- Вот и хорошо, дома постоянно сидеть будешь, я ревнивый, как Отелло. Шучу, красивая, шучу. Не зима на дворе, перетопчемся, а к осени ты у меня как куколка будешь. Мужа любишь?
- Не муж он мне. Отец с мамой на Украине живут, а я в конце апреля к подружке сюда приехала. В общежитии с ней две недели прожила, а позавчера ее машиной сбило, насмерть. Меня в тот же день с общаги выселили. Денег на обратную дорогу домой добраться нет, а это - брат моей теперь уже бывшей подруги. Видит, деваться мне некуда, вот так я в его дом и попала. Меня Любой звать, а тебя?
- Серега.
В это время Олег взобрался по пожарной лестнице на второй этаж здания и, опираясь носками туфель на узкий карниз под окном палаты, в которой лежала жена, спрятал лицо в сноп ее русых волос и, вдыхая родной запах любимой женщины, улыбаясь, слушал в пол-уха радостные упреки.
- Сумасшедший, ему на работу рано вставать, а он среди ночи в гости заявился, в обед ведь виделись.
- Не ворчи, а то уйду.
- Куда ты от меня денешься?
***
В восемь утра возле проходной, из широченных металлических ворот, одна за одной, глухо кашляя непрогретыми моторами, выкатывались на свежеумытые мостовые города грузовики, посматривая наснятые вчера со случайно забуханного прохожего "котлы", Олега караулил Дымок.
- Здорово, Святой, долго спишь.
- Привет, брат лихой. Мы с девяти пашем, я сбегаю, путевку на линию возьму и врача пройду, а потом машину из гаража выгоню. Покури пока здесь, на территорию тебя все равно не пропустят.
- Не торопись, базар есть.
- Серьезный?
- Понимаешь, четыре дня назад хату подломил. Девчонку красивую украл, она уже пятые сутки у меня тарится. Я ей начесал, что работаю и неплохо получаю. Теперь нужно где-то денег вырулить, а тут как раз место удобное есть. "УАЗик" там нулевый стоит и ждет, кто бы его свистнул, а здесь на его радость мы подвернулись. Дело плевое, - стараясь, как можно убедительнее напевал Серега, щуря свои и без того узкие зеленые глаза - ну, что скажешь другу старинному?
Дымок знал куда бить. Облокотившись на белую стену силикатного кирпича, из которого было выстроено административное здание автохозяйства, Олег что-то обдумывал, молчал.
- Филки позарез нужны - Серега резанул себя по шее ребром ладони - у нее предки на Украине живут. Нужно к ним слетать, познакомиться.
Святой понимающе боднул Дымка в грудину.
- Считай, что уговорил, черт красноречивый. Вертанем, раз такое дело.
- Ништяк, - повеселел Серега, - я соображаю, тянуть не стоит. Завтра как раз суббота, так что если мы его сегодня ночью подрежем, то следующие два дня машины никто не хватится.
- Наверное, надо сначала покупателей найти?
- Кому толкнуть, я уже надыбал, - успокоил приятеля Дымок, - инструмент для работы приготовил. Отпашешь и вали домой, а я часиков в двенадцать к тебе заеду, годяво?
- Только без кипиша, если теща устригет, что меня ночью дома не будет, то обязательно Ленке доложит, а жену, как ты сам понимаешь, в таком положении, мне волновать нельзя.
В обеденный перерыв, запарковав грузовики в неположенном, с точки зрения гаишников, месте, Олег сбегал на рынок и выбрал у выстроившихся в длинный ряд длинноносых гостей юга колючий букет розовых роз: "Это лапушке моей, подслащу, на всякий случай, горькую пилюлю, которая ее ожидает, если меня, подлого, на деле заметут".
Открутив, как и положено, баранку до шести, он на дежурке, развозившей шоферню по домам, добрался до роддома и, перебежав через дорогу, по той же пожарной лестнице, взлетел наверх. У раскрытого, крашенного белой эмалью окна, мечтала о чем-то жена.
- Девушка, вы случайно не меня ждете?
- Ой! Напугал, бешеный! - Святому тут же достался поцелуй в подставленную щеку.
