Маша ждала атаки, но ее даже не дразнили Укропкой. Косились, шушукались, прятали глаза. Так ведут себе перед тем, как сделать гадость.
На литературе Маша получила пятерку, еще раз вставив фитиля зазнайкам-москвичам. На английском ей было нечем блеснуть. Несколько человек из класса разговаривали на языке свободно. Причем одни на американском английском, другие на английском английском, а здоровяк Ильюшин по прозвищу Бомбер - на австралийском английском. Маша только головой вертела - она не понимала и половины. А тут еще "англичанка" Нелли Егоровна, недовольная ответом Тани Бубновой, сказала:
- Подумай, может быть, переведешься в класс "В"?
- А какая разница? В классе "В" меньше спрашивают? - шепнула Маша Максиму.
- А ты не знала?! - удивился сосед. - Наш класс английский, "А" - математический, "В" - историко-литературный.
Пришла Машина очередь удивляться. Ну и Дед! Ну и хитрюга! Конечно же, он знал, куда записывает внучку. И цену ее пятерок, полученных в обычной школе, знал прекрасно. Сам сколько раз начинал говорить с ней по-английски и, если Маша не понимала, повторял еще раз, но не переводил. "Учись, Муха, по-английски весь мир говорит!"… Дед бросил ее в спецкласс, как в воду, когда учат плавать: барахтайся, выплывай… Не успела Маша привыкнуть к этой мысли, как услышала свою фамилию:
Алентьева, would you be so kind to tell us…
Укропольская "англичанка" выражалась попроще: "Ху из он дьюти?" да "Ху из эбсент?" Выудив из длиннющей фразы знакомые слова, Маша поняла, что ее просят рассказать о себе, и начала:
- Экскьюз ми фор май пуар инглиш…
Классные "англичане" и "американцы" морщились от укропольского произношения. Маша разозлилась и стала следить за собой: не "р", а "г", не "в", а "\у"… Язык и губы ворочались онемело, как после укола у зубного врача. Несколько раз она удачно проглотила окончания фраз - именно с такой интонацией разговаривал Дед.
- So, I am here, - закончила Маша.
- Welcome, - улыбнулась "англичанка". - Sit down, Алентьева. Five.
- Нелли Егоровна, если за такие ответы пятерки ставить, то я "десяточник"! - возмутился Бомбер. - Где у нее артикли?! И что это за "помидорное поле" и "дом для лодок"?!
- Пятерка за отвагу, - объяснила "англичанка". - У Алентьевой небольшой словарный запас, зато она им активно пользуется. Не знала, как по-английски "огород" и "пристань" и с ходу придумала "помидорное поле" и "дом для лодок". Такой свободы я от вас и добиваюсь, но, к сожалению, она есть только у тех, кто жил за границей. Остальные вообще не дошли бы до "огородов". Отбарабанили бы анкету: "Мне четырнадцать лет, окончила семь классов"…
Бомбер притих.
А на химии у Маши пропали ручки, обе - шариковая и чернильная, подаренная на прощание укропольским математиком Деревянычем.
Она спохватилась не сразу. Вошла химичка: - Здравствуйте, садитесь. - И даже без обычного вопроса, кто отсутствует, стала писать на доске формулы.
- Ты что сидишь?! Пятиминутка! - толкнул Машу Максим.
Оказалось, что перед всеми уже лежат листочки, и | тсс пишет уравнения реакций. Надо было исправить в них нарочные ошибки химички. Пять уравнений - пять минут, и секунд сорок из них уже утекли, как вода сквозь пальцы.
Маша полезла в сумку, вырвала листочек из тетради, стала искать ручку… Собственно, искать было нечего. Матерчатые кармашки, из которых ручки торчали до перемены, оказались пустыми. Боковым зрением она видела, что Максим смотрит на нее. Но когда подняла голову, сосед отвел глаза. Он знал!
- У тебя нет лишней ручки? - спросила Маша.
Максим покачал головой. Вид у него был напуганный.
- Ну дай карандаш. У тебя в кейсе я видела, - добавила Маша наугад, торопясь, пока Максим не сказал "нет".
