* * *
Из читательского письма:
"Уважаемый Даниил Александрович, написать так, как было, это дискриминировать наш строй. Неизвестно, как отнесутся к Вам… Когда я встречаю бывшего крестьянина, моего возраста, он понимает меня с полуслова, а другое поколение, этот уже воспринимает по-другому… Вначале в нашей местности было несколько кулацких хозяйств. На учете в сельсовете было известно, сколько у них десятин земли, сколько лошадей, коров - это для начисления налога. Вот за это раскулачивали и должны были дать отчет, но остаются неучтенными свиньи, овцы, козы, куры, гуси и другая птица. А в амбарах зерно для употребления, для посева, для продажи. В кладовых крупа, мука, шпиг в больших кадках; а на чердаках колбасы, копченые окорока; в шкафах одежда, белье, простыни, одеяла, обувь; в буфетах утварь; в доме всякая мебель; в сарае телеги, сани, упряжь, сельхозорудия - я не перечислил и четверти оставленного имущества. Да это же Клондайк! А пожалуй, и нет. Там надо было поработать, а тут все двери настежь, двери кладовых, амбаров, шкафов, комодов. Бледнеет фантазия о скатерти-самобранке, головокружение. Зачем работать? Как все это переместить, освоить? Когда не стало кулаков, их надо было искусственно создавать. В деревне полоски рядом, почти одинаковые. Как такого хозяина назвать кулаком, если земли не много? Эврика, назовем подкулачником. Попробовали. Сошло. Прошло несколько лет - полдеревни как корова языком слизала. Что обозначает этот термин, подкулачник? До сих пор непонятно, но это давало повод раскулачивать. А на другом полюсе не удивились такому потоку. Людей с ярлыком "кулак", "подкулачник", "вредитель", "враг народа" можно в Колыму и в Соловки, туда - на бесплатный труд.
Тоже тема. Семья. Хозяйство. Старший сын женился, отделился, построил избушку. Семью раскулачивали, а этот уцелел. Жил скудно и незавидно, но очередь дошла и до него. Повод - родители высланы. Вывезли в райцентр, а там работники КГБ устроили взбучку: "Кулак, кулак одноногий, на костылях, зачем привезли инвалида? Там здоровые нужны. Отправляйте обратно". И пока кулак на костылях добирался до дому двадцать километров, там произошли два события. Первое: раскулачивали - прилежно поработали, в избе не осталось даже ухватов. Второе: они между собою устроили открытую потасовку, каждый считался наиболее активным, претендовал на львиную долю.
Третья тема. Разведчик, Герой Советского Союза. В детстве родителей раскулачили, выслали в Тайшет, голодали, опухли, отец умер от голода, на очереди мать, подросток в отчаянии, надо спасать, но как? Пошел воровать продукты, особенно печеный хлеб, находил по запаху. Страшно, стыдно, а там мать, а голод гнал в ночную стужу. Пойман хозяином с буханкой хлеба. Понял, конец, хозяин прибьет или убьет. А хозяин привел его в комнату, всмотрелся в мальчишку, тоже ведь существо".
* * *
Я высказал свою точку зрения, которую я слышал.
Результаты этих опытов совпали до слез.
Нам надо вращаться не только в своем собственном соку.
Ревизия - она тоже из людей состоит.
Ни на кого это не производит никакого сомнения.
* * *
В августе 1976 года я часто гулял по Комарово и Зеленогорску с Львом Эммануиловичем Гуревичем. Человек слепой, он, тем не менее, стал одним из крупных специалистов по современной астрофизике. Он мне много рассказывал об этой интересной науке. Говорил о том, что все специалисты-астрофизики все более склоняются к тому, что время конечно, пространство бесконечно, что кроме нашей Вселенной имеются еще и другие вселенные, что имеется асимметричность нашей Вселенной, ничем не объяснимая, что необратимость событий тоже ничем не объяснима, что закон сохранения энергии и прочие законы имеют место, возможно, только для нас, что, наконец, существует горизонт событий, то есть расстояние, которое лимитируется скоростью света и временем существования нашей Вселенной. Это расстояние ограничивает получение информации и радиус познания, так что имеются вселенные, которые мы принципиально не в состоянии познать.
