Глава VI Лев Рохлин, или Открой, стучится Сталин!
1
С генералом Рохлиным я раньше не был знаком. Знал из прессы, что это успешный и авторитетный командир Восьмого гвардейского корпуса, лучше других проявивший себя в Чеченской войне. Ельцин награждал его золотой звездой Героя, но он отказался: за гражданскую бойню стыдно получать ордена.
Интеллектуальные инвалиды от власти всегда подсовывали себе под мышки костыли из ярких личностей. Вот и Виктор Черномырдин, "паровоз" блока "Наш дом - Россия" (НДР), включил Льва Яковлевича в 95–м на парламентских выборах в тройку лидеров федерального списка. У самого "паровоза" пару не было отродясь, и генералу пришлось тащить на себе в Госдуму весь состав с порожняком. Кое–как доволок.
Когда мы с Рохлиным сдружились, я узнал, что он тоже родом из Казахстана: только не с Восточного, а Западного - с Аральска. По журналистским делам мне не раз приходилось бывать в том краю. Более безотрадного места я не видел. Пески, такары, солончаки. Летом за 40 градусов жары, а зимой под 40 - мороза - и непрестанные пыльные бури. Мелкий и соленый песок забивает рот, уши, глаза. Даже выносливые казахи стараются не селиться на берегах пустынного моря.
Какой бедой занесло сюда после войны еврея, отца Льва Яковлевича, генерал сам не знал. Только все–таки появился, подарил русской женщине Ксении Гончаровой двоих детей, потом заделал на прощание сына и тут же исчез навсегда. Мы еще пошутили на сей счет с генералом: есть на Арале местечко Барса-Кельмес, что в переводе с казахского: "пойдешь - не вернешься". Там якобы издавна хозяйничают НЛО. Не иначе, это придумали неверные мужики.
К чести Льва Яковлевича, он не отказался ни от фамилии, ни от принадлежности к отцовскому племени, что иногда пытались использовать его недруги–шовинисты. А он был начисто лишен каких–либо национальных предрассудков, осуждал деление человечества по расовым признакам, чем покорял нормальных людей.
Познакомились мы с генералом летом 97–го года. Я давно ушел из власти и создавал независимую телекомпанию ТВ-3, испытывая на себе чиновничьи ухищрения в выколачивании подачек. Однажды зазвонил телефон.
- Михаил Никифорович? - спросил голос. - Это Рохлин Лев Яковлевич, председатель комитета Госдумы. Отношусь к вам с глубоким почтением и хочу встретиться. К вечеру он подъехал в мой офис в Доме на Набережной, с небольшой кожаной папкой. У него было усталое озабоченное лицо, а во взгляде чувствовалось добросердечие. Спросил, почему я ушел из политики, и, выслушав, сказал: а вот его угораздило в нее влезть, теперь столько узнал потайного - душа за Россию болит. Высокие слова у Льва Яковлевича не звучали напыщенно.
Он был откровенен, мне показалось, до дна. И верил, что я этой откровенностью не воспользуюсь в дурных целях. Очевидно, получил гарантии от кого–то из наших общих знакомых.
Генерал не собирался в политику: военный должен заниматься своим делом. Но премьер Черномырдин, возглавивший НДР, уламывал: надо подпереть крепким плечом партию власти. Конечно же, в интересах России - своих интересов Виктор Степанович никогда не держал даже в мыслях. Премьер сказал, что это не за так: они с Ельциным сделают для Рохлина все, что тот захочет. Возможно, подразумевались вилла на деньги "Газпрома", машины, квартиры. А генерал попросил помочь в перевооружении своего гвардейского корпуса и обеспечить его офицеров жильем. К тому же, ни нормальных бань у солдат, ни столовых.
Это мелочи для правительства, сказал ему премьер–вербовщик. Все будет сделано, как только закончатся выборы. Пусть Рохлин находится постоянно на связи и контролирует выполнение.
