Пип был потрясен.
– Ну и нервы у тебя, приятель! – сказал он с восхищением. – Я и то бы эдак не смог, расстроился бы маленько: папаша как-никак. Хоть для виду. А ты не успел схоронить…
– По… по… – заикался трактирщик. – Пошел вон!
– А мы еще не пообедали, – сказал Джип. – Но уже уплатили.
– Я вам деньги верну!
– А мы не возьмем.
– Пошли вон!
– Несите обед.
– Я вас… – трактирщик потянул к гостям свои мощные лапы. Но в это время за входной дверью раздался шум и гомон, в трактир ввалилась орава солдат во главе с Верховным привратником.
3. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Верховный привратник был уже заметно навеселе.
– Что скажете, друзья? – говорил он солдатам. – Неплохо придумано – обшарить все кабаки подряд? – язык у него заплетался. – Сейчас мы с вами единодушно сядем за стол, все вместе исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" – и пусть после этого наши враги говорят, что в империи нет демократии! Трактирщик!
– Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? – с угрюмой предупредительностью спросил трактирщик.
– И то, и другое… и третье! – откровенно заявил привратник. – Кстати, господа, приятная новость: завтра на арене императорского цирка большой праздник – День Закрытия Электричества.
– Как – закрытия? Непонятно, ва-скродь! – сказал сильно подвыпивший солдат.
– Кто-то когда-то электричество это открыл, – благодушно объяснил привратник. – А мы теперь его закроем – и шабаш.
– А как же электрогильотина? – приставал солдат.
– Она, само собой, останется, она в гербе империи! – привратник поднял палец. – Не прерывайте, слушайте: главным номером программы будет знаете что? Не стоит, все равно не догадаетесь: казнь рыжих! Интересное мероприятие! Построено что-то вроде конвейера. Последнее достижение электротехники. Пропускная способность – сто голов в минуту. Всех выявленных рыжих…
– А за что их, ва-скродь? – не унимался все тот же расхрабрившийся солдат. – В нашей роте взяли четверых. Ребята как ребята…
Верховный привратник хитро сморщил свой сизый нос.
– Э, вам скажи! А вы по всему городу…
– Ва-скродь, разъясните! Мы никому…
– Их казнят, – таинственно начал привратник, – в силу важнейшей государственной необходимости. Понятно? Во имя высшей идеи, перед которой отступает жалость и прочие дряблые личные чувства. Государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать!" – тут трактирщик принес и поставил на стол бутылки. Привратник слегка отрезвел.
– Трактирщик, ты что-нибудь слышал?
– Некогда мне слушать, – буркнул трактирщик.
Привратник обвел солдат грозным взглядом.
– Вы осмелились задавать мне не те вопросы! Не те! Да еще при посторонних! Я думал, соберемся, попоем, демократично, а вы… бесстыдники! Ну, сами виноваты. Встать! – солдаты вскочили. – На поиски преступников ша-агом марш!
Солдаты вышли. Привратник остался один за столиком, уставленным бутылками. Тут только он заметил Пипа и Джипа.
– Ваше здоровье, господа! – сказал он. Язык у него здорово заплетался. – Приятно встретить в такой дыре порядочных людей. – Пип и Джип поклонились в ответ. – Кого-то вы мне напоминаете… Ваше здоровье!.. А вот скажите: сколько вас?
– Нас? – быстро ответил Джип. – Один.
– Значит, уже… – пробормотал привратник. – Я так и думал. Твое здоровье, приятель! Можно, я к тебе подсяду?
– Валяй, – разрешил Джип. Привратник, прихватив стакан и бутылку, пересел.
– Ты мой друг, да? – сказал он, обращаясь в пространство между Пипом и Джипом. – Я тебя сразу узнал. Нет, каковы негодяи! – кивнул он на дверь, в которую вышли солдаты. – Спрашивают! А разве им доступны мотивы высшего милосердия, которое порой обязывает нас… тех, кто наверху… в разумных, конечно, пределах… Скажу не хвастаясь, – он приосанился, – я сыграл выдающуюся роль в этом деле с рыжими! Само собой, недруги… Главный Контролер и другие… могли быть неприятности, но государь сказал: "Оставьте его. Он дал нам главное – повод". Какова проницательность! А мудрость! А дальновидность? Конечно, не подскажи я вовремя… насчет заговора рыжих, гм… Здоровье государя, господа! Твое здоровье, приятель! Где-то я вас… я тебя видел, господа!
