- Во-о-о-от, - словно смакуя звук "о", протянул профессор. - Вот тут-то мы и переходим от теории к практике. Начнем вот с чего. - Профессор поднял указательный палец. - Скажите-ка мне, господа студенты, какой объект приходит вам в голову в первую очередь, когда вы думаете о полетах? Версии?
- Птицы! - выкрикнула Кристина Зудина.
- Ступа, - предложил Иларий Кроха.
- Или метла, - тут же поддержал его Костя.
- Самолеты и космические корабли, - ввернул Мишка Мокронос, выросший на книгах о космосе и инопланетянах, которые сочинял его отец, писатель-фантаст.
- Белки-летяги, - скромно вставила Белка.
Профессор поднял вверх руку, призывая к молчанию.
- Ясно, ясно, ясно! - воскликнул он. - Всё не то! У птиц и летяг от природы строение тела создано для полетов или парения. У нас - нет. Человек не рожден летать, но ведь и ползать не обязан! Поэтому мы, маги, летаем, но не благодаря природе, а вопреки ей. Ступы и метлы - это пока что для вас слишком сложно. Чтобы ступа или метла летала, нужна особая магическая формула, с помощью которой накладываются чары. Это раньше Старшего Дума вы проходить не будете. Самолеты и космические корабли… - Профессор опустил двумя пальцами очки на кончик носа, поверх черепаховой оправы одарив Мишку Мокроноса строгим взглядом, и продолжил: - Создание этих машин - это слишком сложный и кропотливый технологический процесс. Принцип их действия… Объяснять - не поймете. Да и не объясню я - сам не знаю. Оно мне надо? Оно мне не надо. Это не мой профиль.
Ромка не сдержался и коротко прыснул со смеху. Мила почувствовала, что и ей с трудом удается не засмеяться - приходилось героически сжимать губы.
Профессор в этот раз на смех соизволил отреагировать.
- Вот юноша! - воскликнул учитель левитации, указывая на Лапшина. - Юноша не может скрыть радости, потому как он знает, что мы с вами ищем! Так что же это, юноша? Нехорошо держать товарищей в неведении, поделитесь с нами вашими догадками. Как вы уже, надеюсь, смекнули, белки-летяги, ступы и космические корабли - это совершенно не то, что нам нужно. Что у вас на уме?
Ромка не стушевался. Хмыкнув, он секунд на десять задумался, после чего пожал плечами и ответил:
- Воздушный шар.
Профессор Воробей крякнул и с интересом посмотрел на Ромку поверх очков.
- Хороший юноша, однако, - удивленно сообщил профессор.
Мила зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Лапшин снисходительно улыбнулся учителю.
- И вы совершенно правы, студент! - воскликнул тот. - Воздушный шар! Легкий небольшой объект, имеющий простейшую форму - а в нашем деле, чем проще, тем лучше - и простейший принцип летательной способности.
- Так как же мы будем обманывать силу притяжения, профессор? - напомнил Иларий.
- А очень просто, - ответил учитель. - Каждый из вас должен будет вообразить, что он воздушный шар, наполненный неким газом, который легче воздуха. Вот и все!
Профессор одарил меченосцев сияющей улыбкой. Меченосцы ответили ему недоверчивым молчанием и скепсисом во взглядах. Но профессор не огорчился, что новые студенты проявили недоверие к его словам, и приступил наконец к практике.
Единственными, у кого что-то получилось на этом уроке, были Ромка и Яшка Берман. Мила не знала, действительно ли Лапшин представлял себя воздушным шариком, но первый опыт левитации удался ему на удивление легко. Он красиво и уверенно поднялся на пару футов от пола, попружинил в воздухе, как мячик, и мягко вернулся в исходное положение. Жизнерадостно всплеснув руками, профессор Воробей выставил Ромке самую высокую оценку - Меч.
