Восемь дюжих охранников поджидают их на выходе в вестибюль. Клык развернулся было обратно наверх, но ближайшая к ним дверь отворилась, и в ней выросли еще четверо амбалов.
Пытаясь прорваться, троица детей-птиц кинулась на заградительную цепь в вестибюле.
Безуспешно.
- Мы и так выходим, - рявкает Клык. Но охранник сгребает его в охапку, подводит к стеклянной двери, распахивает ее ногой и пинком скидывает Клыка вниз со ступеней.
Рядом на тротуар приземляются Игги и Газман, и все трое быстро вскакивают на ноги.
- И чтоб не совались тут! Шваль всякая только воздух портит! - орут им вслед стражи порядка.
После переплетов с ирейзерами и с флайбоями быть вышвырнутыми на тротуар с десяти ступенек - не велика беда. Проблема только в том, что план Клыка с треском провалился.
Клык отряхивает джинсы, открывает мешок с сэндвичами, и они за обе щеки уплетают бутерброды по пути в Духову хазу. "ЧБНМММС: Что бы на моем месте Макс сделала? - размышляет Клык. - Оставим пока в стороне, что она пустила в стаю того убийцу".
- Что, непруха? - Киз вострит финку на вертящемся колесе-точиле.
- Полный прокол.
- Надо было там крылья свои им в зенки тыкнуть. У вас крылья-то на месте еще? - запоздало советует Киз. - Я вас по телику однажды видел - во отпад! Они бы на месте за раз окочурились!
- Я не хотел прибегать к дешевым эффектам, - бормочет Клык.
Но, если честно, про крылья-то он и не подумал. А жаль! Есть, видать, сермяжная правда в словах бандита. Крылья и вправду должны были бы подействовать. Вот черт, промахнулся!
Переходим к плану Б.
77
- План Б - это булки с сосисками, - Газман с энтузиазмом уплетает уже вторую булку (или вторую сосиску. Это как тебе, дорогой читатель, больше нравится). - По-моему, План Б - это классный план.
Клык сканирует окрестность на 360 градусов, но в этой округе Эл Прадо обитает только стандартный контингент бездомных бродяг, наркодиллеров да Духов. Беспокоиться особо нечего.
- План с сосисками не имеет ничего общего. - Клык вытирает руки об джинсы. - Мы просто убиваем время, пока не придет момент его осуществлять.
Конечно, никакого плана нет и в помине. Пока. Но Клык в этой стае лидер. А лидерам положено олицетворять уверенность, даже в провальных ситуациях. Спасибо Макс за преподанные ему уроки - Клык их хорошо запомнил.
- Порядок, мужик, - Киз трясет руку уличному продавцу булок с сосисками.
До Клыка внезапно доходит, что чувака только что раскошелили на двенадцать сосисок в обмен на пару часов крыши на этой разбойничьей улице. Интересно…
Тут Клык с тревогой замечает, что четвертая сосиска застревает в горле у Игги, а на лице появляется выражение напряженного вслушивания.
- Что там?
Игги бросает недожеванную снедь:
- Флайбои!
- Вы, мужики, тикайте, - резко оборачивается Клык к Кизу. - У нас неприятность маленькая вышла. За нами охота. Но вы тут ни при чем.
- Как они нас только находят? - скулит Газман, напоследок отправляя в рот остатки сосиски.
- Не дрейфь. Мы остаемся. - Киз достает из кармана мобильник.
- Не, кореш, ты не понима… - только и успевает проговорить Клык, прежде чем монотонный гул начинает звучать прямо у них над головами. И тут уж благородство демонстрировать поздно.
Их где-то около восьмидесяти, и они, как рой гигантских ос-убийц, клубятся над соседней крышей.
- Чо за хрень такая? - спрашивает Киз, к которому по звонку из всех щелей сбегаются его Духи.
