100 лет
Бабушка Конора остановилась у двери маминой палаты.
- Вы что, не пойдете? - спросил Конор.
Она покачала головой.
- Я спущусь в приемную, - объявила она, и Конор остался один.
Во рту у Конора был неприятный кисловатый привкус. Раньше его никогда не забирали из школы посреди учебного дня, даже когда мама лежала в больнице на прошлую Пасху.
Поэтому Конор не знал, что и думать.
И старался гнать от себя любые мысли.
Он рывком открыл дверь, ожидая самого худшего.
Вопреки его ожиданиям, мама не спала. Она сидела в кровати. Более того, она улыбалась - у Конора сердце едва из груди не выпрыгнуло. Наверное, лекарство сработало. Тис вылечил ее. Чудовище сделало это…
А потом он увидел, какие у мамы печальные глаза. Она была рада увидеть сына, но была испугана. И выглядела более усталой, чем в те дни, когда лежала и молчала.
Вряд ли его бы забрали из школы потому, что ей стало немножко лучше.
- Привет, сынок, - сказала мама, на глаза ее навернулись слезы, и он понял, насколько слаб ее голос.
И Конор почувствовал, как на него накатывает злость.
* * *
- Подойди сюда, - позвала она, похлопав по покрывалу рядом с собой.
Вместо этого Конор шлепнулся на стул рядом с ее кроватью.
- Как дела, мой дорогой? - спросила мама. Голос у нее был слаб, дыхание стало еще более хриплым, чем накануне. И казалось, что еще больше трубок подсоединено к ее телу. Хотя кто их знает? На голове у мамы не было полотенца, и лысая головка казалась белой под флуоресцентными больничными лампами. Конор почувствовал непреодолимое желание найти что-то, чтобы прикрыть ее, чтобы никто не увидел, насколько хрупкая и слабая его мама.
- Что происходит? - спросил он. - Почему бабушка забрала меня из школы посреди дня?
- Я захотела тебя увидеть до того, как морфий отправит меня в Страну Грёз, - ответила мама. - Не знаю, будет ли потом еще такая возможность.
Конор скрестил руки на груди.
- Ты же обычно вечерами приходишь в себя, - возразил он. - Мы могли бы, как обычно, увидеться вечером.
Он знал, что это не утверждение, а вопрос. И мама знала это тоже. Он был уверен, что мама ответит ему.
- Я хотела увидеть тебя прямо сейчас, - сказала она, и голос у неё снова стал тонким, на глаза навернулись слезы.
- Чтобы поговорить, так? - спросил Конор, намного резче, чем хотел. - Ну, и…
Он так и не закончил фразу.
- Посмотри на меня, милый, - начала она, потому что Конор сидел, уставившись в пол. Он медленно перевел взгляд на маму. Она подарила ему вымученную улыбку, и он увидел, как тяжело она опирается на подушки, словно у нее не было сил поднять голову. Только сейчас Конор понял, что они подняли изголовье кровати, чтобы мама могла сидеть.
Прежде чем снова заговорить, мама глубоко вздохнула, а потом тяжело, надрывно закашлялась.
- Этим утром я говорила с доктором, - сказала она слабым голосом через несколько долгих минут. - Новый курс лечения не сработал, Конор.
- Тот, что с лекарством из тиса?
- Да.
Конор нахмурился.
- Как он мог не сработать?
Мама сглотнула.
- Болезнь развивается слишком быстро. Оставалась слабая надежда. Но теперь эта инфекция…
- Как это лекарство могло не сработать? - снова спросил Конор, будто ожидал услышать что-то другое.
- Знаю, - ответила его мама, по-прежнему печально улыбаясь. - Когда я каждый день смотрела на этот тис, мне казалось, что у меня есть друг, который придет на помощь в трудную минуту.
Конор по-прежнему держал руки сложенными на груди.
- Но он не помог.
Его мама едва заметно кивнула. На лице ее читалось беспокойство, и Конор понимал, что мама беспокоится о нем.
- И что теперь? - спросил Конор. - Врачи будут придумывать новый курс лечения?
Мама не ответила, но это уже само по себе было ответом.
Тогда Конор сказал очень громко:
- Разве нет еще какого-нибудь лекарства? - и это уже был не вопрос.
- Мне жаль, сынок, - пробормотала мама, слезы потекли у нее из глаз, хотя она по-прежнему улыбалась. - Мне в жизни никогда не было так сильно жаль.
Конор снова уставился в пол. Казалось, он не дышит, словно кошмар отнял у него силы.
- Ты говорила, он сработает, - сказал он едва слышно.
- Знаю.
- Ты сказала. Ты верила, что он сработает.
- Знаю.
- Ты лгала, - Конор снова посмотрел на мать. - Все это время ты мне лгала.