– Твое здоровье, – сказали Пип и Джип.
– И кого… ты мне напоминаешь? – Верховный привратник пригорюнился.
Пип и Джип встревоженно переглянулись, встали.
– Мне пора, – сказали Пип и Джип.
– А-а! – сказал привратник. – Ты мне напоминаешь золотое детство. – Садись.
– Мне некогда, – сказали Пип и Джип.
Привратник поднес к губам свисток.
– Сидеть, коли начальство велит! Не то как свистну – со всех постов сбегутся. Нет, мы с тобой выпьем, единодушно исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" А потом придут мои солдатики и препроводят тебя в жандармерию для проверочки. Кстати, где мои солдаты? Я же им приказал обшарить этот кабак от погреба до чердака! Забыл… приказать… Выгнал… А отсюда за квартал рыжим духом пахнет! Ничего, сейчас вернутся, знают обычай начальства, и мы тут все… железной рукой… во имя… – трактирщик побледнел. Пип тоже. – Кого-то вы мне напомина… – сказал привратник и клюнул сизым носом.
Трактирщик выглянул в дверь.
– Жандармы, – сказал он. – Все дома подряд обшаривают. Господи, пронеси!
– Смоемся! – зашептал Пип.
– Нет, погоди, – сказал Джип. Он быстрым движением коснулся головы привратника.
– А может, это был не он… – бормотал тот. – Просто Дольфик моментально… того… Хе-хе, господа, это я императора так зову, мы с ним приятели… попросту. Конечно, между нами, какие там колдуны…
Пип и Джип, переглянувшись, встали.
– Сиди, – грозно сказал привратник. – До выяснения. У вас нет спичек, господа? Странно, мне вспомнилось…
– Трактирщик! – повелительно сказал Джип. – Позовите жандармов.
– Зачем? – слегка ошалело спросил Верховный привратник. Трактирщик кинул на Джипа взгляд, полный страха и ненависти. И заметался между стойкой и дверью, ведущей в подвал, словно необычайно толстый стриж около разоряемого гнезда.
– Зачем? – повторил Джип. – А чтобы передать в руки властей важного государственного преступника.
– Серьезно? – оживился привратник. – Так не трудитесь, я сейчас! – он поднес к губам свисток, но отнял его, спросил заинтересованно:
– А где преступник?
– Сидит здесь, – сказал Джип.
– Почему… я его не вижу? – спросил, озираясь, старикашка в мундире.
– Посмотрите в зеркало, господин Верховный привратник! – отчеканил Джип. – Впрочем, здесь темновато. Трактирщик, свечу!
Тон его был так внушителен, что привратник, поперхнувшись заготовленным ругательством, повиновался. И, став перед зеркалом, сразу протрезвел: сквозь закопченное стекло на него глядела его собственная лиловая образина, но…
– Боже мой… я рыжий! – пролепетал привратник. – Откуда? Еще вчера…
– Вчера вы были скрытым рыжим, – внушительно сказал Джип. – А сегодня стали явным.
– Но это… не мое! Это краска! Я не знаю…
– Если даже вы покрасили волосы, – сказал Джип, – то вы тем самым показали, на чьей стороне вы стоите в той борьбе с рыжей опасностью, которую сегодня единодушно ведет население нашей великой империи. Кажется, у тебя где-то были наручники, Пип?
– Не троньте меня… не надо! – умолял привратник, зеленея от ужаса.
Джип был неумолим.
– Слыхали про радиоинструкцию? – сказал он. – Все рыжие в городе и за его пределами, независимо от чина, звания, занимаемой должности, без всяких исключений, – это он подчеркнул, – подлежат… Преступник, что вы делаете? Знаете, что полагается за попытку уничтожить улики?
Привратник яростно рвал на себе волосы.
– Я не рыжий! – визжал он. – Не рыжий!
Джип презрительно усмехнулся.
