По нехоженой земле - Ушаков Георгий Алексеевич

Книга рассказывает об исследовании архипелага Новая Земля экспедицией Георгия Ушакова в тридцатых годах XX века.

Содержание:

• Нехоженая земля 1

• Полярная ночь 22

• Захват исходных позиций 33

• В наступление на неведомое 47

• Необычные враги 62

• Будни 78

• Карта Северной Земли 89

Георгий Алексеевич Ушаков
По нехоженой земле

Нехоженая земля

На безымянном острове

Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте мира.И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленькийклочок земли, только что открытый среди полярных льдов почти на восьмидесятомградусе северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они простоне могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковойскладки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской инапоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую,скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто подногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холоднуюпучину.

Потом завыл ветер, небо покрылось серо-свинцовыми облаками, повалил снег - надклочком земли заметалась полярная метель...

Над Москвой в этот день по-летнему сияло солнце, и в цветочных киосках яркиесоцветия гладиолусов и флоксов соперничали с только что появившимися цветамиосени - георгинами и астрами. А островок был уже покрыт пышным ковром свежегоснега. Местами нога погружалась в него по колено. Только кое-где небольшиебугорки щетинились буро-рыжими обломками камня. И, конечно, вокруг ни кустика,ни цветочка, ни былинки. Лишь тонкая пленка лишайников, точно сыпью, покрываланекоторые камни, да изредка под снегом можно было найти жесткие пучкиполярных мхов.

С юго-запада к островку примыкал ледяной припай, а с северо-востока лежалиневзломанные льды. В этом направлении, километрах в полутора, виднелась другаяузенькая полоска земли, а за ней опять шли льды - белые, строгие, неподвижные,без единого разводья вплоть до горизонта.

Только на маленьком участке у юго-восточной оконечности нашего островка кберегу подходила открытая вода. Еле заметная зыбь, катившаяся из Карского моря,медленно покачивала редкие обломки торосов. Зеленовато-серые воды казалисьживыми и резко контрастировали с застывшей картиной острова и окружавших егольдов.

Так выглядел безымянный островок 30 августа, когда мы прощались с людьми.Открыт он был за неделю до описываемых событий.

Перед этим мы посетили Новую Землю, побывали на Земле Франца-Иосифа, сновазашли на Новую Землю, запаслись здесь углем, потом пересекли Карское море инадеялись подойти к Северной Земле. Но Арктика крепко защищала этот, тогда ещетаинственный уголок нашей планеты. Тяжелые льды не один раз останавливали"Седова" уже в центральной части Карского моря. А при подходе к районупредполагаемых западных берегов Северной Земли льды встали на пути ледоколанепреодолимой преградой. Наша попытка пробиться к берегам, еще не знавшимчеловека, не увенчалась успехом.

Мы даже не были уверены, что вошли в пределы их видимости. 22 августа, в яркийсолнечный день, при очень сильной рефракции , мы заметили на востоке что-то похожее на землю.Это "что-то" напоминало высокую ледяную стену. Мираж изменял ее ежеминутно: топоднимал на сотни метров, то совершенно скрывал из виду. Желание увидетьберега, еще неизвестные человеку, держало в напряжении весь состав экспедиции.Все, начиная от кочегаров и машинистов, то и дело выскакивавших из недркорабля, и кончая руководителями экспедиции, толпились на палубе. Особеннонетерпеливые поднимались на ванты, лезли, вопреки судовым правилам, накапитанский мостик, хватались за бинокли и, не отрываясь, следили запричудливой игрой рефракции, спорили, но в конце концов все же никто не былуверен, что действительно видит землю. Неподвижные, мощные льдыпреградили путь к этому видению. Да и само оно словно растаяло, как толькоисчезли условия, благоприятствующие необычной рефракции.

Надо было искать подходы к Северной Земле в другом месте. Или по крайней меренайти поблизости от нее какой-нибудь кусочек суши.

"Седов" взял курс вдоль кромки льдов на север. Через несколько часов мы увиделинебольшой остров (теперь о. Длинный) с круглыми, мягкими очертаниямиповерхности, с обрывистым западным и отлогим южным берегом. При отсутствиидругой суши здесь можно было бы высадиться, чтобы потом, уже на собаках,продвигаться к таинственной земле. Однако льды не допустили и к этому острову."Седов" направился дальше к северу.

Вечером экспедиция наткнулась на группу островов, носящую теперь имя энтузиастаАрктики Г. Я. Седова. Узкими лентами, шириной от нескольких десятков до 250-300метров, они вытянулись с юго-востока на северо-запад. К одному из них напротяжении нескольких сот метров подходила открытая вода. Берег здесьзаканчивался маленькой галечной косой, удобной для выгрузки.

