– Ну что мне было делать с Майей? – прямо с порога стала жаловаться она. – У неё постоянно какие-то проблемы. Сначала она плакала и жаловалась, что у мамы диабет. Я дала ей денег сверх того, что договаривались. Потом заболела тётя. Я спрашиваю: "А дети есть у вашей тёти?" Оказывается, есть, но она выпросила денег и на тётю. Потом её девочка, которая осталась в Узбекистане с её мамой, сломала ручку. Майя так плакала, я ей опять помогла деньгами. Потом она стала говорить, что девочку надо привезти в Москву на лечение, и стала просить, чтобы она жила с ней. Я была в ужасе. Конечно, мне её жалко, но ведь за ребёнком нужен уход.
– Что же за помощница у вас, что не столько она вам, сколько вы ей помогаете? – удивилась я.
– Вот-вот. Но это ещё не всё. Недавно она мне сказала, что хочет купить земельный участок в Подмосковье, там работает её муж. Она спросила, не могу ли я помочь им с деньгами. Я спросила: "А сколько нужно денег?" Она говорит: "Триста тысяч рублей". Я ей говорю: "Майя, ты думаешь, что я миллионерша?" Она обиделась, что я не помогла. В общем, у неё постоянно какие-то просьбы, причём она обманывает: сказала, что у её родственников, которые торгуют в палатке, тоже возникли проблемы, все палатки в Москве закрывают, и надо им помочь. Опять стала просить денег. Я позвонила своей знакомой и спросила, правда ли, что в Москве закрывают палатки? Та пошла, узнала – оказывается, ничего подобного, все торгуют, как и раньше. Тогда я ей сказала, что нам надо расстаться, я уже не выдерживаю.
– Но кто теперь за вами присматривает? – спросила я.
– Ко мне теперь приходит женщина, которую мне порекомендовала мой социальный работник. Сегодня она приходила, убралась и приготовила еду.
– Все сиделки одинаковые, – вздохнула я. – Думаете, новая сиделка будет лучше?
– Нет, эта новая женщина гораздо лучше, – возразила Александра Андреевна. – Она опытная сиделка, раньше она ухаживала за онкологической больной здесь на Арбате. Майя всё-таки не сиделка, ей нужна другая работа, где-нибудь в торговле, на людях. Она приехала-то в Москву потому, что ей сказали, что у мужа какая-то женщина здесь появилась. Она и от мужа всё время что-то требует. Постоянно звонит ему по телефону и устраивает ему сцены. Он очень терпеливый, но и он ей сказал: "Майя, я от тебя устал".
– Но она жила с вами, а новая сиделка приходит, да ещё не каждый день. Ирочка вами хоть немного интересуется?
– Вы знаете, недавно у меня закончились лекарства, и я решила попросить её, чтобы она купила в аптеке. Я просила одну упаковку, а она принесла мне целый пакет. Я ей говорю: зачем так много, я столько не проживу. А она мне вдруг говорит: "Ну что вы, живите долго!" У меня даже слёзы на глаза навернулись. Видимо, у неё что-то произошло, и она как-то поменяла ко мне отношение. Скоро она опять едет к дочери за границу, там не всё хорошо, муж претендует на квартиру, которую она купила дочери за свои деньги. Да ещё Ирочкина мама заболела – с ней случился инсульт, она лежала в больнице, простудилась там, сейчас на даче, и Ирочка поехала сейчас к ней на дачу во Владимирскую область. Так что ей не сладко, поэтому она и ко мне стала иначе относиться.
Вернувшись домой, я стала звонить своей соседке Ирине Анатольевне Смирновой, которая когда-то представилась мне вдовой маршала Конева. Две недели назад я стала свидетелем того, как из этой квартиры выносили вещи в больших коробках. Я спросила ребят, которые тащили коробки, они мне ответили, что жильцы съехали. Я позвонила Смирновой, чтобы узнать что-нибудь о новых жильцах, а заодно поинтересоваться, зачем она подала на меня в суд в компании с Тарасовым, Карапетяном и Боровинских. От её имени заявление подписал её молодой муж Харитонов, который оставил в материалах дела её доверенность.