Гносеология отошла к физике, осталась для философии онтология. Чтобы сказать что-то о мире, надо сегодня знать в совершенстве физику.
Существование человека - возможно, это случайность. Возникновение нашей Вселенной из раскаленного газа, возможно, было благодаря случайности. Возникновение планет в этой Вселенной - еще большая случайность, а без планет жизнь невозможна. Возникновение жизни на планетах тоже случайно. Биологи же считают, что сочетание ДНК и РНК, приведшие к появлению белка, вероятно, тоже случайность. То есть собрание всех этих случайностей, игра их привела к почти невероятному. Жизнь, следовательно, невероятность, вряд ли она еще где есть. Время существования жизни также ограничено.
Черные дыры - это, возможно, горловины иных миров, живущих в иных измерениях. Наш трехмерный мир - это ведь тоже не обязательное ограничение, могут существовать миры иных измерений. Так что через черные дыры мы, может быть, соприкасаемся с иными мирами. Но и только. Познать их мы не можем.
Слушая Гуревича, я вспоминал о Стивене Хокинге. Как странно и то, что оба они заняты проблемами астрофизики. Особенное впечатление на меня в этом смысле произвел Гуревич, слепой человек, который видит дальше нас всех, и перед его умственным взором, очевидно, в той темноте, в которой он пребывает, разворачивается жизнь не одной вселенной, а многих.
А слушая Алешу Ансельма, Мирона Амусью и некоторых других физиков, я видел перед собою другую, совсем иную, умышленную, кем-то задуманную вселенную.
ДУЭЛЬНЫЙ КОДЕКС
Во время семинара одна дама докучала Л. Н. глупыми вопросами, не вытерпев, он ответил ей остроумно и едко. Она озлилась и в перерыве в буфете при всех сказала о нем: "Жидовская морда". Тогда Васильковский подошел к ней и спросил:
- Скажите, пожалуйста, кого я должен ударить по физиономии?
Она вытаращила глаза.
- Видите ли, - пояснил он, - женщин правила дуэли бить не позволяют, когда женщина оскорбляет, пощечину надо нанести мужчине, который отвечает за нее, - мужу, отцу, брату. Кто за вас отвечает?
- Вам какое дело! - закричала она.
- Товарищи, может, кто сам признается? - воззвал Васильковский.
Услыхав это, муж дамы убежал, хотя Владимир Сергеевич Васильковский был маленький, хрупкий человек.
Все молчали. Тогда Васильковский сказал:
- Согласно дуэльному кодексу, автор Дурасов, если никто не признается, то считается, что женщина, за которую никто не хочет нести ответственность, не принадлежит к порядочному обществу.
Сказал он ей прямо в лицо.
СОЛИСТ
Криворотый маленький человечек скандалил в очереди, брал три кило творога, хотя все договорились брать по килограмму, потому как не хватало. Обозвал женщин и фронтовика-инвалида, оскорбил продавщицу. Я попытался пристыдить его, он отмахнулся.
Вечером я увидел его в Капелле. В хоре. Он солировал. В черном костюме. Пел вдохновенно Рахманинова. Ему подносили цветы. Я пошел за кулисы, хотел убедиться, тот ли это. Поздравил его. Дал ему цветы. Он узнал меня и обругал, выбросил мои цветы и опять стал мерзким.
- Мама, мы успеем вырасти? - спросили девочки-близнецы, имея в виду войну.
Человек, который откладывал себе всю жизнь деньги на похороны. Жил бедно, а за гробом шел оркестр, на поминках ели икру, балык, пили дорогое вино.
* * *
Как хороши бывают названия инструментов: киянка, клямер, буравчик, вороток, пробойник.
НЕУДАЧА
Кандидат наук, биолог, познакомился с бензозаправщицей. И так успешно ухаживал за ней, что однажды она устроила ему смотрины в день своего рождения. Решила представить его друзьям, ввести в свой круг. В ресторане "Тройка" собралась элита - трое "лопатников" (это могильщики), затем банщик, напротив него сидела зеленщица, была еще девица, заместитель директора Мальцевского рынка, и диспетчер таксопарка.
