Но беда, как известно, не приходит одна! Летом 1998 года на страну обрушилась новая напасть – страшная засуха, каковой не фиксировалось уже давно. Стихия охватила практически все черноземные районы страны. Всего же от нее пострадало 35 регионов! Где-то хлеба просто горели, в других районах засохли. В итоге солнце выжгло в общей сложности 40 миллионов гектаров, в том числе на 12 миллионах урожай был уничтожен полностью. Убытки исчислялись многими миллиардами рублей. При этом ждать помощи сельхозпроизводителям было неоткуда, правительство к тому времени не расплатилось еще по прошлогодним обязательствам перед ними.
Тем временем информационная война, развязанная против президента и правительства еще осенью 1997 года, достигла своего апогея. "Президент практически недееспособен, правительство – беспомощно, экономический курс – ошибочен" – таковы были основные темы новостей, многочисленных аналитических программ и ток-шоу на российском телевидении. "Реформаторские силы оказались не готовы к развязанной еще осенью прошлого года олигархами "холодной войне" с властью за умы соотечественников, – писали "Известия" 5 августа. – Результат известен: лишь 7% россиян считают сейчас, что они выиграли от проводимых реформ, а 60% – что проиграли… Все для такой идеологической атаки было под рукой. Во-первых, небольшие финансовые средства, позволяющие при запуганных русскими страшилками "нерезидентах" удачно играть на понижение курса ГКО; во-вторых, собственные СМИ и, в-третьих, пригодные для решения этих целей установки творческой интеллигенции, до сих пор уверенной, что своим плачем о народных тяготах она не пополняет кошельки мироедов, а, напротив, поддерживает несчастных. Почти все (за исключением РТР) телеканалы, многие радиостанции и газеты на протяжении двух месяцев между 20 мая и 15 июля представляли исключительно одних шахтеров, оборонщиков, медработников из нескольких депрессивных регионов, начисто позабыв об остальных. Сюжеты главных выпусков новостей подбирались таким образом, чтобы у зрителя оставалось ощущение, что земля буквально разверзается под ногами. Практически был введен запрет на другого рода социальную информацию, на все то, что не укладывалось в концепцию катастрофизма… Самые плачевные сюжеты давались исключительно в подробных репортажах, а также в специальных политических клипах. Уже в разгар рельсового противостояния ОРТ и НТВ предлагали в каждом вечернем выпуске новостей не менее десяти устрашающих сюжетов из тринадцати-пятнадцати… И так изо дня в день, из часа в час – в любых, независимо от целей и жанра, программах. Идет интенсивнейшая психологическая обработка с использованием таких правил пропагандистского искусства, как спецподбор тем и материалов, эмоциональная завербованность, метод "прицепного вагона" в аргументации, запрет на выражение точки зрения противоположной стороны и так далее… К тому же шла блестящая работа с "ободряющими" слухами: "налоги не соберут", "забастовки не остановят", "деньги МВФ не даст", "правительство потеряло контроль над ситуацией". А рядом раздута дискуссия о грядущем перевороте, публикации об изменении государственного строя, интервью сотрудника администрации о нездоровье Ельцина".
Олигархические СМИ умело давили на больные мозоли большинства россиян, считавших, что в рыночной экономике для них места не нашлось, а настоящая жизнь проходит мимо. Бизнес – это сплошное надувательство, а все, кто сумел разжиться каким-то богатством, сплошь аморальны и вороваты (именно в это время возник новый презрительный термин "богатенькие"). А само слово "реформы" ассоциировалось лишь с очередным "ограблением народа". Но народ всей подоплеки конечно же не понимал. Одни верили программе "Время" потому, что привыкли верить ей еще с советских времен, другие любили более современное и модное "НТВ" и были уверены, что обаятельные ведущие попросту не могут врать и притворяться. Да и не в них дело! Посмотрите на людей, которых показывают, шахтеров, учителей, не могут же они тоже сплошь врать… У тех же, кто понимал, что на самом деле происходит, возникал резонный вопрос: как Ельцин, Гайдар, Чубайс, Черномырдин допустили, чтобы большинство ведущих СМИ оказались в руках олигархов? И довели ситуацию до того, что в руках государства осталось всего 10% телемощностей в стране. Некоторые всерьез предлагали создать "федеральный антитеррористический центр в сфере общественной психологии".
