Когда споры Трина пробудились, Лора и Теджендра еще не родились. В 1983-м девятилетняя Лора ходила в школу на Ректори-роуд и писала фломастером на пенале "Дюран Дюран" и "Шпандау балет". Теджендра сдавал экзамен повышенной сложности для поступления в Оксфорд, а родители умоляли его подумать о лондонском Имперском колледже - им до смерти не хотелось отпускать сына из дома. Двадцать седьмое августа 1983 года, спустя двадцать лет после того, как Разум Трина едва не развязал ядерную войну. Чем ты занимался, когда?..
Открылся величайший обман. По миру прокатилась волна протестов и возмущений, но вскоре, как водится, заглохла. Люди быстро поняли, что инопланетян, поселившихся на темной стороне Луны, им не видать как своих ушей, и со временем про них забыли. С глаз долой - из сердца вон. Только редкие образцы тринских технологий, доходившие до Земли, порой заставляли их задирать голову вверх и смотреть на полную Луну другими глазами. История остановилась. Вопрос: "Чем ты занимался, когда?.." утратил актуальность.
Все так, думал Эверетт Л. Исторических событий, объединяющих людей, не осталось, но мелкие, частные события еще случались. Что ты делал, когда твой отец погиб в глупой и бессмысленной аварии?
- Я с вами согласен, сэр, - сказал Эверетт Л.
- Не называйте меня "сэр", - ответил премьер-министр. Он замолчал, шевеля губами, словно предварительно проговаривал то, что собирался сказать. Видимо, на вкус слова горчили. - Вам совсем не больно?
- Мне все время холодно.
- Мадам Луна на славу потрудилась.
- Она сказала, что иначе я бы умер. Меня восстановили. - Эверетт обернулся к сияющему шару. От него шел холод. - Мистер Портилло, почему они не спасли моего отца?
- Я знаю о вашем горе, Эверетт. Технологии Трина способны творить удивительные вещи, но чудеса им неподвластны. Они не умеют воскрешать мертвых. - Премьер снова пожевал губами. - Эверетт, тот человек, что пришел со мной, весьма примечателен. Вам известно, кто такой пленипотенциар?
- Посол нашего мира в Пленитуде.
- Правильно. Он гораздо могущественнее меня, но не позволяйте ему так думать. Он попросит вас об одной услуге. Только вы способны справиться с его поручением. Эверетт, я хочу, чтобы вы сделали то, о чем он попросит. Мы нуждаемся в вас. Вас удивят мои слова, но вы - наша единственная надежда. Учтите, Эверетт, правительство вас поддерживает. Мы не оставим вашу мать и сестру, позаботимся о семье вашего отца. Мистер Вильерс предложит вам стать героем. Не только ради блага страны и мира, но и ради блага всех известных миров. Вы согласитесь, Эверетт? Вы сделаете это для нас?
Затылком Эверетт Л ощутил дуновение. Оглянувшись, он увидел, что дверь в комнату, где находился портал, открыта. Мадам Луна и Шарль Вильерс стояли на пороге плечом к плечу. Они ждали. Премьер-министр Портилло потрепал Эверетта Л по плечу и первым вышел из комнаты.
- Умница, - прошептал он. - Я знал, что на вас можно положиться.
- Мир - не один, - сказал Шарль Вильерс.
- …миров много, я знаю, - кивнул Эверетт Л.
Они стояли на балконе, глядя на огромный провал, который, проснувшись на Луне, Эверетт Л впервые увидел из окна. Мадам Луна открыла еще одну из дверей, по ее воле появляющихся в самых неожиданных местах, и они вышли на высокий выступ.
У Шарля Вильерс были мягкие черты лица, мягкая кожа и мягкий голос, но Эверетт не собирался принимать эту мягкость за чистую монету.
- Я пленипотенциар нашего мира на Земле-3, с которой недавно установлен контакт. Вы о ней слышали? - спросил Шарль Вильерс.
- Это область исследований, в которой работал мой отец.
- Разумеется, простите. Тогда вы знаете, что Земля-3 весьма схожа с нашим миром, за исключением Разума Трина.
- Я в курсе.
