Часть третья
Andante
Глава двадцать вторая
Женщина, которая…
А потом на Горбоноса свалился подарок судьбы. Название фильма, в котором снималась Пугачева, решили заменить. Над "Третьей любовью" вся студия, просто издевалась. Мосфильмовцам вообще палец в рот не клади. У них своеобразное чувство юмора. Так, серьезную психологическую драму "Возврата нет" они, когда-то, переиначили в "Разврата нет". Мою первую картину "Вид на жительство" вся кинофабрика называла не иначе как "Вид на сожительство". В свое время мне пришлось заменить название сериала "Бесшумная смерть", так как каждый знакомый при встрече в буфете напевал песенку из популярного мультфильма: "Как вы лодку назовете, так она и поплывет…" Сериал назвали "Время жестоких". А когда Андрей Михалков-Кончаловский снял фильм "Сибириада", его тут же прозвали Папин-Сибиряк.
Фильм Орлова получил свое окончательное название по песне "Женщина, которая поет". Это при том, что написал ее какой-то, никому не известный Горбонос! Тогда никакой композитор, даже самый знаменитый, не мог работать на "Мосфильме", эталонной студии страны, если он не являлся членом творческого Союза. Будь он даже Петром Ильичом Чайковским. А чтобы вступить в Союз композиторов, требовалась "крупная форма", то есть работа на полнометражном художественном фильме. Получался замкнутый круг.
Композитору Борису Горбоносу удалось его разорвать! Песни его стали быстро раскручиваться и превратились в хиты. Алла пела их в телевизионных концертах, где объявляли: "Песни из нового фильма с участием Аллы Пугачевой". Правда, одну из них оттуда вырезали - и отнюдь не по цензурным соображениям. Это был "Ежик резиновый", написанный Аллой на стихи Юнны Мориц: "По роще калиновой, по роще осиновой на именины к щенку в шляпе малиновой шел ежик резиновый с дырочкой в правом боку…" Поэтесса почему-то не захотела отдать свое стихотворение в фильм. Песню пришлось убрать. Но мелодия, сочиненная Пугачевой, не пропала. Впоследствии Олег Милявский сочинил на нее веселый текст "Папа купил автомобиль". Эта версия стала хитом.
Когда фильм вышел, мы раскрыли тайну: "Смотрите, какая талантливая Пугачева! Она не только певица, но еще и композитор! Горбонос - просто псевдоним, из скромности". Газеты и журналы отдавали целые полосы под эту историю.
Но это было потом. А когда фильм собрали вчерне, Орлов пригласил нас на рабочий просмотр. Что сказать? Саша не виноват, он очень старался, но у этой ленты отсутствовал сколько-нибудь внятный сюжет. Преодолеть это обстоятельство было выше режиссерских сил. В основе картины лежала такая, с позволения сказать, поучительная история: Певица встречает Поэта, но Любовь у них не получается, зато рождается Песня. Короче, не Голливуд. Не "Кабаре" и не "Звезда родилась", а кошкины слезы.
Автором сценария был главный редактор объединения, в котором снималась картина. Он сам у себя принимал сценарий - и результат был налицо. Любым попыткам хоть как-то подлатать сюжетную линию драматург отчаянно сопротивлялся.
После просмотра мы Орлову ничего не сказали, но он все сам понял по нашим унылым физиономиям. А ночью меня осенило:
- Пугачевочка, не расстраивайся. Фильм уже не исправить - что сняли, то сняли. А вот публику можно настроить в нужном направлении. Давай "запулим" журналистам, что это твоя биография. Тем более что есть некоторые параллели: у героини ребенок - и у тебя дочка.
- А поверят?
- Да какая разница?! Говори всем, что картина про тебя. Пусть сами разбираются, так это или нет.
И вот "Женщина, которая поет" выходит на экран. Народ валом валит. Всем интересно посмотреть историю личной жизни Пугачевой. Тогда это было немыслимо, чтобы про живого еще персонажа сняли кино. И про кого! Не про Брежнева или про героя-космонавта, а про певицу!
