считают старыми девами. Своего сына я родила в 24.
Что такое цыганская свадьба? Это когда гости не поднимают чарок до тех пор, пока из алькова не вынесут свежеокровавленную простыню невесты и не покажут ее матери с отцом и всем гостям. Если все в порядке, начинается пир горой. Если же, не дай бог, что-то не так, позор падает на весь род. И эти настоящие ритуальные цыганские свадьбы проходили на моих глазах. Конечно, меня коробили дикие цыганские нравы, лицемерие отца, который гулял напропалую. И выдержав все традиции неписаного цыганского кодекса, родив первенца, я тут же, словно в отместку за закрытую пуританскую молодость, развелась с мужем, ушла из дома и стала (о, боже) петь в джазе! По тем временам джаз считался самой крайней, почти разнузданной степенью музыкального искусства.
И я стала вести богемную жизнь. Я ощущала желание наверстать упущенное и ко мне чудовищно точно подходила в то время дурацкая мораль: "жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы". Смысл этих слов впрямую отражало мое отношение к молодости, мое женское начало. Я не хотела быть до отупения терпеливой, какой была в отношении с мужем моя мать. Я должна была все испытать, все перечувствовать-перепробовать, чтобы в следующем браке быть абсолютно счастливой. И я гуляла, чувствовала, проникалась опытом почти двадцать лет и вышла замуж второй раз в 43 года.
И вот что любопытно. В юности мне страшно нравились взрослые, даже пожилые мужчины. "Пожилые – значит опытные, они научат меня всему", – думала я. Когда же я всему научилась в любви, во мне произошла переоценка ценностей и меня стали привлекать мужчины намного моложе меня. В 43 года я вышла замуж за мужчину, который был моложе меня на 15 лет. И в его, и в моей семье этот брак был встречен решительным осуждением. В его семье был полный караул: единственный сынок, красавец-парень, любимый, талантливый, перспективный, интеллигентный. И вдруг – цыганка старше его на целое поколение, разгульная москвичка-джазистка. Кошмар! Одесское невинное дитя попало в темный омут.
А я считала, что Костю мне послал Бог в искупление всех моих грехов. И как раз в тот момент, когда я решила остановиться в своих любовных приключениях. Но вот что поразительно – Костя принадлежал к тому типу мужчин, которые мне не нравились и сексуально меня не волновали. Он не был тем электродом для вольтовой дуги, который в слиянии с моим пламенем создавал бы мощный разряд. Но Всевышнему было виднее.
Это случилось на джазовом фестивале в Санкт-Петербурге, когда в антракте я сидела в кафе вместе со своими друзьями Сергеем Курехиным и Володей Черкасиным. Огромный стол, выпивка, закуска, шумно, весело, прикольно. А в дальнем уголочке притулилось нечто белокурое, светлое, тихое, с ангельскими глазами. Я туда даже не смотрела. Но вот заканчивается антракт, прозвенело три звонка, и я вижу, что это "нечто" поднимается в полный рост, поправляет свои длинные, по плечи, волосы и тихой, легкой походкой приближается ко мне. Я, не дав ему сказать ни слова, интригующе приветливо объявляю: "Молодой человек, а может быть, мы опоздаем на концерт и выпьем по чашечке кофе?" Во мне в те минуты сидел черт, ибо я понимала, что этот Апполон совершенно не мой человек и не мой мужчина. Я его спрашиваю: "Вы любите джаз?" И по глазам вижу: он любит джаз. Идем слушать музыку, взявшись за руки. И вот так по сегодняшний день…
Через два дня он приехал ко мне в Москву, поселился вот на этом диване и изменил всю мою жизнь: молодой, красивый, интеллигентный, тихий…
Позже я поняла – он меня просто уравновесил, успокоил, умиротворил.
Мой Костя вылитый Христос. Аж страшно. Однажды в Японии идем по сельской дороге, трогаем вишни, которые только что расцвели, навстречу школьницы, видят мужа, останавливаются как вкопанные: "Христос, Христос" и чуть ли не на колени.
Костя долгие годы терпел мои выходки, мое бешенство и, в конце концов, изменил мою сущность. Я думала, что буду из него вить веревки, но у меня ничего не получилось, это он переделал меня настолько, что я каким-то удивительным образом успокоилась и почти остыла.
Как мгновенно определить сексуальный тип мужчины? Я вывела для себя несколько рецептов. Скажем, я сразу определяю, мой мужчина или нет, по манере вести машину. Я никогда не сажусь на место рядом с водителем, женщина ему не должна мешать своей аурой. Близко соприкасающиеся ауры – опасная штука. Когда я была еще свободна и в машине садилась на заднее сиденье, я интуитивно и визуально определяла сексуальность человека за рулем.
