46
- Может, просто те, кто говорил о митинге в КомиКоне, на самом деле никакого понятия не имели, о чем речь идет? - рассуждает вслух Рэчет, когда они выходят из выставочного павильона. - Я ко всему всюду прислушивался. Сами знаете, какой у меня слух, а я так ничего и не…
Внезапно он замирает, настороженно прислушивается и поднимает руку поправить наушники. Ребята напряженно следят за каждым его движением. Он закрывает глаза и слегка поворачивается влево. Клык молчит и только пожимает плечами в ответ на вопросительно поднятые брови Майи.
Рэчет открывает глаза и показывает на северо-запад:
- Это там.
Клык оглядывается. На другой стороне улицы еще один павильон.
- Там? - показывает он на вход.
Рэчет энергично затряс головой:
- Нет. На горе, за городом. Я только что слышал разговор о ГКС. Примерно в миле отсюда. - И он победоносно улыбается, гордый своим суперслухом. - Скажите, я классный слухач!
"Классный-то классный, - думает Клык, - и исключительно нам полезный. Но лучше бы обойтись без всех этих экспериментов, операций и вмешательств в человеческую природу. Был бы мир нормальным, и экстраординарные способности, может, и не нужны были бы".
Уже начало темнеть, когда они прибыли к месту митинга. Сотни детей и подростков - и ни одного взрослого - толпятся на огромной открытой арене. Отряды охраны, сформированные из ребят постарше, стоят у входов, пропуская на стадион вновь прибывших.
- Добро пожаловать, друзья, - приветствует команду один из них. - Спасибо, что пришли, спасибо, что решили присоединиться к нашему делу. Все вместе мы найдем выход.
Внутри в центре арены построена просторная сцена, а ряды сидений круто поднимаются вверх. Клык и его команда садятся на первый ряд с краю, поближе к выходу.
На помост выходит девочка-подросток. Стадион хлопает, она поднимает руку, аплодисменты смолкают, и наступает тишина.
- Спасибо вам, что пришли, - звонко начинает девчонка, и Клык мгновенно узнает ее вкрадчивый, убедительный голос.
- Это та, помнишь, в новостях, - шепчет он на ухо Майе, - которая по телику мозги народу пудрила.
Вид у девчонки цветущий и счастливый, и она выглядит не по годам взрослой. И очень даже симпатичной.
- Все мы здесь собрались на митинг, посвященный концу света. - Девица стремительно набирает обороты. - Если вы думаете, что вас ждет концерт звезд поп-эстрады, вы ошибаетесь. - Она улыбается, и по стадиону прокатывается волна сдержанных смешков. - Итак, перво-наперво давайте знакомиться. Меня зовут Бет. Но, в принципе, мое имя большого значения не имеет. А что имеет, так это то, что я верю в Единый Свет.
Публика вокруг Клыка подалась вперед, и многие, как эхом, отозвались:
- Единый Свет! Единый Свет!
- Те из вас, кто с нами впервые, могут спросить, что это за Единый Свет? - Новый смешок катится по рядам, будто собравшиеся даже представить не могут, как можно не знать про Единый Свет. - Так вот, тем, кто с нами впервые, я рада поведать, что Единый Свет - наша надежда!
- Надежда, надежда, - одновременно разнеслось эхо с разных концов стадиона.
- А птичка-то ничего себе, - комментирует Рэчет вполголоса.
Клык сердито повернулся к нему:
- Держи язык за зубами. Ни с кем не разговаривай. Если кто вперится в тебя безумными глазами, срывайся с места и беги. И сразу скажи мне, если вдруг почувствуешь прилив… необъяснимого счастья.
- Уж какое там счастье, - бормочет сквозь зубы Звезда.
Рэчет придвигается к ней. Но ледяной взгляд Клыка и тычок локтем в бок останавливают их препирательства.
- Да не гоношись ты, Клык! Я что? Я ничего. Просто говорю, что я пока ничего такого криминального здесь не слышу.
На сцене Бет улыбается и поднимает руки. За ней на массивном экране запестрели картинки: дети бегут по цветущему лугу, олень пьет воду из прозрачного родника, золотая пшеница качается под ветром, счастливая семья за круглым столом, глядя в камеру, поднимает бокалы, женщина ткет, а крошечная девчушка держит на коленях крошечного ягненка. На экране одна идиллия сменяет другую.