Берман тоже добился определенных успехов. Профессор напомнил Яшке, что тот должен вообразить себя воздушным шариком, легким, невесомым. Яшка закрыл глаза и, видимо, вообразил очень реалистично, поскольку оторвался от пола и, заорав, устремился вверх, как выпущенное из пушки ядро. Вверху его голова оглушительно встретилась с потолком, и Яшка рухнул вниз. Глядя на Бермана, сидящего на полу и страдальчески потирающего мягкое место, на которое он не менее оглушительно приземлился, профессор задумчиво почесал в затылке.
Сочувствуя Яшке, Мила вдруг заметила движение в районе учительского стола и, машинально повернув голову, застыла с открытым ртом. Одна из завязок странной черной шляпы поднялась и… почесала остроконечную верхушку, словно копируя жест профессора. Тут профессор резко обернулся к своему столу и застал шляпу за этим действием.
- Ага! - торжествующе воскликнул учитель, ткнув указательным пальцем в шляпу. - Так вот почему она у меня не левитировала! Попалась, милая моя!
Завязки шляпы безвольно повисли с краев стола, а меченосцы недоуменно переглянулись друг с другом.
Профессор, однако, ничего не стал пояснять, он быстро схватил шляпу, которая тут же принялась лупить его завязками по рукам, и проворно засунул ее в ящик стола, заперев его на ключ.
Довольно потирая руки, учитель повернулся к Берману.
- Поднимайтесь-ка, господин студент, хватит рассиживаться! Оценку за это непотребство я вам ставить, так уж и быть, на первый раз не стану. - Он вскинул указательный палец к потолку. - Практиковаться и еще раз практиковаться! Это касается и всех остальных. Подключайте воображение, господа студенты, иначе никогда не научитесь левитировать. А кто не умеет летать, тот должен как минимум научиться быстро ходить. Придется вам податься в скороходы. А оно вам надо? Оно вам не надо! - Профессор возмущенно развел руки в стороны. - Это не ваш профиль!
После истории магии и обеденного перерыва меченосцы отправились на боевую магию к профессору Безродному. В этот раз, как и в прошлый, их уже поджидали белорогие с четвертого курса. К Миле сразу подошел Сергей Капустин, предложив снова практиковаться вместе. Она согласилась. Ромка помахал рукой Анфисе, но подходить к ней не стал - вместе с Милой и Мишкой Мокроносом они устроились возле одного из окон, сгрузив на подоконник рюкзаки.
Следуя совету Белки, Мила не стала больше заговаривать с Ромкой о Соревнованиях. Он же вел себя как обычно, словно никаких недоразумений между ними не было. Мила, зная Ромку, полагала, что он просто умело притворяется безразличным.
Белка вбежала в класс после звонка - самая последняя. Судя по стопке книг у нее в руках, она уже успела сбегать в библиотеку Думгрота - подготовка к поступлению в Старший Дум шла полным ходом. Запыхавшаяся и растрепанная, она подошла к друзьям и неожиданно одну из книг всунула Миле прямо в руки.
- Держи, - на выдохе произнесла Белка, водружая остальные книги на подоконник.
- Что это? - Мила озадаченно повертела в руках книгу, прочла название: "Соревнования Выпускников Думгрота. Сто легендарных победителей". - Зачем ты мне взяла это?
- Это не я, - мотнула головой Белка, освобождаясь от рюкзака. - Это Фреди. Я встретила его в библиотеке. Он попросил передать тебе. Советует почитать. Там описывается, как некоторым студентам удалось выиграть Соревнования в основном при помощи нестандартного подхода к решению задач. Ты лучше почитай - Фреди зря не посоветует.
- Ладно, - озадаченно ответила Мила. - Раз Фреди советует…
Мила украдкой покосилась на Ромку, но ее друг старательно делал вид, что занят беседой с Мишкой Мокроносом и даже краем уха не слышит ни о каких Соревнованиях. Мила нахмурилась и положила учебник на подоконник рядом со своим рюкзаком.
