Часть самолетов, направлявшихся к Ярославлю, обходили Москву с северо-запада, остальные – с южного направления. А между тем советское командование, сделавшее выводы из прошлых провалов, на этот раз выслало на перехват бомбардировщиков несколько десятков истребителей из ПВО Москвы. Так, с аэродрома Кашира вылетели восемь Як-1. Производя свободный поиск на предполагаемом маршруте полета к цели, майор Алексей Катричвскоре сумел обнаружить одиночный бомбардировщик. Позднее он вспоминал: "Яв своей зоне маневрировал на высоте 3500–4000 метров с таким расчетом, чтобы находиться ниже средней высоты полета бомбардировщиков противника. Это в ночных условиях дает возможность легче обнаружить противника на фоне неба, а самому остаться незамеченным на темном фоне земли. Ночь была безлунная, с незначительной дымкой, безоблачная, а на северной и северо-восточной части горизонта были какие-то светлые полосы, облегчавшие наблюдение в этом направлении. Через 20–25 минут после взлета я заметил на светлой части горизонта силуэт бомбардировщика, шедшего курсом приблизительно 90 градусов".
Летчик не смог точно определить дистанцию до цели, но, учитывая время, которое ему пришлось затратить на сближение, она составляла примерно полтора-два километра. Стараясь не потерять противника из виду, Катрич начал сближение на попутно-пересекающихся курсах и вскоре открыл огонь. Почти одновременно с ним стрелять по бомбардировщику начал еще один истребитель, который, как позднее оказалось, пилотировал старший лейтенант Крюков. "Огонь по самолету противника неожиданно для себя мы открыли одновременно с гвардии старшим лейтенантом Крюковым, не видя при этом друг друга, – рассказывал Катрич. – Это произошло, очевидно, потому, что мы оба, обратив все внимание на противника, ослабили осмотрительность. Старший лейтенант Крюков, патрулируя в соседней зоне, также обнаружил этот самолет и производил сближение одновременно со мной. После первой нашей атаки у противника загорелся хвост, возможно вследствие повреждения кислородных баллонов, находящихся у Ю-88 в хвостовой части фюзеляжа, и теперь нам уже не было оснований опасаться, что мы его потеряем. Чтобы не столкнуться, мы по радио договорились производить атаки с разных сторон и не переходить после атаки на противоположную сторону".
Бортстрелки "Юнкерса" открыли отчаянный огонь и сумели повредить Як-1 Крюкова. Однако советские истребители продолжили атаковать, и в итоге Ju-88 был объят пламенем и пошел вниз. Бомбардировщик упал в районе города Озеры, в 120 километрах к юго-востоку от Москвы. Вероятно, это был Ju-88А W.Nr.3709 фельдфебеля В. Кремпа из II./KG3 "Блиц", который пропал без вести в ту ночь.
В общей сложности 22 немецких самолета по разным причинам не долетели до цели. Из них три сбросили бомбы на Тулу, один – на Рязань и еще один на Плавск.
Однако остальные 90 бомбардировщиков продолжали лететь к объекту атаки. На последнем отрезке основным ориентиром для их пилотов являлось огромное Рыбинское водохранилище. Достигнув его, они сворачивали на юго-восток и летели вдоль Волги. Над Ярославлем немецких летчиков поджидала непривычно сильная ПВО. Велся плотный заградительный огонь, на большую высоту поднимались аэростаты заграждения. "После сброса бомб с высоты 3000 метров мы внезапно в лучах вражеского прожектора увидели впереди аэростаты заграждения, – вспоминал П. Мёбиус из 9-й эскадрильи KG27 "Бёльке". – Мы резко ушли вверх, набрав 4000 метров, и затем легли на обратный курс". "Во время этих налетов бомбежка проводилась с 6400 метров, – делился впечатлениями другой летчик из 6./KG27. – Имелась очень мощная противовоздушная оборона с тяжелыми зенитными орудиями. Практически жуткий лес из зениток!" Фактически же никакого "леса" из "тяжелых" орудий в районе Ярославля не было. Полки, защищавшие город, располагали всего 75 зенитками среднего калибра.
