После ужина офицеры собираются у командира батальона.
Я тоже к 22 часам направляюсь в батальон - стоять в боевом охранении до 24 часов. Из всех хат доносится пение и музыка. Время тянется жутко медленно. Нельзя сказать, что холодно, что-то вроде оттепели, но понемногу снова подмерзает. Когда возвращаюсь с поста, все уже спят.
25 декабря 1941 г.
С 4 до 6 утра снова стою на посту.
Да, сегодня Рождество. Это уже заметно по настоящему кофе в зернах, аромат которого чувствуется повсюду уже с раннего утра, а к кофе съедаем печенье и мармелад.
Офицеры поднимаются только к 8.30.
Даже сегодня нам положено вычистить им сапоги и заправлять кровати. Только я сел написать, что письмо получил, как приходят целых четыре посылки с очень полезными вещами. Вот так сюрприз - ну, в точности к Рождеству! Хвала нашей полевой почте - сработала аккуратно.
Машина, на которой следовал наш командир, увязла, так что я вместо Штабана (его водителя) занимаюсь праздничным обедом: жарю утку.
Во второй половине дня читаю и пишу письма, ем присланные из дому вкусности. Совсем как дома.
На ужин выдают 200 г колбасы и сливочного масла.
Вечер проходит очень мило: пьем какао, едим орехи.
Приносили почту, одно письмо пришло и мне.
26 декабря 1941 г.
И сегодня подъем в 7 утра. Кофе с пирожными на завтрак.
На обед гуляш с лапшой.
В 14 часов прибывает дивизионный капеллан. Нас, человек 30 из батальона, собирают у командира ремонтников.
Получается небольшое торжество: поем рождественские песни, а потом капеллан дарит нам книги и журналы.
На 16 часов я пригласил на кофе своего приятеля Альфреда Кёрбера. Выставляю домашние пироги, кое-что прихватил и Альберт.
Очень хорошо посидели, наверное, с час.
После этого вместе отправились в канцелярию - там прибыла еще почта.
На ужин сыр, клецки, жир, 2 булочки. После еды сажусь ответить на письма, но потом охота писать пропадает. Предпочитаю послушать рождественскую музыку.
27 декабря 1941 г.
Сегодня нам снова предстоит "переброска".
Переселяемся в хату на другом конце села. К 12 часам надо успеть.
Сразу же после завтрака принимаемся за дело. Разумеется, забираем с собой нашу гордость - рождественскую ель, которую мы смастерили из ничего. Хозяйке это не по душе - она с охотой оставила бы ее у себя. Русские тоже восторгались елочкой, ничуть не меньше нас.
В две ходки перевозим все необходимое на новую квартиру. Обедаем уже там. Тесновато, конечно, но до завтра потерпеть можно. Дело в том, что завтра нам опять предстоит переезд.
А здесь 8 человек русских - повернуться негде.
Да и холодина страшная - удивляться нечему: топят сухими стеблями подсолнечника. Так что даже хлеб обжарить не на чем.
Сегодня получил из Трансильвании посылочку, тоже масса нужных вещей, все очень красиво упаковано. Не забывают меня мои квартирные хозяева из Сибиу. Год назад мы вместе отпраздновали Рождество. И снова спасибо тебе, наша полевая почта!
Ложимся впритирку друг к другу, включая и русских. На кровати спят хозяева, муж и жена и двое детей, а на второй - молодая женщина, тоже с двумя детьми.
28 декабря 1941 г.
Подъем в 6 утра, вставать, как всегда после праздников, неохота. Но мы быстро поднимаемся и готовимся перебраться на новое место. Хата, куда предстоит перейти, всего в 150 метрах. Мы с Гердинандом перетаскиваем пожитки, Штабан копается в двигателе - машина никак не хочет завестись. К полудню все готово.
На старое место перебралась канцелярия. А хату, в которую мы сегодня переехали, до нас занимал начальник финчасти.
Наш лейтенант снова наводит уют - ничего не поделаешь, это его конек.
