К очередной годовщине Октября Сергиевсий УИК в 1928 году решил организовать уездную сельскохозяйственную выставку с конкурсом лучших хозяйств. В нем приняли участие 10 коллективов и товариществ по совместной обработке земли, 6 общественных запашек, 7 машинных товариществ, 5 сельскохозяйственных кружков, 11 сельских обществ и 9 единоличных крестьянских хозяйств. По результатам выставке 1-я премия в размере 200 руб. была присуждена Каменскому ТОЗу "Красный почин" – за внедрение крупных машин, высокую урожайность, семенную работу, достаточное развитие садоводства, правильную организацию труда и распределение урожая, кооперативный сбыт продукции, агрикультурные улучшения и работу среди окружающего населения.
Колхоз "Красный почин" в селе Каменки Ерёминской волости начали организовывать осенью 1927 года. Но подготовка к этому велась еще раньше. До того в селе 4 года очень успешно работал сельскохозяйственный кружок, который вёл сельский агроном. Село Каменное на Веле упоминается в писцовых книгах 1653 года. С 1-й половины XIX в. село принадлежало П.Н.Толстой, урождённой Сумороковой, матери графа Михаила Владимировича Толстого (1812–1896), церковного писателя, историка и археолога, похороненного в Троице-Сергиевой лавре. Одна из лучших книг графа М.В. Толстого – "Хранилище моей памяти". Село до 1920 года входило в состав Александровского уезда Владимирской губернии. Оно расположено на одной из заметных возвышенностей Клино-Дмитровской гряды, покрытой в этих местах на многие километры преимущественно хвойным лесом, о котором говорят как о подмосковной тайге. Коллектив – Товарищество по совместной обработке земли "Красный почин" "организовался под площадной бранью общества, огульным недоверием, градом насмешек". Пополз ядовитый шип: "Погодите, узнаете, какой такой коллектив! Отберут у вас всё. В коммуну запишут. Барщину воротят. Перепугались женщины, поднялся вой". Первоначально из 25 домохозяев села в коллектив записалось 22. В него не включили двух зажиточных крестьян и одного бывшего городового. В результате осталось 18 записавшихся, потом отпало ещё 6, затем – ещё три. Одного примазавшегося зажиточного мужика, работавшего к тому же на фабрике (бывшая Александрова. – В. Б. ), коллектив "вычистил" сам за склоку. Осталось крепкое ядро – 8 домохозяев, к весне 1928 года их стало 12. Трудно было первое время, но коллективисты не падали духом. Сельское общество долго отказывалось выделить коллективу общинную землю, но под давлением администрации Сергиевского уезда создаваемому товариществу по совместной обработке земли (ТОЗу) всё, же выделили 55 десятин угодий, он имел необходимый инвентарь и рабочий скот. Решили купить в кредит трактор. Чтобы внести за него первый взнос, 400 руб. Мосселькредитсоюзу, коллективисты собрали по 10 руб. с едока. Трудно было достать деньги. Продать нечего – заработали на стороне, кто, чем мог. Члена товарищества Н.В. Сидорина, мужа Натальи Ивановны Балясниковой (дочери И.Ст. Балясникова), послали в Москву в Дом крестьянина на курсы трактористов. Там он проучился 1,5 месяца (Н.В. Сидорин, механик-водитель танка погиб в 1941 г. в бою под Великими Луками). В 1927 году было начато строительство двух общественных амбаров и заложен коллективный сад.
К весне 1928 года было проведено землеустройство коллектива, принят интенсивный 7-польный севооборот: пар – рожь – корнеплоды – яровые – клевер 1 года – клевер 2 года – яровые. Была получена ссуда – 110 пудов семян высокосортного овса (315А). Обеспеченность коллектива сельскохозяйственными машинами по тем временам считалась высокая. Он имел: зерновую, клеверную и туковую сеялки, культиватор, окучник корнеплодов, две опашки, рондель, косилку, конные грабли, 4-е железные бороны, жатку и сложную молотилку. Некоторые из этих машин коллектив купил на собственные средства, другие ему переданы ГЗИ за ремонт, так как в коллективе был свой слесарь. Необходимые запчасти для ремонта коллектив купил на собственные средства. У него имелся сад – 40 корней яблонь, предполагалось развить его до 100 корней, закупив саженцы к осенней посадке в Петровской (Тимирязевской. – В. Б. ) академии. Коллектив постановил иметь к осени 1928 года общий скотный двор на 40 коров. На его строительство взяли кредит на 10 лет из расчёта 4 % годовых, а на приобретение коров – на 5 лет из расчёта 6 % годовых. Общая сумма отпущенного кредита составляла 4000 рублей, что вполне удовлетворяла потребности коллектива.
