А вот как описывала упомянутые события газета "Городецкий вестник" спустя 12 лет: "В советское время на территории Ковригинского сельсовета располагался колхоз имени 60-летия Октября. Был он крепким середняком. Шесть лет, с 1986 по 1992 год, возглавлял его Александр Васильевич Ященко. А потом председателем избрали главного инженера М. А. Панина. За 2 года хозяйство довели, что называется, до ручки. Руководство решило войти в печально знаменитую немцовскую программу "Зерно". Делить хозяйство на части приезжал тогдашний премьер-министр B. C. Черномырдин. А. В. Ященко, работавший в колхозе инженером по технике безопасности, раз 10 писал губернатору Б. Е. Немцову, что делить колхоз нельзя, так как он оптимален по количеству земли, скота, инфраструктуры, и предлагал свои услуги по выводу хозяйства из прорыва. Ответа не получил. Колхоз был разделен на части…" Не дожидаясь ни позитивных, ни негативных результатов реорганизации (а их можно было оценить только следующей осенью), уже 14 апреля первый вице-премьер Чубайс и министр сельского хозяйства Заверюха были назначены ответственными за проведение земельной приватизации в России "на основе опыта Нижегородской области". В то же время администрация президента и правительство выступили за немедленный принудительный роспуск колхозов и совхозов до начала посевных работ, который предполагалось поручить главам администраций районов. "Следует обязать акционерные общества и оставшиеся колхозы провести в феврале-марте общие собрания акционеров и колхозников по вопросам разукрупнения сельхозпредприятий, разделения их на коллективные крестьянские хозяйства, имеющие в собственности отдельные фермы, севообороты, тепличные хозяйства и т. п., – говорилось в записке П. Филиппова, руководителя Аналитического центра по социально-экономической политике при президенте. – Возложить ответственность за успешное разукрупнение акционерных обществ и колхозов на глав администрации районов… Установить, что при успешном разделении хозяйств к весенне-летнему сезону 1994 г. кредиты, предоставленные акционерным обществам, будут пролонгированы на полгода". Правда, эти авантюрные меры, которые собирались оформить соответствующими указами президента, были своевременно заблокированы аграрными комитетами в Совете Федерации и Госдуме.
Главной идеей немцовской программы "ЗеРНО" было "развитие рынка земли" путем продвижения к отношениям купли-продажи земли и имущества сельскохозяйственных предприятий. С этой целью средства производства разделялись на земельные доли и имущественные паи с выдачей свидетельств о праве собственности и перегруппировке паев согласно желанию их владельцев при организации новых форм производства через аукционы. При этом в проекте было указано, что реорганизация хозяйств будет проводиться "только на добровольной основе". В действительности же, по мнению ряда специалистов, ликвидация колхозов фактически являлась принудительной. Если в 30-х годах селян насильно, а также путем экономического шантажа и создания невыносимых условий для единоличников загоняли в колхозы, то теперь, наоборот, стали выгонять из них. Конечно, никаких комиссаров и политработников на этот раз не было, все делалось в духе времени. Во-первых, областная администрация и коммерческие структуры всячески тормозили выплату долгов колхозам. Во-вторых, для реорганизованных хозяйств и фермеров предоставлялись многочисленные льготы, субсидии и дешевые кредиты. Например, 22 февраля 1994 года было принято распоряжение областной администрации о выделении "реорганизаторам" кредитов на срок до трех лет из расчета до 200 тысяч рублей на 1 гектар сельхозугодий под 10% годовых. В то время как процентная ставка в коммерческих банках тогда составляла около 200%. Правда, позднее условия все же скорректировали до 50% годовых и 50 тысяч на гектар. Кроме того, администрация Немцова всячески поощряла заинтересованность в реорганизации самих руководителей хозяйств, многие из которых рассчитывали сосредоточить в своих руках значительное количество долей и паев своих односельчан. Бывшим председателям колхозов прямо намекали: "Большое количество собственников будет тормозить дело".
Кроме того, в том же 1994 году Немцов принял решение больше не закупать у села овощи для города. "Бананы же государство не закупает, а они постоянно есть в продаже, так будет и с картофелем", – заявил губернатор. Это решение затрудняло своевременную выплату хозяйствами кредитов, взятых у банков под урожай, что увеличило задолженность хозяйств и стало дополнительным стимулом для продажи заложенных земель и техники. Бориса Ефимовича полностью поддерживал и Анатолий Борисович. Выступая 8 октября того же года на радиостанции "Маяк", он заявил, что селу надо отказать в государственной помощи, так как государство должно колхозам и фермам 6 триллионов, в то время как они сами задолжали банкам 8 триллионов. И это притом, что государство все еще не расплатилось с селянами за предыдущие урожаи! Кроме собственно земель, Немцов еще и перевел все объекты социальной инфраструктуры на местный бюджет. Это привело к закрытию большинства из них и распродаже других.