Потея и не глядя на нее, сосед запустил руку под опущенную крышку кейса и стал шарить. А Маша крышку подняла:
- Так же легче найти, правда?
Максим побледнел. В прозрачном отделении под крышкой навалом лежали карандаши, фломастеры и ручки. Не тратя времени на объяснения, Маша взяла первую попавшуюся. Ее ручек у Максима не оказалось, и это немного утешало: было бы тяжело сидеть за одной партой с врагом.
На уравнения осталось три минуты. Она успела. А Максим так перепугался из-за своего подвига (как же, дал Укропке ручку!), что не сумел даже правильно передрать у Маши ответы и получил тройку.
Урок химии был сдвоенным. На перемене Максим не вышел из класса.
- Боишься, что бить будут? - догадалась Маша.
- Ничего я не боюсь, - бледнея, пробурчал в парту Максим. - Я тебе говорил, не кати баллон на Президентшу.
- Положим, это не Кэт стащила ручки, - сказала Маша и поняла, что попала в точку.
Максим начал зеленеть.
- Хуже, - прошептал он. - Это Бомбер придумал!
Маша вышла в коридор и сразу же услышала свое прозвище. Несколько мальчишек из ее класса стояли у окна, окружив сидящих на подоконнике Бомбера и его приятеля шустрика Ступина.
- А Радио "Максимум"… - Ступин затрясся, изображая испуг Максима.
- Еще покажи Укропку! - потребовал Бомбер. Ступин с готовностью показал, как Маша роется в
сумке, делает глупые гримасы, хватается за голову (а вот этого не было!). Мальчишки смеялись.
Семеро, подсчитала Маша. Это не вдохновляло. Но как-никак она четыре года играла в пейнтбол, а там бывают случаи, когда семеро одну боятся. Противники могут даже не подозревать, что ты девчонка. На тебе такой же комбинезон, как на остальных, и скрывающая лицо жутковатая защитная маска. Волосы подвязаны банданой, чтобы потом не смывать с них краску. Бегаешь, прячешься, выслеживаешь, стреляешь. Причем должна делать все это лучше мальчишек. Тогда, может быть, они сквозь зубы признают, что ты не хуже других…
"Три-четыре", - прибегла к испытанному средству Маша и пошла на компанию у окна. Когда скомандуешь себе и начнешь действовать, страх забывается.
Ее заметили, и смешки стали умолкать. Только увлеченный Ступин блеял, ничего не видя:
- Где-е моя ру-учечка с золотым пе-ерышком?!
Маша подошла и снизу вверх воткнула ему в ноздри два пальца.
Семь ртов раскрылись как по команде. Шесть пар глаз выпучились на Машу, а из седьмой брызнули слезы.
- Не рыпайся, я ему ноздри порву, - сказала она Бомберу, который уже тянул к ней руки, чтобы помочь приятелю.
- Угу, - подтвердил шустрик, заливаясь слезами. В носу целое поле нервных окончаний, не предназначенных для того, чтобы в них втыкали пальцы.
Маша охлопала карманы шустрика и нашла во внутреннем свои ручки. Приказала:
- Макса не трогать. Он просто разумный человек и боится меня больше, чем вас. Если что-то непонятно, в понедельник я приду в джинсах и разберусь с каждым, кто захочет. - Помолчала и добавила, ткнув Бомбера в грудь незанятой рукой: - Особенно с тобой, ТОЛСТЫЙ.
Бомбер порозовел, покраснел и начал светиться, как раскаленная железка. Казалось, он вот-вот ударит Машу.
- В понедельник, - повторил она, чтобы Бомбер не торопился делать глупости.
Бомбер задумался. Маша успела понять, что при его показной безмозглости этот процесс был привычным для лидера восьмого "Б". Ну, нравится человеку быковать, чтобы все боялись. А на самом деле он и по-английски говорит свободно, и на других уроках не чувствует себя дураком.
Итак, Бомбер стал думать, что будет, если он побьет девчонку. Славы это ему не прибавит. Но нельзя и прощать ей такие шуточки с лучшим другом, который до сих пор сидел нанизанным на Машины пальцы. Иначе что осталось бы от репутации самого крутого парня в классе?!
