Мне Витька сказал. У него практика на морском буксире, и он пообещал боцману стырить на тарном дубовую доску. Не знаю зачем - для поручня какого или для рамы.
Петька огляделся и - цап - все-таки взял Машу под руку. А она сделала вид, что ничего не заметила.
- Пошел Витька на завод, - удивленным голосом продолжал Петька. Наверное, он ожидал получить по шее. - Видит, у Макарихина дома стоит мебельный фургон. Витька повертелся рядом: интересно же, кто вселяется. А Триантафилиди зазвал его в гости, помидор показал.
В общем, негордый дедулька. "Заходи, - говорит, - когда хочешь. Это хорошо, что ты в Сочи учишься. У меня там знакомые, может, прихватишь для них посылочку - овощей каких или фруктов. В Сочи же все дорогое, несчастные люди, без огорода живут. А я тебе заплачу за беспокойство". Интересно, сколько заплатит, - деловито закончил Петька. - Может, стоит иногда смотаться в Сочи специально для Триантафилиди?
Бизнесмен, - хмыкнула Маша. - Забыл, как тебе на бензоколонке навешали горячих? Тоже хотел заработать.
Там своя мафия, девятиклассники, - без зависти сказал Петька.
Триантафилиди не было дома. На калитке висел жирный от смазки новый замок. В Укрополе такого не водилось: дома запирали, а калитки - никогда.
Вот это друг молодежи! - изумился Петька и, не раздумывая, полез через забор.
Зря ты, - сказала Маша. - Видишь, человек не хочет, чтобы к нему лазили, замок повесил.
Но Петька уже спрыгнул во двор. Между редкими досками забора смешно просунулись его сложенные трубочкой губы и нос:
- Пойдем, хоть в окно глянем на помидор и вообще, как человек устроился.
И Маша сдалась:
- Ладно, только ты отвернись.
Она взяла край подола в зубы, чтобы руки были свободны, подтянулась и перелезла через забор еще быстрее, чем Петька.
Макарихин дом выглядел нежилым. Ни цветов, ни овощей в заросшем полынью огороде. По стенам змеился одичавший виноград с мутными мелкими ягодами. За грязными окнами слабо различалась комната со шкафом и горой узлов и чемоданов. В одном окне стекло треснуто, в соседнем и вовсе разбито. Триантафилиди заслонил его фанеркой.
Маше стало жутковато, хотя в детстве она бегала играть в Макарихин дом - разумеется, когда там не жили. Дом часто давали каким-нибудь нужным для города приезжим: то молодой учительнице, то милиционеру. Но долго ни один жилец не выдерживал и просил хоть самую маленькую комнатку, лишь бы подальше от вонючего завода.
- Пойдем отсюда, - поежилась Маша, - Не хочу я ни помидора, ничего. А то еще Триантафилиди вернется и подумает, что мы воры.
Петька толкнул фанерку в окне, и она упала.
- Не подумает. Сейчас увидим, что за помидор! - Он просунул в разбитое окно голову, потом плечи, потом втянулся по пояс. - Витька сказал, большущий. А мы его - того… Посмотрим.
Петька говорил бодро, как настоящий мужчина в кресле у зубного врача. Было ясно, что он уже ненавидит все помидоры на свете и мечтает пойти домой. Но Петька не любил признавать свои ошибки. Раз обещал показать гигантский помидор, то покажет. Хоть насильно, а покажет и будет делать вид, что это интересно.
Ща посмотрим. - Мелькнув подошвами сандалий, Петька исчез в комнате.
Пойдем уж, - позвала Маша. Ей стало совсем тоскливо.
Угу, - гнусаво ответили из окна, и оттуда высунулась жуткая пучеглазая рожа!
Маска для подводного плавания.
Да ну тебя, - фыркнула Маша и пошла к забору. Петька догнал ее:
Что, испугалась?
Почему испугалась? Маски я не видала, что ли? Просто надоели твои шуточки.
Да ладно, Маш. Я ж ничего плохого… - бубнил Петька. - Вернись, помидор посмотришь. Он в корзинке лежит. Большущий!
