В Красноярске встретили ребята из группы Лебедя, среди них попадаются наши выпускники и выпускники Высших литературных курсов. ВЛК и Литинститут достойно несут по стране русскую службу. Из рассказов становится ясно, что Лебедь здесь в яростной блокаде и подвергается жуткой травле. Зубов не хочет расставаться с властью, а президент боится прихода деятельного человека в избранный круг власти. Все-таки Красноярский край - это две с половиной Франции и основные запасы полезных ископаемых страны. Это станет опасно ему самому. Здесь, говорят, находится зам. главы администрации президента, некая Митина. Ей поручено признать выборы недействительными. Именно она занималась этим в Нижнем Новгороде после выборов Климентьева. Эта идея связана пока с заявлением Зубова об автономии и нежелании края платить налоги в центральный бюджет. Пока же сторонники Зубова, хочется сказать не "зубовцы", а привычное "зубатовцы", раздают водку, идут на всякие подлости и провокации. Не перечисляю, но интриги за власть начались страшные. Судя по накалу страстей, за всем этим стоят большие деньги. Ну, а с чего по улицам городов ходят такие машины, тратятся такие деньги на предметы роскоши и комфорта, с чего идут разговоры о строительстве индивидуальной станции по фильтрации воды в индивидуальном бассейне?
Интересно следующее обстоятельство: не успел я закончить тюремную главу о Ленине и приняться за другую, ссылка, Шушенское, как оказался в этих краях - Минусинск рядом. Холмы, река, небо все те же. Не знак ли это? Болит мочевой пузырь. Со своей трусостью я дождусь непоправимого. Вчера узнал, что рак у Геннадия Копосова.
Через пару часов пресс-конференция писателей. Всяких предвыборных историй ребята из штаба Лебедя порассказали тьму. За чаем ли в кафе, во время ли перекуров, вспоминаются разнообразные случаи, каждый из которых мог бы стать эпизодом в романе. Вывешивается афиша о приезде Лебедя, а потом объявляется: "Лебедь не приедет. Он, как обычно, обещаний не держит". Сегодня утром, опять по рассказам, в пятнистую омоновскую форму переодели каких-то бомжей и послали их, якобы от лица сторонников Лебедя, бить тех, кто "за Зубова". В гостинице, где живут и враждующие стороны, и средства массовой информации, говорят, только что сменили охрану. Вместо покладистых местных мальчиков, которые понимали, что им потом жить с теми же людьми, поставили специально выписанных московских громил. Но это тоже по рассказам. Я просто всего этого не наблюдаю. Я всей душой сочувствую Александру Ивановичу, но интересно, что рассказывают в штабах его противников. О последних рассказывают такое. После проигрыша в первом туре в администрации тырят чайники и списывают компьютеры. Думаю, что все это довольно реально.
Писать дневник постараюсь аккуратно. Перед пресс-конференцией волнуюсь. У меня, в отличие от Героя Социалистического Труда Проскурина и лауреата Государственной премии Сорокина, особый статус - я государственный чиновник. Мне надо говорить так, чтобы не навредить институту.
Все прошло весьма благополучно. Мы распределили роли. Я тактичный въезд, обоснование, общетеоретическую часть, не переходя особенно на личность Лебедя. Рассказ об институте. Петр Лукич - основную, с воспоминаниями о Приднестровье, заслугами, рассуждениями о природе власти, чем - по его словам - он занимался в своих книгах, а Валентин Васильевич - общепрактический плач: Россия, любовь к ней, страдания русского народа, кризис. На пресс-конференции в гостинице "Октябрьская" и телевизионщики, и газетчики вопросов особенных не задавали, все прошло вяловато, хотя и точно, по крайней мере наши хозяева были довольны.
После обеда поехали в Дивногорск. Город времен моей юности, когда я здесь побывал, я не помню, но сейчас он кажется мне удивительно прекрасным. Красивый, советской поры ДК, потрясающий вид на отроги Саянских гор по берегам, на сам Енисей. Об уровне богатств недр и качестве строительства: весь туалет в ДК облицован мрамором, отдельными небольшими плитами. И стены до потолка, и стены в кабинах.