Кстати, 5 июля самый знаменитый интервьюер этого периода, славившийся своими провокационными вопросами, способными разоблачить и сделать посмешищем любого политика, Евгений Киселев рискнул и пригласил в прямой эфир Сергея Кириенко. Пусть, мол, сам расскажет, что и как. Наверняка ведь запутается, запнется, и потом можно будет неделями смаковать цитаты из его речей, как это обычно бывало на "НТВ" того времени. Однако эффект оказался противоположным! Сергей Владиленович толково и убедительно апеллировал цифрами и фактами, разъяснил ситуацию вокруг Газпрома (перед этим Зюганов обвинил правительство в стремлении "расчленить страну" и выдернуть из нее "последний стержень"), разложил, кто кому и сколько должен, кто, зачем и кого ввел в заблуждение. В итоге опытный Киселев "сдулся", а Кириенко, напротив, остроумно поиронизировал над его "острыми" вопросами. После этого на "НТВ" премьера к прямому эфиру больше не допускали, а в новостях почти не показывали! Кстати, в отличие от Немцова, Чубайса и К, которых олигархические СМИ за полгода практически смешали с дерьмом, на Сергея Владиленовича им не удалось нарыть никакого "компромата". Ни "записей из стрип-баров", ни гонораров за книги, ни каких-то "темных пятен" из прошлого. Даже ни одной сцены, в которой бы запредельно молодой премьер выглядел дураком, откопать не удалось. А все потому, что никакого компромата на Кириенко, даже мнимого, действительно не было!
"Чиновник в образе скромного и аккуратного отличника"
"Чиновник в образе скромного и аккуратного отличника обнаружил жесткость и политическую волю, которой не хватало целому правительству в течение пяти лет, – так охарактеризовал Сергея Кириенко журналист Андрей Колесников 3 августа. – В определенном смысле он создал биографический эталон для своего поколения, реализовав его потенциал: сначала комсомольский работник на заводе, затем банкир, потом нефтяник. Наконец, министр в правительстве "молодых реформаторов". В результате – глава кабинета "очень молодых реформаторов"… Кириенко обнаружил незаурядный талант переговорщика и дипломата и умение ладить со всеми – политиками, олигархами, чиновниками". Вероятно, появись он на своем посту в другое время, скажем на год раньше или на год позже, у него был бы шанс действительно стать лучшим управленцем и реформатором России XX века. А возможно, и за все эпохи! На наш взгляд, уникальность Кириенко состояла в том, что он чуть ли не единственный из политических деятелей за многолетнюю историю не страдал никакой психопатией, не страдал пороками и расстройствами личности, зато обладал обаянием и выдающимися организаторскими способностями. И ко всему прочему не был злым и жестоким! К кому еще в истории страны можно применить подобную характеристику?
Однако по злой иронии судьбы Сергей Владиленович оказался на своем высоком посту в неудачное время. "Судьба нынешнего этапа развития (или неразвития) российской экономики целиком связывается с его именем, – писал тот же Колесников. – Хотя бы потому, что в рамках рациональной и вменяемой экономической политики кадровая скамейка закончилась. И прорыв или, наоборот, коллапс будут носить имя Кириенко". Вот эта фраза оказалась воистину пророческой!