У нас обедают "Опи" и еще лейтенант Фислер. Места достаточно, да и печка получше, вот только и здесь трое русских.
К вечеру хата обретает приятный вид: бумажные шторы на окнах, скамейки, три стола, электрический свет (от аккумулятора), постели тоже приведены в порядок. На ужин баночка рыбных консервов, 6 сигарет и 4 сигариллы. На ночь набил соломой свой брезентовый матрас.
29 декабря 1941 г.
Подъем, как и вчера, в 6 утра. В 7.55 построение около здания бывшей школы. В школе разместились примерно 40 человек из нашей роты.
Наш фельдфебель снова пустился рассуждать о нарушениях дисциплины в период Рождества. Мол, кое-кто нализался до чертиков и так далее. Мы стоим и мерзнем, но, в конце концов, даже фельдфебель устает говорить.
С утра уборка помещений и территории.
Унтер-офицер Арндс из всяких досточек сооружает две кровати. Мы с Кёрбером - уборную, причем с крышей. Вечером стою в охранении.
Сегодня лейтенант Барц сообщает, что назначен комендантом в Покровском, иными словами, завтра с утра мне предстоит упаковывать его вещи.
30 декабря 1941 г.
С 4.30 по 6.30 стою в охранении. Выпало чуточку снега, зато поднялся сильный ветер. Приходится стоять, укрывшись за чем-нибудь.
В 6.30 поднимаю роту, после этого занимаюсь упаковкой имущества лейтенанта Барца и своего. Получаем довольствие из расчета на два дня, включая новогоднее. На троих человек бутылка рома, 3 плитки шоколада, 75 сигарет и 3 банки консервированных сосисок.
Около 9 часов отъезжаем на грузовике в Покровское. В комендатуру назначены унтер-офицер Гербер и еще кто-то из взвода связи.
Еще на пути в Покровское до нас доносится грохот канонады. Проехав 20 километров, прибываем в назначенный пункт, едем сразу в расположение батальона. В расположении 2-й роты сгружаем имущество. Я дожидаюсь в помещении.
К полудню прибывает дизель. Еще час жду, пока он отправится к нашему месту расквартирования. Хочется есть, я уже умял полплитки шоколада.
В конце концов к 15 часам я вместе со всем барахлом на новой квартире. Это небольшая хата.
Лейтенант Барц пока что не прибыл. Унтер-офицер Гербер вместе со связистом занимают хату рядом.
В хате украшаю одну из стен ковриком - ту, где будет наша вешалка для одежды. Потом заправляю для лейтенанта койку.
Русские хозяева угощают меня очень вкусным супом, наедаюсь до отвала. Потом велю им поджарить картошки для нас с лейтенантом, потом выпиваем немного коньяку, пожалованного Барцем.
Освещение - свеча.
31 декабря 1941 г. - 1 января 1942 г.
Новогодние праздники.
Ночью в 12 часов сижу в одиночестве в хате и читаю хронику нашей роты.
Вдруг совершенно неожиданно раздается свист пуль. Что такое? Тут же стрекочет пулемет.
Неужели русские, черт бы их побрал? В дверь испуганно заглядывают заспанные хозяева.
Выскакиваю на улицу - пули свистят, стрельба, в воздух взлетают ракеты.
Неужели и правда село атакуют русские?
Бегу в соседнюю хату, поднимаю солдат. Они тоже понятия не имеют, что происходит.
Бегу снова к себе, натягиваю шинель, хватаю оружие и только после этого до меня доходит, в чем дело.
Отовсюду слышатся крики: "С Новым годом!"
Ну и я за компанию выхватываю пистолет и палю в воздух. Целую обойму сдуру выпускаю.
Стреляют трассирующими и обычными пулями, целыми дисками. Вокруг светло от ракет, как днем.
Так продолжается, наверное, с полчаса. Под финал решают внести свой вклад и наши артиллеристы: прогремело несколько выстрелов из зениток и противотанковых орудий. Потом все стихает.
Вот так я встретил новый, 1942 год на участке фронта у Миуса. Около 2 часов наконец укладываюсь спать.