Начался ажиотаж. Зрители штурмовали кинотеатры и спорили, от кого же родила Пугачева. Что тогда творилось, очень смешно описала в своих мемуарах жена Лени Дербенева Вера. Она выходила из кинотеатра "Космос" и услышала разговор двух женщин. Они были уверены, что фильм биографический. Одна спрашивала:
- А как ты думаешь, кто этот поэт, в которого Пугачева влюбилась?
- Да, наверное, Зацепин, - ответила другая.
- При чем здесь Зацепин?! Он же композитор - в титрах написано.
- Ну, тогда Дербенев.
- Конечно, Дербенев - я тоже так подумала.
По опросам журнала "Советский экран" Алла была названа зрителями лучшей актрисой года! Она опередила саму Людмилу Гурченко! А песни Пугачевой-Горбоноса заняли первые места в хит-парадах.
Глава двадцать третья
Зеркало души
Однажды Пугачева попросила меня съездить с ней на фирму "Мелодия" - посмотреть конверт новой пластинки "Все могут короли". Увидев его, я ужаснулся: на фото Пугачева в каком-то немыслимом сарафане делает из пальцев корону над головой. А шрифт и все остальное, как афиша в сельском клубе.
"Ребят, вам не стыдно? - спросил я художников, - Вы видели как оформляют свои пластинки "Битлы" или "АББА"? Есть у вас хоть какое-то воображение? Есть представление о том, как сегодня делаются диски в других странах? Давайте сделаем так, У нас на "Мосфильме" целый цех художников, занимающихся титрами и графическим оформлением. Я попрошу их сделать другие эскизы. Потом сравним у кого лучше".
Пришел на "Мосфильм", договорился со студийными профессионалами. Одновременно пришла идея, а что если сделать не простую пластинку, а двойной альбом? Правда, у нас такого никто еще не делал. Тем лучше. Это - выстрелит.
Я придумал название альбома, "Зеркало души", и как его оформить - стиль, шрифт, образы. Пригласил фотографа Славу Манешина. На одной обложке Алла должна была лететь. Мы со Славой долго мучились: как достичь такого эффекта? Снимали в нашей квартире. Алла легла на столешницу под зеркалом, волосы свесились вниз. Я держал ее за ноги, чтобы не упала. Манешин устроился на спине под столиком и снимал снизу вверх. Создавалось впечатление, что Пугачева парит в небе. Другую обложку должен был украшать очень эффектный портрет - отражение Пугачевой в старинном дворцовом зеркале итальянской работы, которое я привез из Питера. Зеркало это достойно отдельной истории.
Однажды, будучи еще студентом ВГИКа, я оказался в гостях у своего питерского друга, жившего в огромной коммуналке. Ночью пошел в ванную, а на обратном пути перепутал двери и попал в другую комнату. Там под окном на сундуке спала бабка, а над ней висело фантастической красоты зеркало в золоченой раме. Я тут же сторговался с хозяйкой и купил его за тридцать пять рублей. А потом спросил, откуда эта красота. "Во время февральских беспорядков 17-го года, - сказала бабка, - мой муж взял две подводы и поехал в Петергоф, в летний царский дворец. Вернулся с этим зеркалом и другим добром. Больше мы не работали…" - "А еще что-нибудь осталось?" - "Нет, это было последнее…"
…В результате получился не альбом, а бомба. Во-первых, ни у кого из артистов в нашей стране не было таких "двойников", а во-вторых, он был сделан по единому замыслу, в единой эстетике, его стержнем был образ одинокой страдающей женщины.
И все бы хорошо, если бы не одна грустная деталь. Как оказалось впоследствии, Леня Дербенев хотел, чтобы на пластинке "Все могут короли" были песни только на его стихи. В то время такие авторские диски поэтов не выпускались, очевидно, это была частная договоренность Лени с редактором, мы о ней ничего не знали. И сами того не подозревая, торпедировали дорогой сердцу Дербенева проект, так как в "Зеркало души" вошли еще песни на стихи других поэтов.