- Я и сама верила, что он сработает, - прошептала она. - Может, поэтому я так долго и продержалась, Конор. Я верила точно так же, как и ты.
Мама протянула к Конору руку, но он отодвинул ее.
- Ты лгала, - повторил он.
- Я думаю, в глубине сердца, ты всегда знал правду, - сказала его мать. - Разве не так?
Конор не ответил.
- Это ничего, что ты сердишься, милый, - продолжала она. - Правда-правда ничего, - мама тихонько усмехнулась. - Сказать правду, я тоже очень рассержена. Но я хотела, чтобы ты, Конор, это знал. Важно, чтобы ты выслушал меня. Ты слушаешь?
Мама снова потянулась к нему. Он позволил взять себя за руку, но ее пальцы были слабыми, совсем слабыми.
- Злись, если хочешь злиться, - продолжала она. - И не позволяй никому тебе это запрещать. Ни бабушке, ни папе, никому. Если захочешь что-то сломать, тогда, Боже тебя благослови, ломай и круши на здоровье.
Он не мог смотреть на нее. Просто не мог.
- И если однажды, - мама заплакала, - ты вспомнишь то, что было, и тебе станет стыдно за свою злость, и за то, что ты когда-то разозлился на меня так, что даже не мог говорить со мной… то помни, что всё было хорошо, Конор. Для меня - всё было хорошо, я знала это, знаю сейчас. Я знаю всё, что ты хочешь мне сейчас сказать, ты можешь даже не говорить мне это вслух. Ты понял меня?
Конор до сих пор не мог поднять на нее глаза. Не мог поднять голову, ставшую такой страшно тяжелой. Он согнулся вдвое, словно его разорвали пополам.
Но он кивнул.
* * *
Он услышал вздох матери - долгое, хриплое дыхание. И ему показалось, что в этом вздохе звучало облегчение.
- Извини, сынок, - сказала она. - Похоже, мне пора принять обезболивающее.
Он отпустил ее руку. Мама потянулась и нажала кнопку, которая регулировала подачу обезболивающего, такого сильного, что она после его приема сразу засыпала. Затем снова взяла Конора за руку.
- Хотела бы я жить сто лет, - очень тихо сказала она. - И каждый год из этих ста я посвятила бы тебе.
Конор ничего не ответил. Через несколько секунд лекарство усыпило ее, но это было не важно.
Они поговорили.
Всё, что нужно, было сказано.
* * *
- Конор? - позвала бабушка, заглянув в комнату. Сколько прошло времени, Конор не знал.
- Я хочу домой, - тихо сказал Конор.
- Конор…
- К себе домой, - объявил он, подняв голову. Его глаза были красными, а взгляд полон горя, стыда и гнева. - Туда, где рядом тисовое дерево.
Какая от тебя польза?
- Я возвращаюсь в больницу, Конор, - объявила бабушка, высадив его возле дома. - Не хочу оставлять ее одну в таком состоянии. Кстати, что такого важного тебе тут нужно?
- Просто я должен кое-что сделать, - ответил Конор, глядя на дом, где провел большую часть жизни. Дом выглядел пустым и заброшенным, хотя покинули его недавно.
Он осознал, что, возможно, это уже не будет его дом.
- Я вернусь за тобой через час. Пообедаем в больнице.
Конор не слушал. Он уже закрыл за собой дверцу машины.
- Один час, - крикнула бабушка. - Ты же хотел быть вечером в больнице.
Конор начал подниматься на крыльцо.
- Конор? - позвала бабушка. Но он даже не обернулся и едва ли слышал, как она завела машину, выехала на улицу и покатила в больницу.
* * *
Внутри дома пахло пылью, воздух был затхлым. Он даже не стал закрывать входную дверь. Направился прямо через кухню и выглянул в окно.
Церковь по-прежнему стояла на вершине холма. Тис всё так же охранял кладбище.
Конор прошел через садик на заднем дворе. Он запрыгнул на садовый столик, у которого летом его мама пила чай, а потом перелез через изгородь. Конор не делал ничего подобного с тех пор, как был совсем маленьким. Тогда отец наказал его за это. Дыру в заборе из колючей проволоки, ограждавшем железнодорожные пути, так никто и не заделал, и Конор пролез через нее - только рубашку порвал. Но ему было всё равно.
Он пересек пути, но прежде внимательно посмотрел направо и налево: не приближается ли поезд. Потом пролез в дыру на противоположной стороне забора и оказался у подножия холма, на вершине которого возвышалась церковь. С легкостью преодолев низкую каменную стенку на границе церковной земли, он начал пробираться среди каменных надгробий, направляясь прямо к огромному тису.
Всё это время тис оставался деревом.
Конор перешел на бег.
- Просыпайся! - закричал он, еще не добравшись до него. - Просыпайся!
Добежав, он заколотил кулаками по стволу.
- Я сказал: просыпайся! Мне плевать, что сейчас слишком рано!
Он снова пнул ствол.
А потом еще сильнее.
И еще.
И тут дерево отступило так быстро, что Конор потерял равновесие и упал.
- Ты поранишься, если будешь продолжать в таком духе, - заявило чудовище, неясно маяча над ним.
* * *
- Оно не сработало! - закричал Конор, поднимаясь на ноги. - Ты же говорил, что лекарство из тиса вылечит ее!
- Я сказал, что если возможно ее вылечить, то лекарство из тиса это сделает, - заметило чудовище. - Видимо, это невозможно.
В груди Конора разгорался гнев, сердце колотилось в рёбра. Он набросился на ноги чудовища, колотил по коре голыми руками и почти тут же набил себе синяки.
- Вылечи ее! Ты должен ее вылечить!
- Конор, - позвало чудовище.
- Какая от тебя польза, если ты не смог вылечить ее? - продолжал Конор, отступив. - Только глупые истории, из-за которых одни неприятности. Теперь все смотрят на меня так, как будто я больной…
Он прервался, потому что чудовище вытянуло руку и подняло его в воздух.
- Ты сам позвал меня, Конор О’Молли, - заявило чудовище, серьезно глядя на него. - Тебе и отвечать на эти вопросы.
- Я позвал тебя, чтобы ты спас ее. - Лицо Конора покраснело, слёзы бессильной ярости покатились по щекам. - Чтобы ты ее вылечил!
Листья чудовища зашелестели, словно налетел ветер, - это был долгий, тихий вздох.
- Я пришел не для того, чтобы лечить ее, - возразило чудовище. - Япришел лечить тебя.
* * *
- Меня? - удивился Конор, перестав извиваться в крепкой хватке чудовища. - Меня не надо лечить. Это моя мама…
Но закончить он не смог. Даже сейчас он не мог это выговорить. Даже когда все знал. Не важно, что было на самом деле и что он знал, - важно, что он не хотел в это верить. И до сих пор не мог произнести это вслух.
Он не мог сказать, что его мать…
Слёзы ярости всё ещё катились по щекам, ему стало нечем дышать. Казалось, он вот-вот разломится надвое, словно что-то крутит и корёжит его тело.
А потом он снова посмотрел на чудовище.
- Помоги мне, - тихо попросил он.
- Самое время для четвертой истории, - заявило чудовище.
Конор взвыл от ярости.
- Нет! Я имел в виду совсем не это! Сейчас всё серьёзно!
- Да, - заверило его чудовище. - Так и есть.
И оно раскрыло ладонь свободной руки.
Их снова окружил туман.
И они оказались в самом сердце кошмара.
Четвёртая история
Даже находясь в огромной сильной руке чудовища, Конор почувствовал, как ужас накатывает на него волной. Он ощущал, как темнота заполняет легкие, душит его, и куда-то проваливается желудок.
- Нет! - закричал Конор, извиваясь всем телом. - Нет! Пожалуйста!
Холм, церковь, кладбище - все исчезло. Даже солнце исчезло, оставив Конора и чудовище посреди холодной тьмы, которая преследовала мальчика с того самого момента, как его маму в первый раз забрали в больницу. Еще до того, как она стала проходить первый курс лечения и у нее выпали все волосы, до того, как у мамы начался грипп, который всё не проходил, а когда она пошла к доктору, выяснилось, что это и не грипп вовсе, даже прежде, чем она начала жаловаться, что постоянно чувствует себя усталой. Казалось, кошмар всегда был рядом, преследовал Конора, окружал его, отсекал от окружающего мира, обрекал на одиночество.
Ему вдруг показалось, что кроме этого кошмара ничего никогда не существовало.
- Забери меня отсюда! - закричал он. - Пожалуйста!
- Пришло время для Четвертой истории, - повторило чудовище.
- Я не знаю никаких историй! - выпалил Конор, едва не сходя с ума от страха.
- Если ты ее не расскажешь, мне придётся самому её рассказать, - вздохнуло чудовище. Оно поднесло Конора к самому своему лицу. - И поверь мне: тебе это не понравится.
- Пожалуйста, - снова повторил Конор. - Я хочу вернуться к маме.
- Но она уже здесь, - возразило чудовище, быстро повернувшись.
* * *
Чудовище резко опустило Конора на землю, и тот упал, выставив вперед руки.
Он почувствовал ладонями холодную почву, узнал полянку, где очутился, с трех сторон окруженную темным непроходимым лесом. И только с одной стороны в сгущающейся тьме возвышался утес.
И на краю этого утеса была его мама.
Она стояла спиной к Конору, но смотрела на него через плечо, улыбаясь. Она выглядела такой же слабой, как в больнице, но у нее хватило сил махнуть ему.
- Мама! - закричал Конор. Конору, как и всегда в его кошмарах, было очень трудно подняться с земли. - Спускайся сюда!
Но мама не двигалась, хотя, похоже, его слова её встревожили.
Конор, изо всех сил превозмогая себя, двинулся вперёд.
- Мам, беги!
- Все хорошо, дорогой, - заверила она. - Не о чем беспокоиться.
- Мама, беги! Пожалуйста, беги!
- Но, дорогой, там…
Она повернулась к краю утеса, словно услышала что-то.
- Нет, - прошептал Конор. Он двинулся вперед, но мама была слишком далеко, а тяжесть в руках и ногах была такой огромной…
Откуда-то с другой стороны утеса донесся низкий звук. Рокот, грохот.
Словно что-то огромное двигалось у подножия.
Что-то огромное, как вселенная.
И оно карабкалось по утесу.
- Конор? - позвала мама, оглядываясь на него.
Но Конор понял: слишком поздно.
Явилось настоящее чудовище.
* * *
- Мама! - закричал мальчик, вскочив на ноги, словно разом сбросив невидимый вес, навалившийся на него. - Мама!
- Конор! - крикнула в ответ мама и начала спускаться с вершины утеса.
Но грохот становился громче. И громче. И громче…
- МАМА!
Он знал, что не успеет.
В облаке тьмы над вершиной утеса поднялись два огромных кулака. Какое-то время они парили в воздухе, нависнув над мамой, которая пыталась удержаться.
Но она была слаба, слишком слаба…
А потом кулаки рухнули вниз, сметая ее с края утеса.
* * *
Наконец-то Конор смог побежать. С криком он пересек поляну, он бежал так быстро, что едва держался на ногах. Он бежал прямо к ней, к ее вытянутым рукам, когда темные кулаки обрушились на край утеса.
Но Конор успел поймать руку матери.
* * *
Это был кошмар. Кошмар, от которого он с криком просыпался каждую ночь. А теперь это происходило наяву, прямо здесь…
Конор стоял на краю утеса. С трудом удерживая равновесие, он держал мать за руки, стараясь изо всех сил, чтобы не выпустить ее, чтобы она не соскользнула вниз во тьму, к этому существу у подножия.
Теперь он видел его.
Это было настоящее чудовище, которого он страшился. То, которое он ожидал увидеть, когда к нему впервые явился тис, - порождение облака, пепла и темных языков пламени. Чудовище с настоящей мощью, настоящими горящими глазами, которые неотрывно смотрели на Конора, и сверкающими клыками, которые могли разорвать его мать. "Я видел и пострашнее", - так сказал Конор тису в первую ночь.
Так вот, эта тварь была и в самом деле намного хуже.
- Помоги мне, Конор! - закричала мама. - Не отпускай!
- Не отпущу! Обещаю! - прокричал Конор в ответ.
Чудовище из кошмара взревело и дернулось, его щупальца обвились вокруг тела матери Конора.
И она начала ускользать из его рук.
- Нет!
- Пожалуйста, Конор! Держи меня! - в ужасе закричала мама.
- Пытаюсь!
Он повернулся к тису, который, не двигаясь, стоял неподалеку.
- Помоги! Одному мне не удержать!
Но тис неподвижно стоял, наблюдая.
- Конор! - снова закричала мама.
И ее рука начала выскальзывать из его руки.
- Конор! - снова прокричала она.
- Мама! - крикнул он в ответ, стараясь как можно крепче ухватиться за ее руку.
Но рука ускользалаё словно мама становилась все тяжелее и тяжелее, а кошмарное чудовище тянуло все сильнее и сильнее.
- Я ухожу, - крикнула мать.
- НЕТ! - взвыл Конор.
Он упал навзничь, пытаясь побороть чудовищную хватку тянувшую его мать вниз.
Она закричала снова.
И снова.
Теперь она стала невозможно тяжелой.
- Пожалуйста, - шептал Конор. - Пожалуйста.
- Вот и Четвертая история, - услышал он голос тиса у себя за спиной.
- Заткнись! - прокричал Конор. - Лучше помоги мне!
- Это и есть правда, Конор О’Молли.
А его мама все еще кричала.
И все еще выскальзывала.
Так тяжело было её удержать.
- Сейчас или никогда, - настаивал тис. - Ты должен рассказать свою историю.
- Нет! - захлебываясь, ответил Конор.
- Ты должен!
- Нет! - в который раз повторил Конор, глядя вниз в лицо матери…
А потом неожиданно он понял правду…
Когда кошмар достиг высшей точки…
- Нет! - закричал Конор, и в тот же миг…
Его мать соскользнула в бездну.