– Вы хотите, чтобы мы не поверили собственным глазам? – сказал он. – И вообще я вас не понимаю, господин бывший Верховный привратник. Как! Вы не хотите послужить топливом для священного пламени всенародного гнева? Разве вам недоступны мотивы высшего милосердия, которые порой обязывают сами знаете к чему! Вы помните, государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать". Наручники, Пип!
– Не подходите ко мне! – визжал несчастный старикашка. – Это ошибка! Я вам объясню: рыжие ни в чем не виноваты, не надо их трогать! Они просто одной масти с преступником, который нынче ночью проник в город по причине моей преступной халатности! Боже мой, вы же умный человек, понимаете, как работает наша кухня! Было дано указание поймать рыжего, полиция, как всегда, проявила усердие, стала хватать всех рыжих подряд. Ну, хватились, хотели отменить… а мы – там наверху – подумали-подумали: чем его упускать, так лучше и верно всех рыжих… сразу! Глядишь, и он среди них… невыявленный! И полезно для чистоты расы, а то все разных мастей – непорядок! И для умонастроения… Я же все знаю, идея-то моя! Я говорю вам: рыжие не виноваты!
– Вы, кажется, хотите отменить решение государя? – сказал Джип пугающим голосом. – Все слыхали, как этот человек говорил не те речи? Не те, бывший привратник! Это несомненно послужит отягчающим вину обстоятельством.
Привратник упал на колени.
– Добрые люди, – сказал он, – пожалейте меня, дурака старого!
В глазах Джипа вспыхнули какие-то странные огоньки.
– А ты других жалел? – сказал он не знакомым Пипу голосом. – Вспомни-ка: на этом самом месте шесть лет назад… Ну, вспомнил? И не каешься?
– Не надо, – сказал привратник, отползая на четвереньках в угол, – не надо! Может, я… ночей не сплю все эти годы… откуда вы знаете! Господа… даже клоп хочет жить! Пожалейте, умоляю… Я богат, все будет ваше. Хоть сейчас. Не надо меня… Господа, я вам еще пригожусь!
– А на что ты нам? – сказал Джип.
– Я ведущий специалист по воротам! – заявил привратник, учуяв надежду. – Я открою перед вами любую дверь в империи! – он значительно поднял палец. – Не выдавайте!
Огоньки в глазах Джипа погасли.
– Что же, – сказал Джип своим обыкновенным голосом. – Об этом можно подумать. Надевайте свою треуголку, привратник. Да поаккуратнее, чтобы видно не было… Так-так… Прежде всего вы откроете перед нами одну дверь – дверь вашего дома. Здешние гостиницы мне не нравятся, поживем пока у вас.
– Я буду счастлив, господа! – привратник поклонился самым униженным образом.
– Тогда пошли, – сказал Джип.
Обходя столик, Пип потянул Джипа за локоть.
– А если он снимет парик?.. – зашептал он.
– Только вместе с кожей, – ответил Джип. – Я его таким составчиком смазал – у старика своего бутылочку спер, когда удирал…
Окаменевший от ужаса трактирщик так и не понял, что произошло. И едва посетители вышли, кинулся к двери погребка…
ГЛАВА ПЯТАЯ. НОЧЬ НА КОРОЛЕВСКОЙ УЛИЦЕ
Ночью по Королевской улице брели двое. Уже не слыхать было выстрелов: кампания по выявлению рыжих была в основном завершена. Ничто не мешало тихой беседе.
– Спасибо вам, – говорил рыжий молодой человек, так неожиданно ставший брюнетом. – Я даже не знал до сих пор, как это хорошо – жить.
– Бросьте, – смущенно сказал профессор.
Но рыжий продолжал:
– Я даже не увидел бы этой ночи. А она такая теплая. И, может быть, мы только не замечаем, как вокруг цветут… ну там, апельсины…
– Они зацветут, – сказал профессор. – Я занимался этим вопросом. Я сперва думал повернуть земную ось, это довольно простое дело. Но посчитал и вышло, что трогать ее нельзя. Сюда пришел бы благодатный климат, а там, – он указал куда-то рукой, – затонули бы целые континенты. Мировая катастрофа, понимаете? Другой способ посложнее, но почти безвреден: искусственное солнце.
