И вот тут Саню накрыло. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, и если бы со всех сторон не подпирали его пассажиры, он бы стопроцентно рухнул в обморок. Потому что картинка нарисовалась жуткая. Компания ребят, от одиннадцати и старше… выручает попавших в беду… и если эту компашку назвать словом "отряд", и добавить к нему слово "волнорезовский"… Тогда выходит, что Валерия Игоревна – бывшая! "Пенсионерка"! Экс-волшебница! А значит, общение с ней может убить его собственное волшебство, погасить белый шарик! Вот же дурацкая случайность, от какой не застрахуешься! Впрочем, тут же вспомнил он, это только если по делу общаться… по волшебным делам, волнорезовским. А она же без понятия, с кем связалась. Даже если сама бывшая волнорезовка – волшебства-то у неё уже нет и почуять в нём белый шарик не сможет.
Он на всякий случай потянулся к шарику – и успокоился. Тот послушно проснулся, мягкий, тёплый, живой, полный силы. И неслышимка на подвеске прекрасно себе держалась. Чтобы уж убедиться окончательно, Саня решил проверить – вдруг старые волшебки ещё действуют, а новая уже не сработает? Выбрал цель – сидящего с краю парня студенческого возраста, в наушниках которого гремел Slipknot, и стоящую рядом бабку с аккуратно уложенными седыми волосами. Чем-то даже внешне похожую на тётю Галю. Прикоснуться к мозгам… послать сигнал… подпитать капелькой силы…
Парень вскочил так резво, будто снизу, из кожаной обивки сиденья, вырос острый гвоздь.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил он старухе, которая с готовностью плюхнулась на освободившееся место. А сам он, расталкивая людей в проходе, начал пробираться в конец вагона.
Конечно, это было слегка не по правилам: тратить силу на взрослых людей. Но сейчас уже не до правил, сейчас нужно убедиться, что не случилось самого страшного.
В конце концов, с чего он сразу про "Волнорез" подумал? Почему не может быть, чтобы обычные пацаны и девчонки решили кому-то помогать? Он ведь сам Лиске помогал, от семибэшников защищал – когда ещё без понятия был о волшебстве. А если бы ему уже тогда хватило ума и решимости задружиться с Гошей Куницыным? А если бы рядом оказались такие ребята, как краснодарские друзья Лёшка и Женька? А можно вспомнить Машу Лебедеву на инвалидной коляске! Машу, готовую ринуться в бой с телескопической дубинкой наперевес! Мотопехота!
Да и вообще, все ладоневские – Дима, Лиска, Лёша, братья Звягины, Аня, Полина – они ведь тоже ещё до всякого волшебства готовы были другим помогать… одинокие воины в общем поле. И если бы кто-то их просто собрал вместе… Между прочим, не пришлось бы в шестнадцать лет расставаться. "Во всяком минусе есть свои плюсы", могла бы заметить Супермышь.
…Он долго молчал, и Валерия Игоревна не приставала к нему с разговорами. Более того, вынула из сумки электронную книжку и углубилась в чтение.
А после Пушкино народ начал массово выходить, освободились места, и Саня, конечно, потянул свою новоявленную "тётушку" туда. Всё-таки лучше уж хорошо сидеть, чем плохо стоять.
Правда, сидели они хорошо, но недолго – примерно до платформы Ашукинская, а потом всё и началось.
…Парней было семеро. В вагон они ввалились с шумом и грохотом, и в первый момент показались Сане похожими на казаков-запорожцев с картины про то, как те пишут письмо турецкому султану. Потом, приглядевшись, он понял, что по возрасту не тянут. Да и вряд ли что-нибудь смогли бы написать кому-то. Вот выписать в дыню, дать по тыкве, намять репу – это да, это с их обликом сочеталось.
Один из них, самый толстый, был голым по пояс, грудь и живот густо поросли рыжими волосами, на голове – чёрная бандана, в левой руке бутылка пива, пальцы правой беспокойно шевелятся, точно гигантские мохнатые червяки. Другие выглядели не столь колоритно, но и от них исходил тяжёлый, кислый запах опасности.
На всякий случай Саня разбудил задремавший белый шарик, положил на него мысленную ладонь. Может, и не придётся волшебничать, может, пройдут насквозь, в другой вагон?