- Это мне? - радостно всплеснула она руками.
- Тебе, ласточка жизни моей горькой.
- Спасибо, Олежка, дорогие, наверное?
- Заказ помнишь?
- Какой? - вспоминая, сморщила носик Лена.
- Па-ца-на, - раздельно произнес Святой.
- Выполняй просьбу мужа, - рассмеялись девчонки, переставшие пить чай - судя по цветам, жить потом будешь, как у Христа за пазухой.
- Дома ночуешь?
- Конечно, Леночка, только Максим у твоей матери, ничего?
- Да, пока я не выпишусь, пусть у нее живет.
- Ну, ладно, милая, я рвану. Родителей проведаю, и Эдька меня срочно заказывал.
- Ночуй дома!
- Приказ понял, но для этого тебе придется поцеловать меня, как можно крепче и не в щечку.
Поужинав горячими тещиными щами, Олег спустился к себе и, переодевшись в черное трико и такого же цвета футболку, достал из упакованных в целлофановом мешке зимних сапог жены резиновые медицинские перчатки. "Чтоб не делать отпечатков", - попробовал он натянуть одну из них на руку. "Видимо, не насиделся ты еще, ублюдок. Нары в местах не столь отдаленных скучают, бедные, по твоей синей шкуре. Или по жизни поганой меня прет так, что не остановишь". Чтобы не замарать чистую постель, Святой лег на палас и, подложив под голову огромного плюшевого зайца, смежил веки. "Пора, конечно, с этого чертового колеса вываливаться, но, с другой стороны, надо Сереге помочь, не одну пайку черного хлеба мы с ним сожрали". Под истошный визг голопузой ребятни, поливающей друг друга ледяными брызгами водопровода, Олег незаметно для себя прикорнул. Разбудил его страшный стук в дверь. Слепо шаря в темноте руками, он торопливо пошел ее отпирать.
- Вот мудила, по седлу захотел? Не дай бог, Ленкина мать рюхнулась, - один воровать пойдешь.
- Ты дрыхнешь, из пушки не достреляешься, - оправдывался Дымок, - подбираясь к холодильнику - собирайся.
- Я на стреме, - зашнуровал кроссовки Святой.
- Тогда валим, - Серега жадно рвал зубами толстый шмат колбасы, смазанный майонезом.
На удивление теплая, безлунно темная воровская ночь, затянувшая мглистым покрывалом облаков Большую Медведицу, больно кольнула Олега в сердце.
- Что с тобой?
- Все пучком…
Так оно и было. Болтаясь головой вниз, и получая ощутимые шлепки по скользкой попке, только что родившийся ребенок, наконец-то, разорался.
- Мальчик или девочка?
- Как муж и просил, мальчонка, - промокая ватным тампоном, крупные капли пота со счастливого лица роженицы, ответила немолодая уже акушерка.
- Горластый, наверное, в папашу. Слышит он сейчас его, интересно, или нет?
- Тетя Даша, время сколько?
- Полночь, Леночка, ровно полночь.
Башенные часы железнодорожного вокзала, до которого только что добрались приятели, высвечивали фосфорическими стрелками пятнадцать минут первого.
- Не рано?
- Красть никогда не рано.
- Но и не поздно.
- Точно, - хмыкнул Дымок.
- Кандыбай за мной чуть сзади, все равно не знаешь, куда идти.
- Далековато?
- Да нет, тут рядышком.
Отшагав четыре квартала, подельники присели в палисаднике школы на узкую скамью, усыпанную белыми лепестками черемухи. За невысоким кирпичным забором, отделяющим учебное заведение от здания областной прокуратуры, возвышались крытые рубероидом крыши гаражей. Прикинув, где придется работать, Святой покосился на приятеля, прятавшего в кулаке светлячок сигареты.
- Много боли пришлось мне в жизни вытерпеть, но подвешенным за собственные яйца я еще не раскачивался.
- Думаешь, мы наглеем?
- А ты, видимо, наоборот?
- Да, в общем-то, нет, но дельце, согласись, веселое.
"Веселее некуда", - Олег первым перелез через ограду и, вытирая о штаны руки, настороженно прислушался.
Дымок уже возился у обитых жестью ворот гаража.