– Искусственное? – изумленно спросил рыжий.
– Да, – спокойно ответил старый ученый. – Я могу его сделать.
– Солнце?!
– Вы не думайте, это хорошее солнце. Оно ничуть не хуже настоящего. А когда оно истощится, его легко будет заменить.
– Это не сон? – сказал рыжий. – И не сказка?
– Уверяю вас, – сказал профессор. – Хотите, покажу расчеты. Вы видали апельсины только на картинках. А лет через… десять здешние мальчишки будут швырять ими друг в друга, словно камешками. Если только Адольф мне снова не помешает.
– Какой Адольф? – спросил рыжий. И, тут же догадавшись, ужаснулся: – Вы так называете императора?
– Я позабыл его настоящее имя, – сказал профессор. – Когда-то мы прозвали его Адольфом, и за дело.
– За что? – спросил рыжий страдающим голосом.
– Он слишком походил на другого Адольфа.
– Да, – сказал рыжий, – на святого Адольфа. Государь принял это имя при короновании.
– На святого? Гм… Не слыхал.
– Государь не станет вам мешать, – убеждал рыжий. – Он…
– …прикончит меня, если сумеет, – продолжил профессор. – Однажды он чуть это не сделал, да меня вовремя спрятали. Я скрылся…
– Вы скрывались… – повторил рыжий, немея, – вы скрытый…
– Но он и там не давал мне работать, – говорил профессор. – Ему вздумалось отрубать людям головы. Необычайно дурацкая затея. Она отняла у меня уйму времени.
– Вы работали палачом? – спросил рыжий с почтительным ужасом.
– Этих людей потом привозили ко мне, – объяснил профессор. – Тайно, с большими опасностями. Я их лечил, как лечат больных. Это довольно просто – оживить казненного, но… по рассеянности, бывало, то голову приставишь к чужому туловищу, то… – он засмеялся и махнул рукой. – Впрочем, никто особенно не обижался, знаете… Но было много чисто технической работы, отвлекался… Да еще пришлось открывать способ превращения булыжника в золото. Лечебницы требовали много денег, пациентов приходилось потом переправлять через границу, так что…
– Врагов… – шелестели губы рыжего, – лечили… переправляли…
– А самый страшный случай… – взволнованно сказал профессор. – Вы слышите? Кто-то идет! Давайте спрячемся!
И они свернули в переулок. И не увидели, как к особняку Людовика XXIV подошли две темные фигуры. Одна из них перегнулась через калитку палисадника, отыскивая крючок. Потом послышался шепот:
– Джип, Джип! Что ты опять затеял?
– Не Джип, а ваша светлость, – ответил звонкий нахальный голос.
– Ва-аша светлость, давайте смоемся отсюда!
– Ваша презренная трусость вызывает во мне сильнейшее негодование, дорогой шевалье де ла Пип! – сказал Джип, распахнув калитку. – Умоляю проследовать.
– Джип, Джип…
– Где же ее окошко? – размышлял Джип, входя в палисадник. – Забыл спросить… Вот досада! Ку-ку, Марго!
Окошко второго этажа сразу распахнулось.
– Ку-ку, Джип! – ответил голос Марго. – Но я не могу выйти: там внизу Филипп стоит на страже.
– Ничего, – сказал Джип. – Шевалье, станьте здесь! – он указал Пипу место под окном, ловко вскарабкался к нему на плечи, ухватился за подоконник. И тут его вдруг покинула развязность.
– Какой… э-э… прекрасный вечер, – сказал Джип.
– Да, – согласилась Маргарита. – Прекрасный.
– Отличная погода… вообще, – проговорил Джип.
– Превосходная, – светским тоном произнесла Марго.
– В такую погоду, – в отчаянии промямлил Джип, – того… приятно смотреть на луну, а?
Марго, еле сдерживая смех, ответила:
– По-моему, вы никогда не ошибаетесь.
Помолчали, глядя в темноте друг на друга. Джип переступил с ноги на ногу на плечах Пипа, у него уже завертелись в голове какие-то по-обычному складные фразы, он раскрыл рот и выдавил:
– А вы… любите музыку?.. Играете… на чем-нибудь?