Выборы прошли, и сколько ни пытался победивший Лев Яковлевич пробиться на прием к Черномырдину - все впустую. По телефону его с премьером тоже не соединяли. О своих обещаниях Виктор Степанович тут же забыл. Ему было все равно, кому крутить шарики - пенсионерам, шахтерам или товарищу по предвыборному блоку. Во вранье он не уступал даже маэстро Ельцину.
Ну обманули так обманули - генерал уж ни на что не надеялся. А встречи с премьером добивался как председатель парламентского комитета по обороне. У Льва Яковлевича накопилось к Черномырдину много вопросов. И не только к нему.
Ельцин с Грачевым до зубов вооружили бородачей Дудаева и бросили против них молоденьких необученных русских ребят без нормальной огневой поддержки. (Помните, как грачевские штурмовики бомбили в Грозном здание банка, скрывая чьи–то следы, а не оборонительные рубежи сепаратистов.) Полноценную артподготовку проводить было нечем - каждый снаряд на счету, как у Красной Армии в 41–м году. Проблемы с патронами, с транспортом для переброски боеприпасов и подкреплений.
За два дня (с 31–го декабря по 1 января 95–го) в бездарной грозненской операции погибло полторы тысячи наших солдат и офицеров, ранения получили две с половиной тысячи. В Афганистане, где воевал Лев Яковлевич, даже за год таких потерь не несли. Ребята генерала брали дворец Дудаева тоже "на пупке", но хитростью, вопреки дуроломным приказам из Москвы - потому и убитых были единицы.
Рохлин думал тогда, что наша Армия еще с горбаческой поры окончательно обнищала, если русскому солдату вместо патронов в бою приходилось использовать саперную лопату и штык. Но в Госдуме, затребовав у Минобороны документы и получив их, он сделал для себя безрадостное открытие.
Бородатые ваххабиты были вооружены для ближнего боя новейшими огнеметами "Шмель", ПТУРами, "подствольниками ", а наши пацаны с цыплячьими шеями экономили каждый патрон. И в то время, когда они истекали кровью, не дождавшись подмоги (поддатый Грачев сказал за рюмкой коньяка поддатому Ельцину: "Мальчики умирали с улыбкой на устах"), со складов войсковой части 30184 в Моздоке отправляли самолетами Ил-76 и Ан-12 (68 рейсов!) 1300 тонн боеприпасов.
Из Генштаба Рохлину отписали, что эта секретная операция проводилась с ведома Президента РФ и "во исполнение решения Правительства Российской Федерации". По указаниям свыше Минобороны переправил в Армению также 50 новых танков Т-72, только что прибывших из Омска, 36 гаубиц Д-30, 18 гаубиц Д-20, 18 гаубиц Д-1, 18 систем залпового огня "Град", 40 зенитных ракетных комплексов "Игла", 200 ракет к ним, 12 600 артиллерийских снарядов и многое другое.
Передача вооружений Россией Армении - по версии властей, безвозмездная - проходила тайно, без заключения межгосударственных договоров, а командовала всем коммерческая фирма "РРР", близкая к окружению Ельцина. Как это повлияло на масштабы гибели русских солдат в Чеченской войне, точно не посчитать. А вот финансовые потери страны генерал определил - более миллиарда долларов. Эти деньги достались околокремлевской мафии. На них, сказал мне Лев Яковлевич, можно было построить 30 тысяч квартир для военнослужащих.
На закрытом заседании Госдумы он озвучил эту информацию. Из Минобороны, из других закрытых ведомств к нему потянулись честные люди с новыми разоблачительными документами (некоторые данные он позднее передал мне - часть из них я использовал в предыдущей главе). Генерал занялся расследованием урановой сделки Гор - Черномырдин и тайного вывоза в США золота, редкоземельных материалов, другого стратегического сырья. Оказалось, многие хранители дворцовых секретов, ошарашенные размахами грабежа народа, собирали по–тихому компру на "беспредельщика" Ельцина и ждали появления не болтуна–хитрована, а волевой порядочной личности, чтобы слить ей накопленное.