Так возникла первая трещина в наших отношениях с Дербеневым. Жаль, что мы задели такого замечательного поэта и друга, как он. Знали бы всю подноготную, наверное, поступили бы как-то иначе. Но что произошло, то произошло.
Глава двадцать четвертая
Машина времени
Однажды прихожу домой и вижу Аллу в слезах.
- Что случилось?
- На носу большие гастроли, а я прогнала весь свой коллектив.
- Зачем? Ты что, не могла просчитать последствия?
- Да они совсем обнаглели. Ну, я и сорвалась…
- И что теперь делать?
- Сама не знаю…
Она руководила своими музыкантами довольно жестко, с применением соответствующей лексики. Я это понимал, потому что на съемочной площадке тоже мог позволить себе крепкое словцо, если до исполнителей приказ сразу не доходил. Но здесь речь шла о конфликте с отягчающими последствиями.
На следующее утро еду на "Мосфильм" на машине. В приемнике ловлю новую радиостанцию Radio Moscow World Service. Ее на английском языке запустили перед московской Олимпиадой для иностранцев и крутили там хорошую музыку. И вдруг руль просто выпадает у меня из рук, потому что я слышу:
Каждый, право, имеет право
На то, что слева, и то, что справа.
На черное поле, на белое поле,
На вольную волю и на неволю.В этом мире случайностей нет,
Каждый шаг оставляет след,
И чуда нет, и крайне редки совпаденья.
И не изменится времени ход,Но часто паденьем становится взлет,
И видел я, как становится
Взлетом паденье…
Я дурею, потому что это звучит по советскому (!) радио. А когда песня кончается, ведущий, что то поболтав по-английски, запускает другую, еще похлеще:
Вот новый поворот,
И мотор ревет,
Что он нам несет -
Пропасть или взлет,
Омут или брод,
Ты не разберешь,
Пока не повернешь…
"Неужели советская власть кончилась?.." - мечтательно думаю я.
Тогда даже анекдоты рассказывали друг другу, прикрыв рот рукой, А тут такое - по радио - и на всю страну. Я недоумеваю: "Что это за потрясающие тексты? Кто их сочинил? Как такое пришло в чью-то светлую голову?"
Вечером говорю Алле: "Сегодня слышал обалденные песни! Даже некоторые слова записал. Вот, глянь и узнай: кто это поет?" Через пару дней Пугачева рассказывает: "Все узнала. Ансамбль называется "Машина времени". Работает в нашем "Росконцерте". Играет за кулисами в спектакле "Маленький принц". Ребята, кажется, из самодеятельности, их взяли просто как фон. Но сочиняют они все сами. Руководителя зовут Андрей. Вот телефон, можешь позвонить, если уж ты за это взялся".
И я подумал: "Хорошо бы свести эту "Машину" с Пугачевой! Она ведь разогнала своих музыкантов. А это выход! И ансамбль для гастролей будет, и совершенно новый поворот в ее творчестве!" Звоню:
- Андрей, здравствуйте. Я режиссер "Мосфильма", но в силу обстоятельств имею некоторое отношение к Пугачевой. Она хочет с вами познакомиться и, возможно, организовать какой-то творческий альянс.
- Да-да, конечно, - отвечает он, - давайте встретимся. У нас как раз завтра концерт в "Олимпе", это такой небольшой ресторан возле стадиона "Лужники". Приходите в шесть часов.
Приезжаем. Ресторан забит до отказа, духота страшная, на улице - тридцать градусов жары, а в помещении - все сорок.
Убеждаемся - ребята, действительно, талантливые, песни замечательные, звучание необычное, но слушать дальше невозможно: от жары мы просто падаем в обморок.
Тут подходит какой-то незнакомец:
- Извините, пожалуйста. Алла Борисовна, вам здесь не жарко?
- Странный вопрос, - усмехается Пугачева. - А почему вы спрашиваете?
- Потому что хочу предложить вам искупаться. Есть "свободная вода". А я - директор "Лужников".