Наступили погожие весенние дни 1928 года. Коллектив начал полевые работы, не дожидаясь своего трактора, который уже поступил и своим ходом отправился из Москвы в село Каменки. Один из активных участников коллективизации, председатель Каменского сельсовета А. Сёмин писал: "Труд коллектива организован. Агроном Каменок (П. Королёв. – В. Б. ) составляет дневную ведомость, нарядчик (председатель И.Ст. Балясников) назначает, кому куда ехать, что делать. На очереди было боронование. Коллектив начал работу в приподнятом, полном надежд и энергии, настроении. Работали дружно. – Некогда было даже закурить. Женщины не курят, а не хотелось от них отставать мужичкам. Закуривали на ходу, зубоскаля: подсолнушков им, что ли купить, а то передохнуть не дадут. Забороновали в первый день 2,5 десятины. Общинники (не вступившие в колхоз – В. Б.) просидели, просмотрели, а работать до сего времени ещё не собирались. Всячески старались дух коллектива уронить. – "Всё равно ничего не выйдет. Вот за трактор теперь вас задушат, коров продадут и всё…".
12 мая Каменский колхоз "Красный почин" праздновал день "1-й борозды". Учитель Якиманский писал: "Ровно в 12 часов послышался стук трактора, который в полной готовности подъехал к трибуне, вокруг которой столпился народ (пришли и из других деревень). Состоялся митинг, по окончанию которого под звуки гармошки и с пением отправились в поле. Широкое желтое поле. …Слышались возгласы, что такое количество земли не успеет вспахать трактор. Трактор вспахал 0,25 десятины за полчаса. Зачесали бородачи в затылке, говоря: недостаточно будет работы трактору. Вечером был поставлен спектакль". По окончании своих работ предполагалось трактором обработать на льготных условиях Генутьевский колхоз "Красный ленинец", а также 135 д. луга по заявкам некоторых деревень. В отношении других машин было предложено использовать их для обслуживания окрестных деревень.
Посев овса на 11 га коллектив произвел рядковой сеялкой, внёс минеральные удобрения. Все полевые работы выполнил в срок. Уборку овса произвел жаткой. Осенью 1928 года был собран первый коллективный урожай. Урожайность с 1 га составила: овса 19,2 ц, картофеля 144, викоовсяной смеси 40, корнеплодов 145,5 центнеров. Каменский ТОЗ "Красный почин" был первым колхозом, представлявшим Сергиевский уезд на Московской губернской выставке, где также был премирован.
Успехи первых коллективов, несмотря на все трудности при их создании, коллективистов вдохновляли. Урожайность за первый год существования колхозов была у них всё же несколько выше, чем у единоличников. По завершению хозяйственного 1928 года отмечалось, что взаимоотношение колхозов с населением в общем хорошее. Есть перспектива дальнейшего развития колхозов в уезде. Однако создание их идёт в спешке. Они недостаточно подготовлено приступают к деятельности и в результате бывают недоразумения на почве организации и учёта труда, распределения продукции.
В мероприятиях по коллективизации на 1929 год предусматривалась организация ещё 20–25 новых колхозов, более крупных с объединением в них до 400–450 крестьянских дворов. Планировалось при создании колхозов все организационные вопросы закончить к началу полевых работ. Особое внимание уделить подбору состава правленческого аппарата, выбирая в него таких членов, которые в состоянии поддерживать дисциплину в коллективе своим авторитетом. Были опубликованы рекомендации о порядке и условиях формирования колхозов. В них предлагалось при выборе формы колхоза, лучше начать с ТОЗа, коллектив формировать из надежных в совместной работе членов внутренне спаянных между собой, из бедняцко-середняцкой среды. Однако, несмотря на проводившуюся в уезде коллективизацию, были случаи возврата и к достолыпинскому положению. Так крестьяне с. Иудино с отрубной системы землепользования, на которой они были с 1916 года, перешли в 1929 году к общинной. "Отказ от отрубов главным образом вызван тем, что нет возможности уравнять землепользование".