Рохлин еще рассчитывал на мужской разговор с президентом, долго добивался с ним встречи. А кто он такой - ни олигарх с чемоданом "откатов", ни посланец начальствующего Бнай Брита, ни даже поп–звезда на прокат, чтобы тратить на него время. Разговаривать с ним не собирались. Наоборот, генерала начали прижимать и травить в подневольной прессе. Он распространил обращение к Ельцину: "Вы обманули народ… Вы сдали свою армию…" В Кремле напряглись: это говорил не безвредный пушистый Зюганов, а боевой авторитетный в стране генерал. За Ельциным стояли трусливые олигархи, готовые слинять за рубеж при первых раскатах выстрелов, и чинуши из Минобороны с большими карманами, набитыми "зеленью", за Рохлиным - патриоты и все те, кто научился не бояться смерти в чеченской "зеленке".
Зачем Лев Яковлевич пришел ко мне? Он поездил по регионам, побывал во многих гарнизонах: люди уже созрели для решительных действий, только ждали своего закоперщика. Безграничная наглость Семьи, бесстыдство и жадность ее прихлебателей, растущие селевые потоки коррупции и бесправия достали народ. Рохлин задумал создать протестное "Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки" (ДПА) - искал сподвижников среди известных политиков–государственников. В его кожаной папке лежали черновые наброски Декларации ДПА, воззваний, уставных документов. Он хотел, чтобы я вчитался в них повнимательнее и привел в надлежащий вид. И еще он хотел, чтобы я стал членом ДПА.
Прямота Льва Яковлевича мне понравилась - не терплю криводушия в людях. Откровенность за откровенность: к тому времени я тоже окончательно понял, что продолжение ельцинского правления - катастрофа для страны. Но выковырнуть Бориса Николаевича из трона какими–то процедурными рычагами не получится. Во–первых, все рычаги Ельцин с олигархатом прибрали к своим рукам, а во–вторых, он плевал и всегда будет плевать на Конституцию: чуть что не так - разогнать, травануть газом. Расстрелять!
Рохлину я сказал:
- Я офицер запаса, командир артиллерийской батареи, но официально вступать в ДПА не намерен. Это нецелесообразно, это может повредить делу. Потому что многие помнят меня как человека из команды Ельцина и начнут подозревать ДПА в связях с Кремлем. Они же не знают наших отношений с президентом. Но я за ДПА и буду помогать вам всем, чем смогу. Я к вашим услугам! Он оставил документы, над которыми мне пришлось основательно поработать. Потом мы встречались еще, еще и еще - думаю, ФСБ вело подсчет нашим постоянным контактам в течение нескольких месяцев. Он приводил ко мне для обсуждения перспектив ДПА ученых, полковников, генералов - в Госдуме за Львом Яковлевичем и его гостями уже присматривали вовсю.
Самым доверенным человеком у Рохлина был зять Сергей Виленович Абакумов - умница - успешный бизнесмен. Все свои деньги он вкладывал в дело тестя. (После убийства генерала его строительный бизнес разорили и не давали вздохнуть).
Втроем мы прикидывали разные варианты. Готов ли Рохлин использовать ДПА как трамплин для избрания в президенты России - сторонников у него набралось бы достаточно? Страна нуждалась в своем Де Голле. "Ни при каких обстоятельствах, ради такого не стоило разводить бодягу с Движением" - это была твердая позиция генерала. (Да и кто бы дал ему возможность хотя бы зарегистрироваться кандидатом!). После убийства Льва Яковлевича борзописцы от олигархата врали обществу: он задумывал военный мятеж, чтобы самому занять кремлевский трон и стать диктатором. Говорю как на духу: это совсем не так. Рохлин вообще не помышлял о политической карьере (прикипел к армии) и деспотическими замашками не отличался - диктаторы не берегут так жизнь своих солдат, как это делал генерал на Чеченской войне.