Глядя на продолжавшего наливаться краской Бомбера, Маша испугалась, как бы у него что-нибудь не перегорело в голове. Еще немного, и он бы начал искрить. Но вдруг остыл, улыбнулся и шлепнул по плечу бедолагу шустрика:
- Как она тебя, Ступа!
Маша освободила свою жертву и засмеялась первой. Мальчишки подхватили. Вместе со всеми, размазывая высыхающие слезы, хохотал шустрик. Поражение было списано на него. Мол, только он один и проиграл Алентьевой, а великодушный Бомбер решил не связываться с девчонкой.
Свита в очередной раз сдала короля.
Глава XXIII
ПРО МАКСИМА
Первым плодом победы была записка от Тани Бубновой: "Я же говорила, что ты прорвешься. Спасибо за рецепт лепешки. Помогает".
Симпатичная бойкая Ира с очень подходившей к ее характеру фамилией Хват дала Маше список книг по английской литературе, предупредив:
- Училка - зверь. Поставит "пару" и на следующем уроке то же самое спрашивает. Макс получил две двойки за один сонет Шекспира, пока не выучил!
Еще одна записка - от неизвестного: "Пошли завтра в клуб на кино. Напиши свой телефон".
Маша написала: 123-45-67 и передала записку назад.
И, наконец, Максим пошел провожать ее из школы. То ли осмелел, то ли, наоборот, боялся, что мальчишки его подкараулят, и увереннее чувствовал себя под Машиной защитой.
- Ну, ты даешь! - восхищался он, - Маш, ты единоборствами занимаешься, да? Я такой прием видел в кино.
- Правда? - удивилась Маша. - А я не видела.
- А как же догадалась пальцами в ноздри?
- Так водят быков, за кольцо в носу, И у лошадей это самое нежное место, - объяснила Маша.
- А у вас в Укрополе на лошадях ездят?
- Ага. А на быках пашут. Говорят, в Москве есть самобеглые коляски. Без лошадей катаются, на одном бензиновом духу. Вот бы посмотреть!
Максим насупился и умолк.
Без всяких мыслей о расследовании Маша свернула в Тихий тупик. Этот путь становился привычным.
Макс молчал, молчал и сморозил:
- Тебе легко, ты девчонка. Ты же знала, что тебя не станут бить!
Нет, в оруженосцы эта жалкая личность не годилась. Маша почти с нежностью вспомнила укропольского Петьку: болтун, ломатель всего, что попадет в его кривые руки, но смелый и преданный.
- Чудо в перьях, - вздохнула она. - Что ты вообще о себе думаешь?
- В каком смысле? - не понял Максим.
- Ну, например, кем ты хочешь стать?
- Я еще твердо не уверен. Больше всего мне нравится играть на компьютере, но я понимаю, что это не профессия. Если бы мне было интересно, какие железки у него внутри, тогда другое дело… А еще мне нравится, как живут журналисты: везде бывают, все видят, все первыми узнают. Наверное, я буду криминальным репортером. Или военным, как толстый на российском канале.
- Мамонтов, - подсказала Маша.
- Ага. Только у меня с русским языком проблемы. В Англии были проблемы с английским, в России с русским… Такой уж я - серединка на половинку.
- Проблем нет. Есть цели и задачи, - сказала Маша.
- А если я захочу слетать на Марс или стать директором мира?
- Тоже не проблема. Это фантазия. Сейчас твоя цель - лучше знать русский язык. Что тебе не дается?
- Все: и орфография, и пунктуация.
- Значит, ставишь себе задачу: каждый день читать страниц по сто из любой хорошей книжки, обращая внимание на орфографию и пунктуацию.
- А если я просто неспособный к языкам?! - с вызовом сказал Максим.
- Таких людей не бывает. Ведь все говорят на каком-нибудь языке. Одни получше, другие похуже, но все. Значит, и ты можешь.
- Ты это сама придумала!
- Нет, мама так говорит. Она знает английский, шведский и французский. А Дед - английский, французский, испанский и немецкий.
- Тебе легко говорить, раз у тебя предки такие, - промямлил Максим. - Способности передаются по наследству.
- А у тебя, что ли, другие? Они же работают в Англии, значит, английский язык знают.
- Отец в тридцать лет выучил английский, когда стало очень надо. Может, и у меня способности прорежутся к тридцати годам?
- Сами только зубы прорезаются, и то надо пить молоко, чтобы хватало кальция, - сказала Маша. - Заставляй себя. Вот что ты делаешь, чтобы стать криминальным репортером?
- Прямо сейчас? - удивился Максим. - Надо же сначала окончить школу, поступить на факультет журналистики.
- А потом?
- Окончить университет, прийти на телестудию…
- Ну! - поторопила Маша.
- Ну и снимать криминальные репортажи: кто кого застрелил или там треснул чем-нибудь.
- А фактура откуда?
- Что? - не понял Максим.
- Откуда ты узнаешь, что кто-то кого-то треснул?
- А мне разве не скажут?
"Спокойно, - сказала себе Маша. - У меня мама журналистка, вот я и знаю, как они работают… Хотя и ему ничего не стоило узнать. Об этом и пишут, и по телику рассказывают".
- Если кто-то найдет интересный сюжет, он сам его и снимет. А тебе в лучшем случае подарит пустячок, на который у него времени не хватило. И вот вы вернетесь в студию: он привез ограбление Третьяковской галереи, а ты - пожар в строительном вагончике. А выпуск новостей - это полчаса на все, от президента до спорта. Его сюжет дадут в эфир, а твой выкинут.
- А что ж делать? - растерялся Максим. И сразу же себя успокоил: - На журфаке научат!
- Чтобы поступить на журфак, нужно еще в школе написать и напечатать в газетах пять заметок, - сказала Маша.
Максим помолчал, переваривая сообщение. Он и этого не знал.
- Ничего себе примочки! Они должны выучить человека, а потом спрашивать!
- Макс, а ты правда хочешь стать журналистом или это тебе только что в голову пришло?
- Правда! - твердо ответил Машин сосед по парте, - Когда смотрю по телику: президент, министры, микрофоны, журналисты вопросы задают, - мне хочется к ним.
- Так делай для этого что-нибудь! - взорвалась Маша. - Сколько лычек у сержанта, военный репортер?
- Смотря где, - ляпнул Максим. Маша даже не сообразила, о чем он:
- В России, не в Англии.
- Я и говорю о России. Если на рукаве…
- Макс, у меня для тебя новость: знаки различия у нас носят на погонах примерно после Сталинградской битвы. - Маша подумала, что зря тратит время на этого тряпочного человека, и добавила: - До свидания, не провожай меня больше.
Максим приотстал и поплелся за ней в двух шагах.
- Я же сказала!
- Просто нам в одну сторону, - жалобным голосом сообщил Максим.
- Тогда ты иди впереди.
- Не хочу. Чего это я буду идти впереди? Мне нравится идти медленно, воздухом дышать.
"Влюбился!" - ужаснулась Маша. Еще вчера она мечтала об этом - не потому, что сосед по парте ей понравился, а потому, что хотела отомстить.
Она поплелась еле-еле, надеясь, что у Максима лопнет терпение. Но нет, Тряпочный человек двигал сзади, выдерживая дистанцию в два шага, и не собирался ее обгонять.
Так они доползли до заброшенного дома. Ничего новенького Маша не ожидала увидеть, и вдруг… Из-за забора высовывался багажник бордового "жигуленка*!
На секунду Маше показалось, что она спит. Сейчас покажется Сергейчик со шенком на поводке и скажет: "Невнятная "шестерочка"… Подойдя ближе, она рассмотрела, что машина другая, новая. Сомнений быть не могло: ее водитель скрылся в заброшенном доме. Интересно!
Маша обернулась к своему робкому провожатому:
- Ты говорил, что хочешь стать криминальным репортером?..