На мой звонок ответил мужской голос, кажется, тот самый Харитонов, сказал, что она будет через неделю. Через неделю я ещё раз позвонила, потом ещё, телефон молчал. Жива ли она?
14 июля 2015 года, вторник.
Сегодня наконец-то получила решение суда от 21 апреля по тяжбе с членами ТСЖ, подавшими на меня в суд. До этого безрезультатно обивала пороги в суде, пытаясь получить решение суда. В последний раз неделю назад возмутилась нарушением сроков и пообещала написать жалобу.
В канцелярии мне выдали решение на четырёх страницах убористого шрифта, я расписалась в получении и отправилась домой, где внимательно изучила полученную бумагу.
Из неё я узнала, что суд признал недействительным протокол общего собрания и договор управления с уже не существующей управляющей компанией ГУП ДЕЗ "Арбат", которые я якобы подписала. Всё правильно, я это и не отрицала.
Ещё одним пунктом записано, что Карапетяну в иске ко мне отказать, так как из представленных им в суд документов следует, что он не является собственником.
И последняя фраза – о том, что решение суда может быть обжаловано в течение месяца путём подачи апелляционной жалобы в Московский городской суд. Это спустя три месяца после принятия решения!
Пока я продолжаю исправно получать счета от ГБУ "Жилищник" и так же исправно их оплачивать. Возможно, теперь, после получения на руки этого решения суда, истцы отправятся в ГБУ "Жилищник" и потребуют прекратить высылать жителям дома счета на оплату. Ну что ж, тогда придётся мне платить по счетам жуликам из "Арбат-сервиса". Но пусть не надеются, что я буду им платить на обслуживание по их завышенным тарифам!
Ещё раз позвонила Смирновой. Думала, если опять не ответит, позвоню её бойфренду Харитонову, пусть объяснит, где его подопечная старушка. Но на этот раз Смирнова мне ответила.
– Наконец-то, – обрадовалась я. – А я уже начала беспокоиться.
– А чего вам беспокоиться обо мне? – надменно спросила Смирнова.
– Вы продали свою квартиру? – спросила я.
– С чего вы это взяли? – опять через губу спросила Смирнова.
– Из вашей квартиры какие-то люди выносили вещи, и они мне сказали, что квартира продана. Я хотела узнать, кто новые хозяева.
– Ничего я не продавала, – ответила Смирнова и, намекая, что не желает продолжать разговор со мной, спросила: – Это всё, что вы хотели у меня спросить?
– Нет, не всё: скажите, зачем вы подали на меня в суд? Не стоит плевать в колодец – ещё пригодится напиться. Если с вами, не дай Бог, что-то случится…
– А что со мной может случиться? – выдержав паузу, спросила Смирнова. Кажется, она решила, что я её запугиваю.
– Да мало ли что может случиться с вами! Вот вы дали доверенность какому-то непонятному молодому человеку. Вашу квартиру могут ограбить. Я, собственно, потому и позвонила вам, что из вашей квартиры какие-то люди вещи выносили. Но в следующий раз десять раз подумаю, нужно ли вам звонить.
– Это всё?
– Ещё я хотела у вас уточнить информацию: в прошлый раз вы мне говорили, что имеете какое-то отношение к маршалу Коневу…
– Я не собираюсь отвечать вам на личные вопросы! – поспешно ответила Смирнова и бросила трубку.
21 июля 2015 года, вторник.
Вчера позвонили из управы Арбат и пригласили на собрание общественных советников по вопросу музыкантов и художников на Арбате.
Я немного опоздала и пришла на собрание в 17.10, но всё равно пришлось ждать организаторов. Пришёл некий Григорян Рудольф Андреевич, кажется, он замглавы управы по потребительскому рынку, объявил, что глава управы Дерюгин не сможет присутствовать. Рядом с Григоряном уселась какая-то девушка, видимо, начальник соответствующего отдела. Записывала всё секретарь – девушка, которая мне звонила и приглашала на собрание. Она попросила меня после этого собрания зайти и взять анкеты по капитальному ремонту для опроса жителей.
