У нас с Аллой все складывалось хорошо. Но встречались мы, как я уже говорил, тайно. Если ходили в гости, то в квартиры или в мастерские к знакомым. А свидания устраивали в той же гостинице "Мосфильма". Я в это время снимал музыкальную картину "Диск" с участием "Песняров". На съемках фотограф Вячеслав Манешин сделал первую нашу с Аллой фотографию.
"Диск" снимался для показа в Америке в связи с предстоящими гастролями "Песняров" в США и Канаде. Белорусский ансамбль потом получил за них премию Ленинского комсомола. Такие гастроли были настоящим прорывом для советских исполнителей. И мне предоставили определенный карт-бланш, чтобы сделать интересную картину в западном духе, а не кондовый советский музыкальный фильм. Вот я и "гулял по буфету", придумывая разные трюки и снимая каждую песню как музыкальный клип. В конце фильма я вставил эпизод, называвшийся "Музыкальный магазин", и для него специально придумал сцену с участием Аллы. Под это дело мы записали ее песню. Так Пугачева впервые появилась на "Мосфильме"…
Одно неизменно при всех режимах: тайные романы рано или поздно становятся явными. И как-то на очередное свидание Пугачева пришла с квадратными глазами:
- Мой армянин меня подозревает. Дикий скандал, кавказская ревность. Ты должен спасти мою честь. Должен что-нибудь придумать!
Ну, в общем, классическая женская логика: "Ты должен - и все!"
- Ладно, - говорю, - давай устроим образцово-показательную встречу. Ты придешь к Дербеневу с женихом, а я - с невестой.
И вот собираемся мы на кухне у Лени с Верой. Я висну на своей девушке. Пугачева - на армянине. Написанный мной сценарий продуман до деталей. С Аллой у нас, разумеется, исключительно творческое содружество, мы встречаемся только чтобы обсудить совместные проекты, будущие фильмы и тому подобное. Жених Пугачевой - солидный, между прочим, человек лет шестидесяти, в растерянности смотрит вокруг. Но мы с Аллой играли свои роли с такой достоверностью, что убедили даже его, и моя тайная возлюбленная могла вздохнуть с облегчением.
Армянин вроде бы успокоился, перестал устраивать Алле сцены, но ей самой надоел этот фарс. И однажды она сказала:
- Слушай, а чего мы, блин, придуриваемся? Встречаемся, как шпионы в детективном романе. Давай пошлем всех подальше и будем жить вместе.
- Давай, - согласился я.
Глава пятая
Человек со стороны
Она пригласила меня к себе - но не в родительскую квартиру, куда я за ней заезжал и где жила Кристина, а в другую - свою собственную. Оказывается, у нее была "однушка" в Вешняках, в панельном доме на окраине у МКАДа, доставшаяся в результате развода с бывшим мужем Миколасом Орбакасом. Алла там не жила. Отдала эту "хату" музыкантам из "Веселых ребята". Кое-кто из солистов-вокалистов водил туда девушек и употреблял любимые народные напитки в немереных количествах. Обстановка была соответствующая.
Я просто обалдел, когда увидел эту жилплощадь. Комната была совершенно пустая. На полу - полосатый матрас не первой свежести, а вокруг - водочные бутылки и горы всякого мусора. Алла поспешно ушла на кухню готовить еду, а я взял веник, ведро и стал разгребать этот бардак. Одних бутылок вынес на лестничную площадку сто сорок штук. Я их сосчитал из любопытства. А когда расчистил комнату, стал прикидывать, как бы поуютнее организовать пространство.
На глаза попалась картонная коробка с Кристинкиными вещами - первыми рубашечками и носочками и даже с первой прядью ее волос. Там же лежали игрушки, свечки, мишура. До Нового года оставалась пара недель. Я установил елку на коробку, а из мишуры на полу выложил извилистую "дорожку" до двери. Разложил шарики. Зажег свечи. Получилось очень эффектно. Когда Алла вошла с подносом, то чуть не уронила курицу, которую пожарила. Вместо гадюшника, который был еще час назад, в комнате царила атмосфера праздника.