Но даже в начале августа 1998 года еще ничто не предвещало коллапса. Во всяком случае, погода была хорошей, а в солнечные и погожие деньки, которых в России бывает не так уж много, хочется верить в лучшее. Тем более 1 августа поступил первый транш кредита МВФ, который позволил на время стабилизировать финансовое положение и поддержать слабеющий курс рубля. После этого уставшие президент Ельцин и председатель Центробанка Дубинин ушли в отпуск. Кириенко тем временем смог с первого раза очаровать самого Аслана Масхадова! И это после так называемого "заявления четырех" – Лебедя, Березовского, Черномырдина и Шаймиева, в котором они заявили об отсутствии у правительства политики в отношении Чечни. Сергей Владиленович поехал в Ингушетию, где во дворце президента республики Руслана Аушева и встретился с Масхадовым. При этом, в отличие от своих предшественников, всегда что-то "мутивших" и непременно что-то обещавших, но потом не выполнявших, Кириенко прямо сказал лидеру Ичкерии, трон которого в тот момент как раз закачался из-за внутренних распрей: "Москва в данный момент не в состоянии провести серьезные денежные вливания в республику!" А в обмен предложил создать в Чечне свободную экономическую зону. После беседы очарованный Масхадов провел уже у себя во дворце пресс-конференцию (изначально не планировавшуюся), на которой заявил, что все надежды отныне связывает именно с Кириенко.
Тем временем экономическая ситуация стремительно ухудшалась. 6 августа премьер встретился с председателем Госдумы Геннадием Селезневым и потребовал экстренного созыва ушедшего на каникулы парламента. Основная цель – предоставление кабинету министров чрезвычайных полномочий. Одновременно с этим фракция КПРФ заявила, что правительство нарушает конституцию, принимая в обход Думы постановления, касающиеся сбора налогов. Кроме того, вероятно не без ведома Кириенко, начал активно распространяться слух о грядущем роспуске Госдумы уже осенью. Думцы в ответ решили упредить противников и поставить вопрос о вотуме недоверия правительству…
Невольно возникает вопрос: а чем все это время занимался Борис Немцов? В то время как Кириенко издавал антикризисные постановления, собирал налоги, вытрясал долги из газовиков и нефтяников, торговался с Думой, ездил в Ингушетию, имя вице-премьера почему-то нигде не упоминалось. Фактически летом 1998 года Немцов вовсе выпал из новостей и газетных статей, как будто его в правительстве уже и не было. Только в начале августа про Бориса Ефимовича неожиданно вспомнили. Сообщалось, что он возглавит межведомственную группу по обеспечению "критических" регионов теплом и электроэнергией. К таковым относили 12 областей и краев, в которых запасы топлива на зиму составляли менее 30% от норматива, а долги перед энергоснабжающими организациями составляли свыше восьми месяцев. Речь шла о Чукотке, Магадане, Чите, Архангельской, Мурманской, Ивановской областях, Хабаровском и Алтайском краях и др. В принципе кризис с отоплением там был все предыдущие годы. Из-за плохого состояния коммунального хозяйства и нехватки денег на топливо в морозы там топили паровозами, создавали пункты обогрева, замерзшие батареи прогревали паяльными лампами, уголь завозили вертолетами, а жителей отдаленных населенных пунктов вовсе эвакуировали. Вот на этот, как оказалось, последний фронт и бросили в августе 1998 года Немцова.