В начале 1929 г. товарищества: Каменское "Красный почин", 1-ое Озерецкое "Смычка", Васильевское "Красный маяк" перешли на устав сельскохозяйственной артели, то есть обобществили и продуктивный скот. Как вспоминала Наталья Ивановна Сидорина (Балясникова), при создании колхоза "Красный почин" всех коров, овец согнали в одно стадо, объединили и лошадей. Завтракали и обедали коллективисты вместе по звонку. Загорская газета "Вперед" в 1930 году писала о колхозе "Красный почин": "Колхозники живут между собой дружно, крепким, спаянным коллективом, но с единоличниками отношения не налаживаются. Правлению, в особенности председателю, приходится тащить колхоз на буксире собственной инициативы". Как вспоминала Татьяна Васильевна, невестка председателя И.С. Балясникова, он был высокого роста, крутого нрава, "сущий деспот". Но за честность его уважали односельчане, был авторитетным, на него ориентировались соседние руководители при проведении сельскохозяйственных работ. Колхоз по тем временам был богатый, получал высокие урожаи, далеко превосходящие урожаи единоличников. Занимался молочным скотоводством, свиноводством, производил зерно и овощи. Для полива овощей и других хозяйственных нужд были вырыты большие пруды, так как село расположено на высоте примерно 280 м над уровнем моря. Колхоз имел свою технику: 1–2 трактора, прицепной зерноуборочный комбайн, тракторные косилки, электростанцию и мельницу на реке Веле. Был собственный молочный заводик, куда свозили для переработки молоко из ближайших деревень. Колхоз получал доход и от перевозки товаров с фабрики № 1 (быв. Александрова) у деревни Сырнево в Загорск и обратно. Во время войны поступили новенькие американские студобеккеры. Они прекрасно ходили по бездорожью и хорошо преодолевали тамошние глубокие овраги.
Председатель колхоза И.Ст. Балясников скончался весной 1946 года. Будучи при смерти, он попросил собрать односельчан и дал им наказ: "Держитесь вместе, делайте, как мы делали, не нарушайте севооборот". После него, беспартийного, в председатели пришли выдвиженцы райкома партии. Колхоз объединили с другими мелкими, которые раньше входили в Каменской сельсовет. Новый колхоз назвали "Смычка", отражавшее декларированную политику взаимопомощи города и деревни. На деле помощь была односторонней, деревня всё отдала городу. В голодном 1935 году 10 мужиков села арестовали за то, что они смели мельничную пыль и поделили между собой, чтобы ею накормить свои голодные семьи. На два года их отправили на рытье канала Москва-Волга.
В годы Великой Отечественной войны много мужиков села погибло. В работе, особенно летом, матерям помогала молодежь. Годы конца 40-х начала 50-х в памяти внука председателя колхоза И.Ст. Балясникова сохранились в ассоциации с сенокосом. Траву косили на поле, по диагонали которого стояли опоры высоковольтной линии, которую возвели в начале 1950-х годов. И когда их ставили, как у нас водится, повсюду разбросали металлические обрезки. Чтобы о них не поломать у тракторной косилки пальцы режущего аппарата, его нужно было вовремя поднять. У мальчишки 12-ти лет, помогавшему брату-трактористу, сил для этого не хватало. Приходилось приподниматься с сиденья и наваливаться всем телом на подъёмный рычаг. Просмотришь или не успеешь поднять, несколько пальцев на косилке как не бывало. Брат начинал ругаться, приходилось останавливаться, ставить новые пальцы, на что уходило много времени. Объезжать опоры подальше было нельзя, оставались большие огрехи. И ещё, у тракторной косилки сиденье металлическое на пружинящей стойке. Хотя и подкладывал под себя телогрейку, но за день так натрясало копчик, что до сих пор помнится. Когда скошенная трава подсыхала, ворошить сено выходило всё село. Женщины брали с собой детей, еду. Толпа была большая, чисто одетая, пёстрая и весёлая. На отдых располагались на опушке леса, доставали еду, вкусней которой, казалось, ничего не было. Закончив работу, уставшие, разморенные солнцем, опьяненные ароматом свежего сена, притихшие, кажется, из последних сил колхозники шли домой… Наступали потёмки. Вечером, у амбаров, что были в центре села, вдруг заиграла гармошка – вечевой колокол молодёжи. Стук… стук, захлопали калитки у домов. От одного, другого пошли ребята и девчата женихового возраста. Запела одна, вторая ответила озорной частушкой. Гулянье началось, куда девалась дневная усталость. В кустах кто-то кого-то колошматит. Это разминаются наши ребята. Ждут пальчинских (Пальчино – соседняя деревня на р. Веле), с которыми была постоянная вражда из-за девчонок. А утром как ничего и не было, все на работу. С того времени сохранилась фотография радуги. Снимок сделан с крыльца дедовского дома. Фото чёрно-белое и не передает то первое впечатление и ощущение юности. Радуга была яркая, красивая, близкая, её дуга охватывала всё село с одного края до другого, казалось вот-вот рукой достанешь, а впереди будто бы вечность.
