Джиллер слегка нахмурилась во сне. Затем вздохнула и облизала губы.
Джон с силой вцепился в плечо Роуэна.
- Когда? - начал было Роуэн.
- Скоро. - Голос Хранительницы звучал сухо и приглушенно, словно шелест увядших листьев. - Смертный Сон вступает в силу лишь через два часа после того, как человек проглотит яд. Отступает он тоже не в одно мгновение, но мы не можем ждать. Я не в силах. Кристалл угасает. Мой час совсем близок. Выйди на свет.
- Избрание… - вспомнил Роуэн, с трудом поднимаясь на ноги.
Хранительница подняла голову. За спиной у нее стояли Угрюм, Ясинка и Морелюб, но не они были ей нужны. Огромные бледные глаза Хранительницы - потускневшие, как и сам Кристалл, - искали в темноте Роуэна.
- Выйди на свет, Оракул из Рина, - повторила она.
Роуэн подчинился.
Хранительница посмотрела ему в глаза.
- Пламя зажглось в чаше над пещерой - время, отпущенное на избрание, истекло, - объявила она.
От удивления Роуэн раскрыл рот. Он бросил взгляд на неподвижно стоящих кандидатов. Они тоже выглядели ошеломленными.
- Хранитель, я ведь еще и не начинал, - запинаясь, проговорил Роуэн. - Нужны испытания…
- Ваши поиски и были испытанием, - сказала Хранительница.
Роуэн воззрился на нее в недоумении. Она устало прикрыла глаза:
- Старинные испытания больше не годятся. Кандидатов на них попросту натаскивают. К тому же кандидаты изучают жителей Рина и поэтому знают, как понравиться определенному Оракулу. И еще кандидатов изолируют от сверстников, да и от самой жизни. Это неподходящий способ избирать предводителя водяных людей. Мне стало ясно, что это ошибочный путь, когда я осознала, что сама могу лишь охранять Кристалл, а на большее не способна. Я не в силах управлять водяным народом и тем более изменить его жизнь.
- Ты… - только и сумел выговорить Роуэн.
Вне себя от гнева, он оглянулся на Джиллер и Джона, который внимательно слушал Хранительницу. Внезапно Роуэн понял, в чем дело.
- Так это ты!.. - закричал он. - Это ты все задумала! Ты отравила маму!
- Как ты смеешь меня обвинять… - с угрозой в голосе произнесла Хранительница.
Но Роуэна было уже не остановить.
- Да, я тебя обвиняю! - кричал он. - Ты только что проговорилась, что яд вступает в силу лишь через два часа. Значит, маме дали яд, как только она пришла в пещеру. До того, как она познакомилась с кандидатами и отправилась на остров. - Роуэн поднял забинтованную руку и указал на Хранительницу. - Это сделала ты! Ты придумала все это! Ты обманула меня и кандидатов, и ты посмела рисковать маминой жизнью! Просто для того, чтобы устроить испытания, к которым никто не смог бы подготовиться заранее!
Хранительница открыла глаза, и на мгновение Кристалл засиял прежним зеленым светом.
- Избрание призвано выявить истину, - заявила она. - Кристалл дарует силу, мудрость и опыт. Но от Хранителя требуются проницательность и хитроумие. Хранитель должен не только уметь решать старые задачи, но и быть способным справляться с новыми. Водяной народ сможет существовать дальше, лишь если его предводитель будет изменчивым, словно Море, и отважится ходить непроторенными путями.
- Но ты чуть не погубила мою маму, - жалобно проговорил Роуэн.
- Одна жизнь ничего не стоит.
- Ты рисковала слишком многим.
- Думаю, не слишком. Я верю Кристаллу, а он сказал мне, что все будет хорошо. Что ты со всем справишься и вовремя вернешься назад. Я должна была разорвать цепи, сковывающие нас. И единственно возможный способ заключался в том, чтобы использовать тебя. Ведь ты один не похож на остальных жителей Рина.
"Они собирали сведения о тебе с тех пор, как ты появился на свет…"
Роуэн смотрел на нее во все глаза. И как это он раньше не сообразил, что уж если кандидаты хорошо осведомлены о его жизни и склонностях, то тем более об этом должна знать сама Хранительница.