Эверетт Л смотрел на мадам Луну, стоявшую у стены с неизменной улыбкой на лице. Неужели это она сорок два года назад приветствовала на Луне Армстронга и Олдрина, хрупкая женщина, которой нипочем вакуум и радиация? Да полно. Та ли женщина появилась в комнате, где Эверетт проснулся и закричал от ужаса, когда его тело начало открываться? Возможно, Разум Трина создает и уничтожает свои Олицетворения по мере надобности?
- Им не откажешь в способностях, - продолжал Шарль Вильерс. - Они открыли технологию портала без вмешательства Разума Трина. Возможно, мы тоже дошли бы до этого своим умом, но они продвинулись дальше. Им удалось создать то, что оказалось не под силу никому в Пленитуде. Рабочую карту Паноплии. Вы знаете о Паноплии?
- Это все существующие миры, не только те, о которых нам известно.
Именно над этим проектом работал его отец. Впрочем, вряд ли это можно назвать работой. В языке должно быть слово для невероятно тяжелого и одновременно приносящего ни с чем не сравнимое удовольствие труда.
Труда, заставляющего проявить все лучшее, что в вас есть, труда, подводящего вас к самым пределам ваших возможностей. Труда, так захватившего вас, что все остальное кажется незначительным. Труда изматывающего, но безмерно любимого.
Именно так работал Теджендра прошлым летом. Его велосипедные эскапады были лишь одним из проявлений кипучей энергии. В конце летнего семестра, в затишье, наступившем после того, как студентов распустили на каникулы, ему удалось подобраться к решению проблемы. А потом произошла встреча с грузовиком, свернувшим на светофоре налево…
Что-то в словах Шарля Вильерса заставило Эверетта Л вспомнить прошлое лето, когда отец был еще жив и с головой погружен в математику.
- Вы сказали, рабочую карту?
Шарль Вильерс улыбнулся. Мягкость черт, кожи и голоса этого элегантного, хорошо одетого и ухоженного господина не выдерживала сравнения с мягкостью его улыбки. От этой улыбки Эверетта Л бросало в дрожь.
- Миров много… - начал Эверетт Л.
Шарль Вильерс не продолжил фразу.
"Вы не один…"
- Вас много, - сказал Шарль Вильерс. - Видите ли, Эверетт, на Земле-3 ваш отец завершил свои исследования. Создал рабочую карту Паноплии. С ней и с помощью портала легко переместиться в любой из миров. Не говоря уже о перемещениях внутри одного мира, как попали сюда мы с мистером Портилло.
- Вы говорите о других Теджендрах Сингхах, - промолвил Эверетт Л, - но ни словом не упоминаете о других Эвереттах Л Сингхах!
Шарль Вильерс отпрянул, пораженный гневом, прорвавшимся в его голосе.
- Есть опасность, что карта - Инфундибулум - попадет в плохие руки.
Эверетт Л дрожал от холода, который поднимался из глубины провала. Он был бос, легко одет и ничего не соображал. Отец говорил, что, если чего-то не понимаешь, нужно спрашивать. Откуда взялась на Луне десятикилометровая пропасть? Зачем здесь окна, балконы, самый воздух? Разве мадам Луне, Олицетворению Разума Трина, нужен воздух для дыхания? Или все вокруг - лишь декорации, компьютерная графика, спроецированная в его мозг? Но если Разум Трина способен…
- Попросите Разум Трина дать вам другую карту, - сказал Эверетт Л. - Они ведь опережают нас на тысячи лет. Зачем вы притащили меня сюда? Или создать карту им не по зубам?
Шарль Вильерс встретил его речь мягкими аплодисментами.
- А вы весьма умны, юноша, - заметил он и кивнул в сторону мадам Луны. Она стояла, сложив руки в приветственном благословляющем жесте. - Люди изучают Разум Трина без малого полвека. Их технологии опережают наши не на тысячи лет, а, возможно, на четыреста-пятьсот. Не хочу обидеть мадам Луну, но Трин неравнозначен Разуму Трина. Как бы объяснить…
- Не трудитесь, - сказал Эверетт Л. - Кажется, я понял. Их технологии позволили создать машину, способную воспроизвести их цивилизацию. После чего дальнейшее совершенствование стало бессмысленным. Поэтому они остановились в развитии.
