Rijksmuseum в Амстердаме оцифровал и выложил в свободном доступе сотни тысяч своих шедевров. Смотри, изучай, радуйся; и все за какие-то 300 рублей безлимитного интернета в месяц.
Шагала в прошлом году привезли в Москву "живого". Приходи в Третьяковку, смотри, радуйся и дыши с Шагалом одним воздухом.
Брайан Адамс сам привез и показал в Мультимедиа Арт Музее не просто фотографии, а, скорее, фотоискусство. Возможно, я видел и более интересных фотографов, но среди них не было ни одного, перед кем королева Великобритании позировала на фоне резиновых сапог, сэр Бен Кингсли сидел в драном кресле, забравшись в него с ногами, а Наталья Водянова стояла абсолютно голая у стеклянной стены. Радуйся!
Хочешь больше звезд? Чтобы в одном месте и в одно время? Карл Лагерфельд доставил нам такое удовольствие, показав The Little Black Jacket в Artplay.
Еще больше звезд? Чаще надо посещать "Дом Нащокина". Как он порадовал выставкой "Как хороши цветы"! Сарьян, Кончаловский, Фальк, Нестерова, Любаров, Яковлев, Коровин… Не просто звезды первой величины, а Мастера.
А мастер Александр Журбин очередной раз доказал свою гениальность, представив премьеру оперы "Альберт и Жизель". И пускай Альберт был взволнован сверх меры, зато каков был Герман!
Я могу продолжать этот список до бесконечности. Не потому, что хвастаюсь. Так получилось, что мне удается приобщаться к искусству почти также часто, как некоторым модницам посещать магазины.
Вот те самые магазины, вкупе с интернетом, телевизором, медиа-и социопространством, как раз и формируют сегодняшний стиль жизни, но еще чаще – его отсутствие. Чтобы выбрать и сформировать свой собственный стиль, для начала необходимо иметь свое собственное мнение. Осталось понять, из чего оно должно сложиться.
Основа движения вперед – единство и борьба противоположностей. Жар и холод, плюс и минус, белое и черное. Нынче к этому списку можно добавить "мода и стиль". Да-да, именно мода и стиль сегодня оказались в оппозиции друг другу. Ведь зачем напрягаться, что-то для себя выдумывать, если за тебя уже все решили.
Утратив индивидуальность в угоду стереотипам, мода прекратила быть искусством. Мода и модная индустрия слились в едином экстазе, исчерпав себя в попытках изобрести что-либо ново-красивое. Посмотрите, как много продается и носится, мягко говоря, странных, несимпатичных, неудобных и плохо сидящих вещей!
А ведь когда-то имели место времена, когда моду выбирали между одним красивым и другим еще более красивым. Мода помогала формировать стиль, но не диктовала его.
Какие-то 30 лет назад почти все, за исключением, быть может, Шанель, Диора и Кардена, считались, как нынче принято писать в фэйсбуке, местными фирмами. Так вот, главной музой того самого Кардена на протяжении многих-многих лет была наша великолепная Майя Плесецкая, сама по себе икона стиля. Модельеры бились за право создавать платья для Жаклин Кеннеди и Грейс Келли и потому не имели право на ошибку.
Терминология диктует подходы. Не потому ли вместо слова "модельер" сегодня сплошь и рядом с пафосом произносят "дизайнер"?
Вообще, подмена слов синонимами и неологизмами незаметно, но неотвратимо меняет окружающий мир и привносит в него новый смысл. В разные годы нашей недавней истории мы рассыпались в аплодисментах мягкому маслу и таиландским джинсам, розовому варенью и корейским автомобилям, лелеяли несбыточную мечту об американском образе жизни, считая себя, по большей части, европейцами.