Григорян сразу объявил, что наше собрание записывается на видео и микрофон, и мы должны дать конкретные предложения по вопросу работы музыкантов и художников на Арбате. Присутствовало всего 10 человек, мне были знакомы только Королёва и круглолицая из бывшего цэковского дома в Староконюшенном, который в начале 90-х захватили многодетные семьи. Королёва и сидящие с ней тётки сразу подняли страшный гвалт, не давали Григоряну вставить даже слово. Наконец, он прорвался и сказал, что хочет выслушать всех, и предложения внесёт в протокол. Кому пойдёт дальше этот протокол, я так и не поняла.
Первая, как всегда, начала говорить Королёва. Видимо, она только что приехала с отдыха, загоревшая и посвежевшая. Она принесла с собой толстую пачку бумаг – собранное ею досье на главу муниципальных депутатов района Арбат Евгения Петровича Бабенко, депутата Мосгордумы и главу комиссии по культуре Герасимова, которые, как заявила Людмила Михайловна, действуют заодно с уличными художниками и музыкантами и полностью игнорируют требования жителей Арбата убрать их с Арбата. Разумеется, Королёва заявила, что она выражает мнение всех жителей Арбата, хотя то, что на это собрание пришло всего 10 человек из тридцати приглашённых, говорило само за себя.
Королёва зачитывала своё досье больше часа. Сначала озвучила все законы и постановления по этому вопросу, потом вспомнила всю подноготную Герасимова и Бабенко, который, как она выяснила, будучи студентом, тоже с женой рисовал картины и продавал на Арбате по доллару за штуку (это при том, что в то время запрещались валютные операции!). Потом пошло досье на 80 музыкантов и художников: Королёва озвучила всё, что она отрыла в Интернете, и, страшно вращая глазами, сказала, что уличные художники и музыканты готовят на Арбате Майдан по украинскому сценарию, и если их в течение недели не уберут с Арбата, она пойдёт прямо в ФСБ.
Когда она, наконец, закончила, я попросила слова и сказала, что у меня есть конкретное предложение, которое я прошу записать в протокол, – установить в квартирах, выходящих на Арбат, шумозащитные окна. Моё предложение потонуло в гвалте: все стали хором меня убеждать, что это не поможет. Я возразила, что недавно поставила тройной стеклопакет на одно окно, и он прекрасно защищает от шума. А есть ещё и на пять слоёв. И деньги на это есть в управе – те же шлагбаумные и парковочные сборы, предназначенные на благоустройство. Если их не хватит, попросить Кескинова, чтобы добавил из Фонда капремонта.
Какая-то тётка сказала, что она не против этого предложения, но это всё должны оплачивать музыканты и художники, которые зарабатывают на Арбате огромные деньги. Тут я рассердилась и сказала, что пока ещё никто из этих музыкантов и художников не стал олигархом. И вообще, пытаться весь Арбат зачистить от артистов и художников бесполезно: Арбат есть Арбат, и мы можем ещё сто лет сотрясать воздух и бороться с ветряными мельницами, но ничего не добьёмся.
Конечно, мне очень хотелось бы сказать ещё о том, что я ничего не имею против художников и музыкантов, гораздо больше мне досаждают ночные кафе, байкеры и уборочная техника, которая начинает грохотать под окном с трёх часов утра, и вообще я не поддерживаю идею о том, чтобы уличные художники покупали патенты для работы на Арбате, как какие-то торговцы чебуреками. Но вовремя сообразила, что присутствующая публика меня не поймёт.
В 19 часов Григорян закрыл собрание, и я пошла вместе с девушкой-секретарём за анкетами. Стол Людмилы Алексеевны Трайгель был пустой. Я спросила, где она, ушла в отпуск?
– Она ушла на пенсию, – просто ответила девушка. Она дала мне бланки анкет по капремонту. Ничего особенного в них не было: знаю ли о капремонте, являюсь ли льготником, буду ли платить и т. д. Не знаю, кто будет изучать наши анкеты, если почти весь персонал управы пошёл под сокращение?
