***
Первого мая выдался теплый, солнечный день. На березке под балконом лопнули почки, и с них проклюнулась клейкая зелень листиков. Олег, горячо поддерживаемый сыновьями, без труда уговорил жену и, прихватив с собой немного продуктов, семья провела праздник в лесу, чуть выше "Березовой рощи". На следующий день погода стояла еще лучше и, отобедав, папины убежали купаться на "лягушатник", как они звали небольшое, рук человеческих озеро, на краю поселка, в которое с местной ТЭЦ по трубам, проложенным под землей, бежала теплая вода, а их родители при открытых дверях балкона, пили кофе.
- Приятного аппетита, - возле резного ящика под цветы, появилась лохматая Костина голова.
- Олега, выйди на пять минут, посекретничаем.
- Пока не доешь, никуда не пойдешь. Надоели твои дружки. Последний раз предупреждаю, по выходным дням пусть лучше не показываются.
- Слышал, Кот, мотай на ус. В один прекрасный момент можешь запросто без глаз остаться, - улыбаясь, допил Святой кофе и, взяв ведро с мусором, вышел в ограду.
Приятель сидел под грибком детской песочницы и пересыпал с руки в руку песок.
- Привет, чучело. Хоть бы причесывался, когда ко мне прешься или у тебя расчески нет?
- Не до марафета, - отмахнулся Костя.
- Что так?
- Вчера с Люсей и сынишкой на дачу к матери нарезал, а сегодня вернулся, квартиру нашу кто-то видимо ночью ободрал.
- Дюзнули много?
- Вещи, черт с ними, а вот ружье пятизарядное, помнишь, какое я тебе тогда продал?
- Помню.
- Вот точно такое же увели, "МЦ - двадцать один двенадцать". Хоть охотничий билет, слава богу, при себе был.
- Наметки на кого имеются?
- Примерно догадываюсь, кто мог это сделать - замолк Кот. Что-то мешало ему продолжать.
- Не стесняйся, рожай, ткнул его локтем в бок Святой - дело житейское, с любым может произойти. Ну, давай, выкладывай.
- Женька Бурдинский, выше тебя на два дома живет. Высокий такой, худощавый. На левой руке трех пальцев нет.
- Погоняло есть?
- Беспалым кличут, знаешь такого?
- Нет.
- Он судимый, весь в наколках. Я думал, ты с ним где-нибудь вместе в тюрьме сидел.
- Нет, Костя, не встречал, - вспоминая, тер лоб Олег.
- А чем он сейчас занимается?
- Воду мутит. Не работает, каждый день пьяный. Сгуртовал вокруг себя малолеток и с ними, как мне кажется, по хатам лазит. Помоги ружье найти, до гробовой доски благодарить буду.
Квартиру Кота, в натуре, как потом выяснится, взял Беспалый, но очень чисто и менты его ни сейчас, ни потом не потревожат. Найдет винт Святой.
- Ничего конкретного, Костя, пообещать тебе, к сожалению не могу. Подкатывай завтра вечером часикам к десяти сюда же, что-нибудь попробуем решить.
Олег вывалил в баки мусор, вернулся домой и, умывшись, брякнул Ветерку.
- Чем занимаешься?
- На дачу собираюсь.
- Не очень торопишься?
- Да нет, а что?
- Выходи к детскому садику. Потолкуем. Я переоденусь и минут через пять подгребу.
У решетчатого разноцветного забора, на низенькой лавочке, ковырялся сухой прошлогодней травинкой в рандолевых коронках, Леха. Сплюнув сукровицу под замшевый кроссовок, он пододвинулся на скамье, освобождая место для подельника.
- Срочное что-нибудь?
- Как посмотреть. Кот от меня только что умотал. У него вчера хату вымолотили.
- А ты тут причем? - искренне удивился Ветерок.
- Нужно бы ему помочь. Мы ведь маломальские, но приятели. Да и вообще вчера его обокрали, а завтра тебя наладят или меня. Никто от этого не застрахован.
- Так-то правильно базаришь, шустрили бы где-нибудь на стороне. Из-за них и нас легавые на мушку возьмут. Давай найдем, кто этим промышляет, - оживился он. Но как?
Святой подробно передал приятелю, какой разговор состоялся у него с Костей. Тот внимательно, не перебивая, выслушал.
- Что предлагаешь?
- Завтра к десяти до меня греби, Кот тоже подойдет. Потолкуем с ним, а там видно будет.
С "лягушатника" прибежал старший сын и, жадно выцедив кружку холодного молока, растянулся на ковровой дорожке в спальне.
- Максим, подъем. Выбирай, что делать будешь, пылесосить или полы шкварить?
- Неохота, батя. Почему только мы с тобой генералим? Пусть мать занимается.