- Чему учит нас Единый Свет? - спрашивает Бет стадион. - Единый Свет учит нас любви. Любви друг к другу. Любви к матери-земле, к зверям, к растениям.
- Любви! - орет стадион.
Бет щелкает пультом, и на экране возникает новая череда картинок. Только теперь картинки совсем другие: черные жирные пятна нефти на воде океана, столбы дыма над трубами фабрик, пробки сотен машин на дорогах, атомные электростанции, тысячи цыплят, спрессованные в тесноте индустриального инкубатора.
Стадион застонал от негодования. Клык видит, как по щеке Кейт катится слеза.
- Вот и я все время об этих проблемах твержу, - шепчет она.
На экране мелькают все более и более страшные картинки. Люди, истощенные от голода, в последней степени дистрофии, разоренные деревни, пересохшие озера, превращенные в свалки, фабрики, сбрасывающие химические отходы в реки.
И с каждым изображением на стадионе нарастает возмущенный гул.
- По-моему, Рэчет и Кейт правы, - спокойно замечает Майя. - То, о чем она говорит, совершенно справедливо.
- Все равно, здесь дело нечисто, - задумчиво возражает Клык. - Подумай, мы не видели ни одного нормального члена ГКС.
- Кто виноват во всех этих ужасах?! Кто уродует нашу землю?! - вопрошает Бет со сцены. Вы? Я?
- Нет! Не мы! - ревет стадион.
- Вот именно! - улыбается Бет. - Люди, которые это творят, о деле своих рук и знать ничего не хотят. Надо стереть их с лица земли. Надо построить новый мир. Мы собрались здесь, чтобы сказать им: "Долой! Вы причинили достаточно зла. Теперь и вам пришел конец!"
- Долой! - дружно подхватывает толпа.
- Нам нужен новый незагрязненный мир. Да здравствует чистый воздух, здоровая еда, здоровые животные!
- Да здравствует новый мир! - хором отзывается стадион.
Майя смотрит на Клыка:
- Больные они, что ли? Настоящие фанатики. Ты, похоже, прав.
- Подожди, то ли еще будет. Давай дальше посмотрим, куда она клонит.
- И все, что мы должны теперь сделать… - Бет выпрямилась и выбросила вперед руку, - это уничтожить весь людской род! Всех людей до единого!
Клык даже покраснел от гнева:
- Вот она и раскололась.
47
- Остановитесь! Прекратите! - кричит Элла. - Вы меня сейчас убьете! Пожалуйста, перестаньте!
Слезы ручьем текут у нее по щекам, она вопит во все горло, бьется в руках у Дилана и Игги, пытаясь ударить их то рукой, то ногой, то головой.
Мне никогда к этому не привыкнуть.
То ли от того, что холодный душ слишком травмировал Игги, то ли от того, что Ангел превзошла себя в понимании того, что нужно именно Элле, а может, просто потому что в пустыне ледяного ручья днем с огнем не найти, мы решили макнуть Эллу в горячий источник. И теперь Дилан и Игги, с красными от напряжения лицами, мокрые с головы до ног, изо всех сил держат ее, готовые окунуть в воду. Я ее сперва сама попробовала, чтоб не дай бог не ошпарить мою сестричку. И сварить ее, как яйцо вкрутую, в наши задачи тоже не входит. Но вода-то изрядно горячая - это я точно знаю.
- Давайте скорей! - торопит Игги. - Она совсем не пушинка. У меня сейчас руки отвалятся.
- Секундочку. Я уже почти готова. - Ангел сосредоточенно хмурит брови и в упор смотрит на Эллу. По всему видно, что она и сама вот-вот упадет от усталости.
Внезапно Элла обмякла и бессильно повисла в руках у мальчишек.
- Вот и наша Элла. - Я не спускаю с нее глаз.
Медленно она поднимает голову, моргает и отряхивается. Я делаю Дилану знак, и они с Игги тащат ее к разведенному нами костру.