Доступный клочок суши был найден. Надо было решать вопрос о высадке. Всепрекрасно понимали, что островок - не идеальное место для создания базыэкспедиции. Северная Земля, которую мы должны были исследовать, лежала где-тона востоке. Расстояние до ее берегов и условия достижения их на собакахоставались неизвестными. Даже при доступности пути перебазирование сострова на Землю должно было потребовать много усилий. К тому же и самостровок, пригодный для высадки, казался неприветливым и неуютным даже дляздешних мест. Источника пресной

воды на нем не было.

- Скучная землица, ой, какая скучная! - слышались голоса на "Седове".

- А посмотрите на группу Ушакова: люди не нарадуются. Словно клад нашли.Кажется, хотят высаживаться.

- Неужели никто им не отсоветует? Ведь это же прямотаки безрассудно - оставлятьлюдей на таком острове,- сокрушался добрейший Иван Васильевич, буфетчик,кормилец и поилец седовцев.- Разве можно жить человеку на таком клочке?

- Что и говорить: суровая землица, не радостная!

И жизнь здесь будет суровой,- вторил ему писатель Соколов-Микитов.

- Все это правда. Да ведь другого-то ничего нет,- приводил самый вескийаргумент старший штурман.- Не повезем же мы Ушакова в Архангельск. Оттудадальше до Северной Земли.

Выбора действительно не было. На юге льды не пускали корабль к берегам СевернойЗемли, а к северу виднелась картина, еще менее обнадеживающая. Да и время длявосьмидесятого градуса северной широты было позднее: рассчитывать на скороеизменение ледовой обстановки не приходилось.

Кто решил попасть на Северную Землю, тот должен был радоваться возможностизацепиться за близкий к ней островок, хотя бы суровый и неприветливый.Посоветовавшись с товарищами, я объявил о высадке. Безымянный клочок сушидолжен был стать опорной базой нашей экспедиции.

...Началась выгрузка. Шесть суток, день и ночь, между кораблем и берегом, точноткацкий челнок, сновала наша моторная шлюпка. На буксире тянулись кунгасы слесом, собаками, мешками с мукой, бочками, углем, мехами и прочим нашимимуществом. Работа кипела. В нее включились моряки, рабочие, научные сотрудникии корреспонденты. Пронесшаяся метель и заметное падение температуры вызвалинекоторую нервозность экипажа. Появились разговоры об опасности вынужденнойзимовки корабля. Это еще более ускорило темп выгрузки.

Наконец, все наше хозяйство оказалось на берегу. На косе вырос маленький домик,собранный из свежих розово-желтых сосновых брусьев, словно вылепленный изсливочного масла. Из трубы домика пошел дым. На мачте, установленной надконьком крыши, затрепетал красный флаг. Остров, еще неделю назад неизвестныйчеловечеству, начал жить. Миссия "Седова" была окончена. Корабль мог уйти.

Первый гудок корабля разорвал полярную тишину и заглох, словно увяз, в густом,наседавшем с моря тумане.

Последний раз захожу в общую каюту В. И. Воронина и О. Ю. Шмидта. Мне вручаютсядва документа.

Первый из них от 30 августа 1930 года:

Георгий Алексеевич Ушаков назначается начальником Северной Земли и всехприлегающих к ней островов со всеми правами, присвоенными местнымадминистративным органам советской власти.

Г. А. Ушакову предоставляется, в соответствии с законами СССР и с местнымиособенностями, регулировать охоту и промыслы на вверенной ему территории и ввози вывоз всяких товаров, а также устанавливать правила въезда, выезда ипребывания на Северной Земле и островах иностранных граждан.

- Этот документ,- говорит Шмидт,- с первого взгляда звучит несколько необычно.Вверяется вам нечто совершенно неизвестное. Никто не знает ни простирания,ни площади, ни устройства, ни характера "вверяемой" вам земли и прилегающих кней островов. Может быть, вы получаете территорию целого европейскогогосударства, а может быть, и совсем незначительный клочок суши. Скорее, однако,первое. Все это по-хозяйски вы должны выяснить сами. Знаю, что вы и вашипомощники не боитесь трудностей освоения своих владений и хотите, чтобы этивладения были побольше. Думаю, что Северная Земля удовлетворит ваши желания.

Что же касается регулирования охоты и промыслов, то, по-видимому, это делобудет нетрудным. Нет никаких оснований думать, что, кроме вас и вашихтоварищей, на всей Северной Земле, как бы велика она ни была, проживает хотьодин человек. Поэтому объем промысла будет регулироваться только надобностьюмяса для ваших собак и вашей энергией.

Но документ этот вам все же может понадобиться. Помните о мечтах иностранцевпопасть на Северную Землю. Нет гарантии, что они не попытаются перейти к делу.В таком случае на вашу группу возлагается почетная и ответственная задача -представлять здесь советскую власть. Будьте настоящими большевиками, никогда незабывайте об интересах родины, и это всегда подскажет вам правильное решениепри любой ситуации. Не сомневаюсь, что вы с честью выполните эту почетную роль.

Второй документ был конкретнее. Вот он:

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Предъявитель сего, заместитель директора Арктического института ГеоргийАлексеевич Ушаков, командируется на Северную Землю в качестве НачальникаСевероземельского экспедиционного отряда правительственной Арктическойэкспедиции. На т. Ушакова и его отряд возлагается исследованиеСеверной Эемли. В случае недостижения кораблями Северной Земли в ближайшие двенавигации или каких-либо других условий, выявившихся в период работ на СевернойЗемле, т. Ушаков с людьми должен на собаках пересечь пролив Вилькицкого и черезТаймырский полуостров выйти в населенные места, откуда продвигаться в г.Ленинград.

Срок действия настоящего удостоверения оканчивается по возвращении т. Ушакова вЛенинград.

Документ не требовал комментариев. Найти и исследовать Северную Землю и вслучае необходимости своими силами выбраться с нее - вот большие задачи,стоявшие перед нашей маленькой экспедицией. Как они были трудны - каждыйпонимал без слов.

На прощание Шмидт желает успеха, обнимает меня.

Крепко жмет руку Воронин. Живые поморские глаза прославленного капитана полнытеплоты и заботы.

Бы уж извините,- говорит он, не выпуская моей руки,- не довезвас до самой Земли. Высадил на каких-то "прилегающих" островах. Самивидели, какой стеной стоят льды.

Ничего, Владимир Иванович, все-таки на твердую землю высадили. Острованастоящие, крепкие, в океан их не унесет,- отшучиваюсь я.

Да какие же эти острова? Пустяк, а не острова.

Ни горы, ни речки. Лемминги - и то, кажется, на них не живут. Узкие, длинные -макароны какие-то, а не острова. Неуютные. Тяжело вам будет на них. Да идоберетесь ли с них до Северной Земли-то?

- Доберемся. Льды нам помогут. Ведь мы, Владимир Иванович, на собакахпойдем, а не на ледоколе.

Тут я почувствовал, что сказал что-то не то. Рукопожатие Владимира Ивановичастало не таким уж крепким.

- Что же, по-вашему, собаки сильнее ледокола? - оби делся капитан за свойлюбимый корабль.

Выручил О. Ю. Шмидт. Он расхохотался так раскатисто, заразительно идружественно, что невольно засмеялись и мы с Ворониным. Напряженность исчезла.Рука Владимира Ивановича стала вновь дружелюбной, а в голубых глазах опятьзасветилась теплота.

- Ладно,- говорит он.- Согласен, что иногда собаки могут быть полезнееледокола. Только поскорее добирайтесь до вашей Земли и немедленно сообщайте обуспехе. А то у меня такое чувство, словно взялся доставить вас в Архангельск,а высадил на Соловецких островах - добирайтесь, мол, сами. Не успокоюсь, покане получу вестей о вашем выходе на Северную Землю.

И Владимир Иванович крепко обнимает меня на прощание.

- Ну, Георгий Алексеевич, желаю успеха! - напутствует В. Ю. Визе.

Это звучит лаконично, но веско. Знаток природы полярных морей и историиисследования Арктики предвидит все предстоящие нам испытания. Он знает, чтоозначает успех или неуспех в таких предприятиях, как наше. Поэтому еголаконичное прощальное напутствие звучит особенно значительно.

Мы выходим на палубу. Членов нашей Североземельской экспедиции плотным кольцомокружает команда "Седова". Еще вчера некоторые седовцы готовы были поворчать ивысказать недовольство, что из-за нашей высадки задерживаются так далекона севере. Сейчас в их словах и взглядах много настоящего, товарищескоговнимания, идущего из глубины сердца. В то же время в их поведении чувствуетсякакая-то скованность, неловкость, словно они считают себя виноватыми в том, чтоуходят на Большую Землю, а нас оставляют среди льдов.

...Второй гудок. Слышно, как выбирают якорь.

Воображение, помимо воли, уносит меня за много тысяч миль от нашего окруженногольдами клочка земли. Мысли летят туда, где еще стоят горячие солнечные дни.Одна за другой в памяти вспыхивают картины, не связанные друг с другом.Какой-то переулок с липами на Арбате, дети, копошащиеся в песке. Краснаяплощадь, смеющееся лицо девушки, березки. Свисток паровоза, зеленая лужайка...Картины ясны, необычно выпуклы.

Корреспондент "Известий" протягивает блокнот:

- Несколько слов на прощание.

Я смотрю на берег. Над нашим одиноким домиком веет красный флаг. Где-то за нимтаинственная, неизвестная земля. Мы должны ее исследовать. Нас послала Родина.Флаг словно указывает нам путь, будит волю, зовет вперед. Беру блокнот и пишу:

Флаг, реющий над Кремлем, взвился и на Северной Земле, до сих пор остававшейсябелым пятном на географических картах. Горжусь доверием Советскогоправительства и трудящихся СССР. Вместе с товарищами обещаю быть достойнымэтого доверия. Сквозь льды, снега, туманы и полярные метели будем продвигатьнаш флаг все дальше и дальше к северу.

Окружившие нас седовцы читают написанное. Обнимают, жмут руки, желают успеха. Вих пожеланиях слышится напутствие всей нашей страны.

С этим чувством мы вчетвером спускаемся в шлюпку.

Одновременно с хлопками нашего мотора раздается третий гудок. Начинают работатьвинты разворачивающегося ледокола. "Седов" вздрагивает, пенит за кормой воду,отодвигается. Туман размывает его силуэт. С каждым мгновением линии теряют своючеткость.

Через десять минут корабль исчез, словно растаял в тумане. Все произошлобыстро, как во сне. Только донесшийся из-за стены тумана глухой прощальныйгудок подтвердил, что здесь действительно всего лишь несколько минут назад былкорабль.

Мы остались одни.

Над берегом туман реже. Вырисовывается радиомачта. Из-за мыска выглядывает уголнашего домика. Видны сваленные в громоздкие кучи продукты и снаряжение.Несколько собак, встревоженных прощальными гудками "Садова", забрались на грудуящиков и, вытянув шеи, внимательно всматриваются в море. Из воды частеньковысовываются головы любопытных тюленей. Плавно носятся белые полярные чайки.

Перед нами - та же картина, что вчера и позавчера. За неделю мы успели к нейприглядеться. Но сейчас она кажется нам какой-то новой, будто впервые предсталаперед нами в своем настоящем виде.

Тысячами миль и бесконечными ледяными полями мы теперь отделены от привычногомира. Словно перенеслись на другую планету и не знаем, когда вернемся. Да и всамом деле мы не знаем, сколько пробудем на этом забытом природой клочке земли.Может быть - год. Может быть - два. Может быть...

Много было полярных экспедиций, и кончались они по-разному: одни возвращались,а след других терялся в ледяных просторах. Наш план нанести на картунеизвестные берега Северной Земли и произвести ряд наблюдений силами нашейэкспедиции достаточно смел. А где смелость, там и опасность, и нет смыслазакрывать глаза перед ней.

Что же, будем бороться! Мы для того и пришли сюда, готовы к борьбе и верим впобеду.

Но разлука с людьми еще переживается нами. "Седова" нет, мы это прекраснознаем, но невольно поворачиваем головы в ту сторону, где стена туманасомкнулась за кормой корабля.

Шлюпка идет к берегу. Гулко рокочет мотор, но вокруг стоит такая тишина, чтозвуки не сливаются. Помимо хлопков мотора ухо ловит журчание воды вдоль борта.

Я смотрю на своих товарищей.

Вот на средней банке шлюпки сидит геолог Николай Николаевич Урванцев. Этовполне сложившийся исследователь с большим полярным стажем. С ним я встретилсяеще до утверждения плана экспедиции. До этого я знал его только по отзывам, нони разу не видел. Наша встреча произошла в вагоне поезда между Ленинградом иМосквой.

В купе вошел человек лет тридцати пяти - сорока, среднего роста, чуть сутулый,худощавый. Лицо незнакомца было хорошо выбрито, щеки немного одутловаты,выражение чуть брезгливое. Очки с толстыми стеклами говорили о сильнойблизорукости.

По манере, с которой он раскладывал вещи, можно было видеть, что этот человекпривык к точности, порядку и любит даже на одну ночь устраиватьсяпо-серьезному. Такая черта обычно отмечает людей, привыкших к частой сменемест. Они любят и умеют и на бивуаках чувствовать себя как дома.

Мой спутник сел напротив. По-видимому, он совсем не был склонен начинатьразговор или знакомиться со случайным соседом по купе. Весь его вид говорил окакой-то преднамеренной отчужденности. Я от нечего делать продолжал наблюдатьза ним.

Вот он потянулся к столику за книгой. Рядом лежал брошенный мною конверт отписьма, которое принесли мне в вагон. Сосед остановил взгляд на адресе. Потомначал присматриваться ко мне. Выражение его лица не изменилось. Наконец, онзаговорил:

- Вы Ушаков?

- Да.

- Тот, который был на острове Врангеля?

- Да.

- Скажите, ваш проект Североземельской экспедиции утвержден?

- Надеюсь, что да. Принят Правительственной Комиссией и представлен в СНК. Авы кто такой и почему это вас интересует?

- Видите ли... Давайте знакомиться... Моя фамилия Урванцев...