- Это что такое? - спросила она, кивнув на мою "инсталляцию".
- Звездный путь, - ответил я. - Путь жизни Аллы Пугачевой…
С того вечера мы поселились в этой квартирке. У нас были нежные отношения. Конечно, мы не демонстрировали каждому встречному наши чувства, но перестали скрывать, что живем вместе. Несмотря на привязанность друг к другу, мы с Аллой оставались самостоятельными творческими единицами и занимались каждый своим делом. Я - фильмами, которые тогда снимал. Алла - концертами и гастролями. Утром мы уезжали каждый на свою работу, а вечером садились за стол, ужинали, рассказывали друг другу, как прошел день. Конечно же, ходили в гости к друзьям, в театры, на кинопремьеры, в рестораны, особенно часто - в Дом кино.
Постепенно обустроили квартиру. Первым делом купили югославскую стенку и мягкую мебель - диван, столик и два кресла. За это я дал взятку директору магазина - еще одну стоимость этих вещей. Достать тогда ничего было невозможно. Алла пачками раздавала билеты на свои концерты (это тоже был дефицит!), чтобы мы с заднего крыльца могли приобрести цветной телевизор, одеяла, подушки и постельное белье, посуду…
Я съездил в Питер, привез из родного дома несколько фамильных антикварных вещей. Но комната была небольшая, шестнадцать метров, особо там не развернешься.
Мы жили настоящим. Но и о прошлом друг другу, конечно, рассказывали. Я узнал, что жизнь Пугачевой складывалась непросто. Алла окончила дирижерско-хоровое отделение Музыкального училища имени Ипполитова-Иванова, работала аккомпаниатором в цирковом училище. А мечтала петь на эстраде. С шестнадцати лет стала выступать в "сборных солянках" артистов, гастролировавших в провинции. Это была далеко не сладкая жизнь. Там было все: и изнурительные поездки по глубинке, и нищета, и бесконечные приставания мужиков. Она не сдавалась и долго не могла пробиться. Ездила по маленьким городкам и селам, где зачастую не было никаких условий. Иногда артистов укладывали спать прямо в клубе, на раскладушках, а в углу ставили ведро - чтобы ночью не бегали на улицу.
Так продолжалось десять лет. Другой давно опустил бы руки. Но однажды ей повезло. Она попала на фестиваль "Золотой Орфей" в Болгарии. Попала случайно.
За год до этого Алла участвовала во Всесоюзном конкурсе молодых артистов эстрады и заняла третье место. Первое отдали певцу с чудной фамилией Чемоданов. Он-то и должен был ехать на болгарский фестиваль, но то ли что-то натворил, то ли заболел. Когда Чемоданов отпал, решили послать парня, получившего второе место. Тот оказался гомосексуалистом, и поэтому "невыездным". (Сегодня его бы отправили первым).
Тут вспомнили о Пугачевой, буквально за несколько дней до конкурса. Она едва успела найти песню для выступления - нужно было петь болгарский хит, сделать аранжировку, русский текст. Алла поехала в Болгарию и победила. Но это была только первая ступенька к славе. Ведь на конкурсах в странах сателлитах СССР побеждали многие: и Пьеха, и Ротару, и Ненашева, и Кристалинская, и Миансарова, и Лещенко… До положения суперзвезды было еще ой как далеко. Песню "Арлекино" знали все, но Пугачева народу была толком не известна.
Расставшись с женихом, Алла устроилась в "Москонцерт". Начались поиски нового аккомпанирующего коллектива, хорошего администратора, гастрольного репертуара. Я чем мог помогал любимой девушке. Например, пошил ей новое концертное платье во время съемок фильма "Диск". Старое Алла оставила в армянском коллективе. Для сюжета фильма эпизод с Пугачевой был даром не нужен, но под него художник Марина Левикова изготовила для Аллы в пошивочной мастерской "Мосфильма" красивое концертное платье, отвечавшее новым сценическим задачам. Фотограф Слава Манешин, всегда работавший на моих фильмах, сделал на съемках "Диска" портрет, где Пугачева в этом платье сидит у меня на плече. Фотка потом обошла многие издания.