Однако помешать бомбардировке, в ходе которой, по немецким данным, были сброшены 130 тонн бомб всех калибров, силы ПВО все же не смогли. В результате налета были сильно разрушены складское хозяйство и жилой фонд шинного завода. Полностью сгорели цех подготовки каучука, склад каучука, смол, сажи и текстиля, а также другие вспомогательные сооружения. Первый барачный поселок, находившийся рядом с заводом, был практически стерт с лица земли. Бомбы также разрушили дом № 11 по проспекту Шмидта. Была повреждена Северная подстанция ТЭЦ № 1, при этом в ходе возникшего пожара погиб инженер Н.С. Тихонов, еще пять работников получили ранения. На заводе синтетического каучука были разрушены пять цехов, на регенераторном заводе – три цеха, и на асбестовом заводе – четыре цеха.
После бомбежки "Хейнкели" из KG27 сделали второй заход, чтобы зафиксировать результаты попаданий своих бомб. "Они поразили цель, о чем свидетельствовали возникшие теперь пожары. Довольные, мы берем курс к аэродрому вылета", – вспоминал Й. Вольферсбергер. Над Волгой высоко в небо поднимались огромные языки пламени, освещавшие все вокруг на большом расстоянии. Зарево пожара было видно за многие километры от Ярославля.
Летчики 147-й иад ПВО в ходе отражения налета произвели 25 самолето-вылетов и сбили два бомбардировщика. Старший сержант Иван Ушкалов из 959-го иап в районе деревни Давыдово совершил таран, после чего выпрыгнул на парашюте.
Эскадра KG27 "Бёльке" потеряла во время налета на Ярославль сразу три самолета:
– Не-111Н-16 W.Nr.160289 1G+FN из 5-й эскадрильи был сбит ночным истребителем. Все четыре члена экипажа – пилот обер-лейтенант Бруно Лембке, штурман унтер-офицер Вальтер Костер, бортрадист унтер-офицер Франц Фихтенбауэр и бортмеханик Отто Буркхардт – пропали без вести;
– Не-111Н-16 W.Nr.160286 1G+CP из 6./KG27 также был сбит в результате атаки ночного истребителя, и снова все пять членов его экипажа – пилот лейтенант Конрад Кребе, штурман обер-фельдфебель Артур Герстенберг, бортрадист унтер-офицер Пауль Камински, бортмеханик унтер-офицер Фриц Оттманн и бортстрелок ефрейтор Мартин Шлетт – пропали без вести;
– Не-111Н-16 W.Nr.8341 1G+ER из 7-й эскадрильи, вероятно, был сбит зенитной артиллерией. И опять его экипаж – пилот фельдфебель Карл Зиннер, штурман ефрейтор Клаус Шварц, бортрадист унтер-офицер Отто Вайдлих и бортмеханик унтер-офицер Хайнц Лоренцмайер – пропал без вести.
8-я эскадрилья KG1 "Гинденбург" лишилась двух машин:
– Ju-88A-4 W.Nr.144456 фельдфебеля Х. Панниера пропал без вести со всем своим экипажем;
– Ju-88A-14 W.Nr.144453, получив прямое попадание зенитного снаряда, вероятно, при подходе к линии фронта, совершил вынужденную посадку в расположении своих войск, после чего полностью сгорел. Однако в отличие от предыдущего его экипаж не пострадал.
Кроме того, в ходе атаки ночного истребителя получил повреждения Не-111Н-16 W.Nr.160170 1G+AT из 9-й эскадрильи KG27. При этом были ранены два члена экипажа – бортрадист обер-ефрейтор Франц Рённау и бортмеханик обер-ефрейтор Карл Хоффманн. Также, вероятно, во время налета зенитным огнем был поврежден Ju-88 W.Nr.8770 обер-фельдфебеля А. Меркле из II./KG51 "Эдельвайс". Во время посадки на аэродром Брянск пилот, видимо, не справился с управлением и "Юнкерс" потерпел аварию. При этом получил ранение бортстрелок.
В общей сложности во время второго налета на Ярославль люфтваффе потеряли шесть бомбардировщиков, из которых два были подбиты, но дотянули до своей территории. Таким образом, действия войск ПВО, в том числе летчиков 147-й иад, оказались эффективными. Располагая меньшим количеством самолетов и экипажей, чем соседний Горьковский корпусной район ПВО, ярославские ночные истребители действовали более профессионально, нанеся противнику существенные потери.