Я научилась определять партнера по тому, как он танцует. Нет, не обязательно, чтобы он танцевал хорошо. Но по некоторым наблюдениям, по его движению, темпераменту, манере сближаться с партнершей в танце я безошибочно определяю свой тип.
…15 лет мы с Костей вместе работаем. Он прекрасный гитарист, обожает джаз, ценит и романсы. Романс – это моя душа, а джаз – это все. Слово "джаз" еще недавно сочеталось с понятиями запретного, разгульного, развратного, непотребного. Обо мне говорили, что я колюсь, что я наркоманка. Я переживала, но как только я прикасалась к джазовым мотивам, импровизациям, я эмоционально разряжалась. Мне не надо было ни курить, ни колоться, ни пить. Я до сих пор не пью даже кофе. Когда я начинаю петь, я – дьволица, я сумасшедшая, я псих. Во мне открывается космос. Я вижу и чувствую все, и прошлое и будущее.
"Звони мне в любое время", – сказала Терешкова
– Ты объездила весь мир. Афишами с твоим именем оклеены столицы Америки и Европы. Скажи, чем же близок русский романс западному слушателю?
– Дело в том, что слово "рома" в переводе с английского – "романтическое, любовное приключение". Я неоднократно сталкивалась с тем, что когда объявляли: "Валентина Пономарева представит русский романс", – думали, я буду рассказывать о какой-то любовной интрижке, романтическом приключении. И мне приходилось и впрямь читать лекции о глубоком любовном чувстве, воплощенном в слове и музыке. И я поняла, что о любви можно говорить и петь на любом языке – люди поймут. Любовь – это легко объяснимо.
Лучше всего мои выступления проходили в Японии, где вообще никто не понимал слов. Японские зрители больше смотрели на моего аккомпаниатора-мужа, обликом похожего на Христа, бледного, с распушенными волосами. И слушали. Успех был полный. По-видимому, они решили, что Иисус Христос и я – это и есть любовь. Потом мне объясняли детали, дескать, вашим нежным голосом, похожим на голоса наших женщин, можно петь только о любви.
– Ты цыганка благородных музыкальных кровей. Цыгане считаются вольнолюбивым народом. Были ли в твоем общении с людьми эпизоды, когда особенно проявилась твоя цыганская натура?
– Да, вспомнить есть о чем. Например, ту подмосковную дачу, куда нас привезли на черных "Волгах" с затемненными стеклами. Охраны тьма, через каждые десять метров ребята без галстуков. В уютной комнате готовимся к выступлению, выходим в красивый, просторный, отделанный лепниной зал. Столы ломятся от снеди. За столами космонавты. В глазах рябит от золота орденов и медалей. Кто до нас выступал перед покорителями космоса, мы не знали, кто будет после – тоже тайна. Я поняла, что нас выпускают именно в тот момент, когда мы были нужны. Ведущий объявляет: "Пока наша замечательная, единственная в мире Валентина Терешкова летала в космос, другая Валентина на Земле небесным голосом пела "Луны волшебной…"". И мы, трио "Ромэн", начинаем петь.
Пою, забавляю почтенную публику, а прирожденное чувство юмора, которое всегда и во всех ситуациях меня выручало, толкает на какую-то выходку, игру. Вот ты, надеюсь, не спросишь меня, как многие другие журналисты, гадаю ли я. На картах, по руке… Я и в самом деле не гадаю, но в тот час, когда рядом со мной была самая знаменитая женщина планеты, я решила похулиганить. Беру в руки бокал с вином, подхожу к Терешковой и так по-свойски, запросто, заговорщически говорю ей: "Валентина, приблизься ко мне, я тебе пару слов скажу".
Терешкова и Николаев настораживаются, но она все же выходит из-за стола, и я начинаю лепить героине Вселенной черт знает что про жизнь, про дальние дороги, про будущее. Я куражилась, а Терешкова внимала каждому моему слову. И вдруг неожиданно она дает мне свой телефон. "Звони мне, – говорит дрожащим голосом, – только смотри, никому не давай этот номер. Это мой прямой телефон. Я сразу беру трубку". Представь, что значило для советского человека в те закрытые времена такое доверительное отношение легендарной женщины, облеченной доверием и вниманием сильных мира сего. Мне, проживавшей в Москве без прописки, без жилья, без друзей, без покровителей. Даже мой маленький сын находился в интернате. Тогда в моей судьбе были сплошные проблемы…
– Ну и ты, конечно, воспользовалась подарком небес? Хоть в самом малом?