Обслуживали их, как никого. "Что бы вы хотели?" - спросила диспетчер. Кандидат бухнул: "Земляники". И что бы вы думали - принесли, правда через 20 минут. От него потребовали анекдотов. Он рассказывал, но без успеха, не смеялись. Постные - сказал банщик.
Назавтра его заправщица позвонила. "Не понравился ты им, - сообщила она, - неестественный человек".
Все у нас носят мундир сверху или внизу под рубашкой.
Ей двадцать два года.
Она часами вертится у зеркала. Что ей там надо? Ничего, просто любуется собой. Глаза затуманились, мерцают. Весело ей, напевает, выгибается и так и этак. Начнет мыть посуду, останавливается, подойдет к зеркалу. Все, что попадается, примеряет - косынку, плащ. Допытывается: как? идет? как фигура? Любые замечания о своей внешности - волнуют. Обычно не слушает разговоров, но если та-то красивая, у такой-то шубка новая - оживляется. Ревнует ко всем - актрисам, певицам.
В технике немало случаев одновременного изобретения: Морзе - Шиллинг, Попов - Маркони и др. Однако невозможно, чтобы два художника, поэта создали одновременно одно и то же. Даже и разновременно этого не может быть.
Вряд ли я успею дописать эту книгу, но есть олимпийское правило: важна не победа, а участие, так что важен не конец, а работа, если не догоню, то хоть согреюсь.
На юбилее биолога Юрия Ивановича Полянского упомянули про лозунг для историков: "Не будем ворошить прошлое".
В ответном слове Ю. Полянский сказал: "Обычно отвечают, что всем хорошим я обязан своему народу, партии, правительству, книге, я же всем хорошим обязан своим родителям, отцу и матери".
"Меня одолевали антагонисты противоречия".
На фабрике было тепло. Тепло было сытное, оно пропахло печеньем, тестом, ромом, горелым сахаром, ликером, но главное, оно быстро согревало.
В 1944 году гауляйтер Кох запретил эвакуировать население из района Восточной Пруссии, находящейся под угрозой русского наступления: "трусость и саботаж".
То же самое, что было в Ленинграде в 1941 году, за три года до Коха, тоже городские власти осуждали эвакуацию: паникеры!
5 мая 1945 года на северо-западе Германии немцы капитулировали перед англичанами. Могли бы и перед нашими, и не было бы столько жертв у немцев, и у наших тоже.
ДИАНА
Англичане возлюбили Диану, она стала народной принцессой. В кинокартине "Королева" показано, как народ, английский, монархический, отшатнулся от законной королевы в сторону Дианы, произошел угрожающий кризис любви. Горы цветов у дворца в память Дианы, открытки, письма от осуждающих королеву.
Любили ли мы в России кого-нибудь так из правителей? Способны ли мы на такую любовь?
На моей памяти были огромные очереди к Таврическому дворцу:
Когда хоронили Кирова, Собчака, Лихачева - это в Питере.
А в Москве - к Сахарову. И знаменитая давка к гробу Сталина.
У гроба Кирова - плакали. Это было. Его любили. С другими было нечто иное: ощущение государственной потери. Диана - личное горе почти каждого англичанина.
ПАДЧЕРИЦА
Мы ехали с Николаем Губенко (тогда он был министром культуры СССР) на концерт памяти Моцарта. По дороге он сетует: на юбилее Грановитой палаты не было ни Горбачева - отказался, не в настроении, ни Ельцина - уехал на охоту. Не было их и на концертах под управлением великого Аббадо. Оркестр и дирижера прислали нам в подарок немцы, чтобы чем-то порадовать бедных русских. Подарок, конечно, хорош. Губенко рассказывает и одновременно пытается из машины дозвониться до канцелярии Горбачева, потом еще до кого-то, потом до своих замов, которые ждут его распоряжений. Вот так решаются какие-то судьбы культурной жизни. Роскошные машины, спецсвязь, власть, и в то же время понимаешь, что никому дела нет до культуры. Сколько их перебывало на его месте - хороших и разных, ни у кого не получалось не потому, что неспособные, а потому что до нее никому нет дела, ни до Аббадо, ни до Грановитой палаты.
Письмо читателя:
"…Вот Вы, Даниил Александрович, взялись за "ленинградское дело", а его можно рассматривать по-разному. С Вашей стороны, это невинные жертвы сталинских репрессий, а с другой - из-за их разгильдяйства, глупости и медлительности погибло огромное количество людей".
Дальше он упоминает безобразную организацию оборонных работ, эвакуацию детей - когда люди попадали в лапы фашистам, "только за это все руководство города следовало уничтожить".
"…Вы посмотрите настоящее: один миллион сидит в тюрьмах, из них 150 тысяч за убийство. Убили академика Глебова в подъезде дома, чтобы отнять его нищенскую пенсию. Страна обезлюдела. 10 тысяч детей ежегодно продают за границу… А Вы "ленинградское дело"".
И дальше он приводит собственные стихи:
От меднолобых генералов
Сошла с ума Россия мать.
Они вопят об обороне,
На остальное наплевать.
Россия, а тебе не страшно
От меднолобых удальцов,
Всегда готовых в бой направить
Своих дистрофиков-юнцов.
* * *
Веласкес сделал портрет папы Иннокентия, тому не понравился. "Слишком похож", - сказал он. Действительно, неприятен.
Когда наша лаборантка родила двойню, прибор наконец заработал нормально. Что это было, никто не понял и никогда не узнает. Иногда он показывает какие-то дополнительные сигналы, и лучше его не поправлять.
Вы так долго уговаривали пролетариев всех стран соединиться, потом просили теснее сплотиться вокруг ЦК, потом говорили, что народ и партия едины. Все шло как нельзя лучше, и вдруг все разошлись кто куда.
Меня учили, что реки существуют для электростанции, и если на них не построить плотины, то энергия их пропадет впустую. Мы стали считать, что природа бесхозяйственна, когда она нас не обслуживает. Мы уже не преклоняемся ни перед ее мудростью, ни перед мощью, ни перед гармонией.
Мы смотрим в свои карты, планируем комбинации, забыв, что у нее полно джокеров.
Он фотографировал закаты, собрал замечательную их коллекцию.
Природа смотрится в человека, как деревья в озеро. Подует ветер, но все равно изображение под рябью ждет своей минуты.
Моего друга Леку С. можно было отвлечь в любую минуту от работы. Погулять? В кино? Пожалуйста. Помочь? Ради бога. Процесс поиска, что постоянно идет у него в голове, нисколько не касается того, что он делает. Все это снаружи, внутри он продолжает работать, обдумывать свои полупроводники, ничто не мешает ему. Завидное устройство ума.
Иногда их увлекают странные задачи - как распространяется звук в киселе.
Вечером после заседания, где ему попало, он сел на трамвай и поехал до кольца, до Сосновки, там прошел по старому парку мимо стадиона к обрыву, куда они ходили гулять с покойной женой. Здесь кончался город, начинались поля. Было видно далеко. Ветер нес запахи молодой травы, теплой земли. Когда-то здесь он сказал, что любит ее, и сделал ей предложение. С тех пор они много ездили, уезжали в Сибирь, в Германию, приезжали, меняли квартиры, все сменилось в его жизни, а здесь осталось так, как было, и обрыв, и сосны, и бетонные надолбы - забытое наследие блокады. В небе происходил закат. Песчаный обрыв был освещен в упор, ярко-желтый, он озолотил и сосны, и проселок с канавами, и эти старые выщербленные надолбы. В небе догорали остатки солнца. Облака то рдели, то покрывались сиреневым золотом, неказистый этот пейзаж засиял, нарядился, краски бежали, переливались, и с каждой минутой сияние нарастало. Оно должно было вот-вот сникнуть, он это знал, его не удержишь, знал, что и в памяти такую красоту не удержать, и это мешало ему наслаждаться. Но все же он купался в золоте, ощущал его.
* * *
"Чем дальше в лес, тем третий лишней".
А вот другая на ту же тему:
"Чем дальше в лес, тем партизан толще".
Лизал-лизал начальственную жопу, а потом взял и укусил ее.
Если б он не работал, то так и считался бы хорошим работником, такое умение.
Эрмитаж несоразмерен нашей любви к искусству.
Прогресс есть воспитание человеческого рода (Лессинг).
Прогресс - развитие производительных сил (Ленин).
Прогресс - это увеличение срока человеческой жизни (Любищев).
Последнее определение мне симпатичнее других.