За забором послышалось урчание мотора. Скрипнули тормоза. Доигрался Петька! Сейчас Триантафилиди как закричит: "Что вы здесь делаете?!" Может, и в милицию нажалуется.
Спрятаться было негде, кроме как за дощатым сараем. Маша схватила Петьку за руку:
- За мной, быстро!
Их спас замок на калитке. Пока Триантафилиди звенел ключами, Маша с Петькой юркнули в щель между задней стенкой сарая и забором.
Перелезем? - шепнул Петька. До него дошло, что момент неприятный, воровской. Он больше не храбрился.
Потом, когда в дом войдет.
Хозя-аин, - просяще тянул незнакомый голос у калитки. - Хозя-аин, договаривались же: платишь за два конца. От Сочи это будет сто баксов. А ты что дал?
- Подавись, - ответил Триантафилиди. У калитки замолчали.
Петька высунулся из-за угла и шепнул:
- Маш, он правда доллары отсчитывает. Настоящие.
Да ну, - сказала Маша, - откуда у пенсионера доллары? Десятирублевки, наверное. Они тоже зеленые.
Нет, он только пять бумажек отдал, а сто долларов десятирублевками - это… Это много, - не смог подсчитать Петька.
Что еще? - сухо спросил Триантафилиди.
Дай водички, хозяин!
- У меня самого воды нет, я только вчера приехал. Калитка захлопнулась. По-старчески шаркая ногами,
Триантафилиди пошел в дом.
Таксист уехал не сразу. Было слышно, как он скрипит чем-то железным и ругается:
- Жаба земляная. Воды у него не выпросишь.
Наконец хлопнула дверца, и машина уехала.
Немного подождав для верности, Маша с Петькой перемахнули через забор.
Обратно шли молча. Маша ругала себя: опять она поддалась на Петькины уговоры и как дурочка побежала красный помидор смотреть. Петька глядел под ноги, вздыхал и наконец сказал:
А левый дедушка этот Триантафилиди. Я только что сообразил: в Макарихином же доме водопровода нет. Ему придется воду с колонки таскать, под каждый помидорный кустик по полведра. Не натаскаешься.
На тарном есть водопровод, - возразила Маша. - Если он полезный для города человек, то ему трубу проведут.
Все равно левый дедушка, - упрямился Петька. - У него телевизора нет. Что за пенсионер без телевизора? И на шиша пенсионеру маска с ластами?
И доллары, - подсказала Маша.
Ага, и доллары.
Петька, ну что тут особенного?! У нас тоже были доллары, когда мама копила деньги на дом.
И что, твоя мама платила по сто баксов за такси?
Нет, у нас же "уазик". Не выдумывай, Петька. Триантафилиди, может, столько зарабатывает на помидорах, что маме и не снилось.
Много ты заработаешь на помидорах! - возразил Петька. - Нет, поверь моему опыту: он подозрительный тип.
Маша хотела ответить, что знает еще одного подозрительного типа, который ездит в Сочи на такси, но смолчала.
Дед не шел из головы. Она была уверена, что больше никогда его не увидит.
ГЛАВА XI
НЕОЖИДАННОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ ПОЛКОВНИКА АЛЕНТЬЕВА
На дорожке стоял новенький чемодан и еще куча полиэтиленовых пакетов и пакетиков самого соблазнительного вида. В одном угадывался арбуз, в другом просвечивала коробка с нарисованными роликами. Дед сидел на крыльце и пытался поставить Барса на задние лапы. Вредный и самостоятельный, как все коты, Барс недовольно фыркал, но не уходил. Пока Дед придерживал его за шиворот, Барс еще стоял, а потом опускался на четыре лапы и, урча, терся о Дедовы колени.
- Опять вас дома нет. - Дед смотрел виновато.
Ясно, о чем он думал: хватилась мама денег или нет.
Но что такое деньги по сравнению с фотографией настоящего Николая Алентьева в газете! Зачем вернулся этот чужой человек? Что ему нужно?!