Есть в западном менеджменте такое понятие - "человек со стороны". В налаженный бизнес, который катится по наезженным рельсам, запускают дилетанта. Тот смотрит на все свежим "незамыленным" взглядом и предлагает: "А почему бы не сделать это иначе? Вот так или так?" Наверное, я выполнял похожую роль.
Однажды Алла предложила мне съездить с ней в Москонцерт. Я ожидал увидеть что-то солидное, сродни "Мосфильму", но моему взору предстал убогий двухэтажный барак в районе трех вокзалов, похожий на сарай. Что интересно, люди, работавшие в этой жалкой дыре, вовсю "гнали понты". Один взахлеб рассказывал о триумфальном концерте в Белгороде. Другой уверял, что у него "схвачена" Ужгородская филармония. Это было смешно. Я привык к совсем другому масштабу. У нас на "Мосфильме" если уж хвастались, то Госпремиями и "Оскарами". Я честно поведал Алле о своих впечатлениях. Она только невесело усмехнулась в ответ - "что имеем, то имеем". Для нее в тот момент было важно уйти в собственное плавание.
Еще Алла рассказывала мне о порядках, царивших в эстрадной жизни, а я советовал, как их обойти, или как исправить положение.
Простой пример. Алла пожаловалась, что на гастролях в провинции ее - солистку, имя которой на афишах по всему городу, - селят в маленьком гостиничном номере. Провинциальные журналисты приходят брать интервью у столичной артистки и с изумлением реагируют на это убожество. Но концертные администраторы в ответ на просьбу Пугачевой переселить ее в люкс отвечают: "С какой стати? Ты что - народная артистка? Живи, где полагается по чину. Так заведено".
Выслушав печальное повествование на эту тему, я вспомнил, что мне как режиссеру-постановщику в экспедициях всегда предоставляют лучший номер в гостинице и в нем, как правило, для красоты стоит рояль. Я посоветовал: "А ты не проси "люкс". Требуй номер с роялем для репетиций. Не будут же они тащить инструмент в тесную однокомнатную щель. Скорее всего, рояль оставят на месте, а ты будешь жить в апартаментах". И что вы думаете? Сработало. Вскоре Алла сообщила: "Теперь живу как королева. Все знают - Пугачева селится там, где есть рояль"… Больше на гастролях проблем с "жилплощадью" у нее не было.
Глава шестая
Пять шагов на Олимп
Но Алла и сама могла защитить собственное достоинство. Однажды она попросила сопровождать ее в Министерство обороны на концерт, посвященный Дню Советской армии. Переодевшись в гримерке в нарядное платье, она направилась по коридору к сцене и перед самыми кулисами столкнулась с известным тенором, солистом Большого театра, который только что закончил выступление. Он был красный, как рак, и ругался отборным матом: "Трамтарарам… Какой позор! Чтобы я еще раз сюда пришел…"
Оказавшись на сцене, Алла обнаружила, что это не концерт, а прием для иностранных военных атташе, аккредитованных в СССР. Они стояли спиной к сцене, пили водку, жевали, громко разговаривали, орали песни и всем своим видом демонстрировали свое равнодушие к выступавшим.
Пугачева подошла к микрофону и сказала: "Минуту внимания! Попрошу тишины в зале!" В зале наступила гробовая тишина. Такой наглости от какой-то артистки никто не ожидал. Кое-кто из зарубежных гостей даже подавился черной икрой. А Алла продолжала: "Сегодня у нас национальный праздник. Мы приветствуем защитников Отечества. Настоящих мужчин. Надеюсь, что они найдутся и в этом зале. Им я посвящаю свою песню…"
Ушла она со сцены под аплодисменты зала. Но за кулисами генералы, устроители приема, вылили на Пугачеву ушат грязи: "Ты кто такая? Что себе позволяешь? Тебя привезли сюда, чтобы ты пела и обслуживала банкет! Вот и пой! Вот и обслуживай! Поздравлять иностранцев может только министр обороны, лично! Ты что о себе возомнила?", - и так далее, и тому подобное. Проорав, они убежали писать докладные записки.