- Роботы! Вам лучше отсюда убраться. - Клык разворачивает крылья и слышит, как банда ахает в один голос. И кто-то в остолбенении шепчет:
- Святая Мария, пресвятая Богородица!
- Сказано тебе, Духи остаются. - Киз достает финку и сигналит своей команде боевую готовность.
- Восемьдесят флайбоев. Направление стрелки на десять часов, - предупреждает Клык Игги. Игги и Газман раскрывают крылья, вызвав новый прилив восхищенного шелеста в рядах Духов.
- На земле Духи помогут. А нам в воздухе поднапрячься придется.
Игги кивает, и Киз вкладывает ему в руки увесистый стальной ломик. Едва успев благодарно ухмыльнуться и ненароком задев крылом потрясенного Духа, Игги взмывает в воздух.
По расчетам Клыка до рукопашной остается четыре секунды. Достаточно для последних инструкций союзникам:
- Они металлические. Покрытые тонкой шкурой. Ножи бесполезны. На них нужны бейсбольные биты и ломы.
- Имеются. И кой-какой сюрпризик в запасе найдется.
Клык видит, как трое Духов тащат пятифутовую базуку. Но сейчас не время спрашивать, откуда они ее взяли. Три шага разбега - и он практически вертикально взлетает вверх, надеясь увести за собой флайбоев подальше от приютившей их банды.
С бешено прыгающим сердцем Клык целит в центр роя флайбоев.
78
- Вам нет спасения. Мы вас уничтожим, - завывают флайбои.
- Держи карман шире, - бормочет про себя Клык. - Что, эти собаки белохалатники ничего более оригинального не придумали, как запрограммировать эти набившие оскомину угрозы?
Как по команде, к нему разворачиваются механические головы и нацеливаются горящие красными лазерами глаза. Пятерка-другая роботов откалывается от основной массы, заходя на него справа и слева. Клык размахнулся металлической бейсбольной битой. Внезапный ноющий, на высокой ноте свистящий звук заставил его круто отвернуть в сторону. Ракета типа земля-воздух просвистела в каких-то пятидесяти футах прямо в гущу флайбоев. Нацеленная неопытной рукой, она взрывается слишком поздно. И все равно пятнадцати металлических голов - как не бывало. На секунду Клык даже помедлил подумать, не порадовался ли Газ на чудеса пиротехники.
Но дальше все закрутилось в большую драку. Клык молнией носится среди флайбоев. Бита летает вверх-вниз, направо-налево - только рука от ударов немеет. Минута - и он понимает, как бить в плечо, чтобы стопроцентно выбить сустав, и как вдарить по железной флайбойской башке, чтоб подчистую снести ее с плеч.
Вонь стоит страшная - горячий металл, расплавленные провода, тлеющая шкура. Вот уж точно, флайбои - псы смердячие.
У-уф! - удар под дых чуть из Клыка дух не вышиб.
Драться с флайбоями - совсем не то, что с ирейзерами. Ирейзеры в бою много неповоротливее, но зато обмануть их было труднее - на обманки не поддавались. Флайбои сильнее и точнее ударом, но движения их предсказуемы и реакция слабовата.
Газмана Клык не видит, но Игги только что пронесся мимо, как мечом размахивая ломом. Нос в крови, глаз подбит, но громит и крушит флайбоев так, что только держись. Молодец! Орел!
Снизу, с земли, доносится звук выстрелов и череда частых взрывов. Клыку остается только надеяться, что Газман успел оттуда слинять.
Флайбой на подходе - блокировка удара - скрежет биты по стальной черепушке. Вот черт, шуму много, а толку мало! Уцелел, паскуда.
Новый робот заходит справа. Клык обрушивает на него биту. Конец флайбою.
Следующее металлическое чудовище таранит Клыка в самую почку. Охнув от боли, он складывает крылья и камнем летит вниз. Летит ровно столько, сколько нужно, чтоб оклематься. Придя в себя, выходит из пике и, раскрутив биту над головой, взвивается вверх, сшибая пару-тройку зависших над ним флайбоев. Еще один попадает под искру короткого замыкания, и шкура на нем начинает дымиться. Пах! - точечный взрыв, и флайбой кувырком валится вниз, оставляя за собой извилистый шлейф черного дыма.