Глава XXIV
ОСОБЕННОСТИ ПОИСКОВ ТРУПА, КОГДА ЕГО НЕТ
Находки в подвале изменили планы Зайцева. Несколько капель крови на полу и даже следы волочения тела можно было списать на рядовую драку. Но когда к этому добавились осколки прибора для поисков золота, преступление сразу выросло в "особо тяжкое". У него появился мотив. Зайцев рассудил, что раз приборчик разбили, то золото в подвале было, но кому-то не хотелось, чтобы его нашли. В таком случае судьба кладоискателя представлялась очень печальной. Отставной майор не сомневался, что в заброшенном доме произошло убийство, и был недалек от истины.
За спиной Нехорошего мальчика замаячила фигура крупного уголовника. Впрочем, Зайцев и раньше думал, что малолетка работает не один. Влезть в окно и кошка может. А чтобы спланировать кражу, нужен опыт.
Расследованием убийств занимается прокуратура, эта работа не для частного сыщика. Зайцев разрывался на части. Он был обязан заявить об особо тяжком преступлении. Но ему ли не знать, что из этого получится? Понаедет милиция, начнут искать труп. Если не найдут, то и дело об убийстве заводить не станут, потому что нет потерпевшего - нет и преступления. А вора спугнут, и собственное расследование Зайцева пойдет прахом. Так заявлять или не заявлять?
Сыщик понял, что не сможет продолжать расследование, зная, что где-то поблизости, может быть, лежит убитый. Раньше он хотел обойти дом, порасспросить его обитателей, если такие найдутся. На все Зайцев отводил себе не больше часа. Потом он собирался завалиться на диван в комнате с окнами во двор и ждать Нехорошего мальчика. В трех десятках подходящих для наблюдения квартир обязательно найдется старый диван… Увы, теперь надо было со всем вниманием искать труп. Вздыхая и кляня себя за добросовестность, отставной майор углубился в железные джунгли подвала.
Трубы тянулись по стенам, поднимались под потолок и опускались до пола. Тонкие, средние и толстые. Водопроводные, газовые и канализационные. Опытный глаз находил в их сплетении сотни закутков и щелей, в которые можно было втиснуть убитого. Как и Маша, Зайцев определил по размазанным каплям крови, что тело тащили не в подвал, а из подвала. Но бывший милиционер знал и другое: немногим удается убить человека и хладнокровно замести следы. Чаще наоборот, убийца мечется: потащил тело в одно место, запаниковал, решил спрятать в другом Нет, искать надо было везде.
За час Зайцев обследовал только половину подвала, измазался, устал…И обнаружил, что у его шагов появилось эхо. Кто-то шел за ним нога в ногу, ориентируясь на свет зайцевского фонарика и оставаясь в темноте.
Кроме самого Зайцева, в подвале был еще один источник шума - крысы. Их писк и шорохи слышались отовсюду, и сыщик сомневался, не почудились ли ему шаги. Но скоро преследователь окончательно выдал себя, громко шаркнув подошвой. Наверное, поскользнулся на чем-нибудь - мусора на полу хватало.
Зайцев продолжал поиски, чувствуя себя маленьким черным тараканом на большой белой стене. В любую секунду его могут прихлопнуть газеткой, а он и не поймет, что случилось! Если у преследователя есть огнестрельное оружие, то жизнь Зайцева висит на кончике его указательного пальца. А там, где прячут золото и не моргнув глазом ломают прибор за две тысячи долларов, оружие скорее всего есть.
Вспотев, как в бане, отставной майор ждал, что вот-вот за спиной лязгнет затвор. Тогда надо бросить назад фонарик, самому кинуться на пол и открывать огонь.
Попасть в преследователя Зайцев не надеялся. Может быть, повезет увидеть его на мгновение, пока фонарик летит-кувыркается. После этого они окажутся в равном положении. Преследователь будет знать, что Зайцев тоже вооружен, и не отважится включить свой фонарик. Скорее всего, они разойдутся в темноте. Выходы из подвала есть в каждом подъезде. Преследователь вернется к той двери, в которую вошел, Зайцев по стене найдет другую и дальше тоже не заблудится. Поднимется на второй этаж - там окна не забиты, там светло и можно держать лестницу под прицелом… А милицию придется вызвать, иначе из дома ему не уйти - пальнут в спину.