По мере подрастания из села стала уходить молодежь. Часть из них завербовывалась на шахты Донбасса. Другие, за редким исключением, после службы в армии оставались в городах. Девушки в поисках женихов и оплачиваемой работы подались в воинские части, которые в безумной гонке вооружений и противостояния с Западом как грибы росли в зоне противовоздушной обороны Москвы. В послевоенные годы государство за бесценок вывозило практически всю произведенную крестьянами продукцию, а за свой труд они получали копейки. В результате организационных реформ закрылся молочный заводик бывшего колхоза, затем прекратили работать мельница и электростанция. Колхоз "Смычку" присоединили к совхозу Марьинский, а село Каменки, как и другие деревни округи, в результате различных "ускорений и интенсификации", превратилось в "кровоточащую рану", жители которой боль заглушают в лучшем случае водкой. В 90-х годах новые реформаторы, господа-"демократы "сельское хозяйство довели до крайней точки.
Еду из Сергиев Посада в Каменки. Пассажиры автобуса с виду всё прилично одетый народ. Вот и село, остановка. Часть из приехавших пошла в деревни Сырнево и Генутьево, большая – в Каменки. От остановки в 80-ти метрах вроде как зерноток под открытым небом. Все идут через этот "ток". Каждый открывает полиэтиленовые сумки, и насыпает в них зерно, ссыпанное кучей прямо на землю. Всё происходит, молча, деловито. Насыпали и пошли дальше. Проходивший работник тока видел это. На вопрос, почему он ничего не сказал людям с сумками, мужик ответил: "Какой год зарплату не дают, скажешь, – отругают, а то и побьют". Он лукавил. Приехавшие были городскими родственниками сельчан или дачники. Те и другие приезжают навестить стариков, отдохнуть-выпить в выходные дни или навестить своих детей, привезённых из города в село, за которыми в будни присматривают за плату местные пенсионерки. Внешне село за полвека почти не изменилось. Постарели только дома и его жители, молодежи нет. Школа кирпичная, двухэтажная, построена в XIX веке помещицей рядом с церковью, закрыта, так как многие годы не ремонтировалась. Немногих детей младшего возраста возят в школу за 15 км в село Марьино. Старшеклассники учатся в школе-интернате в Сергиевом Посаде. На месте бывшего большого колхозного сада теперь картофельные гряды, пустырь, да несколько ничем не примечательных домов жителей, приехавших из других мест России за лучшей долей в Подмосковье. Проходя по густо заросшей лопухами, крапивой и репейником сельской улице, за спиной услышал: "Чей будешь, милок?" Обернулся. Во дворе за калиткой, опершись на неё, стояла женщина лет семидесяти. – "Балясников". "Балясники живут там, там, и там", – показала женщина на три дома в противоположной стороне села. – "Балясники и там живут", – указал в сторону бывшего дедовского дома. "Так ты, чей будешь – то?" – допытывалась женщина. – "Михаилов сын, внук Иван Степановича, помнишь таких?" – "Помню!.. так это когда же было!"
6. В годы Великой Отечественной войны
Много лет до выхода на пенсию Клавдия Павловна Макарова (Жмотова) работала в Загорской артели инвалидов им. ХХ лет РККА, с 1930 года была членом партии. Во время Великой Отечественной войны руководила одновременно двумя цехами: ткацким и швейным. Артель днём и ночью шила телогрейки, ватные брюки и другое военное обмундирование для фронта. Работали инвалиды: слепые и глухонемые. "За доброе слово они могли горы свалить", – говорила она. Она вспоминала, что особенно тяжело было в начале 1942 года. От голода она сильно опухла, уже почти не могла двигаться. И тут неожиданно отец зятя Михаила, Иван Степанович Балясников, привез подводу продуктов. В то время он был председателем колхоза "Красный почин" в селе Каменки, до которого немцы не дошли 20 километров.
Как-то уже после войны к калитке дома Клавдии Павловны подошла женщина и спросила: "Дома ли хозяйка?" Когда вышла Клавдия Павловна, женщина попросила её, как бывшего начальника цеха, дать справку о том, что во время войны та работала в артели. Справка нужна была для оформления пенсии. Клавдия Павловна справку написала, но как-то необычно жёстко повела разговор с этой женщиной. Когда та ушла, внук поинтересовался, почему бабушка так разговаривала. Она ответила: "Во время войны, когда немцы были почти рядом, эта женщина обещала: "Клавдия, придут немцы, тебя первую вздёрнем". А вот теперь, дай справку!" Её труд во время войны был отмечен медалью "За оборону Москвы".