Выяснять отношения при Петьке не хотелось. А Петька не собирался уходить. Почему-то все считали Деда своим. Динамит ему сразу - "дедушка Коля", Евгений Евгеньич - "заходите в гости", и даже Барс от него не удирал!
"Жулик!" - стала злить себя Маша, но из этого ничего не получилось.
- Ты же знаешь, где ключ, - сказала она.
- Знаю. Но мне и здесь хорошо. В четырех стенах я до слез насиделся. Это тебе, - Дед показал на пакет с роликами.
- Спасибо, - без радости ответила Маша.
Дед удивленно приподнял бровь: "И это все?"
Отворачиваясь от него, Маша достала ключ из-под коврика и отперла дверь.
Нашли записку? - шепнул ей Дед, чтобы не слышал Петька.
Не только.
Газета с чужой фотокарточкой лежала в Машиной комнате на столе.
Дед вошел и сразу все понял.
- Петя, - сказал он, - там еще арбуз остался во дворе, принеси, пожалуйста. И вымой его.
Когда Петька вышел, Дед протянул Маше красную книжечку:
- Вот, мне отдали на память. Тридцать лет она меня дожидалась.
На согревшейся в Дедовом кармане кожаной обложке было оттиснуто золотом:
Министерство обороны СССР
Маша раскрыла книжечку. Дед! Дед на фотокарточке, только помоложе, не очень-то похожий на себя нынешнего, но все равно Дед!
Главное разведывательное управление
Генерального штаба
Алентьев Николай Георгиевич
воинское звание - майор
"А говорил, что полковник", - ища, к чему бы придраться, подумала Маша, хотя все было ясно. "Полковника" Дед получил, пока был в Америке. Но там не давали таких красных книжечек и не прикручивали орденов на грудь. Дедовы звания и награды были точками и тире в зашифрованных радиограммах.
А в газете кто? - спросила она.
Да подполковник один, Михальчук. У меня была встреча с журналистами, ну и его посадили рядом. Это чтобы он меня останавливал, если начну болтать лишнее, - с обидой в голосе объяснил Дед. - Вообще-то правильно: я в России давно не был и не знаю, о чем уже можно рассказывать, а что до сих пор тайна. А Михальчук такой бойкий оказался, не дал мне рта раскрыть. Журналисты спрашивают, он отвечает, и не от себя, а как бы от всей разведки: "Было принято решение", "У нас в таких случаях делается так-то и так-то…." Вот нас и перепутали. По московскому каналу его тоже показали с надписью "Николай Алентьев". А вы с мамой подумали…
Она ничего не подумала. А я ничего не сказала.
Дед заглянул Маше в глаза и долго смотрел, не отрываясь.
Деньги я взял, в чемоданчике одни газеты…
И чемоданчик не американский, - добавила Маша.
Да, мне дал его старый друг в Москве. Я специально опросил какой похуже, чтобы не возвращать… Ты думала, что я вор, но пустила меня в дом. Почему?
Откуда мне знать? Пустила, и все! Я тебя, кажется, люблю, Дед, - ответила Маша.
Петька сидел за столом и ел арбуз. Барс под столом лакал молоко. Маша примеряла ролики. А Дед, развалившись в кресле, смотрел на всех с блаженной улыбкой. Из-за этой улыбки он вчера показался Маше немного тронутым. Сейчас она понимала: Дед слишком долго пропадал в тюрьме и отвык от обычной жизни. Поэтому самые простые вещи умиляли его до слез.
- А что у тебя было за срочное дело? - спросила Маша.
Дед оценивающе посмотрел на Петьку, заглянул под стол и посмотрел на Барса.
- А вы не проболтаетесь?
Барс точно не проболтается, - заверила Маша и тоже посмотрела на Петьку.
Чтоб мне сдохнуть! - ответил "укропольский егерь". - Маш, подтверди: в том году играли с командой из Сочи, так я секретную карту съел! Даже запить было нечем, а я все равно съел, чтоб врагу не досталась.