Поднимаюсь в 8.30 утра, а мой лейтенант продирает глаза только к 11 часам.
В полдень доставляю еду из 3-й роты стрелков-мотоциклистов. Капуста, мясо с подливой, кроме этого, хозяева угощают супом.
Холод собачий - и снега навалило сантиметров 10, не меньше.
После обеда читаю и пишу письма, потом раздобываю немного бензина для лампы. Пока бегал в поисках бензина, чуть не отморозил пальцы. Пришлось оттирать их снегом.
Сплю на тонкой соломенной подстилке - солома, а поверх нее кусок брезента. Хозяйка дала мне маленькую подушку. Укрываюсь тремя одеялами.
2 января 1942 г.
Утром нам проводят телефон. От артиллеристов привожу лошадь. В 11 утра лейтенант Барц едет на ней верхом в комендатуру.
До 14 часов предоставлен самому себе, хозяева приглашают отведать щей. Вечером выдают сливочное масло, искусственный мед, сардины в масле, рисовый суп. Но есть особенно не хочется - русские накормили в обед досыта.
3 января 1942 г.
Сегодня подъем как обычно - в 6.30, к 8 утра все прибрано и готово.
На завтрак хозяева дают сухофрукты.
В комендатуре всегда полно народу, русские полицейские, городской голова, чиновник, разбирающий жалобы и заявления, сами жалобщики и так далее.
Меня же пока никто не трогает, сижу себе пишу письма или читаю. На обед хозяйка поджарила картошку, у меня еще оставался кусок сала - я это сало с собой уже третий месяц таскаю. После обеда лейтенант Барц отправляется к командиру. Уже собрался сесть и писать дневник, как неожиданно трезвонит телефон.
Оказывается, это унтер-офицера Шатца вызвали в Таганрог за дровами для нашей роты. Он должен отправиться туда вместе с двумя солдатами.
Унтер-офицер Штихерт приносит мне посылку из дому и письмо от моего друга В. Цека из Сибиу (Румыния).
Так как телефон звонит непрерывно, прочесть письмо удается только спустя минут двадцать.
В 16 часов получаю довольствие, а пока меня заменяет унтер-офицер Шатц.
Сегодня снова ем щи за хозяйским столом. Пришлось несколько раз выходить по разным делам. Ужасно холодно, не меньше 25 градусов мороза.
И так приятно снова вернуться в натопленную хату.
Хозяйка уже два раза стирала мое белье, выгладила и даже подштопала дырки.
Вообще, у нас с русскими хозяевами самые добрые отношения.
5 января 1942 г.
4 января ничего выдающегося не произошло. А сегодня 70 человек русских явились на работы - шум, гам… К чиновнику с утра выстраивается очередь на целый день.
6 января 1942 г.
Сегодня решено перевести приемную в дом № 30. В 8 утра туда отправляется и лейтенант Барц. И телефон тоже теперь там.
Сегодня с утра на работы явилось человек 200 русских - угрозы, стало быть, подействовали. Среди них и наш хозяин. На ужин зажариваю курицу, которую нам принес один из местных полицейских.
Лейтенанта вызывают в 18 часов в штаб батальона. Отличная курица стынет, дожидаясь его.
При свете коптилки пишу письмо домой, на улице, хлопая ставнями, дует ветер.
8 января 1942 г.
Сегодня страшная скользота. Один за другим прилетают русские бипланы. Мы ведем по ним огонь, но верткие самолеты маневрируют и уходят от наших пуль и снарядов. Моему лейтенанту Барцу предстоит отпуск на родину, мне же - в Пономарево в родную роту.
9 января 1942 г.
Около 16 часов прибывает грузовик, через полчаса все погружено. Наши квартирные хозяева опечалены, мы прощаемся, они уже успели к нам привыкнуть. После тряски по колдобинам в 18.30 прибываем к хате, где разместился командир. Там все сгружаем и ужинаем. Впервые за две недели слушаю танцевальную музыку.
Унтер-офицер Арндс в наряде, поэтому сплю на его койке.
