14
На другом конце ружья
- Ружье! Ружье! Ружье! - лает Манчи, прыгая туда сюда в пыли.
- Лучше бы вы успокоили свое чучело, - говорит ружье. Лицо говорящего от нас скрыто. - Вы ведь не хотите, чтоб с ним приключилась беда?
- Тихо, Манчи! - говорю я.
Он поворачивает ко мне морду.
- Ружье, Тодд? Пиф-паф!
- Знаю. Заткнись.
Он умолкает, и наступает тишина.
Ну, если не считать моего Шума.
- Я вроде только что задала щенкам вопрос, - говорит голос, - и теперь жду ответа, ага.
Я оглядываюсь на девчонку. Она пожимает плечами, но я замечаю, что руки у нас обоих подняты.
- Что? - переспрашиваю я ружье.
Оно сердито хмыкает.
- Грю, кто вам разрешил жечь чужие мосты, а?
Я молчу, девчонка тоже.
- Думаете, я вам палкой угрожаю?! - Ружье дергается.
- За нами гнались! - наконец заявляю я, не придумав ничего получше.
- Гнались, говоришь? - переспрашивает ружье. - И кто ж за вами гнался?
А вот тут я попадаю в тупик. Что опасней - сказать правду или соврать? На чьей стороне винтовка - на нашей или мэра? Не сдадут ли нас Прентиссу в качестве подарка? Или этот человек ведать не ведает о Прентисстауне?
Мир - опасное место, если ты знаешь слишком мало.
Например, почему здесь так тихо?!
- Про Прентисстаун мне известно, не волнуйся, - говорит ружье, читая мой Шум с неприятной точностью и снова щелкая затвором. - Если вы оттуда…
И тут девчонка подает голос. После этого она перестает быть для меня девчонкой и становится Виолой.
- Он спас мне жизнь.
Я спас ей жизнь.
Говорит Виола.
Забавное ощущение.
- Да что ты? - говорит ружье. - А откуда тебе знать, что он ради тебя старался, а не ради себя?
Девчонка - Виола - смотрит на меня и морщит лоб. Моя очередь пожимать плечами.
- Хотя нет. - Голос меняется. - Нет-нет, я ничего дурного в мальчишке не вижу. Ты ведь еще щенок, а?
Я коекак сглатываю.
- Через двадцать девять дней я стану мужчиной.
- Нечем тут гордиться, щенок. Учитывая, откуда ты родом.
А потом он опускает ружье.
Вот почему было так тихо.
Он женщина.
Он взрослая женщина.
Нет, он старуха.
- Раз уж ты такой сообразительный, хватит говорить про меня "он". - Женщина все еще целится в нас. - И эта старуха, кстати, легко может вас пристрелить.
Она смотрит на меня пристально, мастерски читая мой Шум, как умел только Бен. Выражение ее лица то и дело меняется, словно она меня оценивает - точьвточь как делал Киллиан, пытаясь понять, вру я или нет. Впрочем, Шума у этой женщины нет, такшто она может хоть песенку про себя петь, а я и знать не буду.
Она поворачивается к Виоле и меряет ее таким же тяжелым взглядом.
- Вот так щенки! - восклицает старуха, снова поворачиваясь ко мне. - Тебя прочесть легко, как младенца. - Потом она обращается к Виоле: - А твоя история позапутанней будет, да?
- Я бы с удовольствием все рассказала, если бы вы перестали в нас целиться, - говорит Виола.
От удивления даже Манчи поднимает на нее взгляд. Я поворачиваюсь к Виоле с разинутым ртом.
Со скалы доносится хихиканье. Старуха смеется. На ней кожаная одежда, поношенная и насквозь пропыленная, шляпа с полями и высокие сапоги - чтобы ходить по грязи. Как бутто она самый обычный фермер.
Но она все еще целится в нас из ружья.
- Вы сбежали из Прентисстауна, так? - спрашивает она, снова заглядывая в мой Шум. Скрыть от нее ничего нельзя, такшто я рисую в воображении все, от чего мы сбежали, и что случилось на мосту, и кто за нами гнался. Старуха видит - я знаю, что видит, - но только сжимает губы и немножко щурится.