Пара пролетела незаметно - настолько меченосцы и белорогие увлеклись отработкой защитных заклинаний. В этот раз им пришлось сдавать усвоенный материал на оценку. Мила заработала свой первый Меч, отразив очередную змеиную атаку Капустина заклинанием Анакрузис. Капустину без труда удалось остановить в воздухе все пять сырых яиц, посланных карбункулом Милы. За то, что с помощью заклинания Агрессио фермата Сергей не позволил яйцам разбиться о его лоб, профессор Безродный поставил ему высший балл. Ромка тоже заработал Меч. А вот Белке профессор поставил Амулет, снизив оценку за то, что из пяти навозных снарядов Тараса Мотыля, доставшегося ей в соперники, Белке удалось остановить только четыре. Пятый оставил большой грязный след на школьной юбке Белки.
С боевой магии ребята вышли, оживленно болтая и обмениваясь атакующими приемами, которые им особенно удались. Так как боевая магия для четвертого курса ограничивалась только защитой, то и меченосцам, и белорогим приходилось самим придумывать, как провести атаку. Профессор Безродный разрешил им положиться на то, что подскажет их воображение, запретив при этом калечить друг друга. Увлеченная обсуждением этой темы, Мила только в холле заметила, что забыла в классе книгу, которую передал ей через Белку Фреди. Попросив друзей подождать ее у ворот замка, она бросилась вверх по лестнице.
На четвертом этаже, где находился кабинет искусства боевой магии, было пусто - студенты торопились с последнего урока по Домам и не задерживались в аудиториях. Мила открыла дверь в класс и сразу же увидела напротив двери, на подоконнике одного из окон, забытую книгу. Прикрыв дверь, Мила успела сделать лишь шаг, как ее остановил какой-то звук, словно где-то рядом на пол упало что-то довольно легкое. Повернув голову, Мила наткнулась взглядом на дверь в личный кабинет профессора Безродного, смежный с аудиторией, где проходили занятия. Она была приоткрыта, и, судя по всему, там, внутри, кто-то находился.
Мила глянула на лежащую на подоконнике книгу, которую ей нужно было забрать, и снова посмотрела на кабинет профессора. Несколько секунд она колебалась, переводя взгляд с книги на дверь, и в итоге неуверенно направилась к учительскому кабинету. Ей показалось странным, что после звука падения никаких других звуков не последовало: если профессор в кабинете, то почему он не поднял упавшую вещь? Ни шагов, ни шороха, ничего другого Мила не слышала.
В конце концов, мысленно сказала она себе, профессор Безродный не просто ее учитель, но еще и сосед, и элементарная вежливость не позволяла ей уйти, не поинтересовавшись, все ли в порядке. Уж очень насторожил ее этот странный звук и наступившая после него тишина. Ей в голову даже закралась мысль, что в кабинете профессора может находиться кто-нибудь чужой. Но когда, подойдя поближе, сквозь приоткрытую дверь Мила увидела знакомую фигуру Гурия Безродного, ее опасения показались ей до нелепости смешными: ей просто мерещатся всюду тайны и злоумышленники!
Профессор стоял спиной к двери. Он смотрел в большое овальное зеркало в старинной позолоченной рамке, стоящее перед ним на полу на двух фигурных ножках. Зеркало было высотой в человеческий рост. В первый момент Мила решила, что профессор рассматривает в нем свое отражение. Она без всякого интереса бросила взгляд на гладкую зеркальную поверхность и невольно вздрогнула: у нее вдруг возникло отчетливое ощущение, что это зеркало вовсе не мертвая стекляшка - от него веяло жизнью! Такое же ощущение, наверное, должен испытывать человек, который подходит к заброшенному с виду дому, но при этом чувствует, что дом обитаем, что там, внутри, есть люди.
Мила не успела еще даже подумать, отчего у нее в голове возникли такие мысли, как Гурий Безродный вдруг подался вперед и… исчез!
Рот Милы невольно раскрылся от изумления. Ошарашенная происходящим, она таращилась на приоткрытую дверь, пытаясь понять, что ей сейчас довелось увидеть.
Профессор Безродный сделал шаг вперед, словно пытался обнять свое отражение. Но, вместо того чтобы стукнуться лбом о стекло, он просто растворился в зеркале, которое стало вдруг мягким, как растопленный воск! Получалось, что… он прошел сквозь зеркало, как проходят сквозь дверной проем!
Взгляд Милы быстро обежал опустевший теперь кабинет, насколько позволял обзор. На полу возле зеркала она заметила большой кусок черной материи. Скорее всего, эта ткань прежде была накинута поверх зеркала, и наверняка именно она произвела тот самый звук, который привлек внимание Милы, когда профессор сбросил накидку с зеркала на пол.
Мила тряхнула головой, пытаясь привести свои мысли в порядок. А чему она, собственно, удивляется? В Транспространственном посольстве она ведь триллион раз видела, как путешествующие волшебники исчезали в арках с зеркальным веществом точно так же, как только что это проделал Гурий Безродный. На самом деле они, конечно, не исчезали, а перемещались в другое место. Вероятно, профессор только что тоже переместился с помощью этого зеркала в другое место. Правда, арки в посольстве только напоминали зеркала, потому что в них совершенно ничего не отражалось. А это зеркало было на вид вполне обычным. Но, с другой стороны, много ли она, Мила, понимает в таких вещах?
На этой мысли Мила наконец спохватилась, что до сих пор стоит в пустом классе и заглядывает в личный кабинет профессора в его отсутствие, чего ей явно не стоило бы делать. Крутанувшись на пятках, Мила бросилась к окну, где на подоконнике лежала забытая ею книга. Схватив "Соревнования Выпускников Думгрота. Сто легендарных победителей", Мила пулей вылетела из класса. И почти моментально наткнулась на… Акулину.
- Ну наконец-то! - воскликнула ее опекунша, кивнув головой так живо, что густой каштановый хвост на ее макушке резво подпрыгнул. - Я тебя по всему Думгроту ищу! У нас же назначена встреча с художником! Я же тебя предупреждала, неужели ты забыла?!
Мила действительно напрочь забыла о встрече с художником, но признаваться в этом Акулине она не стала бы ни за какие коврижки. Словно защищаясь, она подняла обеими руками книгу.
- Забыла в классе, - пояснила она возмущенной Акулине. - Пришлось вернуться.
Даже не взглянув на название, Акулина махнула рукой.
- Пойдем быстрее! Мы опаздываем!
Она схватила Милу за руку и потащила за собой, на ходу засыпая информацией:
- Это настоящий мастер. Если бы ты знала, сколько у него заказов! Удивительно, что он вообще взялся написать наши портреты…
Даже не пытаясь вставить слово в бесконечный поток Акулининой речи, Мила вполуха слушала и одновременно мысленно задавалась сразу несколькими вопросами. Догадаются ли ее друзья идти в Львиный зев без нее, если она с ними разминется? Только бы они не стали искать ее по всему Думгроту! Зачем Акулине позарез понадобились их портреты? И наконец - куда, интересно, ведет зеркало профессора Безродного?
* * *
Бар "У тролля на куличках", где Акулина условилась встретиться с художником, находился вовсе не на окраине Троллинбурга, как можно было предположить, исходя из названия, а в самом что ни на есть его центре - всего в двух кварталах от Главной площади. Свернув с людной улицы в узкую подворотню, Мила следом за своей опекуншей оказалась в небольшом дворике, а прямо перед ними обозначилась дверь с вывеской.
Войдя внутрь помещения, Мила отметила про себя, что, в отличие от "Слепой курицы", это заведение студенты Думгрота явно обходили стороной. Возле барной стойки расположилась дородная волшебница в широкополой шляпе. За столиками в разных уголках залы Мила разглядела компанию из четырех гномов, двух представительного вида магов и молодого мужчину колоритной наружности.
Мила сделала вывод, что это заведение посещают троллинбургцы, предпочитающие отдохнуть в приличном, нешумном месте. Здесь было тихо, чисто и уютно. Пока Мила рассматривала помещение, оказалось, что молодой мужчина, сидевший в одиночестве, и был тем самым художником, которого так нахваливала Акулина.
Барвий Шлях, как его звали, обладал внешностью, которую трудно не заметить даже в темноте: длинный нос, закрученные вверх усы, борода клинышком, долговязая фигура. А голубой шарф и красная островерхая шляпа с гарантией не позволили бы ему затеряться в толпе.
Однако, при всей нелепости его внешнего вида, выражение лица у художника было высокомерное и капризное, исполненное исключительной важности. Он долго изучал Акулину, пытаясь, видимо, набросать эскиз будущего портрета в своем воображении. Когда настала очередь Милы, господин Шлях придирчиво оглядел ее с ног до головы и обратился к Акулине с вопросом:
- Писать портрет на вырост?
Акулина быстро кивнула.
- Да. Думаю, Мила еще подрастет, ей сейчас только шестнадцать.
Мила лишь глупо моргала, пытаясь уловить смысл этого короткого диалога. Она понимала, что означает покупать одежду на вырост, но никак не могла сообразить, как можно "на вырост" писать портрет.
Бар "У тролля на куличках" Мила с Акулиной покинули через десять минут после того, как сюда вошли. Барвий Шлях пообещал, что портреты будут готовы к Новому году, поскольку прежде он должен выполнить другие заказы, но Акулина была вполне довольна установленными сроками. Провожая Милу до Львиного зева, она без устали щебетала, восхваляя гений портретиста, и обещала, что Мила будет в восторге. Не доходя до главной площади, Акулина спохватилась, что едва успевает на четырехчасовой дилижанс на Плутиху. Второпях они расстались, и к Львиному зеву Мила отправилась в одиночестве.
Как оказалось, с друзьями Мила все-таки разминулась. Ромка с Белкой полчаса искали ее, бегая по коридорам Думгрота, пока не наткнулись на Мнемозину. Из окон учительской та видела, как Мила с Акулиной спускались с Думгротского холма, о чем и поспешила сообщить двум взмыленным от беготни студентам.
- Не понимаю, - возмущался злющий Ромка. - Какие портреты? Зачем они нужны?
- Мне они вообще не нужны, - защищаясь, подняла руки Мила. - Это Акулине они зачем-то понадобились.
- Полчаса тебя искали, - проворчал Ромка. - Ну и глупый же у нас был вид, когда Мнемозина нам сказала, что ты ушла с Акулиной. Предупредить надо было.
- Ну извини, я забыла.
Ромка отмахнулся.
- Проехали. Когда будет готов твой портрет, пригласишь меня в гости - я пририсую тебе на портрете усы и отомщу за свой глупый вид, - серьезно заявил он и отправился в столовую - ужинать.
А Мила поднялась по лестнице в башню девочек, дошла до своей кровати и упала на постель, бесцеремонно столкнув на пол облюбовавшего ее подушку Шалопая. Почти мгновенно она заснула.
Первая неделя занятий была позади.
Глава 7
Куратор и друг
В субботу утром Мила отправилась в кафе "Слепая курица", где она условилась встретиться с Гариком. Друзья еще спали, поэтому у нее не было возможности наградить Ромку укоряющим взглядом, от которого по замыслу он должен был раствориться в воздухе под гнетом чувства вины. Ведь если бы он заранее сказал ей, что откажется от участия в Соревнованиях, то у нее был бы повод задуматься, не поступить ли и ей так же. Она же была уверена, что забивать себе голову подобными вопросами нет смысла - все равно выберут Лапшина. В итоге из-за его игры в молчанку на голову Милы свалилась проблема в виде Соревнований Выпускников. Если б не Ромка, с досадой думала Мила, ей бы не пришлось сейчас нервничать из-за встречи с Гариком.
Войдя в кафе, Мила остановилась у дверей и осмотрелась. Справа от нее вдруг раздался взрыв хохота. Мила обернулась и застыла, моментально забыв о необходимости дышать.
За одним из столиков в глубине кафе сидел Гарик в компании двух незнакомых Миле парней. Вместо формы Золотого глаза на нем были джинсы и синяя рубашка с короткими рукавами, идеально гармонирующая с цветом его глаз. Он над чем-то от души хохотал, и Мила подумала, что когда он смеется, то становится красивее, чем обычно. Хотя, казалось бы… куда красивее?..