- Господин мэр тоже хочет потолковать с юным Тоддом. - Мистер Прентисс-младший повышает голос - Выходите сейчасже, слышите? Ничего вам не будет, мы просто поболтаем.
Бен кивает в сторону черного хода - решительно и твердо, и на сей раз спорить с ним бесполезно. Мы начинаем медленно продвигаться к двери, но терпение Манчи к этому времени кончается, и он лает:
- Тодд?
- Вы ведь не думаете удрать через черный ход? - кричит нам шериф. - С дороги, Киллиан!
- Убирайся с моей земли, Дейви.
- Я два раза повторять не буду.
- Да ты уже трижды повторил, Дейви, такшто твои угрозы не работают.
Наступает молчание, но Шум обоих становится громче, и мы с Беном понимаем, что сейчас будет. Все происходит очень быстро: в дверь громко ударяют, потом еще и еще, а мы с Беном и Манчи летим на кухню, но не успеваем туда добраться, как все уже кончено. Мистер Прентисс-младший лежит на полу, зажимая рукой рот, из которого течет кровь. Его винтовка в руках у Киллиана, и он целится ею в шерифа.
- Убирайся из моего дома, Дейви.
Мистер Прентисс-младший переводит взгляд на нас, все еще зажимая ладонью окровавленный рот. Как я уже говорил, он всего-то на два года старше меня: его голос постоянно ломается посреди фразы, но по закону он уже стал мужчиной, а заодно и нашим шерифом.
Кровь течет на светлые коричневатые волосики, которые он сам зовет усами, а остальные не зовут никак.
- Ты знаешь, что так на вопросы не отвечают, верно? - Он сплевывает на пол кровь и выбитый зуб. - Ты знаешь, что это еще не конец. - Шериф смотрит мне прямо в глаза. - Что ты нашел на болоте, а, малыш?
Киллиан приставляет дуло к его голове.
- Вон.
- Мы строим на тебя планы, малыш. - Мистер Прентисс-младший кроваво улыбается и встает на ноги. - Последний ребенок. До дня рождения остался ровно месяц, верно?
Киллиан громко и угрожающе взводит курок.
Мистер Прентисс-младший снова смотрит на нас, сплевывает и говорит:
- Скоро увидимся. - Голос у него хрипит и срывается, поэтому он быстренько улепетывает в город.
Киллиан хлопает дверью.
- Бежать надо немедленно. Через болото.
- Знаю, - отвечает Бен. - Я надеялся…
- Я тоже.
- Эй-эй! Погодите! - кричу я. - Какое еще болото?! Там спэки!
- Думай тише, - осаживает меня Киллиан. - Все куда серьезней, чем тебе кажется.
- Мне вапще ни черта не кажется! - отвечаю я. - Никуда я не пойду, пока не получу объяснений!
- Тодд… - начинает Бен.
- Они скоро вернутся, - говорит Киллиан. - Дейви Прентисс вернется, он будет не один, и мы уже не сможем тебя защитить.
- Но…
- Никаких "но"!
- Пора, Тодд, - говорит Бен. - Манчи пойдет с тобой.
- Совсем отлично…
- Тодд… - Киллиан немножко изменился. В его Шуме я слышу что-то новое, какую-то печаль, почти горе. - Тодд, - повторяет он, а потом вдруг крепко-крепко меня обнимает, задевая воротником разбитую губу. Я вскрикиваю и отшатываюсь.
- Быть может, ты возненавидишь нас, - говорит он, - но постарайся поверить: мы делаем это только из любви к тебе. Хорошо?
- Нет, - отвечаю я. - Нехорошо. Ничего хорошего тут нет.
Киллиан, как обычно, не слушает. Он встает и говорит Бену:
- Все, бегите, я постараюсь их задержать.
- Я вернусь другим путем, - говорит Бен. - Может, удастся сбить их со следа.
На прощание они долго жмут друг другу руки, потом Бен смотрит на меня, говорит "Пошли!" и тащит меня за собой к черному ходу, а Киллиан опять берет винтовку. Мы переглядываемся, и на лице у него написано - на лице и в Шуме, - что это наше последнее прощание, что мы вряд ли когда-нибудь увидимся. Я хочу ему что-то сказать, но дверь захлопывается, и его больше нет.