Природа величественна и грандиозна. Когда же человек с его чувствованием встанет вровень с ней! Народа на встрече было немного, видимо, городское начальство не захотело светиться, а так втихомолку нас поприветствовало. В городе, естественно, безработица, учителям и сфере культуре платят за январь-февраль и говорят об этом, как о достижении. Наших речей не перелагаю, потому что с теми или другими вариациями они были, как и утром. Значительно труднее окажется завтра, где мы встретимся с зубовской аудиторией. Здесь все были наши союзники, ибо Дивногорск на 51 % проголосовал за А.И. Команда, кстати, его обожествляет.
После выступления в том же ДК поужинали в ресторане-буфете. Были все свои, а кроме нас троих, москвичей, оба наших руководителя, и Владимир Леонидович, и Валерий - выпускники Литинститута. Был еще Анатолий Буйлов, который живет возле Дивногорска. У него пятеро детей, хозяйство на одном гектаре. Тот самый великий тигролов. На одном из съездов он еще мне не понравился своей активной, кричащей русской позицией. Здесь он был скромен, умен, уместен. В разговоре сказал, что хотел бы еще парочку деток, но жена болеет, ей тяжело, а государство, вместо того чтобы помогать семьям, как у него, больше мешает. Рассказал о своем старшем сыне, плотнике. Он собирается его женить, но до этого старший сын должен на этом же семейном гектаре построить своими руками дом. Сын сейчас с увлечением этим занимается, вкладывая каждую заработанную копейку в свое строительство. И за столом, и в машине много читали стихов.
Последняя за этот день деталь. Зачем-то остановились возле аптеки. Вижу на дверях, на обеих створках, объявления - на одной: "Лечебные бальзамы Востока"; на другой (такого же размера буквы, набранные на компьютере): "Презервативы производства США, 25 видов. Студентам скидка 10 %". Захотелось выйти из машины. Войти в аптеку и спросить: "А есть ли скидка для аспирантов?"
12 мая, вторник.
Сначала попытаюсь просто назвать события: утром ходили по набережной, заходили в историко-культурный центр - бывший музей В.И. Ленина. Моя "пруха" продолжается, я многое узнал к книге. Кораблик "Св. Николай" - на нем Ленин ехал до Минусинска, но на этом же судне проделал какую-то часть пути, возвращаясь обратно после кругосветного путешествия, и цесаревич Николай, ставший потом Николаем II. Узнал, что Ленин ехал за свой счет по ходатайству своей матери Марии Александровны, которая впоследствии за сыном не поехала. Следовавшие в ссылку подельщики ехали в обычном "арестантском" вагоне. Шушенское, оказывается, совсем не на берегу Енисея. Оказалось, что и Ленина определили в ссылку в Иркутск. Генерал-губернатор делал объезд губернии и оказался в заштатном Красноярске, в котором к нему и обратились с прошением.
На набережной стоит памятник Чехову. Еще раз я полюбовался этим удивительным городом. Много километров вдоль реки: три-четыре улицы на одном берегу и три-четыре улицы на другом.
Незабываемым был рассказ Толи Буйлова о ловле тигров. Все это невозможно вместить ни в литзапись, ни даже в роман. Устный рассказ. Как выслеживают, как ловят, как пеленают, как ночуют возле нодии, срубленной из высохшей кедровины - такая нодия способна гореть около суток, ровным, словно газовым пламенем, и прочее. Толя удивительный человек, во время нашего похода он все время приводил разные случаи и истории, в том числе много рассказывал о Викторе Петровиче Астафьеве. Замечено, что Астафьев подписался под письмом 42-х последним, только разыскали. Астафьев похоронил дочь и возле ее могилы на сельском кладбище в Овсянке загородил и забетонировал, чуть ли не сотку земли - видимо, готовил мемориал для себя. Попутно, оттолкнувшись от моего словечка "мемориал", кто-то рассказал, что Кугультинов, которому его президент выдал деньги на дом, построил вместо дома мавзолей. Очень наш писатель озабочен не оставить судьбе ничего случайного: бессмертие при жизни.