- Что вы делаете? Вы что, с ума сошли? - спрашивает Элла. Промокшая до нитки, с прилипшими к спине темными длинными волосами, она недоуменно протирает глаза и ошарашенно на меня смотрит. Мы все не спускаем с нее напряженных взглядов.
Элла моргает и вдруг спрашивает:
- А где мы?
- В пустыне, - говорю я, кусая яблоко.
Она снова непонимающе моргает и вглядывается в наши лица.
- Игги? Может, хоть ты скажешь мне, что происходит.
- Прости, что вода была такая горячая. - Он обнимает ее за плечи и, ласково подтолкнув к костру, выжимает ей волосы. По всему видно, она растеряна, расстроена, но пришла в себя. Теперь это наша нормальная Элла, и можно попробовать рассказать ей, что произошло.
- А где мама? - спрашивает она наконец.
Я тяжело вздыхаю. Мы переглядываемся с Диланом, и он делает шаг вперед и садится перед ней на корточки:
- Пока мы с Макс были в пустыне, мама с Джебом ушли. Они никому не сказали, куда направились, не взяли машину - просто ушли. И найти их мы не смогли.
- Их украли?
- Возможно. Но, скорее всего, на них воздействовали так же, как на тебя и на остальных. - Дилан говорит мягко и медленно, давая Элле время осмыслить его слова. Вот молодец! У меня бы так ни за что не получилось.
- Спасибо тебе, ты настоящий друг, - одними губами беззвучно говорю я ему.
Элла расплакалась. Теперь моя очередь обнимать ее и утешать.
Дилан улыбается мне. Не так, как Клык, чуть кривовато и намеком, а широко и открыто. И сердце у меня екает.
- Элла, Эллочка. - Я глажу ее по спине. - Я знаю, как это трудно. Как трудно не знать, кому верить и на кого положиться. Моя жизнь такая странная, что я всегда все время ко всему готова и от любого человека жду предательства. Но тебе все это, конечно, должно быть и дико, и ужасно больно.
- Я не верю, я не верю, - рыдает Элла.
Игги гладит ее по голове. В тепле костра волосы у нее уже начали подсыхать.
- Послушай, - предлагаю я ей. - Я вот что думаю. Давай мы сперва хорошенько дома отдохнем и выспимся, а завтра доставим тебя к твоей тете. Поживи у нее, пока мы маму разыщем. Я уверена, Тиа Чита не будет против. Обещаю тебе, мы и маму найдем, и Джеба, и обязательно разберемся, что с ними случилось. Может, их спасать надо, может… Короче, я пока ничего сказать не могу.
- Нет! - протестует Элла. - Я с вами. С тобой и с Игги.
Я качаю головой:
- Элла, подумай сама. Я бы не возражала. Но ведь мы полетим. А ты как? Обещаю тебе, мы обязательно к тебе вернемся.
Ей ничего не остается, как согласиться.
Светит луна. Мы сидим у костра и поджариваем прихваченную у друзей Эллы еду. Почти все, кого я люблю, вместе.
За небольшим, но важным исключением.
48
Стадион так заорал от восторга, что Клык даже подпрыгнул. Все повскакивали на ноги, и он кивнул своим, чтобы тоже встали. С тяжелым сердцем, нехотя и вполсилы ребята присоединились к воплям фанатиков:
- Спасем планету, убьем людей.
- Ни хрена себе! - Холден хлопнул Клыка по плечу. - Когда мы сюда пришли, народ здесь был странноватый и как-то тупо счастливый, но относительно нормальный. А теперь глянь. - И он слегка кивнул головой.
Клык украдкой осмотрелся.
- Боже мой! - Глаза у Майи вылезли на лоб. Откуда такой ужас?
- Думаю, это эффект толпы, - говорит Клык. - Это, наверное, с них наконец маски слетели и настоящее лицо обнаружилось. Типа как мы с Майей крылья иногда до поры до времени прячем.
- Я понимаю, мы другие, не такие, как все. Но мы ведь нормальные. Правда, нормальные? - Звезда нервно теребит подол юбки. - А эти?..
- Что с ними случилось? - вторит ей Кейт. - Неужто и с нами такое же будет?