- Умница, Эверетт. Разум Трина не есть разум в привычном нам понимании - у него нет личности. И не должно быть. Его назначение - выполнить поставленную задачу. Поначалу мы думали, что за Трином стоит могучий интеллект, но это предположение оказалось далеким от истины. Трин выстраивает себя бездумно, действуя на основе простых инструкций. Разум Трина больше похож на огромное высокотехнологическое производство - цветок, дерево, - чем на то, что мы называем цивилизацией. Каждый новый Трин - клон самого себя. Он снова и снова самовоспроизводится, не допуская ошибок. И в этом наше преимущество перед ним. Ибо все наши величайшие открытия основаны на ошибочных посылках. Эволюция Трина завершена, а человечество продолжает развитие. Поэтому когда-нибудь мы превзойдем их.
Эверетт Л всматривался в мадам Луну, в ее скрещенные руки, изучал доброе спокойное лицо, глаза, которые теперь - когда он узнал, что стоит за ними - казались ему мертвей мертвого.
- Мы хотим, чтобы вы стали нашим агентом, Эверетт, - сказал Шарль Вильерс. - Секретным агентом. Юным Джеймсом Бондом.
- Кто "мы", мистер Вильерс?
- Пленитуда. Этот мир - наш с вами. Есть силы за пределами известных миров, более могущественные и опасные, чем вы можете себе вообразить. Силы, по сравнению с которым Трин покажется ничтожеством. Но внутри Пленитуды есть и другие силы. Впрочем, я и так сказал больше, чем следовало. Если они захватят контроль над Инфундибулумом, нам не поздоровится. Всем: вашей семье, друзьям, знакомым… Вы нужны нам, Эверетт. Вы - наша последняя надежда.
Он попался. Один, в руках самого могущественного человека в мире, перед которым склонял голову сам премьер-министр. Человека, знающего, что у Эверетта Л есть близкие, знающего, как их найти. Последний аргумент школьных хулиганов: "Только пикни, мы знаем, где ты живешь".
- Что я должен делать?
Шарль Вильерс улыбнулся своей пугающе-мягкой улыбкой.
- Просто будьте собой, Эверетт. Но прежде мадам Луна произведет некоторые… усовершенствования.
Эверетт хотел закричать, однако вокруг него обвилась рука мадам Луны, и он провалился в мягкую серую бесконечность.
4
Ветер швырял в лицо ледяную крошку. Сен закуталась в шарф до самых бровей, иначе острая крупа содрала бы кожу до кости. Похоже, ветер не собирался с этим мириться: так и норовил найти лазейку, упрямо лез под очки, оттягивал капюшон, рвал шарф. Вдохни этот смертоносный воздух - и в легкие устремятся тысячи крохотных кинжалов. Ветер обрушивался на Сен Сиксмит со всех сторон. Не уступая ему в ярости, Сен направила маленькую летучую машинку вниз, к бесконечной снежной равнине.
Белизна внизу и наверху, спереди и сзади. В непромокаемом защитном костюме с отражающими полосками Сен была единственным цветным пятном посреди нескончаемой белизны. Единственным проблеском жизни. В мифологии аэриш, в колоде "Таро Эвернесс", которую Сен частично унаследовала, частично дорисовывала по мере необходимости, белый был цветом смерти.
- Эге-ге-гей! - прокричала она жалящему ветру и дернула трос привода. Лопасти кузнечика швырнули ее навстречу ветру. Макхинлит обещал при следующей починке сделать механизм отзывчивее, но когда радар Шарки посреди снежной пустыни что-то засек, полетные испытания пришлось проводить в боевом режиме. Машинки прекрасно справлялись, правда, поначалу Сен чуть не врезалась в переборки грузового отсека, а после чуть не сломала шею, когда очередной подледный толчок сотряс дирижабль и ее рука соскользнула с руля. Рычаги отзывались мгновенно и резко, норовя сбросить ее, словно взбесившийся жеребец. Эта резвость не шла ни в какое сравнение с медлительной мягкостью дирижабля. Оседлай дрон и лети хоть на край света. Только не забудь, что в белизне совершенно теряются ориентиры и ничего не стоит, зазевавшись, на полном ходу врезаться в лед.
Сен ощущала себя маленькой и большой одновременно. Она подняла глаза: другой дрон почти терялся на фоне белизны. Легко вообразить, что летишь одна-одинешенька над снежной пустыней. Ошеломляющее чувство обособленности, сродни безумному скольжению надо льдом.