Результаты программы "ЗеРНО" оценивались по-разному. "Немцов дал всем одинаковые стартовые возможности, – говорил Юрий Котов, в 1996 году руководитель Госкомитета Республики Чувашии по земельным ресурсам и землепользованию. – Те, кто за это дело болел душой, особенно на земле, вытянули. Одни смогли раскрыться как хозяева, собственники, другие для этого просто не созрели – привыкшие надеяться на государство, они развалили и колхозы, и собственные хозяйства. И ругать за это Немцова просто несправедливо". "Программа была совершенно идиотская, – утверждает Андрей Климентьев, ныне один из крупных сельхозпроизводителей Нижегородской области. – Суть ее состояла в том, чтобы разделить крупные хозяйства на 50 частей – кому сеялка, кому плуг, кому доильный аппарат. А при севообороте нужна вся техника вместе. И все это Немцову насоветовали хитрые американские советники. Лучше бы дали кредит – 1 миллиард долларов, на него можно было создать 100 тысяч хозяйств по всей стране. Вместо этого американцы лишь дали Немцову "схему". В итоге большинство хозяйств было "убито", лишь отдельные смогли выжить и работать. В основном лишь там, где глава администрации, председатели сумели все выкупить и создать крупные сильные хозяйства. А Черномырдин и Чубайс поддерживали идеи Немцова потому, что им сельское хозяйство было до лампочки, главное – создать "потемкинские деревни" для Запада в целях получения там очередных кредитов "на реформы"".
Хорошие главы районов в области действительно были. Например, в 1993–1994 годах славился на весь регион Юрий Лебедев, бывший первый секретарь Шахунского райкома КПСС, в постсоветские годы перековавшийся в главу администрации. Он попросту взял и приватизировал в своем районе все, что только можно. Только за 1992 год Лебедев распродал объектов на огромную по тем временам сумму – 187 миллионов рублей. А на следующий год еще на 87 миллионов. При этом имущество там скупали не приезжие и кавказцы, а местные, создавшие множество ТОО. Юрий Исакович же обеспечил им льготное налогообложение и кредитование. И успехи пришли быстро. Если в 1991 году в Шахунском районе наблюдался дефицит хлеба (район-то северный и не хлеборобный), то уже в конце 1993-го там работало девять частных пекарен и множество магазинов. Прославился Лебедев и тем, что превратил "направления" в дороги. Которые тогда были чуть ли не лучшими в области. Только за 1993 год в Шахунском районе было капитально отремонтировано и построено 84 километра дорог, в том числе 10 километров – в райцентре. А также построено три железобетонных моста. Как утверждал сам Лебедев, деньги выделялись за счет доходов от приватизации, из средств местных предприятий, а также в софинансировании из районного и областного бюджетов. Не забывал глава администрации и социальную сферу: открыл новый интернат для престарелых, пару школ и детсадов. Ну и в духе времени построил он в Шахунье и новую церковь. Казалось, вот он, образец новой России! Без жулья и нищих, с добрыми чиновниками, с дорогами и без дураков! "Так может быть, с Божьей помощью и с такими людьми, как Лебедев из Шахуньи, мы без потрясений и революций осилим все же реформы?" – спрашивала в феврале 1994 года потрясенная увиденным в отдельно взятом районе журналистка Валентина Урусова.
Немцов, который очень любил ездить в Шахунью и отдыхать там в тиши дремучих лесов, высоко ценил Лебедева. Считая, что вот на таких "крепких хозяйственниках" и должна держаться Россия. А всего через полтора года Борис Ефимович пригласил Юрия Исаковича на должность вице-губернатора. Правда, по утверждению Андрея Климентьева, Немцов не столько ценил профессиональные качества "шахунского сказочника", сколько ему очень нравилось, как тот играет на гармошке. И играл он, кстати, действительно неплохо!
Глава 7
Демократия по-немцовски
"Контрнаступление" Беднякова
Мэр Нижнего Новгорода Дмитрий Бедняков, как оказалось, совсем недолго обеспечивал Немцову хороший сон. Напомним, именно с такой формулировкой он продвигал его на эту должность в декабре 1991 года. Мол, не хочу просыпаться с мыслью: что у меня там с городом? Уже в 1992 году в тандеме начались первые разногласия, которые в следующем году постепенно переросли в борьбу. Бедняков и Немцов разошлись в видении приватизации, в скандальном вопросе наделения горожан земельными участками, в той же транспортной проблеме (мэр настаивал на закупке более дорогих, но "ремонтопригодных" отечественных автобусов и "икарусов", а губернатор на дешевых подержанных иномарках). Серьезные разногласия возникли и в распределении бюджетных средств. Немцов видел в городе в основном донора для области, а Бедняков настаивал на его финансовой самодостаточности и самостоятельности. Но главное противоречие конечно же заключалось в характере Бориса Ефимовича. Бедняков хотел быть независимым мэром, с которым глава региона должен был считаться, а Немцову нужен был лишь послушный исполнитель его идей.
Как утверждал впоследствии сам Бедняков, план его смещения возник у Немцова еще осенью 1993 года. В один из дней на даче у председателя областного Совета Евгения Крестьянинова собрались Немцов, Климентьев и ряд директоров крупных предприятий. Там-то и был разработан некий план. Объявить всенародные выборы мэра, развернуть против Беднякова масштабную кампанию по дискредитации и подсунуть народу "нормального" кандидата от Немцова. Выбор пал на Крестьянинова. Мол, лицо доброе, интеллигентное, народ его знает… Немцов и К позаботились и о запасном варианте, а вдруг не удастся опорочить Беднякова и тот будет выигрывать. Вскоре после регистрации два из четырех кандидатов – О. Маслов и Б. Новиков были под разными предлогами сняты с выборов. В тот момент на это никто не обратил внимания, все равно фигуры не проходные! В действительности Немцов, вероятно, просто собирался при неблагоприятном исходе сорвать выборы, сняв кандидатуру Крестьянинова. "Бедняков в целом был не прав, – рассказывает Андрей Климентьев. – У нашей команды была четкая установка – нельзя зарабатывать деньги на городе в революционный период. Сначала поднять хозяйство, потом деньги. А Бедняков договорился с бизнесменом Растеряевым, и они решили зарабатывать. При этом проводившаяся в городе приватизация вообще была "аферой для дураков": всем рулили два пацана: Кефир и Руслан. Все "вкусное" распределялось заранее, а по-честному продавались только "сараи"". К тому времени Климентьев был уже не просто неофициальным советником и другом Немцова, но и самым известным новым русским в Нижнем Новгороде. Именно он открыл в бывшем кинотеатре имени Минина знаменитый в те годы ночной клуб "Рокко" – символ красивой жизни и роскоши начала 90-х. Климентьевский магазин "Европа" на площади Горького, тот самый, где Ельцин в январе 1992 года удивился цене масла, также считался элитным, туда ходили только те, кто был при деньгах, а ассортимент продуктов действительно блистал европейским разнообразием. Климентьев же создал первую крупную барахолку возле микрорайона Мещерское озеро, потом купил универсам "Нижегородский" – крупнейший в то время магазин в центре Нижнего Новгорода. В общем, любил он все большое. Даже по городу Андрей Анатольевич разъезжал на огромном внедорожнике "шевроле-субурбан" изумрудно-зеленого цвета, который своими размерами и видом вполне соответствовал статусу хозяина.
Сроки предвыборной кампании были, по всей видимости, намеренно искусственно сжаты. Регистрация кандидатов заканчивалась 5 марта, то есть всего за три недели до самого голосования. При этом сам Бедняков до последнего не понимал, в чем истинный смысл назначенных Немцовым выборов. "Для меня это решение (выдвижение в качестве главного кандидата Крестьянинова. – Авт.) было неожиданным, я долго не мог понять, в чем здесь причина, – говорил в начале марта мэр. – Сегодня я, пожалуй, согласен с тем, что губернатору надоела моя неуступчивость и собственная точка зрения на некоторые моменты региональной политики… Сегодня мне стало понятно, что губернатору нужно, чтобы во главе городской власти стоял другой человек. Однако хочу заметить, если это случится, то, на мой взгляд, Немцов потеряет в моем лице человека, на которого можно опереться. Потому что, как сказал кто-то из умных, на то, что не сопротивляется, опереться нельзя". Только вот был ли среди умных сам Немцов?
"Команду нашего кандидата, под руководством которой осуществлялась избирательная кампания Д. И. Беднякова, составляла небольшая группа доверенных лиц, – рассказывал потом один из членов команды мэра. – На разных этапах и в разной мере нам помогали юристы, психологи, политологи, журналисты, некоторые работники администрации. Нас поддерживала общественная организация "Позиция", а технической работой занималась многочисленная армия добровольцев, отдавших свои симпатии этому кандидату. Финансовые вопросы нам помогали решать предприниматели, в основном представляющие мелкий и средний бизнес, для развития которого Д. Бедняков очень много сделал. План предвыборной кампании нашего кандидата напоминал традиционный военный, с помощью которого русской армии удалось одержать немало славных побед. Пусть сначала, решили мы, наш оппонент выложит все основные аргументы, которыми располагает, как говорится, полностью раскроется, и вот тогда мы перейдем в контрнаступление".
24 февраля было опубликовано постановление главы администрации Нижнего Новгорода о проведении референдума по принятию Устава местного самоуправления. В нем Бедняков ссылался на соответствующие пункты недавно принятой Конституции РФ, указы президента о реформе местного самоуправления от 26 октября 1993 года и решение облсовета "О местном самоуправлении в Нижегородской области на период поэтапной конституционной реформы" от 12 декабря того же года. "Включить в бюллетень для голосования вопрос: "Принимаете ли вы Устав местного самоуправления в городе Нижнем Новгороде?" – говорилось в документе. – Варианты ответа "Да", "Нет" (ненужное зачеркнуть)". Мэр явно копировал прошлогодний всероссийский референдум о доверии президенту и недоверии Верховному Совету, на котором большинство граждан ответило "да, да, нет, да", результаты коего стали одним из аргументов за последующий разгон парламента. Ну и недавнее голосование за новую конституцию, прошедшее одновременно с выборами в Госдуму.
Вообще Дмитрий Бедняков был опытным юристом, и в его команде также работало немало юридически грамотных людей. Милицейская школа все-таки. Поэтому администрация Нижнего Новгорода оформила все в точном соответствии с действовавшими законами и нормами. В частности, инициатива по проведению общегородского плебисцита полностью соответствовала постановлению о референдуме в Нижегородской области, которое было утверждено областным Советом народных депутатов 12 октября 1993 года. Бедняков явно шел ва-банк. Совместив референдум с выборами мэра, в случае успеха он намеревался убить сразу двух зайцев. Во-первых, стать законно избранным градоначальником, окончательно дистанцировавшись от назначенного президентом (и, соответственно, находящегося в более шатком положении) губернатора. Во-вторых, закрепить полномочия мэра и городской думы уставом собственной разработки, чтобы обезопасить себя от вмешательства в городские дела того же губернатора. И все в полном соответствии с конституцией, где четко прописано: в России должно быть разделение властей и независимое местное самоуправление.
Согласно Уставу, опубликованному в газетах 3 марта, главой местного самоуправления становился всенародно избранный мэр сроком на три года. При этом он сочетал в себе функции председателя городской думы (избиравшейся на два года) и главы администрации. Но в то же время был подотчетен депутатам и населению города. Причем были в проекте устава и такие прогрессивные нормы, как обязательная публикация декларации о доходах кандидатов в мэры, а также возможность досрочной отставки избранного градоначальника путем всенародного референдума. Что касается маленьких сроков полномочий, то сам Бедняков объяснял это тем, что выборы являются основным регулятором и отражением качества работы мэра и депутатов. Посему чем чаще их переизбирать, тем больше органы власти будут зависеть от народа. Этот пункт отчасти копировал устройство Римской республики, где сроки замещения должностей порой и вовсе ограничивались одним годом. Конечно, были в уставе и некоторые положения, вызывавшие вопросы.
"Городская дума утверждает бюджет и отчет о его исполнении по представлению главы местного самоуправления, – говорилось в главе 4. – Устанавливает и отменяет местные налоги и сборы по представлению главы местного самоуправления, утверждает программы социально-экономического развития города, осуществляет контроль за деятельностью администраций города, районов, поселков, имеет право выразить недоверие главе местного самоуправления… Городская дума принимает решения в соответствии со своей компетенцией. Решения, принятые Городской думой, подписываются главой местного самоуправления и скрепляются его печатью. В случае несогласия с решением Городской думы глава местного самоуправления направляет в пятнадцатидневный срок решение на повторное рассмотрение в Городскую думу со своими поправками. Если при повторном рассмотрении решение принято двумя третями от общего числа депутатов Городской думы в ранее принятой редакции, решение считается принятым и глава местного самоуправления подписывает его". Получалось, что, наладив хорошие отношения хотя бы с 40% депутатов, мэр мог заблокировать любое решение парламента.