В одну минуту битва окончена. Оставшиеся штук пятнадцать роботов разворачиваются, выстраиваются в колонну по двое и улетают ровным строем. Клык подлетает туда, где парит Игги, прислушиваясь к их удаляющемуся гулу.
- Конец, давай на посадку!
Между тем, на земле завывают сирены - со всего Лос-Анджелеса к Эль Прадо гонят полицейские тачки. Улица завалена разбитыми вдребезги металлическими частями и тлеющими шкурами флайбоев.
Газман стоит рядом с Кизом. Оба изрядно побиты, но оба твердо стоят на ногах и победоносно ухмыляются.
- Полиция! Пора всем драпать, - коротко бросает Клык.
- Вот теперь ты, мужик, прав! - Киз протягивает ему распухшую, окровавленную руку. - Клевая получилась драчка. А шкет твой - что надо. Он одного десятка моих пацанов стоит.
Газман гордо выпячивает грудь.
- Спасибо. Спасибо вам за все. - Голос у Клыка чуть заметно дрогнул, и вся троица разом взмыла в небо. С высоты им видно, как Духи мгновенно испарились: рассыпались по трущобам, нырнули в темные пролеты дверей, вскочили по машинам и умчались на предельной скорости.
Прибывшая на место полиция обнаружила только совершенно необъяснимые горы деталей стальных механизмов, перекрученных проводов и меховых лохмотьев.
79
Тотал свернулся у меня за пазухой. Летим на страшной высоте над Францией, внимательно следя за самолетными потоками. Мы оставили в покое английский ИТАКС - это только одна из голов Гидры. Нам известно о четырех отделениях, включая головное предприятие ИТАКСа в Германии. Туда-то мы и направляемся. Но эта черная псина совершенно выводит меня из себя.
Он снова елозит у меня в куртке, и я с трудом подавляю желание расстегнуть молнию и дать ему еще раз изведать радость свободного падения. Он вздыхает и поводит носом.
Начинается… Тотал, и вправду, снова заводит свою песню:
- Ты совершенно бездушная…
- Тотал, мы все это уже тысячу раз обсудили, - раздраженно обрываю я его. - Мы проверили отделение ИТАКСа в Сен-Жен-Дё-Севр. - Тотал морщится от моего произношения, провоцируя мои ответные агрессивные действия. - И теперь наша миссия ведет нас к головному отделению в Германию. В Париже никаких ИТАКСов нет. Следовательно, останавливаться в столице Франции не имеет никакого смысла.
- Это всего-навсего центр мировой культуры, - зудит Тотал. - Город лучшей кухни на планете. Моды, искусства, архитектуры. Лувр, Версаль, Елисейские Поля… - Он вот-вот зарыдает в голос.
- И, тем не менее, никакого ИТАКСа.
- Я бы совершенно не возражала сделать небольшую остановку в Париже, - осторожно начинает подпевать Тоталу Надж. - Я в библиотеке видела путеводитель. Там такие кораблики на Сене есть. Сядешь и катишь себе по воде через весь Париж. И парки тоже, и Лувер-музей, и дворцы, и все-все. - Она с надеждой заглядывает мне в глаза.
- Не Лувер, а… - но мне даже не удается закончить свои наставления.
Тотал обучил обеих девчонок лить крокодиловы слезы, и теперь очередь Ангела смотреть на меня сквозь влажную поволоку. Собрав волю в кулак, жду, когда она начнет инфильтрироваться ко мне в сознание. Но она не начинает. Очень с ее стороны разумно. Вместо этого она пускается в причитания:
- Жизнь так коротка. Так коротка и так тяжела. Увидеть город огней единственный раз в жизни…
- Да прекратится это безобразие когда-нибудь или нет!