– Сколько человек нужно проанкетировать? – спросила я.
– В вашем доме 10 квартир, я думаю, достаточно трёх человек опросить. По моим данным, в вашем доме жильцы создали свой спецсчёт?
– А вот это большой вопрос. У нас никакого голосования по этому вопросу не было. Я написала по этому поводу письмо в Жилинспекцию и буду добиваться, чтобы деньги на капремонт собирали на счёте регионального оператора, потому что я не уверена, что то, что соберут на спецсчёте ТСЖ, будет использоваться по назначению. Уж слишком много жульничества с самого начала. Собралась компания каких-то подозрительных личностей, причём не собственников, и объявила, что создано ТСЖ, тут же сменила управляющую компанию, та сразу повысила плату за обслуживание, а теперь они хотят ещё и распоряжаться деньгами на капремонт.
– Как это – не собственники создали ТСЖ?
– Да вроде трясут какими-то доверенностями, но как их проверить? Протокол собрания не дают, найти председателя этого ТСЖ невозможно, в общем, какие-то шулеры обосновались в доме. Я отправила жалобу в Жилинспекцию, ответа пока нет, хотя уже прошло больше месяца, как я её отправила. Я вам ответственно заявляю: если всё-таки останется этот спецсчёт, я не стану платить за капремонт. Зачем кормить жуликов?
22 июля 2015 года, среда.
Сегодня позвонила Ирочке из 6-й квартиры, чтобы взять у неё интервью для анкеты по капремонту.
– Вы же знаете, что у нас спецсчёт? – сразу с места в карьер заявила она.
– Вот как? А разве у нас на собрании было голосование по этому вопросу? – удивилась я.
– Мы собирались ещё раз позже и решили создать спецсчёт.
– А почему меня не пригласили на это собрание?
– Я вам много раз звонила, но ни разу не дозвонилась, я даже послала вам эсэмэску, чтобы вы пришли на собрание, – защебетала Ирочка.
– Удивительно, что вы не смогли мне дозвониться, и СМС-сообщение я от вас не получала. А зачем вы звонили мне? Вы ведь даже не член правления ТСЖ.
– Ну как же, по-соседски, вы же всегда жаловались, что вас не приглашают на собрания.
– На такие собрания надо приглашать не по телефону и не по эсэмэске, а по почте, да ещё с уведомлением. Иначе невозможно потом ничего доказать. Вот вы говорите, что звонили мне по мобильному, и даже не один раз, как же это могло быть, что в моём телефоне даже не зафиксированы ваши звонки? Это же серьёзный вопрос – кто будет распоряжаться нашими сбережениями. И вообще, зачем было проводить ещё одно собрание, когда этот вопрос с капремонтом мы уже рассматривали на том собрании, где я была, и никакого голосования по спецсчёту тогда не проводилось?
– Ну вот, вы меня как будто в чём-то подозреваете, – разобиделась Ирочка. – Знаете, я, пожалуй, не стану отвечать на вопросы вашей анкеты.
– Дело ваше, можете не отвечать, – сухо ответила я. – Мне и так всё ясно.
24 июля 2015 года, пятница.
Рылась в Интернете и набрела на бесплатную юридическую консультацию. Набрала свои координаты, и мне тут же перезвонили, спросили, в чём суть вопроса, сказали, что у них есть хороший специалист по жилищному праву, и пригласили в их Центр правовой помощи в 3-м Сыромятниковском переулке, сказали, что это рядом с Курским вокзалом. Как оказалось, это не совсем рядом, но я отыскала их довольно быстро. Приняли меня два юриста: один – тот самый специалист по жилищным вопросам, другой, видимо, ещё только натаскивается. Юрист дал мне свою визитку, но я обратила внимание, что в ней указаны только имя и отчество, а фамилия не указана. Это уже немного меня насторожило.