10 января 1942 г.
В 6 утра поднимаю лейтенанта Барца, в 8 он вместе с троими унтер-офицерами отправляется в отпуск. За рулем - Штабан. Я снова в роте.
В 14 часов построение, меня отправляют на уборку школьного здания.
Вот это метаморфоза! И как же тут все выглядит? Атак: 23 человека ютятся в большом помещении, на полу тонкий слой сена, поверх одеяла - вот и вся постелька.
Отвык я от такого, как-никак в последнее время я жил, как у бога за пазухой. Правда, по части довольствия мне везет: получаю полбутылки вина и 125 г печенья. Писать дневник сегодня не получилось. Успел только почитать и еще отловить 25 вшей.
11 января 1942 г.
Подъем в 7 утра, в 8 вместе с двумя солдатами являюсь к унтер-офицеру Бутуле. В течение часа надзираю за 14 русскими, которые роют для нас окопы на склоне холма неподалеку от села. Ничего страшного, считай, прогулка на свежем воздухе. После обеда - еще час.
Вечером меня вместе с другими назначают в боевое охранение.
Вечер проходит за игрой на губной гармошке и чтением.
12 января 1942 г.
Я прибыл как раз вовремя - с сегодняшнего дня в роте начинается нормальная, обычная служба - в 8–9 часов утра занятия, в том числе и строевая подготовка.
Ноги разъезжаются - скользко. Но ничего - хохочем, да и только.
Во второй половине дня до вечера чистка оружия, снаряжение дисков и лент патронами. А вечером тоже как обычно - написать письмо, почитать, поохотиться на вшей, разумеется.
Сегодня сходил еще за одной посылкой от моих прежних хозяев из Сибиу. Мне прислали перочинный нож, плитку шоколада и карамель.
13 января 1942 г.
Перед построением чищу ваксой сапоги - вернее, один правый, потому что левый в ротной сапожной мастерской. Как правило, на построении бывает человек 40. После того как уходят писари, повара и так далее, остается 28 человек, их и разводят на занятия.
Сегодня проходим пулемет и 2-см орудие. После занятий сходил к сапожнику забрать левый сапог. В 15.45 - осмотр обуви. Вообще-то уже темно, так что господам унтер-офицерам не разглядеть, у кого обувь надраена, а у кого нет.
Получаем вкусный круглый хлеб, на вкус не хуже пирожных. Как после такого есть обычный? А ведь придется.
14 января 1942 г.
Сегодня хозяйственный день.
Унтер-офицер Кемпе, подложив динамит, подрывает огромный пень. Так что дровами мы теперь обеспечены. Правда, дрова эти горят плохо, печка дымит страшно. В качестве топлива используем и покрышки от русских грузовиков, предварительно распилив их на части.
15 января 1942 г.
В 6.30 подъем, мало-помалу люди встают. Дневальные позаботились - со вчерашнего вечера в помещении стоят два ведра воды. А воду набираем в колпаки от колес. По очереди умываемся, даже еще немного времени остается до построения в 7.50.
В первой половине дня занятия по химподготовке. Тема: "Газы и средства противохимической защиты". Проводит фельдфебель Эртель. Я чуть не теряю сознание - случайно вдыхаю какой-то отвратный газ.
После обеда построение в плащах и рукавицах, после этого посыпаем песком дорожки к канцелярии и полевой кухне.
Скользота ужасная.
И сегодня прибывают рождественские и новогодние посылки.
Караульное помещение отапливаем углем - там на самом деле жарко.
Около полуночи упаковываю пожитки - с утра мы вместе с четырьмя унтер-офицерами и еще 16 солдатами отправляемся в Покровское. Там неспокойно.
16 января 1942 г.
Подъем в 5 утра. Беру с собой только одну сумку - в ней самое необходимое.
В 7 часов мы уже маршируем по обледенелой земле, увешанные карабинами и прочим снаряжением. Иногда кое-кому приходится пропахать носом. Снег покрывает замерзшая корка - идти по нему можно без опаски провалиться. Иногда срезаем путь, идя через поля.