Хотя именно такой человек, как Рохлин, лучше других подходил к роли диктатора, конечно, в хорошем понимании этого слова, к роли объединителя и спасителя нации. Он прошел все войны, нанюхался горькой правды в окопах, поднимал ребят и ходил вместе с ними в атаку под пулями. Как ел в молодости щи из солдатского котелка, так и в звании генерал–лейтенанта, в должностях комкора и председателя думского комитета не нажил себе никаких капиталов. Альтруист, готовый лечь костьми за интересы народа. И люди были готовы идти за ним. Как раз такие диктаторы выводили свои страны из разрухи в процветающие державы - через мобилизацию нации, через индустриализацию, через беспощадное отношение к воровству и коррупции.
Да, он горел желанием и ставил своей целью отстранить Семью от власти, чтобы предотвратить окончательное крушение России. Отстранить, принять участие в формировании Комитета Национального Спасения (КНС) - и отойти в сторону. А уже КНС должен был по Конституции провести демократические выборы президента, за которыми вчерашние хозяева страны - нувориши с шакальей завистью следили бы из тюрем или из зарубежного далека. Чубайсам с чубайсятами, наверно, страшно подумать, что ельцинский помазанник на царство мог пролететь мимо трона, как продовольственные деньги над Петербургом, доверенные Путину для спасения горожан в 91–м.
Рохлин согласился, что члены ДПА должны располагаться на двух уровнях. На первом - это открытое политическое движение, где собраны офицеры запаса, родители солдат срочной службы, казачество, интеллигенция, рабочие, шахтеры, моряки… Они участвуют в демонстрациях и других уличных акциях, не опасаясь "топтунов". А на втором, как бы подпольном уровне - это тайная группа верных соратников из действующих генералов Минобороны, МВД, ФСБ и действующих командиров войсковых подразделений. Им нельзя засвечиваться на публике, чтобы сразу не угодить под ельцинский нож. Они должны контактировать только с лидером ДПА и готовить к общей операции свои участки.
К моему удивлению, среди действующих генералов и командиров войсковых частей нашлось немало решительных патриотов, готовых постоять за страну. Они поверили в искренность и способности Рохлина. ("Топтуны" президента работали спустя рукава, не обеспечивали хозяина Кремля точной информацией. После убийства Льва Яковлевича перепуганный Ельцин был вынужден провести массовую чистку командного состава "по площадям": под нож попали причастные и непричастные.)
Семью ненавидели - что естественно! - те, у кого высасывал кровь этот спрут. Но даже некоторые попутчики Кремля не прочь были помочь генералу положить конец затянувшемуся "царству троглодита". С одним знакомым банкиром я договорился о выделении для нужд ДПА крупной суммы. Поехали с Рохлиным в банк.
- Лев Яковлевич, - сказал я ему по дороге, - не раскрывайте полностью карты. Черт знает этих банкиров, вдруг в Кремль настучит. Скажите, что деньги нужны на газеты, боевые листки - на пропаганду идей ДПА. Кофе, французский коньяк, полутемная комната, обнюханная секьюрити, - все по западному стандарту. И приветливый хозяин, российский Ротшильд, без всякой фанаберии, с интересом взиравший на мятежного генерала. Рохлин изложил ему версию с пропагандой идей, которую мы обговорили в машине.
- Что вы мне голову морочите - боевые листки, газеты, - завелся банкир. - Не для этого генералы объединяются. Семья всех подняла против себя - какие еще призывы нужны? Я коммунистам устал давать деньги на их пропаганду - а толку? Где действия? Вы мне прямо скажите, сколько вам надо средств на гранатометы, на снайперские винтовки, на автоматы, на взрывчатку, чтобы поднять до неба кортеж. Я дам.
- Мы не террористы, - сказал ему Рохлин, - у нас легальная зарегистрированная организация. Мы пользуемся другими методами. Они стали обсуждать детали финансовой помощи. Я их оставил, чтобы не мешать.