- Мать варит на нас и стирает, а наше дело квартиру в чистоте содержать. Еще я тебе советую свои трусы и носки самому стирать.
- Ничего себе заявочка!
- Ты сам, что ли себе белье стираешь?
- Трусы с носками - да.
- А почему?
- Потому, что я взрослый. Уважаю себя и мать свою. Пылесосить будешь или второе?
- Хочу жениться.
- Ясно море, на "лягушатнике" приятней.
На следующий день, как и договорились, троица скучковалась у пятиэтажки Олега в песочнице.
- Пацаны, примите меня к себе в банду.
- Ты словно в комсомол просишься, - ухмыльнулся Леха - ну поливай дальше?
- Устал я вхолостую работать. Вы вот тоже пока пахали, без штанов ходили, а сейчас на вас любо-дорого смотреть. Прикидываетесь шикарно и в печатках рыжих щеголяете. 0 т Беспалого круто отличаетесь. Он синяк натуральный, а на вас и не подумаешь, что судимые.
Святой с Ветерком переглянулись, и Кот понял, что они обдумывают его просьбу.
- Я соображаю, что с ментами плотно завязан и, наверное именно поэтому у вас имеются основания мне не верить, но чтобы доказать вам свою преданность, я готов вообще на все.
- На все, говоришь?
- На все, Олега. Давай, я убью кого-нибудь, чтобы ты увидел, что обратного хода у меня нет. У Бурдинского правой рукой Жук. Помогите мне его в карьер увезти, там я его насчет того, кто мою хату выставил, покачаю и потом застрелю. Годяво?
- Насчет убийства не газуй, Костя. По-моему не так просто человека жизни лишить.
- Охотник я, понимаешь? Кровушки в лесах нахлебался досыта. Я эту мразь хлопну, рука не дрогнет. Тем более он - синюшная морда, от него все равно никому никакой пользы нет.
- Одно дело - коз шмалять, другое - людей. Или для тебя разницы нет?
- Есть, конечно, но этого гавнюка не жалко.
- Дельно базарит, встрял Ветерок. У Рыжего тачку возьмешь, - он как раз на ней стекла затонировал, а самого его привлекать не стоит. Братану позвони, пусть приезжает, здоровый парняга, сгодиться. Утрясли вроде все, по домам?
- Пора действительно, - встал первым Святой. Вали, Кот, до хаты и если в натуре решился на мокруху, паси Жука.
Наломав еще не распустившейся черемухи. Костя, задумавшись, пропал в темнеющей улице. Распластавшись на теплом песке и закинув за голову руки, гонял масло, высматривая Большую Медведицу на звездном небе, Олег.
- Леха, может, зря мы Кота через кровь тянем?
- Легавый он. Пусть запачкается, тогда ему железно можно будет доверять.
- Ладно, пускай все катится, как катится. От судьбы не сквозанешь. С Хадичей у вас как?
- Не пойму. Сына увидел своего и ее, и представляешь - чуть не остался в Кутулике. Хорошо, что Эдька рядом был.
- Любишь ее?
- Люблю и ее, и Настю, одинаково.
- Громадное у тебя сердце.
- Не балдей, волк, а то на эту тему я с тобой больше базарить не буду.
- Извини, Ветерок. Любовь - чувство конечно сильное, но я тебе не завидую. Если не секрет, проболтайся, как она сына окрестила?
- Лехой.
- В честь вашего величества, надеюсь?
- По-другому и быть не могло.
- Похож хоть на тебя?
- В том-то и дело, что похож, подлец.
- Что ворчишь? Тогда радоваться нужно.
***
Отдавая долг родине в воинской части, расположенной на территории Первомайска, Жуков подженился на приглянувшейся ему толстушке - мастерице с жилищно-коммунального хозяйства и, дембельнувшись, на далекую свою родину возвращаться не спешил. Поселок Жуку нравился, заработки сожительницы устраивали, а, связавшись с Беспалым по воровской стезе, жизнь вообще заскользила, словно сыр по маслу. Только всегда хотелось спать и на кражах, и в свободное время. Вот и сегодня, разлепив тяжелые веки, он поковырялся указательным пальцем в глазницах, удаляя засохшие сгустки слез и с хрустом потянувшись, глянул на будильник. Стрелки не шевелились.
- Танька?
"Где она интересно, на работе, наверное. Да не должна, сегодня восьмое мая. Выходной".
- Татьяна?!
"Может, в магазин утопала?" - упал он снова смуглым лицом в пуховую подушку, но захрапеть ему помещал без стука отворивший входную дверь Бурдинский.
- Здорово, Руслан, когда ты, дружок, выспишься? Натягивай штаны, в кабак пойдем.
- Я бы с превеликим удовольствием, но филок нет.