- Ну, че, погнали?
После согласного кивка подельника, оглашая неосвещенный двор прокуратуры, вгрызаясь в металлическую дужку навесного замка, противно завизжала пилка.
"Страшно, что ли?" - слизнул с верхней губы соленую росинку пота Серега. "Хочешь быть богатым и здоровым? Хочешь. Значит, не трясись, сука". Когда с перепиленной шеей тяжелую "собаку" он, наконец, бросил на дно спортивной сумки, одежду было - хоть выжимай.
- Святой? - шепнул Дымок в оглушающую его темень - рули сюда, все на мази.
"УАЗик" подпирала "Волга", дверца которой была не заперта. Олег включил фонарик и нырнул головой под руль, намереваясь завести машину, замкнув между собой два провода. Неожиданно тонкий луч выхватил из темноты покачивающийся незамысловатый брелок на торчавшем в замке зажигания ключе: "Если счастье лезет в жопу, не отталкивай ногой".
- Что ты там бормочешь?
- Иди, говорю, в "УАЗик", дыбани - ключ зажигания на месте? Быстрее, чучело.
- Тута, - буквально через секунду ответил бесшумно исчезнувший подельник.
- Слушай сюда. Сейчас я раскрою ворота и как только заведу "волжанку", пускай дым своей кастрюле. Понял?
- Ага.
- Выскочу, сразу выгоняй "УАЗик". Пока я "Волгу" назад ставить буду, запахнешь ворота.
- Усек.
Пару минут спустя на входных дверях гаража болтался замок, предусмотрительно купленный Серегой еще утром. Как ни странно, но территория гаражей не имела ворот и даже проходной вообще, надеясь, наверное, на то, что ни один ворюга не посмеет сюда сунуться, и Святой беспрепятственно вывел машину под матовый свет уличных фонарей.
- Все, Олега, топи!
- Тише едешь, дальше будешь, - затормозил он на красном сигнале светофора.
- Ты че, в натуре? Никого ведь вокруг нет, жги!
- Не психуй ты, урод. Дай за город спокойно выбраться. Куда хоть едем?
- На север Бурятии, озеро Арахлей знаешь где? Ориентируйся пока на него.
Спокойно-размеренная получасовая езда под ненавязчивую мелодию магнитолы все-таки вывела Дымка из равновесия.
- Пусти меня, волчара, за баранку, ползем, как черепаха!
- Через два километра последний пост ГАИ. После него и сядешь, может, за руль, а может, в тюряжку. Все, родной, рот закрой и моли всевышнего, чтобы протащил нас мимо вон той будочки, видишь?
Святой сбросил скорость и переключил фары с дальнего на ближний свет.
- Господи, помоги прорваться, - Серега перекрестился, - ведь на это злодеяние меня толкнула, уверяю тебя, только любовь.
Закончив слезное обращение к господу, он пощупал свои яйца, и довольно усмехнулся:
- Мои, по ходу, меньше твоих.
Под заглушающий рев двигателя хохот, подельники проехали мимо милицейского "жигуленка", в котором кемарили трое гаишников.
- Может, документы проверить? - попытался вылезти один.
- Не рыпайся, сынок, - поймал его за рукав кителя тот, что был постарше - видишь, номера прокурорские…
- Дымок, вот я атеист конченный, а ты, в натуре, в бога веришь?
- Верю, но живот все-таки крутануло, а поэтому сворачивай в ближайшие елочки, а то весь салон задрищу так, что после этого тачку нашу никто не купит.
Ткнув "УАЗ" капотом в мокрые хрусталики росы цветущего багула, Олег опустил затекшие ноги на серую от хвои землю и с хрустом потянулся. Начинало светать. Невидимая за низко висящим туманом кукушка, пророчила всему живому долгих лет жизни.
- Любуешься? - вернулся к машине похудевший килограмм на пять, Серега.
- Красиво, вот только туман слишком плотный. Придется дальше поосторожней пылить.
- Тише не получится. Нам в Романовке через реку переправляться, так что к парому желательно первыми надо поспеть. Кто-то за руль обещался меня пустить?
- Падай, но шары на лоб не закатывай.