- Время, отпущенное на избрание, истекло, - монотонно повторила она. - Назови имя.
Роуэн взглянул на троих кандидатов, стоявших за креслом Хранительницы.
Ясинка, Морелюб и Угрюм. Все они вызывали уважение. Они не бросили его на съедение Великому Змею. И теперь Роуэн знал, что ни один из них не заслуживает его подозрений.
Морелюб по-настоящему храбрый и сильный. Он любит жизнь, совсем как Джон. Именно за это род фисков и выбрал его кандидатом. Морелюб не похож на остальных водяных людей, но его сородичи решили, что он должен понравиться Оракулу.
Ясинка по-настоящему честная и прямолинейная. Совсем как Джиллер. Род умбров выбрал ее именно за это. Она не похожа на остальных водяных людей, но ее сородичи решили, что она должна понравиться Оракулу.
И наконец, Угрюм. Он по-настоящему умный и дельный. Его интересует, почему мир устроен так, а не иначе, и он смотрел в лицо смерти. Совсем как сам Роуэн. Род панделлисов выбрал его именно за это. Угрюм не похож на остальных водяных людей, но его сородичи решили, что он должен понравиться Оракулу.
Все трое помогли Роуэну разгадать стихи Орина и изготовить противоядие. Каждый по-своему. Но кто же из них оказался самым хитроумным и проницательным? Кто не боится ходить непроторенными путями? Ведь именно это требуется от предводителя водяного народа.
- Назови имя, - слабым голосом повторила Хранительница. - Ты… должен… сказать. Говори.
Кристалл вспыхнул с новой силой.
С лестницы послышались торопливые шаги, и через водную пелену в пещеру влетел Жемчужник.
- Паруса! - с трудом переводя дыхание, выкрикнул он. - Паруса на горизонте! Им нет числа. И они приближаются. Это зибаки!
21. Избрание
- Почему они приплыли сейчас? - воскликнула Ясинка, - Это же нелогично! Они наверняка видели пламя, возвещающее о конце избрания. Им надо было приплыть раньше, когда Кристалл ослабел и начал меркнуть, а испытание еще не состоялось.
- Говорят, они стали хитроумнее, чем были прежде. Может быть, у них есть какой-то непонятный нам замысел, - мрачно предположил Морелюб. - Или они надеются одолеть нас, прежде чем новый Хранитель соединится с Кристаллом.
- Роуэн! - закричал Жемчужник. - Назови имя! Кристалл угасает!
В тот же миг Роуэн услышал возглас за спиной и обернулся. Силач Джон склонился над Джиллер, а она открыла глаза и, улыбаясь, смотрела на него.
- Я уснула, - проговорила она, - и знаешь, Джон, мне снились такие чудесные сны. - Тут она слегка нахмурилась. - Но где я? И где Роуэн?
Волна радости наполнила сердце Роуэна. Но лишь на миг.
"Мама жива! Она проснулась, и ей хорошо. Но зибаки совсем близко. Надо действовать. Надо назвать имя нового Хранителя. Иначе Кристалл погаснет, и тогда все пропало".
Он повернулся к кандидатам.
- Хранительница сказала, что я должен выбрать самого хитроумного и сообразительного из вас, того, кто не боится ходить непроторенными путями, - поспешно проговорил он. - Она сказала, что Кристалл дарует ему все остальное. - Роуэн посмотрел в горящие глаза Ясинки. - Ты… ты очень хорошая, и ты всегда будешь делать то, что, по-твоему, правильно, - запинаясь, продолжил он, - но твой ум не открыт для нового. Ты слишком привязана к правилам и традициям. Поэтому, хотя я тебя уважаю, выбрать тебя я не могу.
Лицо Ясинки не дрогнуло, но она склонила голову.
Роуэн повернулся к Морелюбу:
- Ты храбрый и сильный, и ты не боишься нового. Но ты часто действуешь слишком поспешно и неосмотрительно, не так, как пристало Хранителю. Я надеюсь, что мы останемся друзьями, но выбрать тебя я не могу.
Морелюб тоже склонил голову. Однако Роуэн успел заметить в его взгляде что-то похожее на облегчение. На мгновение он удивился, но сейчас ему было не до того: главное - завершить избрание.