Я вкратце рассказала ему суть своего вопроса по спецсчёту ТСЖ на капитальный ремонт, по которому не было голосования, и поэтому есть опасения, что деньги будут бесконтрольно расходоваться не на капитальный ремонт, да к тому же взносы могут быть выше, чем 15 рублей, как уже случилось с платёжками за коммунальные услуги. Жилинспекция на мою жалобу до сих пор не ответила и, судя по ответам на предыдущие жалобы, опять ничего проверять не будет.
– Конечно, вам надо идти в суд, всё остальное – совершенно бесполезная трата времени.
– Очень не хочется тратить время и деньги на судебные разбирательства, – сказала я. – Пока меня не бьёт по карману, я, честно говоря, не очень активно действую, но можно направить жалобу и в прокуратуру, если Жилинспекция не хочет разбираться.
– Прокуратура тоже вам не поможет. Вы потеряете время, а вы можете оспорить решение собрания в течение 6 месяцев. Что касается денег, то, если вы выиграете дело, все судебные издержки вы сможете взыскать с ответчиков. Я хорошо знаю этот вопрос, потому что сам был председателем ТСЖ и выигрывал все суды у нашей администрации.
– Да я знаю, какие юристы в наших управах – это слёзы, а не юристы. Не знаю, способны ли они вообще на что-то, – вздохнула я. Его признание меня не порадовало. Значит, он знает вопрос совершенно с другой стороны.
– Сейчас у нас бесплатная консультация, хотя моя консультация стоит 7 тысяч рублей. Если вы обратитесь в суд, то можете заключить с нашим центром договор, и мы от вашего имени будем вести это дело, вы вообще ничего делать не будете, – деловито сообщил юрист.
– И сколько будет стоить сопровождение? – поинтересовалась я.
– Я вам это скажу, когда будем заключать договор, – ушёл от ответа юрист. – Ну так что, будем заключать договор?
– Надо подумать, – уклончиво ответила я. – Вы же не хотите сказать самое главное – сколько стоит эта услуга.
– Мы делаем скидку. Если вы придёте, допустим, в следующий раз, скидки уже не будет, она действует только в день первичного обращения. Вы одна являетесь собственником или ещё, кроме вас, кто-то живёт в квартире? – начал допытываться юрист.
Тут уж я совсем насторожилась. Какое это имеет значение – одна я или не одна?
– Мне надо посоветоваться с мужем, – уклончиво ответила я. – Деньги-то он будет платить.
– Так вы приходите сегодня с мужем, мы работаем до 21 часа. Или завтра, скидка ещё будет действовать. А вы вдвоём с мужем живёте, дети у вас есть?
– Ну да, конечно, – туманно ответила я. Интересно, зачем это ему надо?
– А они работают? – продолжал допытываться юрист, сверля меня глазами.
– Да нет, они ещё учатся, – соврала я и совсем разозлилась на себя. Ну зачем я пришла в эту подозрительную контору? Ясно, что здесь ловят доверчивых пенсионеров, падких на бесплатные консультации, а потом продают полученную информацию каким-нибудь бандитам. А может, это вообще рейдерская контора, которая только прикрывается юридическими услугами? Правильно говорят: бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Я любезно распрощалась со своими консультантами и поспешила домой, жалея о том, что назвала им свою фамилию. По ней они запросто найдут обо мне всю информацию в Интернете, вплоть до домашнего адреса и места работы. А при желании можно потом уточнить и семейное положение. И когда я наконец поумнею? До седых волос дожила, а ума не нажила!
29 июля 2015 года, понедельник.
Отнесла в управу анкеты по капитальному ремонту, отделалась тремя анкетируемыми, включая себя, Александру Андреевну и арендатора государственного медицинского центра для беременных рядом с моей квартирой Степана Нарбеевича Матевосяна. После Ирочки не хотелось ни с кем больше общаться. Ну не анкетировать же Тарасова, Карапетяна, Смирнову и Боровинских, которые недавно судились со мной? Правда, есть ещё какие-то новые собственники-армяне из 8-й квартиры, где раньше жила Игнатьева, но дозвониться к ним не удалось. Однако даже трёх анкет оказалось вполне достаточно.
Сразу появились вопросы по моим анкетам.