Как минимум один из десяти собравшихся на стадионе был… генетически модифицирован. Клык, как и вся стая, вырос в Школе, в клетках, где генетики держали подопытные "образцы". Он за свою жизнь немало насмотрелся на "результаты экспериментов", и далеко не такие удачные, как его крылатая шестерка. Здесь, на стадионе, он словно снова оказался среди тех, кому выпало стать жертвами науки.
Они совсем не обязательно оказались уродами или инвалидами - могли ходить, дышать и говорить. Некоторые даже выглядели вполне по-человечески. Разве что кожа была чешуйчатая, или когти на пальцах выросли, или глаза были какие-то, то ли рыбьи, то ли змеиные. Но были там и полные чудища, у которых на одном теле существовали порознь два искусственно соединенных вида.
- А теперь давайте споем, - перекрикивает Бет беснующуюся толпу. Она становится в центр сцены и запевает звенящим голосом. Постепенно крик толпы стихает и стадион подхватывает слова песни:
Я не знал, откуда пришел.
Я не знал, куда я иду.
Но высший голос мне велел
Спасти мир.
Единый Свет мне путь указал.
Единый Свет мне правду открыл.
И мне, и всем, кто здесь, кто со мной,
Мы - GEN77.
Мы сделаем небо синей и светлей,
Мы сделаем море синей, солоней,
И чтоб мир очистить, прольем поскорей
Людскую красную кровь.
Спасем мир! Прольем кровь! Мы - GEN77.
- Хорошенькая у них получилась песенка. Очень жизнерадостная, - не сдержался Клык.
Майя кивает ему, нехотя подпевая. Вдруг над головами раздается гул вертолета. Клык поднимает голову и видит, как из него на стадион сыпятся разноцветные листовки. Одна из них кружится совсем рядом и словно сама летит ему в руки.
Это "Манифест усовершенствованного поколения".
А вокруг него толпа снова скандирует:
- Спасем землю! Убьем людей! Спасем землю! Убьем людей!
И Бет радостно улыбается всем со сцены.
49
Вернувшись в гостиницу, Клык склонился над манифестом.
- Не верится, что такое можно писать черным по белому, - возмущается Кейт.
- Как их только за это не арестуют? - вторит ей Холден.
Клык нахмурился:
- Понятия не имею. Может, они говорят, что это детская игра и никакой реальной опасности они не представляют. Ведь нет никакого подтверждения, что они и вправду собираются затеять что-то серьезное.
Майя помахала манифестом у него перед носом:
- А это что? Какое тебе еще подтверждение нужно, если они здесь так прямо и заявляют, что всех убить собираются.
- Ну что ты на меня нападаешь? Я спорю с тобой, что ли?
Манифест уместился на одной странице. Но чего только там ни сказано!
Что ГКС собирается взять власть в нескольких странах, уничтожить их население и поселить там новое усовершенствованное поколение, то самое, GEN77.
Что грядет апокалипсис (старая песня), и перечислены инструкции, что делать, когда он начнется.
В нем говорится о периоде хаоса, мрака и страдания, вслед за которым на очищенной земле наступит рай и новые усовершенствованные люди будут жить в мире и гармонии.
- Конечно будут, - саркастически комментирует Майя. - Особенно если всем сначала сделать лоботомию. Или транквилизаторов побольше постоянно вкалывать.
- Тебе бы все шуточки, - остерегает ее Клык. - С них станется. Раз они всех тех обработали, не удивлюсь, если они всем поголовную лоботомию произведут. Например, всем младше восемнадцати. Вот тебе и новое поколение получится.
- Смотрите сюда. - Звезда перечитывает текст листовки. - Они ведь только мутантов имеют в виду. Например, вот здесь сказано, что те, кто летает, во время апокалипсиса не должны опускаться на крыши зданий.
- А вот здесь, - продолжает Кейт, - сказано: "Если вы несете яйца, подготовьте заранее безопасные инкубационные контейнеры. Инструкции по изготовлению можно скачать на нашем вебсайте". Сумасшедший дом какой-то.
- Здесь на митинге тьма-тьмущая всякого рода выродков собралась. Это и есть, что ли, GEN77? - переспрашивает Рэчет. - Никогда столько уродов вместе не видел.