Потом ездили на встречу в техникуме лесообрабатывающей промышленности. Аудитория трудная. Мальчики и девочки накачаны взрослыми против Лебедя. Я довольно долго говорил о самостоятельности мышления, о необходимости думать. Подходили учительницы и потихонечку говорили, подбадривая нас, что они за Лебедя. Но тем не менее из-за страха проглядывает стремление сделать самостоятельный выбор, и гордость за этот самостоятельный выбор. Стипендии студентам не платят. Мы с директором поплакали друг другу в жилетку, что знаем: сколько у кого на территории канализационных колодцев, и сколько стоит крыша. Бюджет не оплачивает ни содержание помещения, ни коммуналку, ни формирование библиотеки, ни существование спорта для студентов, ни командировочные, ничего, кроме зарплаты для педагогов и персонала (с многомесячными задержками) и стипендии. Стипендии тоже задерживают. Интересно, что когда я выступал перед студентами и преподавателями и попытался объяснить студентам ту цепочку экономических взаимоотношений, которая и приводит к таким ситуациям, - они этого не понимают. Они не пытаются решить несложную задачку. Почему раньше было, а теперь нет, куда все подевалось. Большинству из них по команде свыше преподаватели внушили, что демократия, современная жизнь - это Зубов.
Должен сказать, что у слова "демократия" поразительный ореол. Кто из нас не демократ? Помню, впервые я услышал от М-на словосочетание "Демократическая Россия". Уже тогда образовывалась партия с таким названием, а я, не интересуясь политикой, тогда же об этом услышал. Словосочетание показалось мне очень интересным, но тогда же я еще подумал, какое отношение люди типа М-на, а его взгляды я знал, и его близкие имеют отношение к демократии. Мне тогда показалось, что и демократия, и Россия были ими узурпированы у меня.
Вообще и аудитория, и беседа были трудными. Но я забежал вперед. Директор рассказал, как зимой у него отключали отопление, и система замерзла в шести местах. Я прекрасно понимаю, что это такое. Несколько дней, продолжал директор, он провел в кабинетах администрации. Одна ветвь власти поручает директору обучать детей, а другая ничего для этого не дает, но требует каких-то денег и каких-то налогов, когда эти бедные учреждения что-то добывают для себя. Власть удобно устроилась, ничего не платя за содержание высших учебных заведений: если платят только стипендию, даже если платят не вовремя, и то гордятся. Ни объяснить этой ситуации кому-либо постороннему, кто не живет в системе, ни понять абсурдность происходящего самому невозможно.
О мимолетной встрече с Лебедем, после его пресс-конференции, не пишу, мы встретились в гостинице после того, как состоялся круглый стол, где представители красноярского бизнеса говорили, что они готовы поддержать Лебедя. Пресса выходила из зала, по лицам журналистов я понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Мне даже показалось, что чаша уже не только для меня, но и для людей, привычно и за немалые деньги обслуживающих власть, качнулась в сторону Лебедя. Вышел и Александр Иванович, узнал. Побалагурил, был даже сердечен, позвал нас в 22.15 к себе в гостиницу "Октябрьская" на ужин.
В этот день все наши встречи уже закончились, до вечера было еще далеко, надо бы работать, садиться за компьютер, но я пошел в театр оперы и балета. Ну просто в тридцати секундах ходьбы от гостиницы, дверь в дверь. Театр очень красивый, современный, светлый, с настенной скульптурой в фойе. Сюжеты нашей литературы, писатели, музыканты, композиторы. Давали "Севильского цирюльника". За спектаклем стоит остаточное финансирование: и декорации не так свежи и хороши, и оркестр слишком мал. Было интересно наблюдать из зрительного зала, как ударник мечется среди группы ударных инструментов, но тем не менее все было сыграно и спето тепло и с полной серьезностью. Из курьезов замечу странную картину: Фигаро - молодой баритон, как брат-близнец, похожий на вице-премьера Немцова. Возможно, к своей похожей внешности певец кое-что и добавил гримом. Пел, правда, слабовато.