Он подошел к Угрюму и положил руку ему на плечо. Они посмотрели друг другу в глаза. Долго и испытующе.
"Только бы я не ошибся", - мысленно взмолился Роуэн.
- Ты должен произнести слова, - мягко напомнил Жемчужник.
Роуэн сглотнул:
- Оракул завершил избрание.
Внезапно он почувствовал, как плечо Угрюма напряглось под его рукой.
- Пусть остальные отсюда уйдут.
Угрюм будто одеревенел, и его взгляд сделался бессмысленным.
Обычно невозмутимый Жемчужник, на сей раз с трудом скрывая возбуждение, провел Ясинку и Морелюба сквозь водяную завесу и вернулся назад.
Кристалл слабо замерцал. Раз, другой, третий. Хранительница пошевелилась.
- Двери заперты, и они не откроются до тех пор, пока того не пожелает новый Хранитель, - еле слышно промолвила она. - Надо спешить. Скоро взойдет солнце.
- Угрюм из рода панделлисов, подойди к Кристаллу, - быстро проговорил Жемчужник.
Угрюм будто во сне двинулся к креслу Хранительницы. Он неуклюже протянул руку к слабому сиянию. Роуэн с удивлением посмотрел на пустые глаза водяного человека.
"Глаза того, кто увидел Великого Змея и остался в живых".
"Все правильно, - уверил себя Роуэн. - Я не ошибся. У Угрюма есть все необходимое, чтобы быть достойным Хранителем. Он предназначен для решения этой задачи. Как и Орин, он видел Великого Змея. И после этого он изменился".
Но что-то было не так. Роуэн чувствовал это.
Тем временем рука Угрюма в нерешительности зависла над Кристаллом.
- Соединись с Кристаллом и со мной, - тихо проговорила Хранительница.
"Я тоже видел Великого Змея, - внезапно сообразил Роуэн. - Как и Ясинка, и Морелюб. Но мы-то не изменились. Почему же это произошло с Угрюмом? Что случилось с ним ровно год назад?
"Я не помню этой ночи… Я сильно изменился. Как будто что-то исчезло… или, наоборот, появилось. Не знаю, что именно".
Что случилось с Угрюмом в Море в ту долгую ночь под светом полной луны? Под светом полной луны…"
- Стой! - Роуэн перехватил руку Угрюма.
Эхо подхватило его возглас и пронзительно разнесло по пещере. Джон и Джиллер вопросительно посмотрели на Роуэна, а Жемчужник вцепился в спинку кресла Хранительницы.
Угрюм медленно повернулся. Он незряче посмотрел сначала на Роуэна, затем на собственную руку, зажатую в его руке.
- Угрюм, ты не мог увидеть Водяного Змея ровно год назад, - с трудом выговорил Роуэн.
- Роуэн, сейчас не до того! - вскричал Жемчужник. - Ради Орина, неужели ты сам не понимаешь?! Хранитель вот-вот умрет. Надо скорее закончить избрание! Зибаки…
Угрюм открыл рот.
- Оракул завершил избрание, - тусклым голосом произнес он. - Пусть остальные кандидаты оставят Хранителя.
У Роуэна мороз пробежал по коже, но он не выпустил руку Угрюма.
- В этом месяце в полнолуние Великий Змей откладывает на острове яйца. Теперь мы точно знаем об этом. Угрюм, ты не мог повстречать его в Море!
- Роуэн! - не выдержала Джиллер. - Отпусти его!
На середину пещеры бросился Силач Джон.
- Роуэн, отпусти его руку, - умоляюще сказал он. - Сейчас это не важно. После он все тебе объяснит.
Но Роуэн понимал, что этот вопрос не терпит отлагательства.
- Ответь мне, Угрюм! - взмолился он. - Что с тобой случилось? Расскажи, что произошло той ночью. Из-за чего ты так изменился? Это был не Великий Змей.
- Великий Змей вынырнул из морской пучины, - пробубнил Угрюм. - Он возвышался надо мной. Глаза его были золотистого цвета, и в них скрывалась древняя тайна.
Роуэн слушал его с ужасом. Угрюм слово в слово повторял то, что говорил на острове. Тем же самым заунывным голосом, словно это был урок, выученный наизусть.
"Сам он верит в то, что говорит, - подумал Роуэн. - Он верит. Но ведь это неправда!"