Через 10 километров делаем 10-минутный привал, потом еще останавливаемся на полчаса уже на подходе к Покровскому. Закусываем черствым хлебом всухомятку.
По льду Миуса, через поля, через замерзшее болото прибываем в Покровское и топаем прямиком к комендатуре.
За железнодорожной линией нам отведены целых 3 хаты.
Хата удобная, чистая, и мы, устав как собаки, после перехода решаем отдохнуть. Часов в 18 раздеваюсь до трусов и умываюсь ледяной водой. После этого - будто заново родился.
17 января 1942 г.
Подъем почти в 8 часов утра. Умывшись, надеваю чистую рубаху и кальсоны.
В 9 утра построение. Нам представляется лейтенант Ревершон фон Бох. Отныне он наш командир взвода.
Кофе приготовили для себя сами.
С утра обустраиваем помещение. На обед сами варим гороховое пюре. Потом пишем письма домой, я веду дневник, чистим оружие - так и проходит день.
Ночью стою в охранении - скользота и страшный холод.
18 января 1942 г.
С 24 до 2 часов стою в охранении. Лицо одеревенело от мороза, уши отмерзают, несмотря на опущенные клапаны. Из-за мороза делаем только один обход, а так стоим в защищенных от ветра местах.
На линии фронта перед Покровским через короткие промежутки взлетают осветительные ракеты то в одном месте, то в другом. Иногда и красные ракеты - это значит, неприятель атакует.
Видны и вспышки - выстрелы артиллерийских орудий.
Безумно рад, когда кончается моя смена, до 6 утра сплю.
Днем четыре раза по часу выстаиваю на посту у комендатуры. В промежутках читаю или отлавливаю вшей.
На весь день вывешиваю на холоде одеяла и шинель - может, мороз прибьет этих окаянных насекомых?
В 19 часов в хате ужинаю по-человечески, русские угостили сухофруктами, черносливом. Вот жаль, сахара нет.
Постель моя состоит из одеяла, куска брезента, плаща (подкпадываю его под низ) и еще двух хозяйских одеял.
19 января 1942 г.
В 7 утра один за другим поднимаемся. Так как хозяйка еще не растопила печку, горячего питья не предвидится, приходится есть всухомятку.
С утра занятия по подрывному делу - различные виды взрывчатки, бикфордовых шнуров, детонаторов.
Получаем довольствие на 5 дней: на брата выходит 6 сигарет, 3 небольшие плитки бельгийского шоколада, 2 сорта норвежского сыра, колбаса, сливочное масло. На всю компанию получаем 12 буханок хлеба. Тут же приходит почта - мне целая куча - 6 писем, кроме того, 2 посылки, 9 книг и иллюстрированные журналы.
Так увлекаюсь чтением, что даже забываю о еде. Тут же сажусь ответить на письма. Вечером еще почта - 1 письмо, 1 открытка из Сибиу, 1 небольшая посылка.
Сегодня собрались, и у нас весело и уютно: Шатц пиликает на губной гармошке, Брандт и Шассе напевают популярные песенки, я пишу - словом, чувствую себя как дома. К 20 часам настрочил целых 8 писем.
На улице пальба жуткая, такого давно не было - чему удивляться: фронт в десятке километров. Темноту озаряют вспышки разрывов и выстрелов.
Около 22 часов прибывают четверо стрелков-мотоциклистов. Ночуют у нас. Хороший выдался сегодня день.
21 января 1942 г.
Сегодня переезд. После плотного неторопливого завтрака мы укладываемся - грузим наши вещи на сани. Около 11 часов перебираемся на другой конец села - улица Западная, дом № 227.
Пехотинцы тоже уходят из села. Жаль, конечно. С группой Клюзенера занимаем помещение. Оно меньше того, откуда мы выехали. И холодно. Молча в раздумье сидим за столом.
И за едой разговор не клеится. После обеда прибираемся. В соседней хате разместилась группа Ваака. Спать ложимся рано, холодина жуткая.