Но, как сказал бы папа, бутерброд всегда падает маслом вниз. Семеро пришельцев никуда дальше идти не захотели, им понравилось здесь. Заливисто гогоча, они дотопали до ближайшего свободного купе – прямо напротив Сани с Валерией Игоревной. Там, впрочем, было не совсем свободно, сидели там лицом друг к другу худенький старичок и полненькая старушка, тихонько что-то обсуждали. Но, завидев буйную молодёжь, без слов встали, ухватили свои сумки и убрели в дальний конец вагона.
Великолепная семёрка расположилась на освободившемся пространстве, а толстый голопузый плюхнулся своим необъятным задом прямо на лавочку, где сидела Валерия Игоревна. Обвёл её глазами и расплылся в радостной улыбке:
– Опа, какая красавица! Девушка, а что вы такая одинокая? Давайте к нам, у нас весело! Пивка глотнёшь? – легко перейдя на "ты", он протянул ей наполовину опорожнённую "Балтику".
Валерия Игоревна посмотрела на него с каменным спокойствием:
– Молодой человек, я не знакомлюсь в электричках. Давайте уж каждый поедет куда ему нужно, и не будем обострять?
– А почему же не будем? – заржал Голопузый. – Мы с пацанами любим остренькое. И таких брюнеточек тоже любим, большой светлой любовью! Тебя как зовут вообще? Я вот Рома, и не стесняюсь.
Он действительно не стеснялся – полез своей огромной лапищей к лицу Валерии Игоревны, с явным намерением ущипнуть за щёку. Правда, не вышло – та быстро повернулась, и пальцы-черви ухватили воздух. Остальные парни из его компании загоготали и начали давать советы.
Пора было вмешиваться. Очень Сане этого не хотелось – ведь предупреждал же его Гоша: "Ты вот что, при Валерке без крайней необходимости не волшебь. Она слишком проницательная, сразу просечёт, что все странности с тобой связаны, начнёт всякие вопросы задавать… Ты ей, конечно, про "Волнорез" не скажешь, но она почувствует, что врёшь и скрываешь. А тебе это нужно?"
Но и сидеть, ничего не делая, тоже было нельзя. Плевать, что "нецелевой расход силы", как сказала бы Лиска. Нецелевой – в смысле, не на ребёнка, а на взрослого. Тут-то отмазка у Сани была мощная: Валерия Игоревна ведь как раз и нужна для спасения детей! Даши с Максом то есть. Нужна целая и невредимая.
Вот что бы такое сделать? Опять у него кружилась голова от обилия вариантов. Можно ударить их волной ужаса – тогда они моментально удерут… но оставят вместо себя большое-большое удивление. Можно поступить с ними как с теми отморозками на Курском вокзале – пускай в штаны наложат. Но что, если останутся в вагоне и будут всем вонять? Можно погрузить в сон – но это будет смотреться ещё более странным. Можно увеличить себе силу и скорость реакции – и попросту навалять им люлей. Но тут уже все рты разинут от потрясения. Чтобы один худенький подросток вломил семерым здоровенным парням? Не бывает!
Осталось одно: гладить мозги. Причём не этим уродам, а пассажирам: пускай заступятся за обижаемую девушку! Только вот кого поднять? Он остановил свой выбор на компании мужчин, так и продолжавших азартно шлёпать картами по чёрному кожаному дипломату. Осторожно прикоснулся к их мозгам, включил режим холодного дождика: мужики, не до игры, тут дела серьёзные, тут в реале ублюдки какие-то девушку обижают! Если не защитить, то как же себя уважать потом? А если бы твою жену так? Или дочку?
Он вылил на них чуть ли не треть всей своей силы – но толку ноль. Кто-то из них поднял голову, окинул затуманенным взглядом происходящее – и вновь вернулся к игре.
На миг Саня похолодел. В чём же дело? Неужели в нём умерло волшебство? Но вот же оно, чувствуется, белый шарик пульсирует тёплыми волнами! Значит, как тогда у Ваньки с этими Дурслями? Такие мозги, что гладь не гладь, всё поровну?