Сдыхать не понадобится, - серьезно сказал Дед, - а поработать придется. И помолчать. - Он обернулся к Маше. - Ты сама-то видела мамину передачу со "Скорой помощью"?
Еще бы!
Ну так представь себе, что среди пропавших из музея вещей были рыцарские латы.
Самосваловский рыцарь! - выдохнул Петька.
Маша застыла с роликовым башмаком в руках. Мысли в голове устроили бег с чехардой.
Мамина передача, ограбление музея, пропали рыцарские латы.
У музея видели "Скорую помощь", а мама потом нашла ее под обрывом на берегу безымянной бухты. Той бухты, в которой Самосвалов испытывал свою подводную лодку.
Карта Самосвала, крестик у Черной Скалы. Там, на дне моря, рыцарь в сверкающих латах. Рыцаря привезли на "Скорой" и зачем-то утопили.
И все это - у нас в Укрополе!!!
Мне бы раньше догадаться, - огорченно заметил Дед. - Если бы я поверил Самосвалову, осталось бы задать себе один вопрос: откуда в море взяться сверкающему рыцарю?
Козе понятно: из музея, - свысока заявил Петька, как будто сам до этого додумался.
Коза - она, конешно. Умище! - с дурашливым уважением поддакнул Дед. - А я без козы ничего не понимал, пока не услышал по телевизору, что музей ограблен.
…И ты поехал в сочинскую милицию, - договорила за Деда Маша.
Не сразу. Сначала я хотел рассказать все Самосвалову. Позвонил ему в отделение, позвонил домой, и оказалось, что Самосвалов третий день в отпуске, а час назад уехал в Сочи. Его соседка сказала: "К ученым академикам". Я прикинул: об ограблении музея он еще не знает, потому что на службу не ходил и новости по телевизору не успел посмотреть. Значит, Самосвалов до сих пор считает, что его рыцарь выпал с "Принца". Может, он и сам себе не очень-то верит, а просто видел этого рыцаря на дне и хочет найти "Принца", вот и притянул одно к другому за уши. Человек он упрямый…
Откуда ты знаешь? - перебила Маша.
А у тебя хватило бы пороху два года собирать подводную лодку из деталей со свалки? - вопросом на вопрос ответил Дед и продолжал: - Самосвал упрямый и будет ходить от ученого к ученому, рассказывать о рыцаре с "Принца". Только ему не поверят. А вот следователя, который ведет дело об ограблении музея, очень обрадовала бы история о рыцарских доспехах на дне моря. Но Самосвал к нему не зайдет… И тогда я сам поехал в сочинский угрозыск и все рассказал. - Дед помолчал и горько вздохнул. - Зря время убил. Там один лейтенантик мне говорит: "Вы кто, бывший разведчик? Ну и спасибо вам за ваш незаметный подвиг. Отдыхайте, а уж мы будем ловить преступников, чтобы вы спали спокойно".
А ты бы ответил: "Найдите Самосвала, он эти доспехи видел", - подсказала Маша.
Думаешь, я не говорил? Посмеялись надо мной, и только. Самосвала в Сочи за милиционера не считают. Что это за милиционер, который не поймал ни одного серьезного преступника?
Ну и дураки эти сочинские, - заметил Петька. - Моя мать говорит, что нам на Самосвала молиться надо!
Пожалуй, - согласился Дед. - Если в городе прячут ключи от двери под половичок, значит, начальник милиции знает свое дело.
Все замолчали. Стало слышно, как Барс гоняет по полу блюдце из-под молока, долизывая последние капли.
- Надо к Самосвалу идти, - высказался Петька.
Это и без него было ясно, поэтому Маша даже не кивнула в ответ. Она жалела, что ее первое уголовное расследование заканчивается, не успев начаться. Ведь что сделает Самосвал, когда узнает, что латы - из музея? Поблагодарит их и скажет примерно то же, что сочинский лейтенант Деду: "Спите спокойно, а уж преступников милиция без вас найдет".
Самосвала нигде нет, - вдруг сказал Дед. - Как уехал вчера к "ученым академикам", так и не возвращался.