- Все будет в лучшем виде, - успокоил приятеля Дымок и сорвал "УАЗик" с места - твой красивый труп я в любом случае назад в Читу привезу, а если нервишки пошаливают от быстрой езды, лечи, - разглагольствовал он, напрочь забыв про обдристанный только что муравейник.
На сегодня чудеса, кажется, кончились - у переправы их ждала длинная очередь грузовиков.
- Вот блядство, - матюгнулся Серега, - меньше сотни не шел. Друга ненаглядного чуть на тот свет не отправил и все равно опоздал.
Он воткнул первую передачу и, объехав бесконечно вытянувшуюся вдоль берега вереницу машин, встал первым.
От фургонистых "КАМАЗов" с прицепами к блестевшему в первых лучах солнца свежей зеленью краски "УАЗику" двинулись несколько человек, а из седых клочьев тумана, чихая дизелем и, перекатывая по палубе волны, показалась громадина парома.
- Вы почему без очереди воткнулись? - с недовольным видом загалдели подошедшие, - отваливайте, а то коросту вашу вниз по течению пустим. Здесь уже действует закон тайги.
Дымок бывал здесь раньше и знал, что шофера нередко браконьерничают на реке.
- Рыбнадзор, - ответил он, прикуривая сигарету, - еще вопросы есть?
Реакция после Серегиных слов была именно такой, как он и ожидал. Лица водителей, обветренные легким майским загаром, поплыли в улыбках.
- Ну, раз такое дело, то, конечно, - стали подхалимничать они, - может, горючки подкинуть? Или водочки по госцене, тушенку везем, сгущенку?
- Спасибо, ребята, - остановил их Святой - взяток не берем, а остальное у нас есть.
Переправившись через другой берег, Дымок осторожно съехал с дощатого парома и, через несколько минут, за открытой форточкой машины опять с бешеной скоростью замелькали придорожные сосны. Уставший спорить с подельником Олег задумчиво тер виски. Заметив его удрученное состояние, Серега немного всполошился.
- Что, быстро едем?
- Да нет, мне кажется, что мы слишком низко летим.
- Не обращай внимания, - стал оправдываться Серега - на спидометр дыбани, сто двадцать, а ее, кобылу, таскает по трассе, как проститутку, я же не виноват и назад сегодня же рассчитываю вернуться?
- Тогда полетели. Только помни, что лайбу мы вертанули не для того, чтобы угробить.
Покупатель, вертлявый, мордастый бурят лет сорока пяти, живший в добротной, из свежеошкуренных лиственниц хате, прямо из ящика кухонного стола вытряс на затоптанный сапогами ковер ворох разноцветных купюр и отстегнул подельникам четыре тысячи.
- Богатенький ты Буратино, - запивая парным молоком здоровенный ломоть ржаного хлеба, пошутил Дымок - во Францию, наверное, каждый год с семьей путешествуешь?
- Ты что? Откуда мне такие бабки взять!
- Не прибедняйся, старый лис, подкинул бы по старой дружбе пару тысяч?
- Без документов, однако, машина, и так хорошо заплатил.
- Уговорил. До Романовки, Батоха, нас кинешь, а там мы на попутках до Читы доберемся.
Солнце уже спрятало нижний краешек золотого диска за усеянную разлапистыми елями острую макушку одной из сопок, когда приятели, сойдя с парома, набивая кроссовки песком, вскарабкались по крутому откосу берега и почти наткнулись на захлопнувший двери рейсовый автобус.
- Халя-баля, - пытаясь, обратить на себя внимание заорал Серега, размахивая над головой сиреневым четвертаком, словно флагом на первомайской демонстрации. Укутавшись клубами пыли, набиравший скорость "ЛАЗ" резко затормозил и подождал запыхавшихся от быстрого бега подельников. Синей от наколок пятерней шофер спрятал денежку под солнцезащитный козырек и высветил, кажется, все тридцать два зуба.
- Голосишь, как потерпевший, я уж грешным делом подумал, не случилось ли что?
- Угадал, братила, - Дымок подмигнул Олегу - вот этому брюнету жена сына родила. Как назвал-то?
- Игорешкой, - как о давно решенном ответил Святой.