Саня растерянно оглядел вагон – на кого же другого направить силу? Кого другого поднять в бой? Пчёл тут нет, не говоря уже о коровах. Значит, всё-таки волна ужаса, как это ни печально. Ладно, гады, сейчас вами позавтракает оголодавший кровосос!
Но прежде, чем он надавил на мысленный спусковой крючок, случилось другое. Совсем уж непонятное и непредставимое.
Полная старушка, откочевавшая от греха подальше в конец вагона, вдруг встала и решительно направилась в их сторону. Седые волосы её развевались, глаза горели, и даже морщины, казалось, разгладились.
– Сволочи! – завопила она. – Бандиты! Отстаньте от девочки!
Тут обнаружилось, что старая дама вполне себе вооружена. В правой руке она сжимала зонтик. Интересно, зачем? Полторы недели тянется жара, на небе ни облачка, и синоптики ничего не обещают! И тут же Саня увидел, зачем. Размахнувшись, бабка со всей силы врезала зонтиком голопузому Роме по лицу. Если бы он стоял, ей для такого удара уж точно не хватило бы роста, но Рома сидел.
Удар вышел мастерским – прямо в нос, откуда немедленно закапало на белые Ромины шорты. Тот на какую-то секунду обалдел, а старушка влепила снова – на сей раз колющим ударом в пузо.
И тут же заспешила к ней помощь. Высокий дед в сером пиджаке снял с багажной полки связку реек – и с этой связкой, точно с копьём, ринулся на штурм. Вслед за ним рванулся в бой тот хлипкий старичок, что сидел напротив старушки с зонтиком. Оружия у него не было – зато было у тощей бабки в синем платке, которая вынула из своей сумки на колёсиках ни много ни мало молоток, и размахивая им, устремилась на помощь.
Один за другим они вставали – старики-дачники, бабушки и дедушки, ещё минуту назад разгадывавшие кроссворды, читавшие газеты, мирно беседовавшие о выращивании помидоров под плёнкой, обсуждавшие свои болезни и поведение внуков.
– Гады! Страну развалили! – кричал совсем уж древний дедушка с бородавкой на морщинистой шее.
– Вот такие же подонки у моей подруги внучку убили! – пронзительно визжала бабка с мелкими седыми кудряшками.
– К стенке поганых убийц! – вторила ей пенсионерка в зелёном сарафане. Вооружена она была веником.
– Такие вот и сосут народную кровь! – визжала старуха в белом беретике, с постриженным чуть ли не налысо пуделем на руках. Пудель, впрочем, очень скоро вырвался – и с пронзительным лаем бросился на обалдевшую семёрку. Саня и не предполагал, что пудели умеют так высоко прыгать. Но этот прыгнул – и впился Голопузому Роме в плечо, повис и болтал в воздухе лапами, не желая размыкать челюсти.
Саня, обалдевший ничуть не меньше Голопузого, зачем-то взглянул волшебством на цветок эмоций. Не Ромы и не Валерии Игоревны, а идущих в бой стариков.
Включил – и содрогнулся.
Это было как поле, до горизонта засеянное ослепительно яркими маками – такое он видел только на картинке, когда читал Мишке "Волшебника Изумрудного Города". Красная ярость, багровая тоска, пунцовый гнев, алая обида… Растерзают ведь! – в ужасе сообразил он. Не помогут семерым придуркам ни крепкие мышцы, ни умение драться. Бесполезно перед огненным потоком стариковского гнева. Саня чувствовал сейчас этих бабушек и дедушек – чувствовал годами, десятилетиями копившиеся в них боль, стыд, унижение. Кто-то же должен ответить! Кто-то же должен быть виноват во всём! Почему не семеро идиотов?
Впрочем, не такими уж парни оказались идиотами. Голопузый Рома сумел-таки сбросить с себя хищного пуделя, заорал: "Аааа!" – и опрометью кинулся в ближайший конец вагона. Остальные, секунду помедлив, рванули за ним. Громко лязгнула дверь в тамбур – и всё стихло.
Старики чуть было не кинулись в погоню – но потом всё же опомнились. Саня им в этом немножко помог – прикоснулся к распалённым мозгам: "Ну всё уже, всё! Враг бежит, бежит! Победа! Можно вернуться к своим делам… дорешать кроссворд, обсудить грядки".