- Чешуя пылала в лучах заходящего солнца. Он посмотрел на меня, и я понял, что сейчас умру.
- На самом деле ты видел что-то совсем другое! - не выдержал Роуэн. - Кто-то заставил тебя выучить эти слова! - Ужас ледяным обручем сковал сердце Роуэна. - Угрюм! - воскликнул он. - Кто повредил вашу лодку? Кто поджидал тебя в Море? Кто подобрал тебя и продержал всю ночь, а потом отпустил, оставив только ложные воспоминания о случившемся?
Но Роуэн уже и сам знал ответ. Испуганно взглянув на Жемчужника, он понял, что тот тоже догадался, в чем дело. Есть лишь одно объяснение: "Они становятся все хитроумнее…"
- Тебя подобрала зибакская лодка! - воскликнул Роуэн. - В ту ночь зибаки каким-то образом подчинили тебя своей воле. В глубине твоего ума они спрятали тайные приказания и прикрыли их ложными воспоминаниями о Великом Змее. Когда ты вернулся к водяным людям, все заметили, что ты изменился, но не догадались о подлинной причине. Да и как они могли догадаться, если даже ты об этом не подозреваешь.
- Это невозможно, - возразил Силач Джон. - Наставники мальчика должны были заподозрить неладное. Да и сама Хранительница.
- Нет! - не оборачиваясь, сказал Роуэн. - Год назад Кристалл уже ослабел. Никто и не мог ничего заподозрить, потому что тайные приказы должны были выйти на поверхность ума Угрюма, лишь когда будут произнесены определенные слова. - Он пристально посмотрел в ничего не выражающие глаза Угрюма. - Я только что их произнес, верно? Их всегда произносят при избрании: "Оракул завершил избрание".
Угрюм задрожал и вытаращил глаза.
Роуэн ощутил приступ тошноты. Ужасно видеть, что знакомое лицо может измениться до такой степени!
- Я почувствовал, как это произошло, Угрюм. Тогда я не понял, в чем дело, но теперь догадался. В то мгновение ты утратил волю и стал рабом зибаков. Вот почему их корабли появились именно сейчас. Они увидели пламя, возвещающее о том, что избрание свершилось, и поняли, что их час наступил. Они ждут, когда ты подашь им знак, что Кристалл и вся Водяная страна в их власти.
Стон вырвался из груди Жемчужника. Закрыв руками лицо, посланник Хранителя медленно раскачивался из стороны в сторону.
- Жемчужник! - резко сказал Роуэн. - Не трать время попусту! Приведи обратно Морелюба и Ясинку. Живо!
Жемчужник покачал головой.
- Живо! - волнуясь, повторил Роуэн. - Неужели ты не понял? Он не может стать Хранителем! Он всех нас предаст!
- Берегись! - пронзительно закричала Джиллер.
Она первой заметила, что в свободной руке Угрюма блеснуло лезвие.
Джон рванулся вперед и перехватил кинжал, уже занесенный над сердцем Хранительницы. Затем он скрутил Угрюма. С бешеной силой тот сперва вырывался, но внезапно уступил и безвольно повис в руках Джона.
- Оракул завершил избрание, - монотонно проговорил он. - Если он выберет не Угрюма из рода панделлисов, Хранитель должен умереть. Кристалл должен умереть.
- Жемчужник! - закричал Роуэн. - Чего ты ждешь? Приведи…
- Двери заперты, - исполненным отчаяния голосом ответил Жемчужник. - Отомкнуть их может только Хранительница. Но ее уже не разбудишь. Ее уже не вернешь.
- Тогда ты, Жемчужник! - приказал Джон. - Ты сам должен соединиться с Кристаллом. Возможно, тебе этого не хочется. Но лучше уж ты, чем никто.
- Я не могу, - покачал головой Жемчужник. - Кристалл меня не знает. Я умру, как только прикоснусь к нему.
- Что же нам делать?! - в отчаянии воскликнул Роуэн. - Жемчужник, скажи, что нам делать?!
Жемчужник пристально посмотрел на него:
- У нас есть выход. Кроме Угрюма из рода панделлисов только один человек может прикоснуться к Кристаллу и остаться в живых. Только он может соединиться с ним и стать Хранителем водяного народа. И этот человек - ты.