"ГКО – это вам не какая-то финансовая пирамида"
11 августа в правительстве впервые было озвучено неизвестное доселе слово "дефолт". Перед этим на главной российской торговой площадке были приостановлены торги, а котировки акций упали до критической отметки. Доходность госбумаг со сроком погашения весной-летом 1999 года пробила психологическую отметку в 100%, достигнув 120% годовых. "В такой ситуации есть два пути, – говорил тогда один банкир. – Либо уйти на другие рынки, что невозможно, поскольку других в этой стране нет, либо продолжать играть, хотя это все больше смахивает на русскую рулетку". Под "игрой" и "госбумагами" в первую очередь подразумевались государственные краткосрочные облигации – ГКО. До августа 1998 года о том, что скрывается за данной аббревиатурой и какую роль она сыграет в истории страны, большинство россиян, конечно, даже не догадывалось и не задумывалось. Фактически речь шла о финансовой пирамиде по типу "МММ", только на государственном уровне. Несколько лет с помощью облигаций правительство покрывало дефицит бюджета, а заодно пополняло карманы чиновников, банкиров и других лиц, участвовавших в спекуляциях. Получалось, что люди, у которых были деньги (зачастую добытые преступным, мошенническим путем), как бы участвовали в финансировании государства. А потом на нем же зарабатывали, в короткие сроки удваивая, утраивая, а потом и удесятеряя свои капиталы. Первый выпуск ГКО состоялся 18 мая 1993 года, когда было продано ценных бумаг на сумму 885 миллионов рублей. Поначалу из-за высокой инфляции и закрытости рынка облигаций для иностранцев спрос на них был невысоким. К примеру, в 1994 году правительство выручило 12,8 триллиона рублей, которые пошли на погашение дефицита бюджета. Однако уже к 1997 году эта сумма выросла до 32 триллионов, а к 1998 году рынок ГКО и вовсе стал основным источником финансирования дефицита российского бюджета.
Схема получалась примерно такая: Госдума и правительство "вешали" на бюджет заведомо невыполнимые социальные и прочие обязательства, потом весь год искали, где бы вытрясти денег хотя бы на часть их, а разницу покрывали с помощью спекуляций с облигациями. Вот такая "рыночная экономика" получилась. Все первые годы существования облигаций простые граждане не были допущены к этому рынку. Стоимость облигаций была высокой, а рамки торговли ими ограничены. Но любая финансовая пирамида, как известно, нуждается в постоянном и бесконечном расширении. Иначе она теряет смысл. Поэтому в 1996 году банки, занимавшиеся операциями с ГКО, стали все чаще привлекать на этот рынок и простых физических лиц. Правда, не напрямую, а как бы через посреднические вклады. К примеру, Нижегородский земельный банк с 28 октября создал под эту задачу два новых вида вкладов под названием "ГКО" и "ГКО-N". Как рассказывал тогдашний начальник отдела ценных бумаг банка Николай Скрипелев, литера N означала номер размещаемой на аукционе каждую среду серии облигаций. Деньги на вклад принимались банком со среды по вторник каждую неделю с минимальной суммой 500 тысяч рублей. До среды, пока не разыграна серия, проценты начислялись по вкладу "до востребования", а в день проведения аукциона сразу же объявлялась процентная ставка до даты погашения серии. Это было, как правило, 126 дней. После этого клиент мог получить деньги за вычетом минимальной маржи банка в размере 2–3%. Что касается вклада "ГКО", то граждане могли просто купить облигации со сроком погашения 99 дней. Спустя 14 дней, когда облигации уже вырастали в цене, они продавались, после чего покупались новые, которые так же гасились через 99 дней. И так далее. При этом доходом являлся курсовой рост облигаций за каждые 14 дней. А по выдаче вклада клиенту суммировался общий процент. Читая эту рекламу, можно было, конечно, спросить: а откуда, собственно, берется высокий доход по этим загадочным облигациям? И не рискованно ли все это? Уж очень схема напоминала печально известный АО "МММ", рухнувшее пару лет назад. Однако Скрипелев тут же отметал все подозрения: "Судите сами. Мы ведь предлагаем не бумаги каких-то финансовых пирамид, а одни из самых надежных. И во-вторых, вкладчик всегда может досрочно забрать свои деньги. В таком случае он все равно получит проценты, только по ставке обычного вклада "до востребования"".