5
Все, что ты знаешь
- Я доведу тебя до реки, - говорит Бен, когда мы в спешке пересекаем поле - второй раз за день. - Оттуда пойдешь сам - по берегу до болота.
- Там же нет дороги, Бен, - говорю я. - И всюду кроки. Ты хочешь, чтобы меня убили?
Он глядит на меня ровным взглядом и, не сбавляя шага, отвечает:
- Другого пути нет.
- Кроки! Болото! Тихо! Ка-ка! - тявкает Манчи.
Я давно перестал спрашивать, что происходит - все равно никто и не думает мне отвечать, поэтому мы просто бежим мимо овец, которые до сих пор не в загонах - и, возможно, больше никогда туда не попадут.
- Овцы! - говорят они, провожая нас взглядами.
Мы идем дальше, мимо главного амбара, вдоль большой арасительной трубы, потом сворачиваем направо вдоль трубы поменьше и бежим в сторону дикой пустоши, туда, где вопщемто начинается остальная часть нашей огромной пустой планеты.
Бен заговаривает, только когда мы добираемся до деревьев.
- На той еде, что я тебе собрал, можно продержаться несколько дней, но растягивай ее до последнего: ешь фрукты, какие удастся найти, охоться.
- А сколько мне надо протянуть? Когда можно вернуться?
Бен останавливается. Мы только что вошли в лес. Река и тридцати метрах от нас, ее уже слышно, потомушто течение здесь довольно бурное.
Вдруг мне начинает казаться, что я попал в самое одинокое место на всем белом свете.
- Ты никогда не вернешься, Тодд, - тихо произносит Бен. - Тебе нельзя возвращаться.
- Почему? - спрашиваю я тонким голосом - выходит почти мяуканье. - Что я такого натворил, Бен?
Он подходит ко мне.
- Ничего, Тодд. Ты не сделал ничего дурного.
Бен обнимает меня - очень крепко, - и мою грудь вновь спирает: я напуган, зол и растерян. Севодня утром, когда я проснулся, все было как обычно, а сейчас меня выгоняют из города, Бен и Киллиан ведут себя так, словно я умираю, и это ужасно нечестно, не знаю почему, нечестно и все.
- Да, нечестно, - говорит Бен, отстраняясь и пристально глядя мне в глаза. - Но этому есть объяснение. - Он разворачивает меня, открывает рюкзак и что-то оттуда достает.
Книжку.
Я опускаю взгляд.
- Ты ведь знаешь, я плохо читаю, - говорю я, чувствуя себя идиотом и сгорая от стыда.
Бен немного нагибается, чтобы поравняться со мной. Его Шум ни капельки не успокаивает.
- Знаю, - мягко говорит он. - Я всегда хотел больше времени уделять твоему… - Он умолкает и протягивает мне книжку. - Дневник твоей ма. Она вела его с тех пор, как ты родился. И до самой смерти.
Мой Шум широко раскрывается.
Дневник моей ма. Личный дневник!
Бен проводит рукой по обложке.
- Мы пообещали ей, что не дадим тебя в обиду. Что ты будешь в безопасности. Пообещали, а потом тут же выбросили из головы, чтобы никто не догадался по нашему Шуму, что мы задумали.
- Включая меня.
- Иначе было нельзя. Если бы даже самая малость проникла в твой Шум, а потом в город…
Он не заканчивает.
- Как севодняшняя тишина на болоте, - добавляю я. - Стоило моим мыслям проникнуть в город, как начался хаос.
- Нет, признаться, этого мы не ожидали. - Бен глядит в ясное небо, давая понять, как сильно его застали врасплох севодняшние события. - Такого мы и представить себе не могли.
- На болоте прячется что-то опасное, Бен. Я чувствую.
Он только вновь протягивает мне книгу.
Я затряс головой.
- Бен…
- Знаю, Тодд. Но ты должен попытаться.
- Нет, Бен…
Он опять ловит мой взгляд - и не отпускает.
- Ты доверяешь мне, Тодд Хьюитт?
Я почесываю бок, не зная, что ответить.