В дирижабле ты отделена от людей, но никогда не бываешь одна. Дирижабль был семьей Сен, ее домом, ее миром. Она часто размышляла, каково это: не чувствовать со всех сторон закругляющейся оболочки, присутствия Макхинлита, Шарки, мамы. Просто быть Сен; не Сен Сиксмит, не Сен с "Эвернесс". Должно быть, ощущение сродни полету надо льдом: быстро, весело, захватывает дух. Яркая точка в центре пустоты. Живо представив себе эту точку, несущуюся в снежном буране, Сен внезапно осознала, что значит остаться одной, без семьи, друзей, дома, мира, как это случилось с Эвереттом. Ничего веселого, ничего захватывающего, просто ужасно! Ни единой родной души вокруг!.. Нет, поправилась Сен, у тебя есть я. От этой мысли ее бросило в жар.
Яркая оранжевая точка перемещалась по краю зрения. Разумеется, Сен не одна. В этих местах одиночество означало неминуемую гибель. Сен посмотрела направо. Пилот второго дрона снял руку в толстой перчатке с рычага и знаком велел ей притормозить. Сен недоуменно вскинула ладонь. И снова рука в перчатке велела ей снизиться, поберечь заряд батарей. Макхинлит сомневался, надолго ли их хватит при таком морозе.
- Цифры пляшут, - пожаловался он. - Показывают значения от пяти часов до пяти минут. Мне бы математика…
- Эверетту не до того, - сказала капитан Анастасия.
- А не одолжишь маленько энергии?
Капитан Анастасия расширила глаза. Ни у кого из членов команды не должно возникать сомнений, кто тут главный. Положение с энергией было критическим. Даже пришвартованному дирижаблю требовалось электричество, чтобы противостоять напору ветра. И неизвестно, сколько его понадобится, когда Эверетт откроет портал Гейзенберга. И сколько он провозится, пытаясь заставить прыгольвер и дилли-долли компутатор заговорить на одном языке. Именно поэтому капитан Анастасия глаз не сводила с ваттметра, пока Макхинлит заряжал батареи дронов.
- А ну-ка снижайся, - затрещало в наушнике.
- Ну, мам!
Шутить с Анни было себе дороже. Наушник замолчал. Даже разговоры съедают заряд. Что толку болтать попусту, когда в самый ответственный момент энергии для переговоров может не хватить. Сен слегка отжала руль и заняла место рядом с капитаном Анастасией. Ледяная пустыня ушла из-под ног и слилась с небом.
Впереди их поджидала полная неизвестность. Радар Шарки не определил ни форму, ни конструкцию объекта; с уверенностью можно было утверждать одно: эта штука огромна, движется очень быстро и в считаные часы окажется под дирижаблем.
- Бывают порталы Эйнш… Гейзенберга таким большим? - спросила капитан Анастасия, когда команда сгрудилась у радара, а свет от монитора через увеличительное стекло окрасил лица зеленым.
- У вас… то есть у нас нет, - ответил Эверетт.
- Эта штука из другой вселенной, - произнес Макхинлит, и тут "Эвернесс" вздрогнул, как опавший лист, и, словно умирающий кит, застонал всеми крепежными тросами.
- Чудовище, - прошептала Сен одними губами.
- Глупости, - бросила капитан Анастасия, снимая напряжение. - Мистер Макхинлит, где ваши летучие козявки? Я намерена варда снаружи. Все лучше, чем сходить с ума тут. Сен, летишь со мной. Мистер Шарки, приглядите за Дирижаблем. Мистер Сингх, займитесь вашими уравнениями.
По крайней мере, теперь капитан была при деле. Взламывать коды, чинить оборудование, следить за радаром - с этим команда прекрасно справлялась без нее. Сен видела, что капитан томится бездельем. Их капитан не любила ни от кого зависеть. Обычно другие зависели от нее.
Они неслись над ледяной пустыней, присоединенные к дронам ненадежными стропами, только вдвоем, она и мама, снова делая работу, с которой никто, кроме них, не справится. Сен покосилась на Анастасию, та кивнула в ответ. Иногда, подумала Сен, мы больше похожи на сестер, чем на мать с дочерью.
Постепенно Сен теряла мать - свою настоящую мать. Первым ушел голос. Она помнила слова, но не интонации. Затем ушла память о руках, о том, какой высокой была Корри, о цвете ее волос. Теперь память стирала лицо. Остались лишь глаза, улыбка и крошечная бриллиантовая пуссета в носу.