- И как, теперь на всю жизнь нагляделся? - Клык печально усмехнулся. - Слушайте. Нам надо срочно раздобыть про них побольше информации. Например, где и когда они запланировали свои действия? Как далеко зашли их планы?
Майя уронила голову на стол:
- А не может Армагеддон подождать до утра? Я совсем с ног валюсь, и глаза сами собой закрываются.
С опущенными ресницами и разметавшимися по плечам волосами Майя больше чем когда-либо похожа сейчас на Макс. Но чем больше Клык ее знает, тем больше он видит между Майей и Макс мельчайших различий. Голову Майя наклоняет иначе. Голос у нее идет вниз там, где у Макс поднимается вверх. Это правда, они похожи. Но теперь Клык видит в Майе не просто копию, не просто клона, а самостоятельного, отдельного человека, со своими мыслями и своими чувствами. И это ему странно, даже чуть-чуть диковато. Он так давно любит Макс, что о какой-то другой девчонке даже думать неловко.
На него навалилась усталость, и он на секунду закрывает лицо руками. Казалось, свалить ГКС - отличное дело для его новой команды. И в этом он был прав. Но после сегодняшнего дня, как бы тяжело ему ни было, надо признаться себе: в одиночку ему не справиться. Предотвратить гибель всего человечества - эта задача слишком велика, и ему одному и его пятерым новобранцам она не по плечу. Тем более что реальный бойцовский опыт есть только у одной Майи.
Выбора у него нет.
Клык открыл помутневшие от усталости глаза и посмотрел на часы. Время за полночь. Лучше подождать. Пусть лучше Макс на него с утра наорет.
50
Я проснулась. Один бок теплый, а другой совсем замерз. Теплый бок прижимается к Дилану, а с холодного бока - пустыня, розовеющая в лучах восходящего солнца.
Решаю подняться и развести огонь. Чувствуя обычное смущение, выбираюсь из-под руки Дилана. Но мне всегда с успехом удается задвинуть в дальний угол всякую там любовь-морковь. Что я с успехом и делаю. Поднимаю голову и автоматически пересчитываю свою семью-стаю. Сколько себя помню, я каждый день это делаю.
Газзи, Надж, Дилан, Ангел, Игги, Тотал… Элла?
Где Элла? Куда она запропастилась?
Нет Эллы.
Я мгновенно вскочила на ноги. Ее следы ведут от нашей стоянки в пустыню, но ветер уже почти занес их пылью. Вот уж воистину ее и след простыл.
- Макс. - Ангел проснулась и быстро поняла, в чем дело. - Смотри, что это?
Она показывает на нацарапанные прямо перед костром на земле слова: "Я должна иметь крылья. Элла".
- Надо было ей ноги спутать. Или по крайней мере шнурки связать, - сетует Тотал, отряхиваясь спросонок.
И тут до меня доходит:
- О боже! Она отправилась обратно в то заведение для мутантов. Собирайтесь быстрее. Может, удастся ее перехватить, пока она до концесветников не добралась или не заблудилась в пустыне и не померла от солнечного удара. Скорее! Вперед!
Стая засобиралась. Вдруг у меня в кармане завибрировал телефон.
- Наверное, это она!
- Макс? - раздается из трубки голос, и у меня перехватывает дыхание. - Только не вешай трубку!
Кровь застыла у меня в жилах. Я опускаю руку с телефоном, онемелыми пальцами захлопываю его и без сил опускаюсь на камень.
- Макс? Что? - бросается ко мне Надж.
Дилан подходит и кладет руку мне на колено. Я резко ее сбрасываю. Снова звонит телефон, и его глухой гудок кажется мне оглушительным звоном электропилы, разрезавшим утреннюю тишину пустыни.
- Макс? Кто это? Что случилось? - трясет меня Надж.
- Я думаю, это Клык, - догадался Дилан. Голос у него совсем упавший.
Надж, Ангел, Игги и Газ смотрят на меня с состраданием. По-моему, они боятся, что я сейчас упаду в обморок.
Телефон снова вибрирует у меня в руке.
Скрипнув зубами, нажимаю кнопку ответа:
- Чего тебе?