Подразделения 17-й армии, перед которой находился наиболее сильный противник, достигли лишь второй оборонительной линии; огневой вал к тому времени ушел далеко вперед, пехота потеряла с ним соприкосновение и, не имея артиллерийской поддержки, залегла.
Во 2-й армии пехота и артиллерия взаимодействовали успешнее. Пехота захватила второй рубеж обороны. В 18-й армии события развивались четко по плану. Она продвигалась довольно высокими темпами. 22 марта ситуация с 17-й армией несколько улучшилась, 2-я армия продолжала энергично наступать, 18-я армия заняла значительную территорию.
Промедление 17-й армии не позволило осуществить окружение неприятельских войск в выступе у Камбре и оказать помощь 2-й армии, которая должна была в одиночку пробиваться через тактическую оборону противника и, следовательно, не могла в свою очередь поддержать усилия 17-й армии, в чем последняя очень нуждалась. В результате соединения группы армий кронпринца Рупрехта, действовавшие между Круазилем и Перонном, отставали от графика, предусмотренного планом операции.
25 марта 17-я и 2-я армии в ходе ожесточенных боев прорвались далеко за линию Бапам – Комбл, а 18-я армия, не встретив серьезного сопротивления, захватила Нель. Но боевая сила 17-й армии уже иссякла, она 21 и 22 марта понесла слишком чувствительные потери, вероятно, потому, что сражалась слишком скученно. 2-я армия была свежее, но уже и от нее поступали жалобы на изрытую снарядными воронками местность, и она никак не могла выйти за пределы Альбера. И сдерживали ее левое крыло вовсе не вражеские силы, а трудности с переправой через Сомму. 18-я армия сохранила и боеспособность, и воинский порыв. Уже 27 марта она заняла Мондидье. Вскоре противник создал севернее Соммы новый фронт, взломать который требовалось много усилий. Вражеское сопротивление со стороны Амьена было слабее.
Следовало подкорректировать первоначальный план операции и центр тяжести дальнейшего наступления перенести именно на это направление. Но уже не хватало собственных сил для преодоления возросшего противодействия непрерывно контратакующего неприятеля. Недоставало боеприпасов, возникли перебои со снабжением продовольствием. На восстановление железных и шоссейных дорог, несмотря на все предварительные приготовления, уходило слишком много времени.
Получив необходимое количество боеприпасов, 18-я армия 30 марта возобновила наступление в полосе между Мондидье и Нуайоном. 4 апреля 2-я армия совместно с правым крылом 18-й армии нанесла удар со стороны Альбера и южнее Соммы в общем направлении на Амьен, однако он не принес успеха. Стало ясно, что вражеское сопротивление превосходит наши силы. Переход к сражению на истощение был недопустим. ОКХ пришлось принять тяжелое решение и окончательно отказаться от наступления на Амьен.
Антанта со своей стороны беспорядочно атаковала в районе Альбера и юго-восточнее Амьена, но без видимых результатов. После основательной подготовки 2-я армия, используя танки, попыталась 24 апреля улучшить свои позиции на линии Виллер – Бретоне. Ей удалось продвинуться вперед, но удержать занятую территорию она не смогла.
Постепенно между Альбером и Мондидье фронт успокоился, хотя время от времени там вспыхивали короткие схватки и общая обстановка оставалась напряженной. На других участках нового фронта бои прекратились еще раньше.
Таким образом, одно из крупнейших сражений мировой войны 4 апреля закончилось. Это был прекрасный военный подвиг, и, как таковой, он навеки войдет в мировую историю. Мы совершили то, что оказалось не под силу англичанам и французам, и к тому же на четвертый год войны!
И все же мы не достигли тех стратегических целей, на какие рассчитывали еще 23, 24, 25 и даже 27 марта. Особенно нас разочаровала неудача у Амьена: его взятие затруднило бы связь между вражескими формированиями, занимавшими оборону севернее и южнее Соммы. Обстрел из дальнобойных орудий железнодорожных сооружений Амьена не мог полностью возместить утраченные потенциальные возможности. И все-таки наши солдаты, разгромив англичан и французов, вновь доказали свое превосходство. И если они не добились успехов, на которые были способны, то виною тому был вовсе не упавший боевой дух, а тот факт, что не везде офицеры сумели крепко держать солдат в своих руках. Обнаруженные и вызвавшие интерес солдат запасы продовольствия сдержали продвижение, и дорогое время было безвозвратно потеряно.