Теперь ужин с будущим губернатором, после которого я пишу эти заметки.
Александр Иванович Лебедь, с которым я встречаюсь во второй раз, произвел на меня очень сильное впечатление. Он не только держит политическую ситуацию, не только очень умен и находчив, но еще обладает образным мышлением и начитанностью. Это чисто русский человек, для которого большее значение имеет быть, нежели казаться. Кормили в отдельном кабинете хорошо, был даже шашлык из осетрины, правда, не такой большой, как хотелось бы. Александр Иванович рассказал, что вроде бы поссорился с Лужковым, когда тот "советовался" с ним относительно памятника Петру. Раздался звонок, и Лужков сказал, что хотел бы посоветоваться с Лебедем и что это не телефонный разговор, что у него чертежи и, дескать, Лебедь обязательно должен на все это посмотреть. Оказалось, что чертежи эти - чертежи того самого памятника Петру I Церетели. Потом Лужков раскричался на Лебедя, когда обнаружил, что тот не очень одобряет и его идею, и художественный облик памятника, и место, где мэр собирается памятник ставить. Передаю так, как запомнил.
Много говорили о политике, о ситуации в стране. Интересно даже не то, что Лебедь говорит, кое-какие его пассажи я помню, важен уверенный и не наигранный магнетизм его фраз, неповторимость интонаций. Для меня неоспоримо, что он принадлежит к определенной породе людей, выделенных уже самой природой. Кстати, по типу магнетизма, он очень близок к Ельцину. Когда, здороваясь, Лебедь жал мне руку, и я имел возможность взглянуть близко в его лицо, я обратил внимание на здоровые зубы, на чувство физического здоровья, которое он распространял вокруг себя. Такой же магнетизм распространяет вокруг себя и Ельцин. Попутно отмечу, что его телевизионный имидж отличается от его домашнего поведения. Кстати, его имиджмейкер, с лицом имиджмейкера, ходит в темном костюме и каких-то красноватых ботинках. Впрочем, все имиджмейкеры похожи на имиджмейкеров, а все вместе на Славу Зайцева. Чего-нибудь в них во всех есть одинаковое: или красные ботинки, или шейный платочек, или платочек в нагрудном кармане.
В конце ужина, уже прощаясь, я сказал, что по-человечески я желал бы ему поражения, потому что понимаю, на какие муки он себя обретает. Вот здесь, сказал Александр Иванович мне, вы не правы. Пояснил, что именно такая, полная напряжений, почти трагическая жизнь и есть его жизнь и его среда настоящего обитания, в любой другой атмосфере он закисает. Ему 49 лет.
Сегодня должны были состояться защиты у Румянцева, Антонова и Юры.
13 мая, среда.
Было три выступления, и буквально из какой-то библиотеки, начав первым, я махнул в аэропорт. В.Сорокин и П.Проскурин остались еще на два дня. Билет мне купили в бизнес-класс. Обратил внимание на почти пустой Красноярский аэропорт. Встречал меня в Домодедовском аэропорту верный Федя. В Москве оказалось прохладно.
14 мая, четверг. Весь день просидел на экзаменах, аспиранты сдавали минимум по специальности. Огромное впечатление произвел С.П., его рассказ был не только выстроен, но и достаточно глубок, наполнен информацией. Обычно аспиранты применяют прием, как я его называю, интеллектуального бормотания. Вроде бы спонтанный процесс мышления, мысль как бы возникает непосредственно во время ответа. На самом деле соскребается все, что аспирант знает, и все, что близко к теме, и выдается за некий поток, интеллектуальный экспромт. Считается, что за берегами этой импровизации целые россыпи настоящих знаний. На самом деле в этих берегах почти ничего, кроме сказанного, нет. В этом смысле рассказ Сережи был некой мини-лекцией. Я понял, что лекции он будет читать хорошо, и студенты будут его любить. Кроме зарубежки, сдавали критику, перевод и русский язык. Здесь аспиранты были пожиже. Как всегда, я наслаждался бригадой с кафедры стилистики. Везде, где бывает А.И. Горшков, там все решается четко и, главное, принципиально. Интересно говорил и аспирант Кривцуна Беспалов.