Пугачева была на грани истерики. Ситуацию спас какой-то моряк, капитан первого ранга. Он поцеловал артистке руку, подарил цветы и сказал: "Алла Борисовна, я хочу, чтобы вы знали - не все военные такие. Запомните, моряки к этому инциденту никакого отношения не имеют. Но я все равно приношу вам извинения…"
На этом дело не кончилось. В Министерство культуры пришла "телега" из Министерства обороны - Пугачева на банкете для иностранцев, со сцены произносила "незалитованный" текст и много чего себе позволяла.
Несколько месяцев я наблюдал за тем, что и как делала Алла, а однажды напечатал на пишущей машинке несколько строчек и повесил листок над столом в кухне.
"Это еще что?" - поинтересовалась она. Понять содержание бумажки можно было не сразу. Текст был шутливо зашифрован. Вот что там было:
1. Театр.
2. Исповедь.
3. Одинокая женщина.
4. Русская ниша.
5. Пугачевский бунт.
Человек я педантичный. Должен обязательно все систематизировать, выработать план действий. Вот и составил для Аллы "меморандум" из пяти пунктов, которым она, по моим представлениям, должна была следовать.
Пункт первый был напоминанием о "театрализации песни", о чем я говорил Алле после нашего первого свидания. Мне казалось, что именно артистизм является ее сильной стороной. На него и нужно было делать ставку, чтобы обойти более сильных вокалисток - Долину, Понаровскую, Отиеву…
Пункт второй ориентировал на исповедальную форму как на наиболее доступный путь к душе зрителя. Я предложил, чтобы отныне все тексты ее песен были только от первого лица - "это было со мной, это было в моей жизни". Леня Дербенев сразу оценил идею и написал прекрасный текст: "Вы не верьте, что живу я, как в раю, и обходит стороной меня беда. Точно так же я под вечер устаю. И грущу и реву иногда…"
Третий пункт - про несчастную женскую долю. По моим представлениям, основными потребителями эстрадных песенок были школьницы, страдающие от неразделенной любви, и брошенные мужьями продавщицы с малыми детьми на руках.
Четвертый пункт определял национальный характер будущего проекта. Пение на английском языке мне казалось бесперспективной затеей для советской эстрады. Подражатели Эллы Фицджеральд могли рассчитывать в лучшем случае на рестораны. К тому же, тогда правили бал Эдита Пьеха со своим "иностранным" акцентом, София Ротару и несколько прибалтов. А "русская ниша" оставалась практически свободной. Сам бог велел возглавить отечественную эстраду певице с такой исторической фамилией - Пугачева!
"Пугачевский бунт" - это пятый пункт. В то время обязательной частью репертуара любого певца была гражданская лирика - все эти "За того парня", "Ребята семидесятой широты" и так далее. Нужно было отказаться от любых гражданских тем. И я ее учил: "Говори - я пою только о любви! Пусть Соня Ротару выводит: "Я, ты, он, она - вместе целая страна!"" Этими темами народ тогда перекормили. И любой "инакопевший", Высоцкий к примеру, притягивал всеобщее внимание.
В "Пяти пунктах" была изложена стратегия по завоеванию эстрадного Олимпа. А еще были тактические "Двадцать пунктов" - как достичь главных целей. Я напечатал их на другой бумажке и повесил рядом. Растолковал Алле их содержание и посоветовал: "То, что слева, - просто заучи как "Отче наш". А что касается правой бумажки - это руководство к конкретным действиям". Кстати, первый пункт во втором списке звучал так: "Любить Сашечку".