- … бесконечно облегчит наши муки и страдания… - заканчивает Ангел свой трагический монолог.
- Безусловно! Ибо жизнь в деградации и пытке - ничто по сравнению со столиком в кафе на Елисейских полях! - каждое мое слово источает яд сарказма. Как они все еще только живы?
- Вот именно! - Ангел не замечает ни яда, ни сарказма. - И я об этом говорю. Все отступает на второй план, когда стоишь на Монмартрском холме перед красавицей Сакре Кер.
Я знаю, что они меня додолбали. Если я сейчас не сдамся, мне придется всю дорогу до Германии слушать двух бесконечно нудящих девиц и нотации оскорбленной в лучших чувствах собаки. Так что невозможно будет сконцентрироваться на выполнении поставленной главной задачи. Плюс, велика вероятность того, что в любую секунду прорежется Голос со своими метафорами и загадками. Типа: Триумфальная Арка подскажет тебе ответы на мучающие тебя вопросы. Или: подумай о воспитательном и образовательном значении Парижа для молодого поколения американцев…
Я глянула вниз. Далеко под нами столица Франции сияет миллиардом огней, переливаясь, как огромный драгоценный брильянт. Неимоверно дорогой, совершенно бесполезный, но такой притягательный и заманчивый.
Сосредоточенно потерев лоб, неохотно соглашаюсь:
- Так уж и быть. Ваша взяла. Заскочим в Париж на пару часов.
Стараюсь не замечать буйных криков восторга. Смотрю на Ари и понимаю, что он единственный не подал голоса. Он вообще редко высказывается, как будто у него нет права на свое мнение. Надж и Ангел особо с ним не общаются и даже его сторонятся. И еще я знаю, что Париж будет одним из последних событий его жизни.
- Надо найти место переночевать, - говорю я, поворачивая на посадку.
80
Вот смотри, дорогой читатель, какая странность получается: с тех пор, как мы с Клыком и остальной стаей расстались, ни от ирейзеров, ни от белохалатников, ни от флайбоев - ни слуху ни духу. Меня, Ангела, Надж, Ари и Тотала по-прежнему можно выследить. Но ведь не выслеживают! Нас, похоже, оставили в покое, и здесь, в веселом, как говорится, Париже мы все равно что на каникулах.
В чем, получается, разница? С нами нет Клыка, Игги и Газа. Абсурд какой-то.
Чем они без нас занимаются? На пляже где-нибудь прохлаждаются? Забыли о нас совсем и даже не скучают?
С одной стороны, мне до смерти хочется найти Интернет-кафе и прочитать, что там Клык пишет в своем блоге. Может, из него хоть что-то можно будет о них выудить, хоть какое-то представление получить, где и что они делают. Но с другой, я права, а он нет. Это он меня бросил, это он стаю расколол, а мне, выходит, теперь после всего этого признаваться, что мне без него плохо!
- Смотрите, какой хорошенький! - постанывает от восторга Надж, накручивая на шею тонкий газовый шарф. - Ужасно красиво!
Как ей только в голову не приходит, что любой ирейзер за него дернет и враз ей шею свернет. Я только плечами пожимаю, с трудом воздерживаясь от очевидного комментария. Надеюсь, она оценит мой такт и сама поймет причины отсутствия моего энтузиазма.
- Вот что я называю цивилизацией, - Тотал довольно облокотился о мраморную столешницу и придвинул к себе поближе шоколадное пирожное. - Сиди себе тут, посиживай, кондитерские изыски отведывай, и чтоб Ангелу ничье сознание контролировать не нужно было! Говорил вам, здесь центр мировой цивилизации!
Если ты, дорогой читатель, еще сам не просек, собак пускают почти во все парижские рестораны. Мы сидим в уличном кафе, за маленьким мраморным столиком, мимо проплывают толпы народу, и никому и в голову не приходит превращаться ни в ирейзеров, ни в какую другую биологическую или технологическую усовершенствованную модель убийц-террористов.
- До чего же вкусно! - Надж заправляет шарфик, чтоб ненароком не искупать его в чашке с кофе. - А сколько этих пирожных съесть можно?
Для справки: она доедает уже третье.
- Сколько влезет, столько и ешь. Смотри только, чтоб не стошнило.
Не могу не признать: мои родительские принципы относительно нетрадиционны. Но нельзя не принять во внимание, что самой-то мне всего только четырнадцать лет, и к тому же никого из моих подопечных я сама не рожала.
- Как бы мне… - начинает Ангел, но сама прерывает себя на полуслове и молча прихлебывает стоящий передней cafe au lait.
"Как бы мне хотелось, чтобы мы были здесь все вместе", - звучит у меня в голове. Но это явно не Голос. Киваю Ангелу, молчаливо с ней соглашаясь: "И мне тоже".
- А что мы дальше будем делать? - нетерпеливо спрашивает Надж. - Может, в Лувер заскочим?
- Во-первых, не "Лувер", а "Лувр". А во-вторых, там слишком много народу, секьюрити на каждом углу и камер в каждом зале навалом. Не произвели еще столько валиума, чтоб меня туда спокойно затащить можно было.
- Зато Эйфелева башня открытая. И высоко там, - логично предлагает Ангел.
- Вот это вариант. - Смотрю на часы. - Вам, друзья мои, на развлечения четыре часа. И ни минутой больше. Через четыре часа мы отсюда сваливаем.
- Яволь, - Надж вскидывает мне руку в салюте, Тотал давится от смеха, и даже Ари криво усмехается.
Нет, наверное, на свете человека, который не знал бы, как выглядит Эйфелева башня. На картинках ее каждый видел. Но если прямо перед ней встать - она така-а-а-я огромная. И прямо в небо летит. И все железки просто как кружевные! Как ты думаешь, дорогой читатель, чего там, у подножия башни, нам больше всего хотелось? Правильно! Раскинуть крылья да взлететь на самую маковку. Но вместо этого, как все нормальные люди, мы выстояли в длиннющей очереди и поехали наверх в битком набитом лифте. Можешь себе представить, какое нам всем это удовольствие доставило.
Но зато наверху - глаз не оторвешь. Внизу Сена с корабликами и весь Париж как на ладони: и Триумфальная Арка, и Лувр, и все-все.
Какой все-таки красивый город! Здания все старые, изысканные, не как в Америке. Вот бы мальчишки его увидели… И ты, дорогой читатель, тоже его непременно когда-нибудь увидишь. Если, конечно, он устоит, когда белохалатники мир уничтожат.
Само собой разумеется, Надж заставила нас все лавчонки обсмотреть. Но, по крайней мере, посчастливилось избежать клаустрофобии - Надж удалось уломать ограничиться уличными лотками. Благо их вдоль Сены полно. Старые книги продают, цветы. Как будто мы в фильме с субтитрами оказались. Я с ангельским терпением дожидалась, пока Ангел и Надж все футболки, все шляпки перемеряют и все книжки на французском пересмотрят. Какой толк смотреть, если мы их все равно ни унести, ни, тем более, прочитать не можем.
Ари примерил кожаную куртку. Его старая давным-давно превратилась в лохмотья. И от запекшейся крови колом стоит. Торговец было выпялился на него с беспокойством, но Ангел мужика отвлекла, и он про Ари даже думать забыл.
- Тебе очень идет. Удобно? Не жмет?
Он скривился:
- Все будет жать, коли туша такая, - Ари сконфуженно показывает на свои неестественно выпяченные мускулы и выпирающие на спине крылья.
Отступив на полшага, поправляю ему воротник на шее и снова вижу ее, зловещую татуировку. Его срок близок. Очень близок.
Знаешь что, дорогой мой читатель! Хорошо, что я показала ему Париж…