Сергей Петрович подарил мне по случаю своей сдачи экзаменов новый том "Кто есть кто в России". Здесь есть интересная статья и обо мне:
"В творческой биографии журналиста и писателя есть два кульминационных момента, когда он оказался в центре всеобщего внимания. Первый - после выхода в свет романа "Имитатор", ставшего литературной сенсацией 1985 г., второй - в год избрания на альтернативной основе ректором Литературного института". Приведу еще одну цитату: "Сергей Николаевич острее многих своих ровесников (поколение "сорокалетних") чувствует современность, что подтверждают его последние романы "Затмение Марса" и "Гувернер".
15 марта, пятница.
Кандидатские экзамены по истории русской литературы. Принимали Смирнов, Буханцов, Ковский и Чудакова. Мариэтта Омаровна поглядывала на меня довольно враждебно, видимо прослышала, что я побывал у Лебедя, и это ей, конечно, не нравится. Про себя загадал, вспомнит ли Смирнов, как обычно, и задаст вопрос, какого автора читал старший Аблеухов на последней странице романа Андрея Белого "Петербург". Читал он философа Георгия Сковороду. Задал, вспомнил. Для родной литературы отвечали не блестяще, хотя пятерок мы поставили несколько. К сожалению, плоховато отвечал Валера Поленов. Почему так слабо отвечают российские парнишки? Только закончились кандидатские экзамены, как началась итоговая аттестация выпускников. Выпускники, как пять лет назад, будучи абитуриентами, снова сидят напротив меня. Как и пять лет назад, за круглым столом в зале заседания ученого совета. Как пообтерлись, но как поумерили свое честолюбие. Большинство так и прошли бесцветными и эти пять лет, и сегодняшнюю аттестацию. Кем будешь работать? Чем станешь заниматься? Большинство говорят, в лучшем случае, о газете, об аспирантуре, об издательстве. Тщеславие и разворачивающиеся впереди горизонты потускнели. Не теряют бодрости только мои любимые ребята Саша Авдеев, Володя Воронов, Эдик Поляков. Все они по-настоящему талантливы, но до конца институт их не обтесал, как обтесал других милых чад. Я уверен, что эти ребята еще что-то сделают в литературе, хотя знаний явно недостаточно. Получит диплом с отличием только Шорохов. Как, интересно, скоро слетит с него его исключительная принципиальность, его гвардейская выправка.
Вечером приезжал К-ов, который, к сожалению, запил. Признался мне в природе нашего конфликта. Несколько месяцев назад он позвал меня показать квартиру, которую купил возле Даниловского рынка. Квартира действительно прекрасная, с прекрасной ванной комнатой и роскошным кухонным гарнитуром. Мне все понравилось, и я, как мог, говорил об этом. Но, во-первых, не умею лицемерить, а во-вторых, всему подобному я не придаю исключительного значения. Видимо, Юру с его семейным устройством, с его деньгами беспокоит и моя верность идеалам нашей юности, и моя относительная известность. А тут не перешиб он этого даже квартирой. Пьяненький Юра каялся мне и в своих деньгах, и в отношении ко мне. Его, оказывается, беспокоят и не совсем кондиционные изделия, которые он поставляет нашей промышленности. Совесть точит, но деньги есть деньги, это наказание. Плохо спал.
Суббота закончилась на даче. Взял много работы, ничего не делаю.
17 мая, воскресенье.
Вечером приехал с дачи и наблюдал по телевидению огромную растерянность Киселева по поводу победы Лебедя. Одновременно он и как бы уже приспосабливался к новому положению Лебедя. Сегодня состоялись выборы еще двух губернаторов, и там картина одна и та же: народ перестал верить действующей власти и хочет смены. Везде в губернаторы проходят новые люди.
18 мая, понедельник.