Что за манера у новых русских: чуть что, так сразу - взрывчатка. У генерала не было этих мыслей. Он опирался на признанное ООН право любого народа восставать против тиранической системы. Если хунта, узурпировавшая власть, перекрыла все демократические пути к смене режима, у нации не остается иного выбора, кроме как массовыми выступлениями, акциями неповиновения, всеобщими стачками прогнать поработителей.
Через дарительные ельцинские указы, через залоговые аукционы, через финансовые аферы олигархи рассовывали по карманам все, что еще не было разворовано. А рабочий люд, в том числе военнослужащие, месяцами сидел без зарплаты.. Страна кипела. 23 февраля 98–го ДПА вывело на Лубянскую площадь больше двухсот тысяч человек. Рохлин сказал с трибуны, что Ельцина больше нельзя оставлять у власти. Кремль не решился посылать омоновцев разгонять митингующих. Но к следующему разу дубинки готовились (и Рохлин эту информацию имел).
А в следующий раз - в конце лета - генерал с командой намеревались вывести на улицы еще больше людей - приезжие шахтеры должны были занять места на Горбатом мосту и вокруг Белого дома. Требование: отставка президента и правительства.
И как только омоновцы с дубинками начинали выдвигаться на позиции для атаки, в Москву вводились войсковые части. Министр обороны с другими ельцинистами отсекались от управления, командующие округов симпатизировали замыслам ДПА. А войска вводились для защиты народа от произвола властей и беспредела ментов. Читатель может легко представить себе поведение наших доблестных омоновцев в такой ситуации, привыкших охаживать дубинками только безоружных людей. Руки вверх и возгласы: "Мы больше не будем, мы вместе с народом!" - вот их предсказуемая реакция.
По понятным причинам, я не любопытствовал сокровенными планами генерала: знал только то, чем он считал возможным делиться со мной. У них в армейской группе прошли дискуссии, какими должны быть конкретные действия. Ельцина решено было блокировать на даче - вырубить связь, электроэнергию, забить помехами сотовые телефоны, обесточить ядерный чемоданчик - и принудить уйти добровольно в отставку, передав по Конституции полномочия премьеру.
А уже премьер с согласия спикеров верхней и нижней палат парламента, и выполняя волю народа, поручал ДПА совместно с другими политическими движениями сформировать временно, до новых выборов, Комитет Национального Спасения, а сам уходил в отставку. Армия не с ними, народ не с ними, на Абрамовичей где сядешь, там и сползешь, обмазав власть в дерьме окончательно - другого выхода у них не было. ("Власть валялась на дороге".)
В процессе дискуссий вставал вопрос: а вдруг Ельцин попросит военной помощи у Запада и НАТО отправит ему на выручку десантные части. Президенту спровоцировать бои в столице России - раз плюнуть. Кто–то предложил: на первом же этапе операции предупредить Бориса Николаевича, что если натовцы засуетятся со спасительными мерами, по ельцинской даче наши военные летчики отбомбятся по полной программе. Ельцин любил бомбить свои города, обстреливать свой парламент, но превыше всего ставил личную безопасность и безопасность драгоценной семьи (к нему приходил во сне по ночам Ипатьевский дом в Свердловске).
После принятия отставки от Бориса Николаевича ему с домочадцами давали возможность отбыть за рубеж, в жаркие объятия кураторов (естественно, без сундуков). На всякий случай военные продумывали, как перекрыть взлетные полосы московских аэродромов и вокзалы. Баловни режима Шаймиевы и Рахимовы (как это было в 93–м) могли попытаться послать "царю Борису" подкрепление. Все охранные структуры олигархов предстояло разоружить, распустить. Их провокации должны были безжалостно пресекаться. Словом, обсасывались мельчайшие детали.
Рохлина пасли все плотнее и бесцеремоннее. Он приезжал ко мне в офис - один или с кем–то, и в колодце двора Дома на Набережной, напротив наших окон, сразу появлялись серенькие "Жигули". Однажды мы проверили топтунов. Я попросил ребят позвонить мне с неподконтрольного телефона. Они позвонили: