Получив приглашение в Балморал, Диана пришла в ужас. Она панически боялась, что сделает что-нибудь не так. К счастью, ей можно было жить не в главном здании, а вместе с сестрой Джейн и ее мужем Робертом, который в качестве королевского придворного имел честь и привилегию пользоваться особым коттеджем на территории усадьбы. Каждый день ей звонил принц Чарльз и предлагал погулять вместе, принять участие в пикнике и т. д..
Несколько дней они блаженствовали на лоне природы, но идиллию нарушило неожиданное вторжение журналистов. Принц Чарльз как раз удил рыбу на берегу реки Ди, и фоторепортер Джеймс Уайтэкер выследил его с противоположного берега реки с помощью бинокля. Рыболовы едва сами не попались на крючок, Диана тут же сказала Чарльзу, что не намерена позировать, и спряталась за ствол ближайшего дерева. Воспользовавшись зеркальцем от пудреницы, она следила за маневрами Уайтэкера и его конкурентов Кена Леннокса и Артура Эдвардза. Диане удалось с честью выйти из поединка с матерыми газетчиками. Накинув платок поверх шляпки, она вышла из своего укрытия и исчезла в прибрежном сосняке. Как ни старались журналисты поймать ее лицо объективом фотоаппарата, им так и не удалось установить личность спутницы принца Чарльза.
Однако пишущая братия с Флит-Стрит вскоре напала на ее след, и с тех пор Диана, в сущности, утратила право на частную жизнь. Журналисты днем и ночью дежурили у ее дома, фоторепортеры устраивали засаду у ограды детского сада, где она работала. Как-то раз она согласилась позировать фотографам при условии, что после этого они оставят ее в покое. По неопытности, Диана стала спиной к солнцу, и ее хлопчатобумажная юбка на снимке казалась почти прозрачной: сквозь нее были ясно видны очертания ног. "Я знал, что у Вас красивые ноги, однако не мог предположить, что это столь эффектное зрелище, - якобы сказал ей на это принц Чарльз. - Неужели так уж необходимо было демонстрировать их всему свету?"
Принц мог позволить себе пошутить, однако Диане было не до смеха. Она уже поняла, как много неприятностей приносит роман с наследником престола. С раннего утра начинались телефонные звонки: знакомые сообщали очередные сплетни в газетах. Отключить телефон на ночь? Нельзя, она жила в квартире не одна. Стоило ей сесть за руль своего броского красного "Метро", как машину тесным кольцом окружали репортеры. К ее чести, Диана ни разу не вышла из себя, она неизменно отделывалась вежливыми и ни к чему не обязывающими ответами на вопросы о ее взаимоотношениях с принцем Чарльзом. Она вела себя безупречно. Очень скоро ее обаятельная улыбка и приятные манеры завоевали всеобщие симпатии. "Диана избрала самую верную тактику, - вспоминает Кэролин Бартоломью. - Она не откровенничала с прессой - ведь именно это подвело ее сестру. Она сознательно избегала огласки, понимая, что серьезное решение должно созреть без какого-либо давления извне".
Никто не знал, чего ей это стоило. Хронический стресс изматывал до предела. Лишь в уединении своей квартиры она давала волю чувствам. "Я ревела, как маленькая, закрывшись у себя в комнате. Ничего не могла с собой поделать", - признается Диана. Принц Чарльз никогда не предлагал свою помощь, а когда она, отчаявшись, обратилась в пресс-службу Букингемского дворца, ей сказали, что это ее частное дело. Полностью предоставленная самой себе, Диана мобилизовала все свои внутренние ресурсы, чтобы выжить в этой сложной ситуации.
К ее вящему огорчению, Чарльз, равнодушный к ее проблемам, принимал близко к сердцу все, что касалось его старой знакомой Камиллы Паркер-Боулз. Разговаривая с Дианой по телефону, он нередко сетовал на неприятности, доставляемые Камилле назойливыми журналистами. Диана молчала, стиснув зубы, хотя ей самой приходилось денно и нощно отбиваться от представителей прессы. Жаловаться - нескромно, да и не хотелось отравлять жизнь любимому человеку, взваливая на него бремя своих забот.
По мере того как ее роман с Чарльзом стремительно набирал обороты, Диана все чаще задумывалась над странным поведением своей новой подруги Камиллы Паркер-Боулз. Та, казалось, была в курсе всех проблем, которые обсуждали Чарльз с Дианой, оставаясь наедине, и охотно поучала неопытную Диану, как завоевать расположение принца. Все это казалось слишком подозрительным. Даже Диана, абсолютно неискушенная в делах любви, начинала понимать, что ее возлюбленный ведет себя не совсем так, как должен себя вести влюбленный мужчина. С самого начала в их отношениях ощущалось присутствие третьего лица. Во время пребывания в Балморале Диана жила в коттедже сестры Джейн, а Камилла Паркер-Боулз в числе самых именитых гостей поселилась под одной крышей с королевским семейством. Если Чарльз приглашал ее на ужин в Букингемский дворец, за столом неизменно присутствовали супруги Паркер-Боулз или близкие друзья Чарльза - Патти и Чарльз Палмер-Томпкинсон.
24 октября 1980 года принц Чарльз участвовал в любительских скачках "Клан-Гандикап" в Ладлоу - он выступал на лошади по кличке Аллибар. Диана была приглашена в качестве зрительницы, а после скачек они провели уик-энд вместе с Паркер-Боулзами в усадьбе Боулхайд-Мэнор в графстве Уилтшир. На следующий день после приезда Чарльз и Эндрю Паркер-Боулз отправились в местное охотничье общество, и Диана провела полдня с Камиллой. Через неделю они опять отдыхали вместе в Боулхайд-Мэнор.
На обратном пути Чарльз предложил Диане осмотреть Хайгроув - загородный дом в Глостершире, который он приобрел в июле (примерно в то же самое время, когда начал ухаживать за Дианой). Показывая Диане дом, принц Чарльз обратился к ней с необычной просьбой: у нее хороший вкус, и он был бы рад, если бы Диана взяла на себя организацию внутренней отделки помещений. Диана была в замешательстве: ведь к тому времени они не были даже помолвлены.
В ноябре разразился скандал, повергший Диану в полное отчаяние. Развернув с утра газету "Санди-Миррор", она не поверила своим глазам: на первой полосе сообщалось, что 5 ноября леди Диана Спенсер имела тайное свидание с принцем Чарльзом в королевском поезде, стоявшем на запасном пути в городе Голт в графстве Уилтшир. На этот раз в ее защиту выступила пресс-служба Букингемского дворца. Королева уполномочила своего пресс-секретаря потребовать опровержения. Диане пришлось объяснять, что в тот самый день она вообще не выходила из своей квартиры, накануне они с Чарльзом присутствовали на торжественном приеме по случаю 50-летнего юбилея принцессы Маргарет, и Диана вернулась домой уже под утро, смертельно усталая. Волею случая главный редактор газеты Боб Эдвардз поместил опровержение как раз в день отъезда принца Чарльза с официальным визитом в Индию и Непал. В связи с этой историей Диана сделала горькое признание: "Ситуация не поддается никакому контролю. Мне не просто надоело все это - я чувствую себя совершенно разбитой".
Мать Дианы, Франсис Шанд-Кид также сочла своим долгом заступиться за младшую дочь. В начале декабря она обратилась с письмом в газету "Тайме", обвиняя газетчиков в том, что непрестанной слежкой и клеветническими публикациями они превратили жизнь ее дочери в сплошной кошмар.
"Господа издатели с Флит-Стрит, объясните наконец, в чем состоит ваш профессиональный долг? Неужели же в том, чтобы с раннего утра до поздней ночи отравлять жизнь моей дочери бесцеремонным вмешательством в ее частную жизнь? Кто вам дал право так обращаться с нею? Разве вообще допустимо такое отношение к людям, независимо от их положения в обществе?" Это письмо побудило шесть членов парламента сделать запрос о "недостойном поведении представителей масс-медиа по отношению к леди Диане Спенсер". Проблема обсуждалась в Совете по печати в присутствии приглашенных по этому поводу представителей печати. Увы: осада квартиры на Коулхерн-Корт продолжалась несмотря ни на что.
Более того, журналисты проникли и в Сандрингемское поместье, зимнюю резиденцию королевского семейства. Несмотря на полицейские кордоны, посредничество пресс-секретарей и табличку "частные владения", державшую газетных ищеек на почтительном расстоянии от самого дома, представители рода Виндзоров не могли похвастаться выдержкой. Говорят, сама королева кричала репортерам: "Уходите отсюда!", а принц Чарльз поздравил их с Новым годом и пожелал издателям газет всевозможных гадостей в наступающем году. Принц Эдуард якобы даже выстрелил в воздух, чтобы отпугнуть фоторепортера "Дэйли-Миррор".
В лагере Спенсеров преобладала иная тактика. Диана и ее подруги проявляли чудеса терпения и изобретательности, стараясь перехитрить газетчиков, обложивших уютную квартирку на Коулхерн-Корт. Однажды, собираясь в поездку с Чарльзом, Диана связала несколько простыней и спустила свой чемодан вниз через кухонное окно, а сама, чтобы ввести в заблуждение дежуривших у подъезда журналистов, вышла из дома налегке. В другой раз она перелезла через мусорные контейнеры и выбралась на улицу через аварийный выход соседнего магазина. Спасаясь от преследователей, девушкам приходилось действовать по всем правилам детективного жанра. Как-то раз Диана и Кэролин бросили среди улицы свою машину и вскочили в автобус. Как назло, автобус попал в дорожную пробку. Тогда девушки выбрались наружу, и, путая следы, пробежали через обувной магазин "Рассел и Бромли", воспользовавшись противоположным выходом. "Это был замечательный трюк, - вспоминает Кэролин. - Мы играли в прятки в самом центре Лондона".
Подруги придумали отвлекающий маневр: Кэролин садилась за руль Дианиной машины и увлекала за собой "хвост" преследователей, а Диана выскальзывала из дома немного погодя и отправлялась пешком в противоположном направлении. Даже леди Фермой принимала участие в этой игре. В конце 1980 года Диана, как всегда, встретила Рождество в Олторпской усадьбе и вернулась в Лондон, чтобы провести новогоднюю ночь с подругами. Наутро она направилась в Сандрингем, однако по дороге припарковала свою машину - хорошо известную журналистам "Метро" - у Кенсингтонского дворца и незаметно пересела в поджидавшую в условленном месте бабушкину машину. Бедняги-журналисты так и не поняли, каким образом ей удалось ускользнуть.
Газетные заголовки кричали о будущей свадьбе Дианы и принца Уэльского, а она сама все еще не могла разобраться в своих чувствах к Чарльзу. Она стояла перед трудным выбором. Диана никогда прежде не влюблялась и не могла сопоставить поведение своего поклонника с поведением других мужчин. С самого начала этого странного романа она играла роль послушного щенка: хозяин свистнет, и собачка бежит, виляя хвостиком. Для него это было в порядке вещей. Принц Уэльский привык к лести и услужливому восхищению. Он называл ее Дианой, она же говорила ему "сэр".
Он пробуждал у нее материнские чувства. Когда Диана приходила домой со свидания, ее переполняли доброта и сочувствие. То и дело вырывались фразы типа "он так перегружен работой" или "ужасно, как ему приходится разрываться". Он представлялся ей печальным, одиноким мужчиной, который нуждается в любви и заботе. В конце концов она совсем потеряла голову. Ей во что бы то ни стало хотелось заполучить этого человека на всю жизнь, и ради этого Диана была готова проделывать самые головоломные трюки и брать самые непреодолимые барьеры. Диана то и дело обращалась к подругам за советом. Вот что говорит по этому поводу Кэролин: "Все было так, как это обычно бывает в девичьей компании. Некоторые вещи не для посторонних ушей, ну а в общем мы говорили: "Постарайся сделать то-то и то-то". Это было немного похоже на игру".
Диана парила в заоблачных высях первой любви, но иногда трезвые доводы рассудка возвращали ее на землю. Как ни странно, первой ее предостерегла бабушка, леди Рут Фермой, придворная дама королевы-матери. Вопреки широко распространенному мнению, что леди Фермой всячески подталкивала внучку к алтарю, она предупреждала Диану, как нелегко будет войти в королевскую семью. "Ты должна отдавать себе отчет в том, что у них особый стиль жизни и особое чувство юмора", - говорила бабушка. - Не думаю, что тебе это подходит".
Диану тревожило не только это. Друзья Чарльза были в основном гораздо старше ее, и среди них было слишком много льстецов и подхалимов, окружавших принца плотным кольцом. Чутье подсказывало ей, что влияние людей подобного сорта не может быть для него благотворным. Наконец, ей не давала покоя загадка Камиллы Паркер-Боулз, которая казалась вездесущей и знала обо всех проблемах Дианы и Чарльза еще до того, как они успевали их обсудить. Диана как-то без обиняков спросила Чарльза, в кого он влюблялся до нее. Он честно признался, что всегда предпочитал замужних женщин - по его словам, это безопасно, потому что у них есть мужья, которые несут за них ответственность. И все же Диана была убеждена, что он любит ее по-настоящему: принц вел себя, как пылкий влюбленный. Смущало одно: в течение года он ухаживал поочередно за тремя девушками: Анной Уоллес, леди Амандой и, наконец, за самой Дианой, и во всех трех случаях у него были самые серьезные намерения.
Все сомнения улетучились, когда принц позвонил Дианы с виллы Палмер-Томпкинсонов в Швейцарии, куда он поехал покататься на горных лыжах. Чарльз сказал, что задаст ей очень важный вопрос, когда вернется. Сердце подсказывало, что это за "вопрос", и в эту ночь она не сомкнула глаз, обсуждая с подругами, как ей следует себя вести. Диана была влюблена, ей казалось, что он влюблен не меньше, и все же она чувствовала смутное беспокойство: нет ли тут другой женщины, которая до поры до времени скрывается в тени.
Чарльз вернулся в Англию 5 февраля 1981 года, отдохнувший и загорелый. Это был четверг, и он сразу же отправился на авианосец "Инвинсибл" (непобедимый) - самый современный корабль королевских ВМС, чтобы принять участие в маневрах, а затем поехал в Лондон и переночевал в Букингемском дворце. Принц назначил Диане свидание на завтра, 6 февраля, в пятницу, в Виндзорском замке. Именно здесь он сделал леди Диане Спенсер официальное предложение стать его невестой.
Решающий разговор произошел поздним вечером. Чарльз признался, что ему очень ее не хватало во время отдыха в горах, и не тратя лишних слов, прямо спросил Диану, согласна ли она стать его женой. Эти слова вызвали у Дианы приступ смешливости, но смех замер у неё на губах при взгляде на его убийственно серьезное лицо. Чарльз напомнил, что речь идет о чрезвычайно важном решении: когда-нибудь она станет королевой. В глубине души шевельнулось предчувствие: не бывать ей королевой, и брак с наследником престола не будет безоблачным, но губы ее в этот момент уже произносили "да". Диана несколько раз повторила, что очень его любит. "Кто знает, что такое любовь", - заметил принц, и эта формула звучала еще не раз в интервью, которые он давал после официального объявления о помолвке.
Чарльз оставил Диану одну, а сам пошел звонить в Сандрингем: нужно было известить королеву о том, что его предложение принято. У Дианы было несколько минут, чтобы еще раз взвесить свое решение. Ее давешняя смешливость объяснялась нервным напряжением и вовсе не означала, что она дала ответ, не продумав последствий. Сомнения были, но любовь к Чарльзу взяла верх. Кроме того, свойственное ей чувство долга и стремление заниматься важным и полезным делом заставили ее сказать "да".
Дома подруги с нетерпением ожидали ее возвращения. Войдя, Диана плюхнулась на свою кровать со словами: "Угадайте, что случилось?" Девушки воскликнули хором: "Он попросил тебя стать его женой?" Диана ответила: "Правильно, а я сказала: "Да, к Вашим услугам!" Подруги бросились ей на шею. Последовали поздравления, поцелуи вперемежку со слезами радости. Потом открыли бутылку шампанского, после чего, несмотря на поздний час, поехали кататься по Лондону. Девушек распирала гордость: никто, кроме них, еще не знал, что произошло событие государственной важности.
На следующий день Диана сообщила новость родителям. Ничего удивительного, что они были глубоко взволнованы и растроганы случившимся. А вот брат Чарльз, узнав, что сестра собирается замуж, сделал вид, что ничего особенного не произошло: "За кого же это?" - поинтересовался он небрежно. На самом деле Чарльз, конечно, не был равнодушен к судьбе сестры. Он хорошо запомнил, в каком она тогда была состоянии: "Когда я увиделся с ней на квартире у матери, Диана буквально светилась от радости. Она находилась в состоянии, близком к экстазу". Все же возникает вопрос, что это было: любовь или честолюбие? Ее брат свидетельствует: "Диана с честью выдержала испытание гласностью. После такого "боевого крещения" она была уверена, что роль супруги наследника престола ей по плечу. Ока выглядела такой счастливой, какой я ее не видел никогда. Ее радость была неподдельной. Просто невозможно изобразить такое абсолютное блаженство, если не чувствуешь его на самом деле. Это отнюдь не было похоже на ликование человека, выигравшего миллион в лотерею - ее лицо выражало радость духовной победы".
Сара, до последнего времени самая популярная представительница семьи Спенсеров, уступила пальму первенства Диане. Конечно, она была рада за сестру, однако ей не сразу удалось привыкнуть к своему новому статусу сестры будущей принцессы Уэльской. Сара сама признавала, что поначалу немного завидовала Диане, внезапно обрушившейся на нее славе. Джейн оставалась верна себе: радостное событие не отразилось на ее обычной рассудительности. Поскольку ее муж служил личным секретарем королевы-матери, Джейн неплохо знала придворные нравы и с тревогой думала, как трудно придется сестре.
Диана действительно столкнется с серьезными трудностями, но это впереди, а пока она решила взять отпуск - это ведь была последняя возможность отдохнуть спокойно, как частное лицо. Мать с отчимом увезли ее в Австралию, на овцеводческую ферму в Новом Южном Уэльсе. Диана провела десять дней на побережье, наслаждаясь покоем и уединением.
Диана с матерью уже обсуждали детали предстоящего торжества: кого пригласить, где заказать платье - ведь свадьба должна была стать сенсацией года. Журналисты на этот раз безуспешно пытались напасть на след исчезнувшей леди Дианы. Где она прячется, знал только принц Чарльз. Шли дни, Диана томилась в разлуке с любимым, а он все не звонил. Она оправдывала это странное молчание его обычной занятостью государственными делами. В конце концов Диана не выдержала и позвонила сама, однако не застала Чарльза в Букингемском дворце. После этого он все-таки позвонил ей, единственный раз за все время. Диана приуныла, однако принц поспешил загладить свою невнимательность: не успела она переступить порог своей лондонской квартиры, как раздался стук в дверь, и ей вручили роскошный букет цветов. Не найдя в нем записки от своего будущего супруга, Диана с грустью подумала, что это скорее всего формальная любезность протокольной службы принца.