Мелочь за мелочью, воспоминание за воспоминанием настоящая мать Сен уходила в небытие. А когда-нибудь исчезнет полностью, обратится пеплом, словно сгоревший в небе "Фейрчайлд".
Глаза защипало. Сен смахнула слезинку. Что-то промелькнуло сбоку. Темная, еле видимая прожилка посреди белизны, двигавшаяся вровень с ней. До объекта могло быть несколько метров или несколько километров. Внезапно внимание Сен привлек другой объект прямо по курсу, там, где ледяная пустыня сливалась с небом. Белое на белом. Объект походил на сверкающий смерч. Белизна вокруг уничтожала расстояние, лишала ориентиров. Чтобы привлечь внимание капитана, Сен махнула рукой и показала вперед. Анастасия подняла большой палец. Они синхронно скользнули выше. Анастасия ткнула перчаткой в Сен, та кивнула, сняла руку с руля и сунула пальцы в носок. Вязаные перчатки делали пальцы неуклюжими. Сен с трудом нашарила то, что искала. Предмет скользил, словно стеклянный.
- Давай же, - прошипела Сен толстым перчаткам, негнущимся пальцам и ревущему ветру. - Ну наконец-то!
Она вытащила из носка телефон Эверетта. Ей уже приходилось иметь с ним дело во время вылазки в Тайрон-тауэр. Бонару штуковина с Земли-10 и их единственная мобильная камера. Эверетт научил Сен, как ею пользоваться. Тут нажать, чтобы сделать фотографию, тут - чтобы снять видео, а вот зум, ближе, дальше. Автоматическая фокусировка, все просто.
Просто для тебя, Эверетт Сингх. А попробуй-ка сделать пару снимков, болтаясь в воздухе над ледяной пустыней, когда обжигающий ветер дует в лицо, одна рука - на руле, другая, непослушная, словно замороженная треска, жмет на кнопку. Посмотрела бы я на тебя, Эверетт Сингх!
Смерч приближался. Сен разглядела в центре что-то темное. Вот это скорость!
Капитан Анастасия ладонью описала в воздухе круг и ткнула в его центр. Вперед! Зажав в ладони телефон, Сен ринулась вниз.
Внутри вихря что-то пугающе темнело. Судно на воздушной подушке. Сен видела похожие на Темзе - вибрирующие кораблики переправляли на другой берег несчастных, вынужденных просиживать дни напролет в офисах и конторах. Это судно ничуть не напоминало тех малюток. Сто пятьдесят футов вооруженной до зубов смерти на подушке из воздуха и ледяной крошки. Танк, делающий девяносто миль в час. Боевой линкор бескрайнего ледяного океана. У него было не одна, а целых три оружейных башни: две смотрели вперед, третья прикрывала тылы. Пока Сен сражалась с зумом, в верхней бронированной части открылись люки, оттуда вылезли дула орудий и завращались, ловя Сен в прицел. Клик-клик-клик-клик-клик. Под воздействием турбулентности от огромных лопастей дрон опасно закачался в воздухе. Телефон выскользнул, Сен вскрикнула, но в последнюю секунду успела его подхватить.
Капитан Анастасия укоризненно покачала головой и провела ладонью по горлу. Снимай и удирай. Сен кивнула, выровняла дрон и зашла на второй вираж. Палец в перчатке танцевал на крохотной кнопке. Видео, видео, где же оно? Нашла. Снять махину сзади, теперь приблизить огромную башню. Дула орудий следили за Сен, а она щелкала и щелкала. Скользя между винтами, которым ничего не стоило превратить ее в кровавые брызги на снегу, Сен взвизгивала от удовольствия, радуясь собственной ловкости и находчивости. Сен Сиксмит вам не по зубам!
Напоследок Сен пролетела вдоль командного мостика, задев подошвами антенны, нырнула вниз и, опасно повиснув на стропах, накренилась вбок и щелкнула лица за стеклом. Экипаж был облачен в щеголеватые сюртуки и плотно повязанные тюрбаны. А теперь вверх и не забыть показать неприличный жест, бывший в ходу у аэриш.
- Закончила? - проскрипел в ушах голос Анастасии.
- Еще чуть-чуть.