22. Ужас
- Нет!
Эхо разнесло крик Роуэна по пещере. Он отскочил от Кристалла и умирающей Хранительницы.
"Я больше никогда не вернусь домой! Не увижу неба, и зеленых холмов, и Реки, и заснеженной вершины Горы… Свежий ароматный ветер не будет дуть мне в лицо, и я больше никогда не услышу веселого пения птиц! До конца своих дней я буду сидеть под землей, поглощенный великой тайной Кристалла…"
- Нет! - повторил Роуэн. - Ни за что!
- Ты должен, - ответил Жемчужник.
- Но я же не водяной человек! - вскричал Роуэн. - Я не могу…
- Сможешь, - настаивал Жемчужник. - Иначе мы все погибнем.
Он протянул руки к Джиллер.
- Скажи ему! - воскликнул он.
Роуэн резко обернулся к маме. Слезы струились по ее щекам.
- Ты должен, Роуэн. Это единственный выход, - прошептала она. - Меня Кристалл теперь уже не признает. Остался только ты…
- Быстрее! - прошипел Жемчужник. - Времени нет.
Роуэн посмотрел на Силача Джона, который все еще держал Угрюма. Глаза садовника были исполнены боли, но он печально кивнул.
Больше Роуэну надеяться было не на кого, и в душе он понимал, что выбора у него нет. Он спасет всех, кого любит, только если отречется от них. Если же он не сможет этого сделать, тогда они все погибнут.
Он расправил плечи и шагнул к Хранительнице. Кристалл, словно темный камень, лежал у нее на коленях. Лишь в самой его сердцевине теплилась тусклая зеленоватая искорка.
Роуэн положил свои ладони на руки Хранительницы. Она открыла глаза.
- Ты? - еле слышно проговорила Хранительница. - Почему?
- Больше некому, - мягко ответил Роуэн и услышал, как всхлипнула Джиллер.
Хранительница снова прикрыла глаза. Она была уже там, где ничему не удивляются и ни о чем не спрашивают. Но губы ее зашевелились. Роуэн склонился к ней и с трудом разобрал слова:
- Я говорю… но мне не верят. Ничто не устоит перед мощью Кристалла. Ощути… и… осознай.
И Роуэн стал падать - медленно-медленно, кружась в водовороте времени и воспоминаний. Пещера осталась далеко позади. Умолк мамин голос. И Роуэн почувствовал, что исчезает. Он отдавал себя во власть силы, но не с грустью, а преисполненный безбрежной радости.
Он погружался все глубже и глубже, становясь частью чего-то неизмеримо большего, чем он сам. Необъятного, как Море, и древнего, словно само время.
Ничто не могло устоять перед этой силой. Ни любовь к семье и сородичам. Ни обещания или наказы. Все уносилось прочь. Да и сам он: его привычки, страхи, надежды, ошибки - то, что привязывало его к жизни, - все ускользало от него. Он попытался воспротивиться, стремясь удержать, не отпустить…
Ощути… и… осознай.
Была ли это Хранительница? Или голос прозвучал в его памяти?
Руки под его ладонями зашевелились.
Ничто не устоит перед мощью Кристалла…
И тут Роуэн понял. Наконец-то он осознал.
"Помоги мне, Хранитель, - мысленно взмолился он. - Помоги сделать то, что я должен".
Он почувствовал волну силы, отнял одну руку от Кристалла и подался назад, пытаясь дотянуться до неподвижно застывшего Угрюма.
Откуда-то издалека раздался крик матери:
- Роуэн!
Но он знал, что делает. Он схватил Угрюма за руку и оттащил его от Силача Джона. И тут же ощутил, как целительная сила, словно впадающая в море река, сквозь него несется в Угрюма.
Затем он потянул Угрюма вперед, положил его маленькие перепончатые руки поверх рук Хранительницы, а сам резко отпрянул от Кристалла.
Нестерпимый удар обрушился на Роуэна. Он отшатнулся от кресла и рухнул на колени. Боль одиночества пронзила его сердце. Слезы застилали взор.
Затем он услышал вопли, эхом разносимые по пещере.
- Что ты наделал? - надрывался Жемчужник.
- Роуэн! Роуэн! - взывала Джиллер.