Электричка как раз притормозила у платформы Калистово, и Саня увидел, как выметнулись на перрон несчастные семеро. Ошалевшие, они тыкались из стороны в сторону, точно зомби из сериала "Walking dead".
– И что же это такое было? – потрясённо прошептала Валерия Игоревна.
– Без понятия! – абсолютно честно ответил Саня.
12.
– Я действительно без понятия, – закончил Саня свой рассказ. – А куда выливать грязную воду?
Это ему только казалось, что получится изложить в двух словах. На самом же деле не удержался от подробностей, которых хватило и на метро, и на автобус, и вот даже пол в гараже успели вымыть.
– Оставь, на обратном пути выплеснем, в сток, – махнул рукой Гоша. – Давай пока лучше книжками займись, отбери, что возьмёшь. А что касается этого… Санёк, ты когда тем мужикам с картами утишение делал, точно на них сфокусировался? Ровно на их мозги?
– Что ешё за утешение? – Саня вытер ладонью пот со лба. Жарко тут было чудовищно. Железные стены накалялись от солнца, и никакой вентиляции. Вовремя они Егора отсюда сплавили, а то мелкий стопроцентно сварился бы.
– Не утешение, а утишение, – пояснил Гоша. – Это то же самое, что у вас в "Ладони" называют "гладить мозги". В "Волкодаве" говорили "утишение". От слова "тихо". То есть чтобы человек стал тихим и смирным. Короче, тут одно из двух. Или ты накосячил с этими картёжниками, дал слишком широкий поток силы, и она коснулась не только их мозгов, но и всех остальных. Или… или ты не при чём, это они сами возбухли, старички-дачники. Знаешь, вот бывает так, что реально уже достало. Ну вот вы с Валеркой и попали на такой момент.
Саня задумался. Вроде бы тянулся он волшебством именно к четвёрке солидных мужчин, гладко выбритых, в белых рубашках… один даже при галстуке был. Но мало ли… вдруг и впрямь промахнулся? Волновался же… а честнее сказать, боялся. Плюс ко всему ещё и того, что Валерия Игоревна сочтёт его трусом. Правильный пацан что бы на его месте должен был сделать? Вскочить, заорать на голопузого Рому, может, врезать в это пузо с ноги… а он просто тихо сидел и волшебничал.
Впрочем, никаких обвинений в трусости он от "тётушки" не услышал. Наоборот, когда всё кончилось, она шепнула: "Молодец, что не вмешался. Было бы только хуже, причём для всех".
– Ладно, это на самом деле всё цветочки, – продолжил Гоша. – Ты про главное скажи: получилось со Снегирёвыми и их мамой? Или всё зря?
– Представь себе, получилось! – на все тридцать два зуба улыбнулся Саня. – Даже лучше, чем мы рассчитывали.
…Всё действительно получилось очень даже неплохо. Без каких-либо проблем они добрались до снегирёвской дачи. Валерия Игоревна, правда, сетовала на свой "топографический кретинизм", но Саня был спокоен как удав… нет, отставить удава! Как мамонт. Потому что взял пеленг на Дашу. Оказалось, это работает даже и без предмета. Может, из-за того, что случилось в ту безумную лунную ночь, когда они нашли заблудшую маму.
"Фольсваген-гольф" подрулил прямо к снегирёвскому подъезду, они все выбрались из машины, Саня посмотрел водителю в глаза, сказал "Спасибо!" – и тот, кивнув, быстро газанул по узкой дорожке к улице.
У подъезда росли старые, высокие кусты сирени. Она уже отцветала, но всё ещё пахла, и в лунном свете запах этот был особенно пронзительным. Высоко, почти в зените, подрагивала яркая белая звезда, щебетали в тёмных ветвях птицы. Не соловьи – что-то попроще.
Тут-то всё и случилось. Даша подскочила к Сане вплотную, нагнулась (да, как ни печально, но он отставал от неё на несколько сантиметров!) – и поцеловала. Причём не в щёку, а в губы!
Это было как контрастный душ! Только не последовательно, а одновременно. И ледяная вода, и почти кипяток, причём не смешиваясь. Он забыл, что умеет дышать. Он забыл, что умеет говорить. Он вообще обо всём забыл, потому что эта коротенькая секунда разрослась до вечности и заполнила собой весь мир.