– На клавесине, как моя прапрабабка Мария-Антуанетта, – чинно ответила принцесса Маргарита. Джип вздохнул, повертелся на плечах у Пипа.
– Я тоже очень люблю музыку, – сказал он, наконец. И снова возникла ужасная нелепая пауза, которую прервал недовольный ноющий голос Пипа:
– Ну, скоро вы там?
– Пип, Пип! – быстро заговорил Джип. – Подожди немного, что тебе сделается?
– Не могу, – сказал Пип сердито. – Устал я, понимаешь? Слезай!
– Он прав, – сказал Джип, глядя вверх на смутный белый силуэт в окне.
– Вы уже уходите? – шепотом спросила Марго, наклоняясь.
– И не подумаю! – храбро сказал Джип и полез в окно.
– Ой, как вы смеете! – зашептала Марго ему в лицо. – Ночью, в окно принцессы! Ой, Джип!
– Не Джип, а герцог, – хладнокровно ответил Джип, спрыгивая с подоконника на пол. – Эй, Пип!
– Ну? – послышалось снизу.
– Иди за калитку. Будешь стоять…
– На стреме? – с надеждой осведомился Пип.
– На страже, шевалье!
И окошко захлопнулось.
Пип гулко вздохнул, задрав голову, восторженно промычал:
– Мил-лашка! – снова вздохнул и покорно пошел за калитку. Там он облокотился на ограду и честно лупил глаза в кромешную темень, пока его не сморило. Пип принялся клевать носом и дергать головой, будто кивая. Он не услышал шагов, не увидел, как по улице к калитке подошел король Людовик, охая, почесывая грудь, с короной в руке.
– "Закрыто на учет", – бормотал король. – Выдумал, болван! За столько лет первый раз… Какой ему учет?! Куда бы податься, а? – тут он заметил Пипа. – Это кто? – король схватился за шпагу. – А, это вы? – Пип кивнул. – Я вижу, у вас тоже философский склад ума! – Пип снова кивнул. – Хотите выпить?
– Выпить? Давай! – сказал Пип спросонок. Очнулся, увидел перед собой короля. – Ой! – затрепыхался он. – Простите, мистер король!
– Ничего, ничего, я инкогнито, – ободрил его Людовик XXIV. – Пойдемте!
– Ой! Мистер король!
– Без чинов, шевалье, – сказал король, обняв Пипа за плечи и подталкивая к крыльцу, – попросту. Я ведь, – он понизил голос, – просвещенный монарх, почти… демократ! Ну-ка, скажи мне: Луи…
– Луи… – дрожа, повторил Пип.
– …пойдем дерябнем… – продолжал король.
– …пойдем дерябнем… – жалобно отозвался Пип.
– …по маленькой! – закончил Людовик XXIV.
– …по ма… – дверь за ними захлопнулась. Осветилось окно нижнего этажа: король с Пипом садились за стол.
Королевская улица была тиха. Город спал, утомленный круглосуточной борьбой с заговорщиками. Но не всем, видно, спалось этой ночью. Снова послышались голоса, это, обойдя квартал, вернулись на прежнее место профессор и рыжий.
– Я вылечил мальчика, – продолжал профессор, взволнованный рассказом, – но он мне так ни в чем и не признался. Ни за что не хотел сказать. Смеялся только… – профессор задумался. – Вы представьте: когда его привезли, я ведь его не узнал! Да-да! Он совсем не походил на себя. Он был похож на кого-то другого… Только никак не могу вспомнить, на кого.
– Зачем вы меня позвали? – вдруг резко спросил рыжий.
– Вы мой естественный помощник, – сказал профессор. – Мне здесь больше не на кого рассчитывать. Понимаете?
– Пытаюсь понять.
– Отлично. Сегодня трактирщик рассказал мне о фокусе, который выкинул один ловкий малый в его трактире… Очень забавно, я бы даже подумал, но нет… зачем ему скрывать? Но к делу. Это происшествие натолкнуло меня на неплохую мысль… Мой друг трактирщик староват и несколько неуклюж. Я сказал ему: позовите вчерашнего рыжего молодого человека. И вот вы здесь. Согласны помочь?