- Конечно, - наконец выдавливаю я. - По крайней мере, доверял, пока ты не принялся собирать мои вещи.
Бен смотрит на меня еще пристальней, его взгляд похож на солнечный луч.
- Ты мне доверяешь? - повторяет он.
Я поднимаю взгляд. Конечно, я все еще ему доверяю.
- Да, Бен.
- Тогда поверь и вот чему: все, что ты сейчас знаешь, - неправда.
- Что именно? - спрашиваю я, немного повышен голос. - И почему ты просто не расскажешь мне правду?
- Потомушто знание опасно, - отвечает он серьезным, как никогда, тоном. Я пытаюсь заглянуть в его Шум, но тот взрывается и отгоняет меня. - Если я скажу сейчас, твои мысли загудят громче пчелиного улья во время сбора меда, и тебя сразу же найдут. Ты должен бежать, Тодд. Бежать как можно дальше.
- Но куда?! - кричу я. - Бежать-то некуда!
Бен глубоко вздыхает.
- Есть.
Я молчу.
- В начале дневника ты найдешь сложенную карту, - говорит Бен. - Я сделал ее сам. Не вздумай на нее смотреть, пока не убежишь подальше от города, ясно? Ступай на болото. Там ты разберешься, что делать.
Шум его говорит об обратном: он вовсе не уверен, что я разберусь.
- Да и мало ли что может случиться, верно? - вслух добавляю я.
Бен не отвечает.
- Почему вы заранее собрали мой рюкзак? - спрашиваю я, немного пятясь. - Если то, что случилось на болоте, было так неожиданно, почему вы давно были готовы выгнать меня из города?
- Мы задумали это, когда ты был совсем маленьким. - Он с трудом проглатывает ком в горле, и меня со всех сторон окружает его печаль. - Мы хотели выслать тебя отсюда, как только ты достаточно повзрослеешь и сможешь сам…
- Да бросьте, вы просто хотели отдать меня на съедение крокам! - Я снова пячусь.
- Нет, Тодд!.. - Бен делает шаг в мою сторону, по-прежнему протягивая мне дневник. Я пячусь еще немного. Он опускает руки.
А потом закрывает глаза и открывает мне Шум.
Первым делом я читаю в нем слова всего один месяц...
Тогда наступит мой день рождения…
День, когда я стану мужчиной…
И…
И…
И тогда…
Случится то, что случается со всеми мальчиками, которые становятся мужчинами…
Они проходят через это сами, в одиночку…
Без чьей-либо помощи…
Убивают в себе детство до последней капли…
И…
И…
И вот куда на самом деле подевались люди, которые…
Вот черт…
Я больше не хочу об этом говорить.
А описать свои чувства попросту не могу.
Я смотрю на Бена: он теперь стал совсем другим человеком, ничуть не похожим на моего Бена.
Знание опасно.
- Вот почему никто тебе не говорил, - произносит он. - Чтобы ты не сбежал отсюда.
- Разве вы бы не защитили меня? - спрашиваю я. Ах, черт, опять это мяуканье! Заткнись!
- Мы защищаем тебя, Тодд. Ты должен бежать. Вот для чего мы учили тебя выживанию - охоте и всему прочему. Тодд, тебе пора…
- Почему вы ждали так долго? Все должно случиться и уже через месяц! Зачем тянули?
- Беда в том, что мы не можем пойти с тобой, Тодд. А бросить тебя на произвол судьбы… Это невыносимо! Ты еще так мал… - Он опять гладит обложку дневника, - Мы надеялись на какоенибудь чудо, что нам не придется…
…тебя терять, продолжает за него Шум.
- Но чуда не произошло, - говорю я.
Бен качает головой и протягивает мне дневник.
- Прости нас. Прости, что все вышло именно так.
И в его Шуме столько искренней скорби, столько тревоги и невыносимой грусти, что я понимаю: он говорит правду и поделать ничего нельзя. Я неохотно беру книжку, кладу ее обратно в пакет и прячу в рюкзак. Больше мы ничего не говорим. Да и что говорить? Все или ничего. Всего не скажешь, остается ничего.
Бен вновь притягивает меня к себе, задевая воротником разбитую губу, как Киллиан, но на сей раз я не отшатываюсь.