Но очень скоро вечность кончилась, съёжилась – когда Даша, шепнув в ухо "Спасибо", вернулась к маме. Спустя три секунды дверь подъезда за ними закрылась.
…Теперь выяснилось, что пеленг можно брать и вот так: по воспоминанию. Наверное, не любое годится, а только такое, пронзающее.
Дальше всё сложилось само собой. Елена Сергеевна встретила их радостной улыбкой и пирожками собственной выпечки. Пили на террасе чай, и Валерия Игоревна не брезговала сахаром. Она вообще сделалась очень простой и обычной, не отжигала и не острила, а вела себя как вполне обычная двоюродная тётушка, которая замужем за компьютерщиком экстра-класса, которая любит сериал про богатую и печальную девушку Анну, владеет уникальным рецептом засолки огурцов и ругается на гендиректора их медцентра, уже третий год не поднимающего сотрудникам зарплату.
После чая Снегири тут же утащили Саню показывать окрестности. Там, на даче, они были совсем не такими, как в городе. Не чувствовалось в них натянувшихся, готовых лопнуть нервов, они даже смеялись вполне по-человечески, а не с той мрачностью, как раньше. Познакомили Саню с бродячей кошкой Мяушкой, которая ходила кормиться по участкам, пожаловались на вредного соседа дядю Юру, который захапал полсотки общественной земли, из-за чего грузовики не могут разворачиваться в конце посёлка. Повели в берёзовую рощу, где уже начали появляться первые спелые земляничины.
И только один раз, когда Даша отвлеклась на расстегнувшуюся застёжку сандалии, Макс шепнул ему:
– Думаешь, получится? Сработает?
– А то! – солидно ответил Саня. – Фирма веников не вяжет!
…Возвращались они с "тётушкой" уже в пятом часу – Снегирёвы упрашивали остаться на подольше, можно и с ночёвкой, но Валерия Игоревна, виновато улыбнувшись, заметила, что завтра к восьми утра ей на работу, несмотря на воскресенье. И что она обещала Саниной маме сдать ребёнка с рук на руки в целости и сохранности.
– Ну что?! – выпалил Саня, едва автобус отъехал от стеклянной остановки и машущие руками Снегири пропали из виду. – Получилось?!
– Знаешь, да! – кивнула "тётушка". – Елена Сергеевна, к сожалению, серьёзно больна, но стационар ей пока не нужен. Можно обойтись медикаментозным лечением.
– А чем она больна? Вы ей диагноз выставили? – озабоченно спросил Саня.
– Выставила, – признала она. – Но называть не буду, это, видишь ли, наручение врачебной этики. Заболевание серьёзное, но попробуем полечиться в домашних условиях. Самое главное – удалось с ней задружиться, теперь она мне доверяет стопроцентно… точнее, насколько вообще может доверять человек в её положении.
– Что, так доверяет, что и дачу по дешёвке продаст? – сострил он.
– За это не волнуйся, я убедила её повременить с продажей. Привела очень увесистые аргументы. Разумеется, эта идея у неё может и вновь возникнуть, но вряд ли она вообще сейчас способна довести её до дела. Вообще, удивительно, как её до сих пор держат на работе. Речь не о её странностях речь, а о другом… Впрочем, закроем тему. Главный итог – я берусь за это дело, будем с Еленой Сергеевной регулярно встречаться, буду скармливать ей таблетки. Определённые технические сложности возникнут, но они решаемы.
Саня едва удержался от того, чтобы предложить помощь. А то он мог бы – какие-нибудь мозги погладить, по каким-то мозгам врезать. Но пришлось молчать.
– …Вот, в общем, и всё! – закончил он свой рассказ. – Домой вернулись без приключений. Будем считать, что проблема Снегирей решена. Можно выдохнуть и расслабиться.
– Классно! – протянул Гоша. – Ну что, продолжим уборочку?
…Закончили они уже в четвёртом часу. Книг и игрушек, которых слишком жалко, набралось два больших пакета. Но зато гараж преобразился: даже самый придирчивый взгляд не обнаружил бы ничего подозрительного.