Необходимо было укрепить новые оборонительные рубежи. Сильно измотанные дивизии мы заменили свежими формированиями, прибывшими с востока, менее потрепанные – оставили на передовой. Много внимания уделили развитию сети дорог в ближайшем тылу. В порядке подготовки к будущим сражениям боевые части, без которых можно было обойтись на передовых позициях, снимались с фронта для отдыха, обучения и укрепления в них воинской дисциплины. Предстояло создать резервы для дальнейших боевых действий и отражения возможных контратак противника, которые в создавшейся ситуации могли быть лишь локального характера.
Мы понесли немалые потери, сражаясь с превосходящими силами противника. Вместе с тем нам удалось, помимо богатых трофеев, взять в плен около 90 тысяч вражеских солдат и офицеров. Велико было число убитых и раненых в стане противника. Мы же рассчитывали на скорое возвращение в строй наших легкораненых. Что касается общих потерь, то мы, даже наступая, оказались в лучшем положении.
Мне лично это сражение обошлось очень дорого. 23 марта погиб самый младший сын моей жены – военный летчик. Сначала он числился пропавшим без вести, потом на поле боя обнаружили могилу с надписью по-английски: "Здесь покоятся два германских офицера-летчика". Мне выпала печальная обязанность опознать сына. Теперь он похоронен на германской земле.
Враг был потрясен масштабами своего поражения. Однако, невзирая на мои неоднократные просьбы, правительство ничего не сделало, чтобы использовать выгодную ситуацию в дипломатическом плане. Францию трясло. Она хотела точно знать, на какую помощь Англии и Америки может рассчитывать. Клемансо обратился с соответствующим запросом к союзникам. В Великобритании десятки тысяч рабочих угольных шахт и военной промышленности были поставлены под ружье, но и их не хватило для пополнения десяти дивизий. Срок службы в армии продлили. Ллойд Джордж запросил у Вильсона срочной помощи и отправил все наличные суда даже в ущерб собственным потребностям в Америку для транспортировки дополнительных войск в Европу. А чем занимались мы осенью 1918 г.? Напрягали все силы? Здесь полезно провести сравнения, чтобы немецкий народ мог позднее извлечь уроки из этой войны. Всякая война требует высочайшей энергии.
Во время сражения мы начали обстрел Парижа с расстояния 120 километров из дальнобойного орудия, установленного возле Лана. Эта пушка представляла собой чудо науки и техники, выдающееся достижение фирмы Круппа и ее директора Раузенбергера. Обстрел произвел в Париже и по всей Франции сильное впечатление. Часть населения стала покидать столицу и тем самым еще больше увеличила сумятицу и переполох, возникшие в стране в результате наших успехов на фронте.
Планомерно подготовленные действия по расширению фронта нашего наступления и по улучшению наших стратегических позиций мы осуществили в конце марта и в первых числах апреля. 17-я армия еще в начале апреля повела наступление в сторону Арраса, нанося главный удар севернее реки Скарп с задачей овладеть господствующими высотами восточнее и севернее Арраса. На следующий день к ней должна была присоединиться и 6-я немецкая армия, чтобы также захватить здешние важные высоты. Я многого ожидал от обоих наступлений. Заполучить эти высоты в свои руки было очень нужно для последующей борьбы в долине реки Лис.
Несмотря на чрезвычайно активное применение артиллерии и использование огромного количества боеприпасов, наступление 17-й армии по обе стороны реки Скарп успеха не имело. Ей положительно не везло. По-видимому, одной артиллерийской поддержки оказалось недостаточно. В итоге ОКХ приостановило продвижение и южного крыла 6-й армии, решив осуществить прорыв в долину реки Лис между Армантьером и каналом Ла-Бассе. Погода стояла сухая, а англичане серьезно ослабили свои позиции как в долине реки Лис, так и у Ипра.
К наступлению 6-я армия подготовилась чрезвычайно тщательно и, невзирая на нехватку рабочей силы, довольно быстро, так что к осуществлению замысла можно было приступать уже 9 апреля. Я приветствовал это решение. Чем раньше будет нанесен удар, полагал я, тем неожиданнее он окажется для дислоцированных в долине реки Лис португальских частей.
Начавшееся утром 9 апреля наступление сначала развивалось весьма успешно. Поступившие к полудню сообщения констатировали благоприятный ход событий. На этот раз я встретил свой очередной день рождения в более приподнятом настроении, чем в прошлом году, когда мы потерпели серьезную неудачу у Арраса. Его величество выслушал мой доклад о военной ситуации и остался в Авене. За столом он немногими словами выразил мне соболезнование в связи с гибелью обоих сыновей и подарил свою статуэтку из металла работы скульптора Безнера. Он был моим монархом, и я служил ему и своему отечеству с величайшей преданностью и самоотдачей. Эта статуэтка будет вечно напоминать мне о моем кайзере и Верховном главнокомандующем, любившем своих солдат и желавшем только лучшего для своей страны и своего народа.