Однако на этом неприятности немецких летчиков не закончились. На обратном пути у одного из "Хейнкелей" из 9-й эскадрильи KG27 внезапно отвалился винт! Причем это произошло в 500 километрах от линии фронта. Тем не менее экипаж проявлял хладнокровие и выдержку. П. Мёбиус потом вспоминал об этом: "В левом двигателе возникла вибрация, и винт вместе с коком отлетел и упал вниз. Однако обтекатель двигателя остался неповрежденным. Сохранять высоту 2500–3000 метров на одном двигателе было нельзя. Поэтому мы включили компрессор и смогли удержаться на 2000 метрах". Н. Фальтен, другой член экипажа этого же самолета, рассказывал: "Нам предстояло преодолеть над вражеской территорией до позиций своих войск еще 500 километров. После того как мы сбалансировали машину, я решил сбросить тяжелые плиты бронезащиты. Если бы самолет начал терять высоту, мы бы выбросили их. Но в этом не было необходимости". Не-111 не только дотянул до линии фронта, но и благополучно приземлился на аэродроме Олсуфьево.
Возвращались из опасного вылета и другие уставшие экипажи. Й. Вольферсбергер вспоминал: "Мы снова пролетаем мимо Москвы, и вскоре впереди появляются признаки линии фронта: пожары, взлетающие осветительные ракеты и артиллерийский огонь. Затем мы скоро видим сигнальные огни нашего аэродрома и приземляемся. Мы выбираемся из самолетов и отправляемся на командный пункт, чтобы составить рапорты. Потом едем на свои квартиры, чтобы здоровым сном снять напряжение этого вылета".
"Без второго фронта не победить…"
Но отдых был недолгим. В ночь на 22 июня KG27 "Бёльке" вновь участвовала в массированном налете на Горький, уже седьмом с начала операции. Действиями эскадры опять лично руководил оберст-лейтенант барон фон Бёст, чей "Хейнкель" взлетел с аэродрома Олсуфьево в 20.31 по берлинскому времени. На этот раз в налете участвовало 85 бомбардировщиков.
В Горьком после недельного перерыва надеялись, что немцы, наконец, оставили город в покое. Тем более что ГАЗ уже лежал в руинах, и бомбить там, по сути, было нечего. Однако ближе к полуночи исходя из сообщений ВНОС стало ясно, что 50 бомбардировщиков снова идут на столицу Поволжья. Самолеты летели к Горькому группами по три-девять машин. Основная масса шла по маршруту Рязань – Сасово – Кулебаки – Горький, остальные самолеты летели через Рузаевку-Арзамас с выходом на цель с южного направления. Примечательно, что посты ВНОС опять зафиксировали четырехмоторный самолет-призрак, опознав его как FW-200.
В 00.11 по московскому времени в Горьком снова завыли гудки воздушной тревоги, и свободные от работы жители с тоской потянулись к укрытиям. В воздух поднялись 45 аэростатов заграждения. Вслед за объявлением тревоги в разных частях города в небо начали взлетать сигнальные ракеты. Наблюдатель Мальков с НП № 1 на ГАЗе в 00.16 сообщил: "В районе 2-й хирургической больницы с земли пущена ракета". Затем в 00.24 с НП № 5 поступило аналогичное сообщение: "За Северным поселком, восточнее станции Счастливая, с земли пущена красная ракета вертикально". Этот факт говорил о том, что, несмотря на все принятые меры, немецкие агенты продолжали активно действовать в городе.
Между тем время шло, а бомбежка не начиналась. В 00.35 и спустя еще десять минут наблюдатели передавали: "В воздухе все спокойно". Но в 00.50 в районе поселка Новинки, расположенного на высоком, правом берегу Оки, напротив автозавода, небо прорезали лучи трех прожекторов. Через несколько минут длинные лучи вспыхнули и на окраине Автозаводского района, а в 00.56 послышалась стрельба зенитных орудий в районе Дзержинска. Все это говорило о том, что скоро должно начаться "представление". В это же время наблюдатель НП № 2 Антонов передал: "Над Окой гул самолета, две осветительные ракеты, зенитный огонь в южной части города!"
Около 01.04 в небе вспыхнули первые "люстры", затем в течение часа, по подсчетам службы МПВО, немецкие самолеты сбросили еще свыше 130 осветительных ракет. На этот раз люфтваффе подвергли бомбардировке всю заречную часть города, расположенную вдоль реки Ока. Налет выполнялся эшелонированно с интервалом семь-восемь минут. Ju-88 производили бомбометание с пикирования, "Хейнкели" – с высоты около 4000 метров. В частности, Не-111 1G+AA командира KG27 "Бёльке" оберст-лейтенанта барона фон Бёста сбросил бомбы с 3800 метров. Отдельные "Юнкерсы" снова применили воспламеняющуюся жидкость.