- Всегда помни, - говорит он, - когда твоя ма умерла, ты стал нам сыном. Мы с Киллианом очень тебя любим. Всегда любили и будем любить.
Мне хочется промямлить что-то вроде "Никуда я не пойду…", но я не успеваю.
Раздается БАХ!!! - такого грохота я еще никогда не слышал в Прентисстауне, как бутто что-то взорвалось, взорвалось прямо в небе.
И звук мог раздаться только на нашей ферме.
Бен сразу меня отталкивает. Хотя он ничего не говорит, в его Шуме бьется одно слово Киллиан!
- Я пойду с тобой! - выпаливаю я. - Помогу вам драться.
- Нет! - кричит в ответ Бен. - Ты должен бежать. Пообещай мне, что убежишь. Пройдешь через болото и убежишь.
Секунду или две я молчу.
- Обещай, - повторяет Бен, теперь уже повелительно.
- Обещай! - лает Манчи, и даже в его голосе слышится страх.
- Обещаю, - наконец выдавливаю я.
Бен убирает руку за спину и что-то достает: дергает из стороны в сторону, пока оно не отстегивается совсем, и передает мне. Это его охотничий нож, большой, складной, с костяной рукоятью и зазубренным клинком - такой что угодно прорежет. Именно такой я мечтал получить на свой главный день рождения. Бен дает мне его прямо с ремнем, такшто теперь я могу носить его сам.
- Возьми. На болоте пригодится.
- Я еще никогда не дрался со спэком, Бен.
Но он не убирает нож - приходится взять.
С фермы опять долетает БАХ! Бен оборачивается на звук, потом снова смотрит на меня.
- Живо. Спустись вдоль реки к болоту и пройди его насквозь. Беги как можно быстрее и лучше не оглядывайся, Тодд Хьюитт. - Бен берет меня за руку и крепко сжимает. - Я найду тебя, если смогу. Клянусь, - говорит он. - Но ты не останавливайся, Тодд. Помни, что обещал.
Вот и все. Это наше прощание. Прощание, о котором севодня утром я даже не догадывался.
- Бен…
- Вперед! - кричит он и убегает прочь, оглянувшись всего один раз, - назад к тому, что творится сейчас на краю нашего света.
6
Нож в моей руке
- Вперед, Манчи, - говорю я и разворачиваюсь в сторону болота, хотя мне всей душой хочется броситься следом за Беном. Он побежал в другую сторону, чтобы сбить с толку преследователей.
На миг я останавливаюсь: из дома доносится несколько взрывов потише. Я вспоминаю про винтовку, которую Киллиан отобрал у Прентисса-младшего, и про винтовки мэра Прентисса и его людей, спрятанные в городе. Десятки ружей против одного украденного и нескольких наших… долго Киллиан не продержится. Но что это были за взрывы? Тут меня осеняет: Киллиан и взорвал генераторы, чтобы сбить с толку врагов, растревожить Шум города и спрятать мой шепоток во всеобщем гвалте.
Все ради меня.
- Вперед, Манчи, - повторяю я, и мы бежим к реке, а потом сворачиваем направо и спускаемся по берегу с холма, держась подальше от зарослей у самой кромки воды.
Зарослей, в которых живут кроки.
Я вынимаю нож и крепко стискиваю рукоять.
- Что так, Тодд? - без конца лает Манчи (это у него заместо "Что происходит?").
- Не знаю, Манчи. Заткнись и не мешай мне думать.
Рюкзак на бегу бьет меня по спине, но мы не сбавляем шага: продираемся через высокую траву и перепрыгиваем через упавшие деревья.
Я вернусь. Да, я непременно вернусь. Мне сказали, на болоте я сам пойму, что делать: вот я и разобрался. Сперва убью спэка, если смогу, а потом вернусь на ферму и помогу Бену с Киллианом, и мы вместе сбежим в то место, о котором говорил Бен.
Да, так и поступлю.
- Обещал, Тодд, - говорит Манчи. У него испуганный голос: заросли все ближе и ближе.
- Заткнись. Я пообещал, что не буду останавливаться, но для этого мне сперва надо вернуться.
- Тодд? Тодд? - повторяет Манчи. А мне все равно.
На ферме нас теперь не слышно. Прежде чем превратиться в болото, река немного изгибается на восток, уводя нас еще дальше от города, и уже через минуту мы не слышим ничего, кроме собственного Шума и рева реки, который скрывает Шум охотящихся кроков. Бен называет это "эвалюцыей", но почему-то не велит думать о ней рядом с Аароном.
Я тяжело дышу и Манчи тоже задыхается, как бутто вот-вот отдаст концы. Сонце потихоньку начинает садиться, но вокруг все еще светло, как днем: на таком свету не спрячешься. Местность вокруг становится ровнее, и мы подходим ближе к реке, которая уже начала превращаться в болото. Ноги вязнут, идти очень тяжело. Да и зарослей вокруг намного больше. Ничего не поделаешь.
- Слушай кроков, - говорю я Манчи. - Слушай внимательно.
Вода здесь не так грохочет, и если немного сбавить свой Шум и хорошенько прислушаться, можно услышать этих тварей. Земля становится еще мокрей. Мы месим грязь и едва тащимся. Я сжимаю нож крепче и держу его перед собой.
- Тодд? - говорит Манчи.
- Ты их слышишь? - шепотом спрашиваю я, стараясь, смотреть под ноги, приглядывать за зарослями у воды и за Манчи одновременно.
- Кроки, Тодд, - говорит он как можно тише.
Я останавливаюсь и прислушиваюсь.
Да, они там, их много, я слышу их мысли. Мясо, думают они.
Мясо, и пир, и зубы.
- Вот черт! - говорю я.
- Кроки! - повторяет Манчи.
- Идем.
Мы продолжаем путь, хотя земля вовсю хлюпает, и ноги теперь проваливаются в грязь при каждом шаге, а из ямок выступает вода, и пройти дальше можно только через заросли. Я начинаю размахивать ножом из стороны в сторону, пытаясь резануть по каждому кусту на пути.
Я смотрю вперед и вижу, куда надо идти: вперед и направо. Мы прошли мимо города, здесь от школы начинаются дикие поля, переходящие в болото. Если перебраться через эту топь, мы будем в безопасности: на одной из тропинок, что ведут в глубь болота.
Неужели я был там только севодня утром?
- Поторопись, Манчи, - говорю я. - Мы почти дошли.
Мясо, и пир, и зубы… И клянусь, Шум приближается.
- Живо!
Мясо.
- Тодд?
Я прорезаю кусты, вытаскиваю ногу из грязи и… Мясо, и пир, и зубы.
А потом: Ну-ка, песик…
Все, нам конец.
- Беги! - ору я.
И мы бежим, Манчи испуганно скулит и припускает вперед меня. Я вижу как прямо под его ногами из кустов вырастает крок. Он прыгает на Манчи, а тот со страху прыгает еще выше, выше, чем может, и зубы крока щелкают в пустом воздухе, а сам он с плеском падает в грязь рядом со мной, взбешенный и растерянный. В его Шуме раздается Ну-ка, мальчик и он прыгает на меня и я даже не думаю, а просто поворачиваюсь и тычу рукой в воздух и крок падает на меня, пасть у него открыта когти выпущены и я сейчас умру, но я выбираюсь из грязи на сухой клочок земли, а он на задних лапах бросается за мной и только через минуту я понимаю что никуда он не бросается, что крок умер, что мой новый нож торчит у него из головы и тварь дергается лишь потомушто я трясу ножом. Я вытаскиваю нож, и крок падает на землю, и я тоже падаю - от радости, что не умер.
И только когда я начинаю хватать ртом воздух, чувствуя стук крови в голове, а Манчи лает, лает и лает, и мы оба смеемся от облегчения, только тогда я понимаю, что мы слишком шумели и коечего не услышали.
- Куда это собрался, малыш Тодд?
Аарон. Стоит прямо надо мной.
Не успеваю я и рта раскрыть, как он бьет меня кулаком в лицо.
Я падаю обратно на землю, рюкзак впивается в спину, и я становлюсь похож на перевернутую черепаху. Я не успеваю даже шевельнуться: Аарон уже хватает меня за воротник и кожу под ним и рывком ставит на ноги. Я ору от боли.