Откуда ты знаешь? - удивилась Маша.
Позвонил по мобильному, пока вас дожидался… Ты карту не выбросила?
- Нет, - ответила Маша и обмерла.
Простенький вопрос Деда был, если подумать, ужасным.
Вчера он говорил, что карта неточная и без Самосвала им не найти подводного рыцаря. Если сейчас карта все-таки понадобилась, то что же получается? Дед решил искать рыцаря сам. ЗНАЧИТ, ОН УЖЕ НЕ ВЕРИТ, ЧТО НАЧАЛЬНИК УКРОПОЛЬСКОЙ МИЛИЦИИ ВЕРНЕТСЯ ДОМОЙ!
ГЛАВА XII
НА БУКСИРЕ ЗА ЛОДКОЙ
Августовский полдень в Укрополе - не просто жаркое, а самое жаркое время. Раскаленная солнцем земля трескается, как скорлупа раздавленного яйца. Воздух над ней дрожит от жара. Пыль на тропинке обжигает босые ноги.
В это время Укрополь замирает. Над тарным заводом смолкает грохот деревянных молотков, которыми набивают обручи на бочки. Исчезают со скамеек любопытные бабки. На что уж курортники дорожат последними днями отпуска - но и курортники уходят с пляжа, забыв, что хотели накупаться и назагораться на год вперед. Нет, нет! В полдень лучше всего лежать дома под мокрой простыней, и чтобы на тебя дул вентилятор, а рядом стояла запотевшая банка кваса.
Но именно ближе к полудню от берега отчалила пластиковая лодка со свежей заплатой на днище. Маленькая поисковая экспедиция взяла курс на Черную Скалу.
На взгляд сухопутного человека задача Маши, Деда и Петьки выглядела просто. Есть карта с крестиком - мечта кладоискателя. Координаты острова не нужны. Вон он, остров, торчит из воды двумя черными горбами, как морское чудище. Крестик на карте - справа от острова, чуть мористее, то есть дальше от берега. Кажется, подплыви туда, где крестик, посмотри за борт лодки - и вот он, подводный рыцарь в сверкающих латах.
Трудность здесь одна-единственная. Называется Черное море. В самую ясную погоду прозрачность воды в нем - не больше десяти метров. Значит, если море у Черной Скалы глубже, ты не увидишь дна. Придется нырять.
Допустим, нырнули мы до самого дна. Толща воды над нами - с трехэтажный дом. От нее ломит уши и сдавливает грудь. Стук сердца отдается в висках. Нам уже нечем дышать и попросту страшно. На такой глубине особо не поплаваешь. Скорее оглядеться и - вверх, к тусклому зеленоватому солнцу.
Сколько мы успели увидеть? Живописные подробности донного пейзажа на десять метров во все стороны - и ни на метр больше. Площадь круга мы в школе учили: пи эр квадрат.
3,14 х 10 х 10 = 314 квадратных метров.
А сколько нам нужно увидеть? Карта Самосвалова маленькая, а крестик на ней нарисован размашисто. Одна кривая лапка чуть не доезжает до Новороссийска, а самый центр, как прикинул Дед, занимает два квадратных километра.
2 х 1000 х 1000 = 2 000 000 квадратных метров.
2 000 000:314 = 6369
Нырнешь 6369 раз и можешь считать, что осмотрел все морское дно под крестиком на карте.
Так, а сколько на это уйдет времени? Секунд сорок мы пробыли под водой, минуты полторы нужно, чтобы отдышаться. Возьмем для ровного счета две минуты на каждый нырок.
6369 х 2 = 12738 минут. Это 212 часов или почти девять суток, если нырять непрерывно.
Втроем, пожалуй, можно нырять непрерывно, если меняться. Только ночью и в сумерках не поныряешь. Пасмурный день нам тоже не годится. Нужно выбирать самое светлое время самых солнечных дней. Значит, девять суток превращаются в месяц, а то и в два - смотря какая будет погода.
Думаете, это все? Нетушки!