Я очень трепетно отношусь к слову "стиль". Для меня это, в первую очередь, некая внутренняя конструкция, мироздание и мироощущение, выразившиеся в манере одеваться, разговаривать, водить машину или писать статьи. Это очень личное, и я стараюсь не допускать к нему ничего и никого извне. Но у меня нет конфликта с модой. Скорее, она сама по себе, я-сам по себе. Возможно, поэтому смысл традиционного тоста-пожелания "чтобы ты оставался самим собой" для меня давно стал частью реальности.
В связи с этим вспоминается финал нашего замечательного фильма "Стиляги":
– Мэлс, хочу открыть тебе один секрет. В Америке стиляг нет.
Слова, взорвавшие мозг и разнесшие мысли по окраинам вселенной.
Это была трагедия. Бедный Мэлс в мгновение превратился в бедного Йорика. Он не знал, что кроме стиляг в этом мире существуют Вознесенский, Высоцкий и Евтушенко.
Мэлс еще не знал, а нынешние уже не знают.
Да, впрочем, какая разница?
Бытие определяет сознание, равно как сознание определяет бытие. Не играет никакой роли, идешь ли ты по Круазетт, Пикадилли или Гоголевскому бульвару. И уж точно не важно, сколько стоит твой наряд, автомобиль или телефон. Просто они должны быть такими же твоими, как кожа, глаза и мысли.
Один старый-престарый еврей, прошедший голод и холод, 37-й год и войну, и лишь на пару лет переживший Сталина, каждую субботу, когда вся шестикомнатная харьковская коммуналка собиралась на совместный обед, вскакивал на табуретку и, заломив взъерошенную бровь, декламировал: "Пой, пока поется, живи, пока живется, лопни, но держи фасон"!
Однозначно, французская старуха тоже знала об этом.
Машины вне времени
– Папа, пойдем в гараж, – это звучало не просьбой, не предложением, скорее утверждением.
Мне четыре года, папе тридцать семь, у нас с ним на двоих одна тайна, один интерес и одна машина.
Волшебное место, практически Страна чудес. Лязг немного ржавых замков, щелчок электрического выключателя… Лампа под потолком освещает все наше богатство: старый патефон, потертые разнокалиберные баллоны, служащий столом верстак, неработающий, но от этого не менее ценный ламповый приемник "Балтика", банки, склянки, канистры, подвешенные на крючьях лыжи, велосипеды и неизменная репродукция "Охотники на привале" в покосившейся раме.
Посреди всего этого великолепия стоит Он – неопределенного возраста горбатый Запорожец серовато-голубоватого цвета. Сдерживая желание и внутреннюю дрожь, я сначала совершал различные ритуальные действия – помогал открывать ворота, подпирал их кирпичиками, раскладывал на стеллаже какие-то предметы… Возможно, я боялся, что папа подумает, будто я хожу в гараж только ради Него!
Через какое-то время я подхожу к Нему с левой, водительской стороны, открываю почти роллс-ройсовскую дверь (помните, против движения с петлями сзади?) и заныриваю на сиденье.
Ноги не достают до педалей, я рву кулису без сцепления, руль вправо, влево, сухие губы выдают: жжжжжж, рьрьрьрьрь! Слышу издалека папин голос: ручник вытяни, нельзя на нейтрале без ручника!
В четыре года я не знаю, что такое нейтраль и почему на нем нельзя, но знаю, что такое ручник и послушно вытягиваю его…
Прошло более сорока лет.
Я поменял великое множество машин. Нет, я не искал совершенство в чистом виде. Я коллекционировал впечатления от обладания техникой. Опыт помогал расставлять приоритеты: в идеале задний привод, немецкое происхождение и не менее 500 сил. И только два кресла: переднее левое или заднее правое. Звук правильно настроенного выхлопа и раскаленный асфальт под днищем в любое время года.
Арифметическая прогрессия: четыре цилиндра, шесть, восемь, двенадцать…
– Папа, поехали прокатимся!
Мне сорок пять, сыну двадцать три.
Впрочем, об этой поездке мы договорились накануне.