Кухня вообще была центром нашего скромного жилища. Тогда все жили в малогабаритных квартирах и устраивали "приемы" не в гостиных, которых у многих просто не существовало, а на кухнях. У нас с Аллой кухонные посиделки проходили постоянно. На них собирались певцы, музыканты, артисты, режиссеры, сценаристы. Никого не смущали ни отдаленность нашего дома, ни тесноста. Все как-то помещались. Когда не хватало стульев, рассаживались на полу. Алла развлекала гостей, а я их кормил. Мне нравилось готовить утку или шашлыки и между делом слушать известных бардов и поэтов. Никогда не забуду, как в нашей шестиметровой кухне читала стихи Белла Ахмадулина. Кому-то сейчас в это верится с трудом…
Бумажки над столом видели многие друзья, приходившие к нам в дом. Вот что потом написала в своих воспоминаниях "Без поблажек" Ирина Грицкова, жена композитора Александра Журбина: "…Видно было, что Алла счастлива, что Стефанович ей дорог. В то время она целиком и полностью отдала себя ему в руки, и он творил из нее звезду мирового класса. Над кухонным столиком висел написанный им перечень необходимых для этого условий… Как я понимаю, Стефанович вообще всерьез занимался тогда пугачевским "просветительством" и "облагораживанием" и старался привить ей вкус к хорошим стихам. Думаю, не было бы его - не было бы ни песни об Александре Герцовиче, ни превращенного из "Петербурга" "Ленинграда": ведь Мандельштама, одного из любимых своих поэтов, Стефанович мог шпарить наизусть часами… Наверное, вся эта смесь начитанности с душком антисоветчинки выделяла его из многочисленного окружения лабухов, циркачей и эстрадников, с которыми Пугачеву связывала судьба. К тому же Стефанович был прирожденным менеджером, вникавшим во все перипетии, тонкости и проблемы ее карьеры…"
Вот, оказывается, как это выглядело со стороны. Но, что я хочу подчеркнуть особо. Пугачева очень талантливый и энергичный человек. Она пробилась бы на эстрадный Олимп и без моих советов. К тому же, я ей ничего не навязывал. Просто, когда произносил: "Я бы на твоем месте…" - она прислушивалась. А, могла бы, и пропустить это мимо ушей. Но тогда, наверно, ее образ, который теперь так хорошо все знают, был бы другим.
Глава седьмая
Кто у нас в ящике?
Важнейшей составной частью пятого пункта было грамотное управление слухами, скандалами и "правильными" появлениями на телевидении, создающим определенный образ в общественном сознании.
Я считаю - телевидение изобретено не для того, чтобы его смотреть, а для того, чтобы тебя там показывали. Тогда, как, впрочем и сегодня, оно было самым главным способом раскрутки артиста. Ведь в народном сознании давно уже сложилось представление: кто в "ящике" - тот герой, а кто не в "ящике" - того как бы и нет. И люди старались попасть на экран любым способом. И деньги за это платили.
Вероятно, взятки появились на телевидении одновременно с его изобретением. Просто сейчас "откаты" достигли заоблачных высот, а тогда, чтобы премьера той или иной песни состоялась в "Голубом огоньке", нужно было "занести" в музыкальную редакцию "каких-то" десять тысяч рублей. Столько стоил лучший в стране автомобиль "Волга". Но деньги останкинские редакторы гребли не с артистов, а с авторов стихов и композиторов. Ведь на следующий день после эфира песня становилась шлягером, и затраты окупались.
Алла, конечно, не могла столько платить за свои эфиры, но могла выстроить тактику своих появлений в телевизионных передачах. Я советовал:
- Не участвуй в программах, посвященных годовщине Октябрьской революции, дедушке Ленину или съездам КПСС, там есть кому петь. Нужно засвечиваться в "душевных" передачах - в "Огоньках" к Новому году или к Восьмому марта, в концерте, посвященном Дню милиции. Благодаря личному покровительству министра внутренних дел Щелокова это был самый популярный и качественный телеконцерт, собиравший лучших артистов.