– Не поверишь, ни разу не позвонила. Я и сегодня не знаю, действует ли этот пароль, сменился ли таинственный номер? Но звонить я уже не буду никогда. Мне нынче ничего не надо, я уже ничего не боюсь. Да и кланяться в ножки так и не научилась. Вот что такое цыганская гордость.
– Нынче мир завоевывает попса, авангардная абракадабра. Ты вышла из джаза. Как, впрочем, и Лариса Долина, которая заявила как-то, что джазом больше не занимается.
– И для меня, и, я уверена, для Ларисы джаз – любовь навсегда. Я не верю, что Долина разлюбила джаз, у нее наверняка все внутри трепещет при звуках блюза. Потому что это такая зажигательная музыка, которая ни за что не отойдет, которую не забудешь. Это как проклятие, которое, коснувшись, тебя уже не оставляет.
– Один из первых твоих джазовых альбомов "Предсказательница", изданный в Англии еще в 1985 году, вошел в десятку лучших музыкальных альбомов планеты.
– Конечно, я горжусь тем альбомом, что говорить. Бывает, и сегодня я возвращаюсь к джазовым номерам. Недавно в Москве прошел фестиваль джазовой музыки. Я не утерпела. И что же? Мои связки шли на разрыв, но я спела целую программу. Джаз – это не романсы напевать. Это и впрямь, как у Мандельштама, помнишь, "играй же на разрыв аорты…".
– С главным рокером СНГ и Вселенной продолжаешь общаться? Или пути-дороги разошлись?
– С БГ? Когда-то мы были вместе. Несколько лет я плодотворно сотрудничала с "Аквариумом". Что называется, ели манную кашу из одной тарелки, в каких-то подвалах гоняли не только чаи. Недавно "Аквариум" выпустил компакт-диск с записями как раз той давней поры. Нашей совместной поры. И сегодня я иногда с юмором воспринимаю восседание Бориса Гребенщикова на небесах славы.
– Но и ты рядышком на тех же небесах. Тебя принимали цари и императоры, королева английская и султан оманский…
– Феликс, не фантазируй. Перед королевой Елизаветой выступать не приходилось. Но мои творческие заслуги перед владычицей морей и океанов Великобританией были отмечены совершенно неожиданным образом. Когда-то эта история была для меня трагической, но время, как мы знаем, лечит любые раны. И сегодня многое встало на свои места. Лет восемь назад вместе с сыном я поехала на гастроли в Англию. В Лондоне сына попросили задержаться для записи. Он остался, а я уехала в Москву. Через несколько дней раздается телефонный звонок и сын заявляет: "Мама, я хочу остаться здесь…"
Ошарашенная неожиданной новостью, а времена-то еще были советские, я попросила его не говорить резкостей по телефону и подумать о жене и сыне, которые у него оставались в Москве. Повесил трубку, а через несколько дней новый звонок: "Все что угодно, но высылай сюда мою семью и помогай". Что делать? Это при моем-то гордом характере. Но ради сына! И я звоню доброй моей знакомой, в доме которой много раз бывала в гостях, – жене английского посла. Так, мол, и так, хочу повидаться. Назначается файф-о-клок, послеобеденный чай. Прихожу, говорим о русской поэзии, о музыке, но по прошествии какого-то времени миссис стучит ложечкой по чашке и игриво говорит: "Ну, душечка, это не главное, зачем вы пожаловали, выкладывайте, что случилось".
"Миссис, у вас есть дети?" – спрашиваю я. "Да, есть дочь, она живет в Лондоне". – "Мой ребенок сейчас тоже находится в Лондоне, он больше не хочет возвращаться в Россию, помогите отправить к нему жену и сына". Легко сказать, помогите. Я сама видела перед посольством огромную толпу людей, которые ночами напролет у костров ожидали очереди за визой. Миссис нажимает звоночек, входит такая чистенькая канцелярская дама, и моя благодетельница дает ей команду: "Оформите выезд". Когда я выходила из посольства и снова увидела толпу жаждущих и страждущих, я поняла, какое счастье мне подвалило. Через несколько дней мой сын соединился со своей семьей.
– Ну и как сегодня поживает сын? Чем он занимается?
– Живет в Дублине, в столице Ирландии. Чем занимается? А что могло выйти из моего живота, какой продукт? Только музыкант. Он скрипач, у него потрясающая группа "Лойко", они объездили весь мир. Ты знаешь, я считаю, что дети должны быть лучше нас. И мой сын действительно лучше меня. Он становится знаменитым, имеет какие-то регалии, премии. Его мечта приехать на гастроли в Москву. Приехать, но не остаться на Родине, ему многое не нравится из того, что происходит у нас сегодня. Его сын, мой внук, восклицает: "Бабуля, у меня все о'кей". И радуется сердце, пусть моему ребенку будет хорошо.