- Есть, - похлопал по нагрудному карману Женька.
- Я вчера с последней делюги набор посуды загнал в Шилке. Одевайся.
Пили подельники много, но дешево, деньги приходилось считать, в отличие от Эдьки, жировавшим за соседним столиком.
- Кто это, не в курсе? - понюхал после очередной стопки кусочек черного хлеба Жуков.
- Младший брат Святого, Эдька Иконников. Крадут пацаны и видимо по крупному, хрустами машет, не жалеет. Феди Хасанова они зимой склад подрезали.
- Почем знаешь?
- Рыжий - болтун. Святой с Ветерком - матерые, а этот - капуста, жало до колен висит. Примазался в кодлу путную и ноги от счастья трясутся. Наливай, Руслан, по последней.
Жук насыпал и махонькими глоточками выпил последнюю в своей жизни рюмку водки.
- Я отчаливаю, Женька, поздно уже. Татьяне хлестанулся завтра картошку ее матери высадить.
- Завтра же девятое.
- До обеда управлюсь. У нее огород, что этот зал.
С початой бутылкой "Пшеничной" в оттопыренном кармане ветровки, Жуков вышел с "Березовой рощи" и, покачиваясь на нетвердых ногах, направился к дому. Пройти сто пятьдесят метров ему было не суждено - в неосвещенном, возле крадуна бесшумно тормознулись белые, с затемненными тонировкой стеклами Жигули, и не успевшего сообразить, что случилось Руслана, Леха и Эдик втолкнули на заднее сиденье. Олег вылез из-за руля и подняв дверцу багажника, нырнул в него. Потом захлопнул ее и, оказавшись сзади Жука, накинул ему на шею удавку, сделанную из кожаного ремешка от бинокля.
- Не вздумай блажить, задушу.
Костя дыбанул на светящееся окно в ночи жуковской квартиры, за ситцевыми занавесками которой вязала пуловер сожителю Татьяна, и, устроившись поудобней за баранкой, не торопясь, включил передачу.
- Вы кто такие? - моментально протрезвел Руслан - я худого никому не делал.
- Заткнись, обезьяна, - полуобернулся к нему Кот - через пятнадцать минут я тебе все объясню.
Меж высоких отвалов заброшенного карьера, машина, погасив габариты, остановилась. Жуку связали за спиной руки и Костя с Ветерком, крепко держа жертву под дрожащие локти, спустились на дно неглубокой каменистой ложбинки, а Святой выбравшись из багажника, задрал войлок, на котором сидел и достал из-под него пятизарядку.
- Эдька, под водительской седушкой обрез в тряпке. Возьми и на атасе останься.
- Кого тут шугаться?
- Сказано тебе, вниз не ходи!
- Ладно, понял.
Спотыкаясь о нагретые за день валуны. Олег пошел в ложбину. Руслан сидел, неудобно подломив под себя бесчувственные ноги, и не верил, что смерть в черной зэковской робе с обрезанной пятизарядкой уже на подходе. Цепко ухватив его левой рукой за чуб, а правой методично расшибая лицо, выспрашивал что-то Кот.
"Неужели расчухал, что я принимал участие в краже на его хате" - безвольно стучало в подсознании. "Предупреждал же меня Слепой: не шарься один вечером по поселку - береженого бог бережет".
- Сказал он тебе чего интересного? - подошедший Святой присел на большую каменюгу за спиной Жукова и положил справа от себя обрез.
Костя утвердительно затряс гривой.
- Он это, он, - и пнув по белой, как мел роже Руслана туфлем, схватил его за кадык.
- Дай железяку, я эту мразь стрельну.
- Не трожь, - наступил кремовой "Саламандрой" на пятизарядку Олег.
- Леха, замерз что ли, тебя зову.
- Я все слышал. По-моему все ясно, дави эту капусту. Шмалять не надо, удыбает, не дай бог кто нибудь. До дач - рукой подать.
Святой повыше кадыка, под самый подбородок надел Жуку удавку. Тот, закрыв глаза, обречено молчал.
- Вдохни поглубже, - последнее, что он расслышал в этой безумно короткой жизни, и ремешок страшно больно впился в худую шею. Сидя на спортивной шапочке, Эдик таращился вниз на происходящее и не мог никак врубиться, почему не Кот, а брат душит этого, впервые уведенного сегодня парня. Умирал Руслан долго. Поджарое его тело, прощаясь с землей, дергалось в конвульсиях и хрипело. Ветерок, встав на одно колено, неожиданно ударил умирающего рукоятью охотничьего ножа в солнечное сплетение.
- Прекращай! - остановил его Олег.
- Костя, это твоя жертва. Ходи сюда, не стесняйся, позвал подельника Леха и когда тот подошел, добавил:
- Перехватывай у Святого удавку.