- Нарежемся сегодня, как собаки. К десяти до города докатим?
- Успеем, - протер грязной тряпкой, от которой лобовое стекло стало ничуть не чище, водитель.
К автовокзалу автобус прибыл по расписанию. Друзья тут же пересели в пустующие на стоянке такси и первым делом газанули в роддом. Понимая, что находится в не очень приглядном виде, но зато с полным карманом денег, Олег бросил в знакомое окно камушек.
- Лену позовите, - попросил он выглянувшую из-за белых занавесок с марлевой повязкой на лице девушку.
- Потерпи минутку, - крикнула она в форточку, - я ребенка кормлю.
- Не понял? - замерла душа Святого.
- Что тут непонятного. Ленка русским языком тебе, остолопу, сказала, что кормит ребятенка.
- Какого ребенка?
- Твоего, - скалился Серега.
- Иди ты в жопу!
- Благодарю за подсказку, - он понесся навстречу "скорой помощи", въезжающей в ограду.
- Выручай, родной! - Дымок без разрешения ошалевшего прыщавого шофера упал на переднее сиденье рядом с ним.
- Врубай мигалку и срочно к "Забайкалью".
Распугивая все встречное и поперечное движение транспорта, снующего по улицам верещащей сиреной, "Рафик" с красным крестом на боку подлетел к ресторану.
- Не вздумай улизнуть - Серега чесанул в крутящиеся стеклянные двери и почти тут же вернулся - ведро есть?
- Резиновое, правда. Подойдет?
- Потянет, - с той же скоростью он снова исчез.
Полное ведро плескающего пеной шипящего шампанского, которое всю обратную дорогу Дымок держал на весу, везли осторожно. Расплатившись с прыщавым за скорость и устроенный переполох, Серега свистнул подельника, висящего на подоконнике второго этажа с охапкой наломанных веток сирени.
- Святой, обрывайся и стаканчик прихвати. Повод для сабантуя, как я понимаю, есть.
- Пить будешь? - испуганно погас зеленый родничок глаз.
- Как думаешь, Леночка, в этом веке в глобальном масштабе, конечно, какое самое главное событие посетило человечество?
- Война во Вьетнаме, наверное, а может, полет Гагарина в космос.
- Умничка, а это смешной мальчишка с красной морщинистой мордашкой - мое жизненное событие. Понимаешь?
- Наше, - поправила его жена.
- Вот за это я сейчас и врежу. Дымок, че припер?
- "Шампунь"!
- Почему не в пузырях?
- Официантка, курва, не дала - на этикетках плюхи ресторанные стоят.
Пахнущее резиной шампанское кончилось около трех часов ночи.
- Айда на "Бан", - пнул мягкое ведро Серега.
- Возьмем у барыг водовки, догонимся и на тачке до меня дунем. Любаню тебе светану, шикарная дама.
До вокзала было рукой подать. "Завтра выходной", - прикинул Олег - в зияющую пустотой квартиру его не тянуло.
- Пошли, - согласился он и через час, растормошив давно спавших домочадцев, Серега продолжил праздник души Святого.
- Мама, это Олега! Помнишь, я про него рассказывал? - выворачивал наизнанку холодильник Дымок. Ему сегодня жена наследника подарила, вот мы и загуляли. Завтра опохмелимся, а на следующий день мы с Любашей к ее родителям махнем.
- На какие шиши, интересно? - помогала накрывать на стол обрадованной новостью невестке опрятная и приятно полноватая Серегина мать.
- Кент в отпуск пошел, - начал врать Дымок, - а все причитающиеся ему за это денежки мне подогнал.
- Правда, что ли, Олежек?
- Да не жалей ты его. У него дома под кроватью печатный станок спрятан, он, лиходей, день и ночь только тем и занимается, что "капусту" режет, - откупоривал зубами бутылки холодного пива Серега.
- Баламут ты, Сережка. Правда, хоть, что улетаешь?
- А че?
- Белье собрать надо? Надо, - стала загибать пальцы на руках мать - подарки куме отправить надо? Надо.
Заметив тоскливый взгляд Любы, которая ждала ответ Дымка куда сильнее его матери, Святой разрядил обстановку.