Во второй половине дня продвижение как будто замедлилось. Преодолевать вражескую оборонительную систему по еще раскисшей почве стоило немалых трудов. Сказывалось также и то обстоятельство, что основные шоссе и дороги располагались под невыгодным для направления нашего движения углом, да и те были основательно испорчены нашими танковыми колоннами. На перебазирование артиллерии и подвоз боеприпасов уходило много времени. Задерживали и размещенные в лесистой местности вражеские пулеметные гнезда. Вечером наши части уже маршировали на Армантьер, вышли к реке Лис и были на подступах к каналу Лаве. В сторону Бетюна прогресс был незначительный. На левом фланге мы застряли у Фестюбера. Общий результат меня не удовлетворил.
10 апреля наступление возобновилось. Удалось продвинуться в сторону Армантьера и захватить территорию за рекой Лис выше этого города. По-прежнему сильно доставалось нашим частям от вражеских пулеметов. По словам прибывшего с передовой штабного офицера, нашим солдатам следовало бы действовать более напористо. Порой они чересчур долго застревали на одном месте в поисках съестного.
11 апреля был взят Армантьер, ускорилось продвижение в сторону Байлейля, вскоре пал и Мервиль. Накануне начал наступать левый фланг 4-й армии, действовавшей севернее 6-й армии, и вскоре занял Мессин, утраченный 7 июня прошлого года. Целью дальнейшего наступления обеих армий были высоты, ограждавшие долину реки Лис с севера. Осенью 1914 г. покорить их нам, к сожалению, не удалось. Они начинаются у Кеммеля и заканчиваются у Касселя. Овладев ими, мы заставили бы противника отвести свои войска с позиций, расположенных к северу от высот.
После 12 апреля ударная сила 6-й армии стала ослабевать, а 4-я армия продолжала идти вперед, захватывая новые территории. Занятие Кеммеля обозначило кульминацию боевых действий. В полосе наступления 4-й армии непрерывно появлялись все новые французские дивизии. Дальнейшее продвижение становилось затруднительным. Южнее Кеммеля пал еще Байлейль, далее к югу 6-я армия топталась на месте.
Под впечатлением неудачного сражения 21 марта руководители Антанты поручили французскому генералу Фошу координировать совместные действия союзных армий. Его попытки вновь отбить у нас Кеммель не имели успеха. Ввиду растущего сопротивления противника ОКХ прекратило дальнейшие боевые действия.
Таким образом, в конце апреля закончилась начатая 21 марта наступательная операция. Однако бои местного значения, продиктованные желанием улучшить расположение войск или в связи с вражескими контратаками, продолжались и в мае. В основном они велись в районе городов Кеммель, Байлейль и Альбер, а также южнее реки Соммы.
Мы добились больших успехов, о чем следует помнить в свете последних событий. Нам удалось разгромить английскую армию. Лишь немногие британские дивизии не были вовлечены в битву. Из 59 английских дивизий 53 участвовали в сражении, из них 25 многократно. Французам пришлось задействовать почти половину наличных дивизий.
Прекращение наступления имело, естественно, далеко идущие последствия. Набирались сил не только мы, но и наши противники. При отсутствии достаточного пополнения наши потери особенно давали себя знать. В апреле я вновь обратился в военное министерство с просьбой активнее забирать с производств военнообязанных, имеющих бронь.
Наши войска сражались хорошо, однако некоторые дивизии, воевавшие в долине реки Лис, не проявили должного боевого духа, и это наводило на неприятные размышления. Очень тревожили наблюдавшиеся длительные задержки отдельных соединений у неприятельских провиантских складов, а также частые отставания некоторых подразделений, занимавшихся прочесыванием жилых домов и сельских усадеб в поисках съестного. То были недвусмысленные признаки слабеющей воинской дисциплины. Вызывал озабоченность и тот факт, что молодые ротные командиры, да и более пожилые офицеры не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы собственной властью это прекратить и безостановочно вести солдат за собой. Повсеместно остро ощущалась нехватка кадровых офицеров. Они олицетворяли нравственную силу нашего войска. Кроме того, сказывалось и опрометчивое смягчение рейхстагом в первой половине войны ряда статей уголовного кодекса. Тем самым командиры, ответственные за поддержание воинской дисциплины, были лишены весьма эффективного средства воздействия: строгого ареста в карцере. Правом пользоваться столь тяжелым наказанием, разумеется, не следовало наделять совсем молодых неопытных ротных командиров, но вовсе от него отказываться было нельзя. Быть может, на первых порах проявленная мягкость и представлялась вполне уместной, но впоследствии она обернулась бедой. Неблагоприятно влияли на моральное состояние рядового состава и частые указы об амнистии. В сравнении с нами Антанта с ее более суровыми мерами наказания добилась лучших результатов. И это неопровержимая историческая правда.
Война обнажила и другие недостатки в нашем правосудии. Среди судей получил распространение мягкий подход к военным преступлениям, который порой было просто трудно понять. Негативно влияло и то обстоятельство, что преступления, совершенные на фронте, рассматривались не сразу и не в воинской части, где это произошло, а в далеком тылу в иной обстановке и спустя некоторое время.
Беседуя со многими офицерами во время полевых занятий, я постоянно слышал уже знакомые мне жалобы на настроения усталости и недовольства в частях, заносимые в солдатскую среду из родных краев. Отпускники, мол, возвращаются распропагандированными, вновь прибывающее пополнение влияет разлагающе на воинскую дисциплину и боеспособность войск.
О воздействии далекого тыла на боевой дух личного состава я неоднократно говорил в соответствующих ведомствах. В описываемые дни мне впервые возразили, заявив, что настроения недовольства и усталости от войны исходят от фронтовиков. В этом нет ничего удивительного: из войск должны были отозваться эхом постоянные вопли из родных краев. Ведь людям на фронте приходилось во много раз тяжелее, чем в тылу. Оторванный от родного дома фронтовик, озлобленный и взбудораженный перенесенными испытаниями, производил на родине мрачное впечатление, невольно порождая недовольство и протест. Но, несмотря на разлагающее влияние глубокого тыла и снизившуюся воинскую дисциплину, войска в своей массе не утратили волю к победе. Я всегда верил, что у народа и его вооруженных сил одно тело и одна душа, что армия не может долго сохранять здоровье, если страна больна. Насколько я знал, нежелательные явления в действующей армии были все-таки исключением. В своей совокупности она поддерживала в своей среде дисциплину и порядок и доблестно билась с врагом. Я очень надеялся, что достаточно сильные чувства долга и воля к победе помогут войскам преодолеть негативные влияния.
Между тем следовало, не теряя времени, действовать. Необходимо было сохранить в своих руках инициативу, которую мы захватили на Западном фронте, и за первым мощным ударом при малейшей возможности нанести второй удар. Немало времени требовалось на переброску огромного количества наступательных средств, на подвоз и складирование боеприпасов, на сосредоточение дивизий и, не в последнюю очередь, на анализ и оценку прежних наступательных операций. Промедление было нежелательно, но при имевшихся в нашем распоряжеении силах – неизбежно.
Очень хотелось бы продолжить наступательные действия у Ипра и Байлейля против англичан, но там уже сконцентрировались такие мощные вражеские силы, что сладить с ними не смогли бы и хорошо отдохнувшие наши части. Похожее положение было и далее к югу. Слабее выглядел неприятель в полосе действия наших 7-й и 1-й армий. Отсюда он взял войска для участия в сражении у Ипра, и, кроме того, здесь занимали оборону изрядно потрепанные английские соединения. Правда, расположенные на высотах вражеские позиции казались труднодоступными для успешной атаки. Однако при удачной предварительной артиллерийский подготовке единственная трудность состояла в преодолении тяжелого рельефа местности. Группе армий кронпринца Германского еще в конце апреля поручили подготовить примерный план наступления между Пиноном и Реймсом.
После ряда совещаний приняли следующее решение:
1. 7-я и 1-я армии наступают с линии юго-западнее Лаона – южнее Бер-о-Вак в направлении Суассона, Фима и Реймса.
2. Фронт наступления расширяется вправо до реки Уазы и влево до Реймса.
3. 18-я армия наступает западнее Уазы, нанося главный удар в направлении Компьена.
Одновременное наступление на столь широком фронте было невозможно, поскольку часть нашей артиллерии, участвовавшей в сражении 21 марта, осталась в группе армий кронпринца Рупрехта для укрепления обороны.
Как далеко продвинутся наши части – сказать заранее было трудно. Я надеялся, что враг в итоге израсходует много сил, и это позволит нам начать наступление во Фландрии.
Группе армий кронпринца Рупрехта надлежало держать оборону и постоянно ее крепить, но вместе с тем в качестве отвлекающего маневра вести приготовления к наступлению по всему своему фронту и во Фландрии. В целях дезинформации противника демонстративная подготовка к наступлению проводилась и на других участках Западного фронта, где никаких атак не предусматривалось.
Когда на Западе происходили крупные события, на Итальянском и Македонском фронтах царило спокойствие. Они, по сути, являлись продолжением Западного фронта и прикрывали фланги германских и австро-венгерских войск.