Кот взял твердыми руками концы натянутого ремешка, а Олег, откинувшись на спину, непроизвольно встретился карим взглядом с созвездием Большой Медведицей. "Вот чертовщина, везде меня пасет", - перевернулся он набок и поднявшись, суеверно сплюнул через левое плечо. Затем, ухватив пятизарядку за обрезанный приклад, стал устало карабкаться вверх по сыпучему отвалу.
- Ты что плевался? - встретил его брат.
- Старая история. На строгом режиме в буре маялся и однажды меня, молодого и красивого чуть домовой не удавил. Вот с тех пор в приметы и верю. Шлепай к ним, Эдька, поможешь труп зарыть. Я здесь побуду.
- Извини, но я так и не понял, почему ты Жука убил? Ведь это должен был сделать Костя?
- Я просто не дал мучать парня. Представь его состояние - Котяра ему всю башку разбил и предлагает стрельнуть. Ветерок тычиной в "солнышко" заехал.
- Наверное, ты прав, смахнул с длинных ресниц повисшие капельки влаги Эдик. Коту сейчас прямо хлебало начищу.
- Нет, Эдька. Он базарит, что его квартиру Жуков помыл. Может мы сегодня, и двинули лишка, но Костю я понимаю. Иди вниз и сердце послушай у трупа, а то еще живого закопают.
Натянув на синее лицо мертвеца полиэтиленовый пакет, Леха поверх него для верности завязал ремешок, которым удавили Руслана и, убедившись, что тот остыл, втроем перенесли его чуть выше, в самое узкое место ложбины. Потом труп заложили мелкими камнями и навалили поверх булдыганов покрупнее. Плюсовая температура спала, и крыша тачки покрылась росой. В бардачке Ветерок случайно нашел приготовленную для шлюх бутылку коньяка.
- Пить кто будет?
- Распечатывай, что спрашиваешь? - сняв куртку, хлопал ее Святой о камни.
- Вовчик задавится с горя, как удыбает пропажу - Кот протирал пыльный стакан.
- Да в рот ему полено, чертогазу, - не понять, на кого психанул Олег.
- Наливай, муторно.
Опрокинув в пересохшую глотку полстакана "Букурии", он вытряхнул из него оставшиеся капельки и передал посуду братану.
- Слушай, Костя. Как рассветет, на место, где труп лежит, бросишь собаку, понял?
- Дохлую?
- Да.
- А где взять ее?
- Твои проблемы.
Братья спали в гостиничном номере "Березовой рощи", попросив горничную растолкать их в десять. Двужильный Леха на дачном участке строил курятник. Выпросив у знакомого одностволку, Кот с Рыжим шастали на первомайской свалке, высматривая бродячих собак. Одна корноухая на свою беду им попалась.
- Кири-кири - поманил ее Костя и, не вылезая с жиги, разнес доверчивому псу грудь.
ЗАТЕМ окровавленную тушку обернули куском оставшегося после побелки целлофана и забросили на багажник крыши.
- Теперь, Рыжий, жми в карьер. В старый.
- Куда конкретно?
- Покажу, моншер, покажу.
Днем место убийства в бесконечных россыпях каменных джунглей выглядело обыкновенно и о трагедии, произошедшей несколько часов назад, ничего не напоминало.
- Как думаешь, где он прячется?
- Шут его знает, - поежился Вовка.
- Смотри внимательно, показываю один раз, - Кот швырнул с кромки ложбины труп собаки и та, вычертив в воздухе дугу, упала точно на захоронение.
- Зачем это?
- Скоро Жук разлагаться начнет, запахнет. А так, если кто и унюхает, подумает, что это собака воняет, - Костя снял верхонки и выкинул их, не глядя себе за спину.
- Поехали к шефу, доложить нужно, что задание выполнено.
Неделю назад на березке только набухали почки, а сегодня утром, обрадовав Лену, она наконец-то пыхнула яркой зеленью. Максим подбеливал кирпичи, окружающие гибкий ствол деревца, а руководил этой операцией Эдька, жующий конфеты и выслушивающий жалобы Ветерка только что вернувшегося с дачи.
- Хорек, сука конченная, повадился кур таскать, шлоебень поганая. Поймаю тварину, запытаю.
- Ты че, отгрохал курятник?
- Нет пока, они у меня в теплице обитают.
- И он, подлец, лазит туда?
- Ныряет, душегуб, по сонникам.
- Дядя Леша, а "по сонникам", что означает?
- Это когда мы спим, Максим.
Вышедшая на балкон жена Святого через перила подала Эдику капроновое ведерко с водой.
- Куда его, Ленка?
- Ты что, не выпьешь столько?
- Нет, конечно!
- Тогда березку полей.