– Ну а самой-то, если честно, не хочется пожить в разных странах, где тебя знают и любят?
– Однажды что-то екнуло, когда я жила в Америке более полугода. Это были как раз переломные для России годы – начало 90-х. Но потом поняла: нет, не смогу. Меня тянули корни, тянула мама, тянули те люди, без которых я и впрямь мало что стою, мои поклонники, любители русской песни, романса. Может быть, когда уйду со сцены, когда здесь не буду уже никому нужна, когда и мамы моей не будет на свете, может быть, тогда захочу соединиться с любимым сыном. А вообще-то я не думаю ни о прошлом, ни о будущем. Живу сегодняшним днем, горячей жизнью.
– Еще бы, цыганская натура. Нынче здесь, завтра там, песни, пляски, табор, костер…
– Отчасти так. Поскольку цыгане живут обособленно в своем вакууме, они и сохранили свою самобытность. У них свои ценности, свои идеалы, и в этом смысле я, конечно же, цыганская женщина.
1998
Глава 29. Алла Баянова: "я ощущаю, что не сделала великой карьеры"
"От вас Россией за версту пахнет…"
Певица Алла Баянова родилась в 1916 году в Кишиневе. Отец Николай Баянов – русский оперный певец. Музыкальное образование, уроки вокала получила у отца. В 1918 году, когда Бессарабия отошла к Румынии, семья оказалась за границей. В Париже Алла в тринадцать лет стала профессиональной певицей. В 1933 году переехала в Бухарест, во время войны оказалась в концлагере. Много раз пыталась вернуться в Россию, чтобы петь на родине. С 1989 года живет в Москве и за одиннадцать лет дала более тысячи концертов. Выпустила несколько дисков и пластинок. Ее репертуар: цыганские таборные песни, романсы, песни 30-60-х годов, зарубежные шлягеры. Народная артистка России с 1999 года.
На пресс-конференции после своего творческого вечера на вопросы журналистов отвечала изумительной красоты женщина. Отвечала открыто, эмоционально. Я спросил Баянову, как она относится к современной эстраде: к Кобзону, Пугачевой, Киркорову или Земфире. А когда пришел в гости к Алле Николаевне в ее квартиру на Старом Арбате, она с порога словно продолжила пресс-конференцию:
– Земфира – такого сорта непредсказуемый персонаж, что за мои высказывания о ней когда-нибудь ее команда в каком-нибудь темном уголке так мне надает, что…
– Алла Николаевна, не бойтесь, это же полемика. Земфира наверняка понимает огромную разницу между ее поколением и вашим. Ваши вкусы как две разные планеты.
– На днях меня пригласили в жюри конкурса красоты по избранию какой-то там "Миссис Москвы". Мероприятие, в общем, интересное – соревновались молоденькие мамочки, и я с удовольствием наблюдала за красивыми стройными московскими леди. Но каждый сантиметр подиумного пространства освещался мощным потоком света, вокруг горели лампы и прожектора – синие, лиловые, красные, – и все двигалось, полыхало. От этой иллюминации публика чувствовала себя неуютно. А я тем более. Но оказалось, что это все цветочки. В честь победительниц был дан такой концерт, что я не выдержала. На сцене начался сущий ад: ор, грохот, рев, мяуканье, лай. Один махал микрофоном, точно ковбой пистолетом. О чем он пел и под какую мелодию? Наверное, знал только он один. Нельзя ничего было понять. Я в шоке ретировалась из зала. Заболело сердце, к машине шла шатаясь.
– Ну, вот видите, какая пропасть между тем, как это все происходило в ваши молодые годы в Европе, где вы жили, и тем, что происходит нынче в России. Но мне кажется, что все же совсем отвергать эстраду XXI века нельзя. Кстати, вы очень красивы. Наверное, сами тоже когда-нибудь участвовали в подобных конкурсах?
– Участвовала. Тогда я была слишком юной, мне было семнадцать лет… Было это в Париже, где я жила с родителями и где прошла часть моего детства и юности. С Парижем многое связано. Именно там на меня как на начинающую певицу обратил внимание Александр Николаевич Вертинский. Он меня обласкал, а своим искусством произвел на мое пылкое воображение безумное впечатление. Второго такого певца и человека я в своей жизни больше не встречала.
– Говорят, он очень любил красивых молоденьких женщин. Наверняка пытался ухаживать и за вами.
– Вы знаете, нет. Все наоборот, я охраняла его от наскоков пылких дам. Он мне говорил: "Аделаида (почему-то он так звал меня), спасай, в зале акулы, спрячь меня куда-нибудь".
– Совместные с ним выступления были?