Разговаривая по телефону, я без всяких на то причин брякнул, что у нас никогда не было английской машины. Он ответил, что как раз в последнее время почитывал статьи на эту тему, приценивался, пристреливался, ну, в общем, интересовался.
Сказано – сделано. Воскресенье закончилось просмотром, понедельник начался с покупки.
Двенадцать немецких цилиндров сменились двенадцатью английскими.
Что изменилось? С точки зрения идеологии и техники – почти все, вернее, одновременно все и ничего.
Немец перемещался в пространстве тихо и быстро, шильдик V12 вызывал уважение, салон качеством сборки и материалов внушал самоуверенность, а "правильные" номера отворачивали взгляды гаишников прочь.
Англичанин – он и в России англичанин, создан для того, чтобы отличаться от других. И никакой левый руль не замаскирует его прошлое.
Он более тяжел, но вместе с тем и более быстр. Весь состоит из звуков: сидящие впереди наслаждаются свистом турбины почти с холостых оборотов, сзади – похрюкиванием выхлопа. И потому качество работы музыкального центра не имеет никакого значения: музыка здесь лишняя. Отстрочка салона неидеальна, но именно она создает ощущение полного hand made. Кожа, дерево, металл – все очень настоящее.
За две недели я к нему привык, и жизнь потекла дальше своим чередом, заставляя вращаться в колесе одинаковых рабочих будней.
То ли время притупляет чувства, то ли мы достигли какого-то предела, но сегодня смена одного очень мощного автомобиля на другой еще более мощный не вызывает практически никаких эмоций. Достигнув совершенства, мы понимаем, что старая машина была вовсе не хуже новой.
А может, мы совсем забыли Высоцкого? Вспомните: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал.
Но дело, мне кажется, абсолютно не в том, что мы пока не готовы выйти за пределы разумного при покупке авто, либо шестизначные суммы со знаками +/– для нас еще имеют значение.
Самая навороченная, самая современная машина хороша в обычно в тех случаях, когда она только-только вышла, пока она самая-самая. Пройдет месяц, два, и их уже полным полно на Новом Арбате и на Тверской; полгода – и вместо GTS появляется Turbo S, и все начинается сначала.
И только время все расставляет на свои места. В историю входит даже не одна из ста моделей, а, дай Бог, одна из тысячи. Красота – вещь субъективная, но мне на ум приходят такие родившиеся в разные годы красотки и красавцы, как Alfa Romeo 8C Competizione, Mercedes-Benz 300SL Gullwing, Jaguar XK 150, Porsche Carrera GT, BMW 328 Roadster, McLaren F1 и уж точно Ferrari F12 Berlinetta…
Машины запредельной стоимости.
Они существуют для того, чтобы их владельцы могли выделиться из толпы. И не более того. Динамические качества и технические характеристики в этом случае не имеют существенного значения. Главное – цена.
Вы можете назвать хотя бы одну дорогу, где владелец Bugatti Veyron Super Sport может разогнаться до ста за 2,5 секунды и достичь немыслимых 430 км/ч? Теоретически такие места есть, но практически – нет. Электронные мозги Вейрона жестко следят за всеми параметрами работы механизмов, и если колеса отклонятся от прямой даже на небольшой угол, сразу включается ошейник, ограничивая максимальную скорость на уровне 300 с небольшим. Выехать на таком на кольцевую трассу? На той же Северной петле Нюрбургринга найдется немало машин, дарящих значительно большее удовольствие от пилотирования. Кстати, в книге рекордов Северной петли Вейрон записан только 36-м.
Удел Вейрона – фланировать на скорости до 40 по Родео Драйв или авеню Принцессы Грейс. Хотя некоторым мало просто Вейрона. Все чаще в Монако, европейской столице Bugatti, можно наблюдать машины, покрашенные в хромовую краску. Причем в какие-то ядовитые красные, зеленые и синие цвета. При желании можно найти алюминиевые или, например, матово-черные экземпляры под оптимистичным названием "Черная кровь".