В принципе крах пирамиды ГКО наступил уже в декабре 1997 года, когда выплаты по старым облигациям превысили доходы от новых. Однако в тот момент дефолта удалось избежать, сняв ограничения для иностранцев. Это оттянуло крах, но одновременно позволило инвесторам зарабатывать на нищей России. Облигации продавались по цене 50–60% от номинала, но уже через несколько месяцев Центробанк выплачивал владельцу полную стоимость. Ну а летом 1998 года пирамида все равно начала рушиться. Российский финансовый рынок был близок к коллапсу уже в начале июля, наиболее тяжелым стало 7-е число. И как раз в этот день доходность ГКО впервые превысила психологическую отметку в 100%, остановившись на 120%. "И это на фоне почти полного отсутствия денег в Российской торговой системе (РТС), где совершается львиная доля сделок по ценным бумагам, и очередного падения котировок акций ведущих российских компаний – "голубых фишек", – писали "Известия". – Ситуация на рынке ГКО мгновенно, по принципу сообщающихся сосудов, отразилась на валютном рынке. Рубли стали активно переводиться в доллары, соответственно курс российской валюты в очередной раз оказался под угрозой". Но тогда угрозу все же устранили. Центробанк резко поднял ставку рефинансирования, а доходность по ГКО вернулась к 100%.
10 июля Кириенко и министр финансов Михаил Задорнов выступили в Совете Федерации, где объявили, что средств на погашения зарплат в регионах нет, программа выдачи льготных кредитов селу приостановлена на неопределенный срок, а в бюджете по-прежнему не хватает средств даже на то, чтобы профинансировать самые насущные расходы. Коснулся Сергей Владиленович и ГКО. Он посетовал, что приходится обслуживать долг в 51 миллиард долларов, в котором превалируют те самые пресловутые краткосрочные облигации. "Каждую неделю нам надо изыскивать по 7 миллиардов, а всего в июне придется заплатить 30 миллиардов, чтобы погасить внутренний долг, – говорил Кириенко. – Прибавьте к этому еще 30 миллиардов, которые необходимы для обслуживания тех статей бюджета, которые ждать не могут, и сравните полученную сумму с доходами, что превысят в текущем месяце 22 миллиарда". Фактически премьер поставил сенаторам ультиматум – либо принятие срочных мер, либо банкротство.
В середине июля ситуация еще выглядела не то что оптимистически, но не безнадежно. Анатолий Чубайс, который после отставки занял пост главного переговорщика с международными финансовыми организациями, сообщил, что им достигнуто соглашение о новом кредите для России в размере 22,6 миллиарда долларов, из которых почти 15 должны были поступить уже в 1998 году. "Получение могучего стабилизационного кредита на Западе должно стать той долгожданной хорошей новостью, которой заждался отечественный финансовый рынок, переживающий многомесячный кризис", – сообщали СМИ. А правительство приступило к объявленному "разбору пирамиды ГКО". Суть ее состояла в том, чтобы перевести краткосрочные заимствования в более долгосрочные с постепенным их сокращением. Всем держателям облигаций было предложено обменять их на облигации, деноминированные в доллары с длительными сроками погашения. Договорились даже до того, что это будет эдакий "тест на патриотизм", кто хочет, а кто не хочет помочь своей стране долговое бремя и нагрузку на бюджет.
В этом призыве содержались и наивность, и одновременно безысходность. Неужели кто-то всерьез верил, что спекулянты и игроки ради страны добровольно откажутся от сверхприбылей? Следующим же шагом должно было стать полное прекращение выпуска долговых обязательств сроком менее одного года. Однако было уже поздно…
Возвращаясь к августовским дням, 12 августа стало известно, что обещанное было экстренное заседание Госдумы не состоится. Несмотря на угрозы Кириенко и его увещевания о критическом положении, большинство депутатов попросту не захотело прерывать свой отдых. Да и чего он там нового скажет? Опять про свои налоги и акцизы! Обойдутся без нас… Более того, спикер Селезнев еще и предъявил претензии к правительству, что депутатам задерживают зарплату. И пока деньги не выплатят, обращаться к коллегам с воззванием он не станет.