В 01.08 в литейный цех серого чугуна Горьковского автозавода попали четыре бомбы: две SC250 и две Brand C250A, но две не сработали. Взрывами двух оставшихся и возникшим пожаром были уничтожены две единицы литейного оборудования и еще четыре получили повреждения. Кроме того, были повреждены семь электромоторов, два станка, пять мостовых кранов, проломлены перекрытия и кровля. В арматурно-радиаторном корпусе от попадания зажигательных бомб возникли пожары, но цеховым командам удалось быстро потушить огонь, не дав ему распространиться. Взрывом сорвало аэростат заграждения, который отправился в свободный полет, попутно замкнув силовую линию, идущую на водозаборную станцию. От взрывной волны на авиамоторном заводе № 466 вышибло все стекла в окнах и фонарях в цехах № 6, 7 и 25.
В 01.47 бомбардировке подвергся сам завод № 466. На главный корпус и сборочный цех упало по две бомбы SC250, из которых одна не сработала. В результате была засыпана и повреждена готовая продукция (узлы и незаконченные сборкой моторы). В цехе № 22 от прямого попадания бомбы SC50 было разрушено перекрытие крыши, в цехе № 5 две такие же бомбы проломили крышу и разрушили водонапорную магистраль, в цехе № 3 в результате прямых попаданий обрушилась крыша и возник сильный пожар. Еще одна фугаска угодила в цех № 7 и, пробив крышу, взорвалась внутри. В итоге была сильно повреждена группа станков холодной обкатки. В цехах № 3в и 3д взрывы повредили четыре станка, разрушили монтажную комнату блока двигателя и расточную комнату картера, в корпусе вылетели все стекла, частично обвалились крыша и фермы, перебило магистральные трубопроводы. Рядом со зданием упала бомба BrandС50A, но, не сработав, оставила лишь отверстие в грунте. По счастливой случайности никто из рабочих завода не пострадал, во всяком случае, так записали в официальном отчете.
Жилой сектор Автозаводского района на сей раз отделался небольшими разрушениями. В Американском поселке сгорели дом и сапожная мастерская, в Восточном поселке фугасная бомба перебила водопровод, в Северном поселке взрывная волна снесла два барака, в доме № 5 возник пожар, потушенный силами местного населения.
В 01.02 над заводом "Двигатель революции" были сброшены девять осветительных ракет, затем высоко в темном небе вспыхнули еще две "люстры" по десять ракет. Одновременно с вышкового наблюдательного поста был также зафиксирован пуск сигнальной ракеты с земли, со стороны реки. Директор завода Никулин тотчас отдал приказ об эвакуации рабочих в укрытия. Формирования МПВО объекта уже 35 минут находились в состоянии боевой готовности. Все помнили тяжелые последствия прошлого налета и были полны решимости сохранить оставшиеся цеха.
Через некоторое время на высоте около 300 метров появился темный силуэт бомбардировщика, и вслед за этим воздух пронзил свист падающих бомб. Мощные взрывы прогремели в цехах № 1, 12, 14, гараже и других зданиях. Сильный пожар сразу же охватил деревянное здание материального склада. В 01.27 над заводом пролетел еще один бомбардировщик, сбросивший две фугасные и одну зажигательную бомбу FLAM500. Мощный взрыв прогремел на антресоли цеха № 2, затем уже внутри раздался громкий хлопок, и мгновенно вспыхнула разбрызганная горючая жидкость. Через восемь минут с вышковых постов отчетливо увидели еще один самолет, заходящий со стороны Оки. И опять свист падающих бомб и взрывы. Вспыхнул центральный инструментальный склад, а в уже горящий цех № 2 попала еще одна крупная зажигалка.
Бойцы противопожарного звена цеховой унитарной команды Щербаков, Глазов, Афанасьев и начштаба МПВО Геращенко были оглушены взрывами, но не покинули своих постов и решительно вступили в неравную схватку с быстро распространяющимся огнем. По опыту предыдущих бомбежек все знали, что горючую жидкость нужно тушить не водой, а песком или, в крайнем случае, забрасывать землей. Вскоре им на подмогу прибыли аварийно-восстановительная команда и солдаты из воинских частей, немедленно приступившие к тушению крыши цеха № 2. Воду качали по длинным шлангам из пожарных водоемов, ведра с песком передавали по цепочке по лестницам. Директор завода Никулин со своего КП беспрерывно звонил в городской штаб МПВО, умоляя прислать помощь. Вскоре прибыли восемь пожарных машин, которые немедленно распределили по объектам. Затем подтянулись еще три роты солдат.