- Ну что ж, - говорит она наконец, беря винтовку в одну руку и спускаясь к нам. - Врать не буду: то, что вы взорвали мой мост, меня не порадовало. Грохот я услыхала еще на ферме, так-то. - Она спускается с последнего камня, встает неподалеку от нас, и от ее мощной взрослой тишины я, сам того не замечая, немного пячусь. - С другой стороны, на другой берег мы не ходили уже больше десяти лет. Я оставила мост на всякий случай. - Старуха еще раз окидывает нас внимательным взглядом. - И кто теперь скажет, что я была не права?
Мы все еще стоим с поднятыми руками, потомушто от такой чего угодно можно ждать, верно?
- Я щас задам один вопрос и повторять его не буду, - говорит старуха, снова поднимая ружье. - Оно мне понадобится?
Мы с Виолой переглядываемся.
- Нет, - говорю я.
- Нет, мэм, - отвечает Виола.
Мэм?
думаю я.
- Это то же самое, что "сэр", красавчик. - Старуха закидывает винтовку за плечо. - Только про леди. - И приседает к Манчи. - А тебя как?
- Манчи! - лает тот в ответ.
- А… ну да, как же иначе! - Старуха треплет его за уши. - Ну а вы, щенки? - спрашивает она, не глядя на нас. - Вас как матушки окрестили?
Мы с Виолой опять переглядываемся. Называть свои имена не очень-то хочется, но старуха всетаки опустила ружье - честный обмен.
- Я Тодд. Она Виола.
- Чистая правда, - говорит старуха. К этому времени она уже уложила Манчи на спину и чешет ему пузо.
- Скажите, как еще можно перебраться через реку? - спрашиваю я. - Другие мосты есть? Те люди…
- Я Матильда, - перебивает меня старуха, - но так меня зовут только чужие, а вы называйте Хильди. Быть может, в один прекрасный день вы заслужите право пожать мне руку.
Я снова смотрю на Виолу. Если у человека нет Шума, как понять, что он сумасшедший?
Старуха хохочет.
- Смешной ты, пострел! - Она встает, а Манчи перекатывается обратно на живот и поднимает на нее влюбленные глаза. - Отвечая на твой вопрос: в паре дней езды отсюдова вверх по течению есть брод, а до мостов еще очень далеко - что в одну, что в другую сторону.
Старуха снова окидывает меня уверенным и ясным взглядом, едва заметно улыбаясь. Видимо, она опять читает мой Шум, но никакого прощупывания, как обычно бывает с другими, я не чувствую.
Пока она смотрит, до меня доходит сразу несколько вещей, и я начинаю соображать, что к чему. Похоже, Прентисстаун и впрямь изолировали из-за Шума, так? Потомушто передо мной стоит живая и здоровая женщина, которая смотрит на меня по-доброму, однако близко не подходит и всех гостей из моих краев встречает заряженным ружьем.
А если я заразный, то Виола почти наверняка заразилась и в эту самую секунду, пока мы разговариваем, уже умирает, и вряд ли мне будут рады в том поселении, скорей всего, мне велят держаться подальше, и тогда конец, верно? Мое путешествие закончилось, хотя я даже не успел сообразить, куда иду.
- О, тебе и впрямь не будут рады, - говорит старуха. - Никаких "вряд ли" и "скорей всего". Но… - Тут она подмигивает, ей-богу, подмигивает. - Нельзя умереть от того, чего не знаешь.
- Поспорим? - отвечаю я.
Старуха отворачивается и идет обратно к каменистой тропинке, по которой спустилась со скалы. Мы провожаем ее взглядом до самой вершины.
- Идете, нет? - спрашивает она таким тоном, бутто уже звала нас и мы ее задерживаем.
Я смотрю на Виолу, и та объясняет старухе:
- Нам надо попасть в поселение. - Виола косится на меня. - Рады нам там или нет.
- Попадете, не волнуйтесь, - отвечает старуха, - для начала вам, щеняткам, надо поесть и выспаться. Это и слепой увидит.
Мысль о еде и отдыхе так греет душу, что на секунду я даже забываю о винтовке. Но только на секунду.
- Надо идти дальше, - тихо говорю я Виоле.
- Я даже не знаю, куда мы идем, - так же тихо отвечает мне она. - А ты? Только честно.
- Бен сказал…
- Так, щенятки, слушай меня: вы сейчас пойдете на мою ферму, хорошенько подкрепитесь и выспитесь - постель, правда, мягкой не будет, обещаю. А уж завтра утром отправимся в поселение. - Она произносит это слово нарочито громко и вытаращив глаза, как бутто высмеивает нас.
Мы по-прежнему не двигаемся с места.
- Хорошо, смотрите на это так, - продолжает старуха. - У меня есть ружьишко. - Для наглядности она им помахивает. - Но я прошу вас пойти.
- Почему мы отказываемся? - шепотом спрашивает Виола. - Давай просто посмотрим.
Мой Шум удивленно вскидывается.
- Посмотрим на что?
- Я бы не отказалась от ванны. И от отдыха.
- Я тоже, - говорю я. - Но за нами гонятся люди, которых одним сломанным мостом не остановишь, и к тому же мы ничего о ней не знаем. Вдруг она убийца или еще кто.
- Да вроде нет. - Виола кидает на старуху быстрый взгляд. - Немного тронутая, но это, кажется, не опасно.
- Кажется! Да что тут может казаться? - Если честно, я уже немного злюсь. - Люди без Шума вапще никем не кажутся.
Виола вдруг морщится и стискивает зубы.
- Брось, я не про тебя…
- Вечно ты… - Она умолкает и трясет головой.
- Что вечно? - шепотом спрашиваю я.
Виола только злобно щурится на меня и поворачивается к старухе.
- Подождите! Я только возьму вещи. - Голос у нее сердитый.
- Эй! - удивленно вскрикиваю я. Что, уже забыла, как я спас ей жизнь? - Погоди, нам велели идти по дороге. Мы должны попасть в поселение!
- Дороги не всегда самый быстрый способ попасть в нужное место, - говорит старуха. - Вы еще не поняли?
Виола молча поднимает с земли сумку и хмурится, хмурится. Она готова идти - с первым попавшимся бесшумным человеком, - готова бросить меня по первому сладкому зову.
И она забыла то, о чем я не хотел говорить вслух.
- Я не могу пойти, Виола, - цежу я сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя и краснея от стыда (даже пластырь отваливается). - Я носитель микроба. Я опасен.
Она оборачивается и ядовито произносит:
- Может, тогда тебе вообще не стоило сюда идти?
Я разеваю рот.
- Ты чего, серьезно? Вот так возьмешь и просто уйдешь?!
Виола отворачивается, но ответить не успевает: ее перебивает старуха.
- Щеночек, - говорит она, - если ты волнуешься, что заразишь подругу, мы с ней пойдем впереди, а ты поодаль. Тебя твой пес будет охранять.
- Манчи! - лает Манчи.
- Его дело, - говорит Виола и начинает взбираться на скалу, к старухе.
- Еще раз: меня зовут Хильди, а не старуха, - говорит женщина.
Виола поднимается на вершину, и они, не сказав больше ни слова, уходят.
- Хильди, - повторяет Манчи.
- Заткнись.
Выбора у меня нет, так? Приходится топать за ними.
И вот мы шагаем по узкой, заросшей кустами тропинке - Виола и старуха Хильди впереди, мы с Манчи за милю от них, - навстречу неизвестно каким новым опасностям. Я постоянно оглядываюсь, опасаясь увидеть мэра, мистера Прентисса-младшего и Аарона.
Ну не знаю. Как тут вапще можно что-то знать? Чем думали Бен и Киллиан, как я должен был к этому подготовиться? Согласен, за постель и горячую еду не жалко и под пулю пойти, но, может, это ловушка… И поделом нам, тупицам.
За нами погоня, мы должны бежать.
Хильди могла нас заставить, но почему-то не заставила, а попросила. И Виола говорит, что она хорошая… только откуда ей знать? Или бесшумные люди умеют читать мысли друг друга?
Ну теперь поняли? Здесь сам черт ногу сломит.
Да и вапще, какая разница, что говорит Виола?
- Ты только посмотри на них, - говорю я Манчи. - Быстро они спелись. Прям не разлей вода!
- Хильди, - повторяет Манчи. Я замахиваюсь на него, но шлепнуть не успеваю - он припускает вперед.
Виола и Хильди о чем-то разговаривают: до меня доносится только неясное бормотание, ни слова не разобрать. Будь они нормальными Шумными людьми, мы бы сейчас спокойно болтали, и неважно, далеко я иду или рядом. Никаких тайн и секретов. Все бы тараторили без умолку, хотели бы они того или нет.
И никто бы не чувствовал себя изгоем. Никого бы не бросили одного при первом удобном случае.
Мы идем дальше.
И я начинаю думать.
И заодно позволяю им уйти подальше.
Я думаю, думаю…
Может, раз уж мы нашли Хильди, она и позаботится о Виоле? Спелись они только так, не то что со мной. Вдруг Хильди поможет ей вернуться на родину, потомушто я, очевидно, не могу. Мне вапще можно жить только в Прентисстауне, верно? Я носитель опасного микроба, который легко убьет ее и всех остальных, меня не пустят в новое поселение, а спать уложат в хлеву, с овцами и картошкой.
- Вот и все, правда, Манчи? - Я останавливаюсь и тяжело дышу. - Здесь нет никакого Шума, только мой. - Стираю пот со лба. - Нам некуда идти. Вперед нельзя, назад тоже.
Я сажусь на камень, постепенно сознавая, в каком ужасном положении я оказался.
- Нам некуда идти. Нечего делать.
- Нечего, Тодд, - говорит Манчи, виляя хвостом.
Так нечестно.
Нечестно, и все.
Тебе заказана дорога в твой единственный дом.
И ты всегда будешь один, до самого конца.
Почему ты так поступил со мной, Бен? Чем я это заслужил?
Вытираю рукавом глаза.
Вот бы Аарон и мэр пришли и забрали меня.
Скорей бы все это закончилось.
- Тодд? - лает Манчи, подходя вплотную ко мне и нюхая мое лицо.
- Пошел вон. - Я отталкиваю его от себя.
Хильди и Виола уходят все дальше, и если не встать сейчас, я рискую заблудиться.
Но я не встаю.
До меня по-прежнему долетает бормотание: оно становится все тише и тише, и никто из них даже не оглядывается.
Хильди, слышу я. А потом девчонка, и чертова протечка, и опять Хильди, и сгоревший мост.
Я вскидываю голову.
Это чей-то голос.
Но я не слышу его, он у меня в голове.
Хильди с Виолой уходят, однако им навстречу идет кто-то еще. Он машет рукой.
Кто-то, чей Шум говорит: Здрасьте!
15
Товарищи по несчастью
Это старик, он тоже несет винтовку, только держит ее дулом вниз. Его Шум становится громче и взволнованней, когда он подходит к Хильди, обнимает ее за талию и целует, а потом удивленно жужжит, когда его знакомят с Виолой, которая немного ошарашена таким теплым приемом.
Хильди замужем за Шумным человеком. За взрослым мужчиной, который спокойно разгуливает везде с Шумом. Но как?..
- Эй, щенок! - Хильди оборачивается ко мне. - Ты весь день будешь кукситься или поужинаешь с нами?
- Ужин, Тодд! - Манчи срывается с места и бежит к остальным.
Я не знаю, что и подумать.
- О, еще один Шумный малый! - кричит старик, проходя мимо Хильди и Виолы ко мне. Шум бьет из него фонтаном, полный сварливого добродушия и колючих приветствий. Щенок, и мост взорвался, и трубы текут, и товарищ по несчастью, и Хильди, мояХильди. Винтовку он не убрал, но тянет мне руку для рукопожатия.
Сам не свой от изумления я даже ее жму.
- Меня зовут Тэм! - чуть ли не кричит старик. - А тебя как звать, щенок?
- Тодд.
- Рад знакомству, Тодд! - Он обнимает меня за плечи и прямо-таки тащит за собой по тропинке. Я кое-как волочу ноги, и скоро мы подходим к Хильди и Виоле, а старик всю дорогу тараторит: - Гостей у нас давненько не бывало, такшто вы не взыщите. Лачуга скромная, странников в наших краях с десяток лет не видали! Вот радость-то!
Мы подходим к остальным, и я все еще не знаю, что сказать. Молча перевожу взгляд с Хильди на Виолу, с нее на Тэма и так по кругу.
Мне просто хочется, чтобы мир стал чуточку понятнее, неужели это так плохо?
- Нет, Тодд, это не плохо, - тепло произносит Хильди.
- Почему вы не заразились Шумом? - спрашиваю я, когда слова наконец спускаются из моей головы ко рту. И тут мое сердце подпрыгивает, такшто глаза чуть не вылезают из орбит, а горло перехватывает, и Шум становится белого цвета - цвета надежды. - У вас есть лекарство?! - еле выговариваю я срывающимся голосом. - Вы изобрели лекарство?
- Если бы на свете было лекарство, - говорит, а точнее кричит Тэм, - разве бы я стал заваливать тебя этим мусором, что летит из моей головы?
- Помоги тебе бог, если бы стал, - с улыбкой говорит Хильди.
- И тебе помоги - ты ведь тогда нипочем не узнала бы, что у меня на уме, - улыбается в ответ Тэм, и его Шум искрится любовью. - Нет, щенок, - обращается он ко мне. - Лекарства еще не придумали. По крайней мере, я не слыхал.
- Вапще-то в Хейвене над ним работают. Люди так говорят.
- Это какие ж люди? - недоверчиво спрашивает Тэм.
- Талия, - отвечает Хильди. - Сюзан Ф. Моя сестрица.
Тэм насмешливо фыркает:
- Тогда я умолкаю. Сплетня на сплетне и сплетней погоняет! Твоя сестрица и своего имени правильно не напишет.
- Но… - говорю я, без конца переводя взгляд с Хильди на Тэма и обратно. - Как же вы тогда выжили? - спрашиваю я Хильди. - Шум убивает женщин. Всех женщин.
Они с Тэмом переглядываются, и я слышу - нет, чувствую, - как Тэм подавляет в своем Шуме какую-то мысль.
- Нет, щенок, - говорит Хильди, пожалуй, чересчур ласково. - Я и Виоле уже сказала: ей ничто не угрожает.
- Не угрожает?
- У женщин иммунитет, - поясняет Тэм. - Повезло шельмам, так-то.
- А вот и нет! - говорю я уже громче. - Не повезло! Все женщины Прентисстауна заразились микробом и умерли! Даже моя ма умерла! Может, спэки сбросили на вас микроб послабее…
- Щенок. - Тэм кладет руку мне на плечо.
Я стряхиваю ее, но не знаю, что еще сказать. Виола за все это время ни словечка не вымолвила. И на меня не смотрит.
- Я знаю, меня не обманешь, - почему-то продолжаю упираться я, хотя новость радостная - считай, полбеды не стало, так?
Неужели это правда?
Как такое возможно?
Тэм и Хильди опять переглядываются. Я заглядываю и Шум Тэма, но он, как и все мои знакомые, прекрасно обучился прятать важные мысли от любопытных глаз. Я вижу только доброту.
- У Прентисстауна грусная история. У вас там все пошло наперекосяк.
- Неправда, - говорю я, хотя даже по голосу слышно, что я больше ни в чем не уверен.
- Сейчас не время для таких разговоров, Тодд, - говорит Хильди, гладя Виолу по плечу. Та и не думает сопротивляться. - Тебе надо поесть и хорошенько выспаться. Ви сказала, что вы всю дорогу почти не спали, а прошли много миль. Отдохните - и сразу повеселеете.
- То есть, я неопасен? - на всякий случай переспрашиваю я, нарочно не обращая внимания на ласковое "Ви".
- Ну Шум твой она не подцепит, не переживай, - с улыбкой отвечает Хильди. - А насчет всего остального я не ручаюсь, время покажет.
Мне хочется верить, что она права, и одновременно хочется сказать, что она ошибается, поэтому я вапще ничего не говорю.
- Пошли, - нарушает тишину Тэм, - попируем на славу!
- Нет! - кричу я, вспоминая про самое главное. - Нет у нас времени пировать! - Я смотрю на Виолу. - За нами гонятся, если ты забыла. Этим людям плевать, сыты мы или нет. - Поднимаю взгляд на Хильди. - Вы уж простите, уверен, пир вышел бы очень славный, но…