Мы выпели из-за стола. Он привел нас в местный бассейн:
- Вот, пожалуйста, можете освежиться.
И только тут до нас доходит, что купаться-то не в чем. Нет ни плавок, ни купальника. Я-то в семейных трусах еще могу в бассейн нырнуть, а Алле что делать?
Но в воду хочется невероятно. Неподалеку тетка мороженое продает. Сую ей десятку и прошу: "Дай напрокат свой халат!" Она соглашается. Алла переодевается в этот необычный "купальник" и бросается в бассейн. Я следую за ней.
Мы радостно плещемся в воде и вдруг видим, что по бровке бассейна к нам идут ребята из "Машины времени" - Макаревич, Кутиков, Ефремов… Им, оказывается, передали, где мы.
Вылезаем из воды, идем навстречу к ним. "Спасибо за концерт, ребята. Извините, до конца не дослушали. Такая жара! Знакомьтесь, это - Алла".
Макаревич, подавая Пугачевой руку, почему-то отводит взгляд. И другие музыканты тоже. Я поворачиваюсь к Алле и вижу, что мокрый белый халат прилип к ее телу и она стоит практически голая. Пугачева, наконец, заметила свой "прикид", расхохоталась. И все засмеялись. Так состоялось это знакомство.
Потом мы все вместе поехали в мастерскую к моему другу Эдуарду Дробицкому - замечательному художнику-авангардисту. Он в свое время написал замечательную картину "Пушкин и Высоцкий", где поэты стояли рядом. Александр Сергеевич был в джинсовом костюме, а Володя - во фраке. После нашего визита Эдик создал один из лучших портретов Пугачевой. Он изобразил ее в виде кактуса с острыми шипами, который, как цветок, венчала Аллина голова. Это был очень точный образ.
Дробицкий возглавлял профсоюз художников-графиков. А еще он виртуозно ругался матом и гениально пародировал Брежнева. Слушатели просто падали от смеха. В его мастерской за столом, висевшим на цепях, постоянно сидели и выпивали какие-то люди. Эту фантастическую картину дополняли два павлина, обитавшие в одной из комнат. Они шлялись по квартире, попрошайничали и орали дурными голосами…
Мы выпили по "пятнадцать капель" за знакомство. И я начал фантазировать на тему совместного концерта Пугачевой и "Машины времени". Алла, Андрей, Дробицкий и музыканты тоже подключились. Стали обсуждать костюмы, декорации, свет…
"Фонтанируем" идеями, поддаем и еще больше заводимся. Замечаю, что Пугачева увлеклась, и шепчу: "Видишь, Алла, все - к лучшему. Новый коллектив, обновленный репертуар. У тебя начнется новый этап. Это же здорово!" Расстаемся мы с "Машиной" друзьями и единомышленниками. Я переключаюсь на другие проблемы, потому что главное сделал - организовал встречу.
Через несколько дней спрашиваю:
- Пугачевочка, как там у тебя дела с "Машиной времени"? Будешь с ними работать?
- Нет, не буду.
- Ты что! Почему? Найти замечательных музыкантов, да еще с такими мелодиями, с такими текстами - это же редкая удача!
А она так задумчиво произносит:
- Понимаешь, Сашечка, мне нужны люди, которых я могу в любой момент послать… А эти - сами, кого хочешь пошлют.
Глава двадцать пятая
Что могут короли
С песней композитора Рычкова на стихи Лени Дербенева "Все могут короли" Алла отправилась на международный фестиваль в польский город Сопот. Но участвовала она там не в конкурсе певцов, а в конкурсе песен. Улавливаете разницу? Песня получила вторую премию. Но наше телевидение как-то ловко преподнесло это как главный приз и личную победу Пугачевой. А главную премию на самом деле получила песня в исполнении голландской группы, и призом за нее была яхта. Но Рычкову и Дербеневу яхта не обломилась, уплыла в Амстердам.
Алле, как представителю авторов (их в Польшу не выпустили), вручили "Янтарного соловья", которым они были награждены, и конверт с двадцатью тысячами злотых. И тут Пугачеву в очередной раз "занесло". Получив чужой приз, она прямо на сцене вдруг брякнула: "Деньги я передаю детям-инвалидам Польши". Я ее спрашивал впоследствии: "Что это на тебя нашло?" Она ответила, что весь город был обклеен афишами "Помогите детям" и ей почему-то пришло в голову этим детям помочь. Возможно, был другой вариант - желая понравиться польской публике, Алла просто решила сделать красивый жест.
Вернувшись домой, она стала раздавать интервью о своей победе. Но тут взбунтовался Дербенев, затаивший обиду еще после "Зеркала души". Он написал письмо председателю Гостелерадио Сергею Лапину. Алла ведь ездила в Сопот не сама по себе - она представляла советское телевидение.
В Ленином письме сквозила обида. И на то, что его не выпустили в Польшу, и на то, что без спросу распорядились его деньгами. "Я не понимаю, - писал Дербенев в своем письме, - почему денежный приз, полагавшийся мне и композитору Борису Рычкову, исполнительница нашей песни передала польским детям? Лично у меня в Польше детей нет. Прошу вернуть причитающееся вознаграждение". Требование было абсолютно справедливым.
После этого нам звонят из Гостелерадио: такая вот неприятная история. "Поезжай, Сашечка, - просит Пугачева, - разберись".
Для начала я отправился к Дербеневу, не подозревая о глубине его обиды. И Леня мне говорит:
- Саш, ну, ты только представь - тебе на международном кинофестивале присуждают приз за лучшую режиссуру. И вдруг на сцене появляется артист из твоего фильма, забирает его и отдает в фонд детей Африки. Что бы ты сказал?
- Леня, ты прав, - отвечаю я. - Я тебе все компенсирую. Переведу злотые в доллары, доллары в рубли, естественно, по спекулятивному курсу, и отдам. А ты напишешь расписку, что не имеешь претензий.
Он согласился. Я отдал деньги, получил расписку и поехал на телевидение сообщить, что все уладил. Но там говорят:
- Минуточку. Все не так просто. По советским законам любая валюта, полученная за рубежом, сдается в посольство страны пребывания. А кто не сдал, должен был возместить государству в десятикратном размере. (Вот вам еще одна примета того времени).
Действительно, советский человек за границей не имел права зарабатывать. Он мог распоряжаться только своими нищенскими суточными. А все доходы обязан был сдавать. Доходило до курьезов.
Знаменитая балерина Ирина Колпакова рассказывала мне, как однажды специально для нее в Венской опере великий балетмейстер Морис Бежар поставил балет, дирижировал которым Герберт фон Караян. Но когда, приехав в Австрию, она узнала, сколько стоит люкс в роскошном отеле, который забронировал ей театр, то была вынуждена обращаться в Москву через советское посольство. Потому что стоимость номера в десятки раз превышала норму, положенную для проживания советскому человеку. А жить в другом, более дешевом, звезде такого уровня было просто неприлично…
Я попытался сопротивляться:
- Но Алла совершила благородный поступок. Отдала деньги детям наших братьев по соцлагерю - поляков.
- Давайте без демагогии, - ответили мне. - Будете сдавать валюту или нам в прокуратуру обращаться?
- Неужели вам нужен международный скандал? - не сдавался я. - Что скажут поляки, когда узнают, что Пугачеву преследуют за помощь их детям? Вам это надо?
Бился я напрасно. Пришлось, таки, компенсировать валюту в десятикратном размере. Но значительно более серьезной потерей был окончательный разрыв творческих отношений с Дербеневым. Он перестал писать для Аллы песни.
Интересным следствием "первой сопотской эпопеи" (называю ее "первой", потому что была еще "вторая", о ней - отдельно) было личное знакомство с руководителем советского телевидения Сергеем Георгиевичем Лапиным. Он пригласил Аллу к себе, чтобы поздравить с победой. Мы поехали вместе и оказались в его кабинете на Пятницкой.