Мир сошел с ума. Если поддержанный Bugatti с пробегом в несколько сотен или тысяч километров хоть как-то продаваем, то от хромированного красавца можно избавиться только тремя способами: подарить, перекрасить или разбить вдребезги. Или даже не вдребезги: замена колеса, переднего бампера и нескольких деталей подвески вследствие небольшой аварии обошлись московскому владельцу почти в четыре миллиона рублей. Будь повреждения посерьезней, и можно задуматься о новенькой Ferrari взамен ремонта.
Существуют ли вообще машины-легенды, машины мечты?
Не рассыпаются ли сказки о них вместе с ржавчиной с видавших виды кузовов?
Могу ответить однозначно: да, да и еще раз да!
Для тех, кто не в курсе: знаете ли вы, сколько ежегодно собирается на австрийском озере Вертерзее поклонников VW Golf GTI? Сто сорок тысяч! Для нас это просто Гольф, неважно, с каким мотором и подвеской, а для них – Икона. И они знают ответы на любые возражения: Бентли – это их Фаэтон, Фантом – семерка от конкурентов, Майбах – наполовину 140-й, а ожидаемая бомба, внедорожник от Мазерати, – вообще родной брат Гранд Чероки!
А фанатизм владельцев Феррари? На очередной тусовке расставили на площадке заброшенного аэродрома машины так, что с пролетавших самолетов на земле читалось слово FERRARI!
Любовь и фанатизм порой безграничны. И изменчивы, как погода в Лондоне. Машина может разонравиться, или выйдет новая, еще лучшая, или новый аукцион выведет на свет Божий очередной шедевр…
Каждый, у кого к крови подмешено хоть чуть-чуть бензина, проходил это и не раз.
Но, все-таки, есть почти вечные ценности. За них бьются, как за любимую женщину, продают душу дьяволу, совершают поступки, кажущиеся большинству безумством.
Единичными машинами владеют единицы. Даже если кому-то повезло в жизни, это вовсе не значит, что ему же повезло стать автоколлекционером.
Самое большое счастье – жить в ладу с самим собой и окружающим миром. Мне кажется правильным иметь классные, мощные, красивые машины, но в душе оставить место для неосуществимой мечты, такой как Bugatti Type 57, Ferrari 250 GTO, Mercedes-Benz 540K или Talbot Lago. А самые настойчивые всегда могут прикоснуться к мечте руками, пока существуют конкурс элегантности на вилле Д’Эсте, коллекция классических автомобилей князя Монако или Олдтаймер-Галерея, в конце концов. Да и Ральф Лорен иногда показывает публике то, что не увидишь нигде в мире.
Для моего же мироощущения Concorso d’Eleganza на вилле Д’Эсте куда ценнее, чем все Детройты, Женевы и Токио вместе взятые.
P.S. У меня никогда в жизни не будет ЗАЗ-965, по прозвищу Горбатый. Если купить легенду, она может перестать быть таковой. Если купить детскую сказку, впереди останется только старость.
Право на л…
Встать с левой ноги, поехать на выходные в Лугано, Люберцы или просто погулять по лесу, сделать на груди татуировку make love, купить билеты в Ленком или на концерт группы Ленинград…
Конечно, одной буквой "Л" наши желания не ограничиваются, особенно, если мы считаем себя людьми свободными и независимыми.
Возможность выбирать куда, с кем и зачем идти, при этом самостоятельно устанавливая уровень собственной открытости, и представляет собой Право На Личную Жизнь.
Право, данное человеку от рождения и защищаемое им самим, государством и законом на протяжении всей жизни, а, зачастую, и после смерти.
Жизнь соткана из противоречий.
Еще вчера нам хотелось фейерверков признания, ореолов славы и грома аплодисментов. В нашу честь, нашим талантам и успехам. Чтобы сначала заметили, потом узнали и, в конце концов, признали. Радио и телевидение, газеты и журналы, фанаты и поклонники, цветы, шампанское и конфеты…
Но сегодня возникает, нет, не желание, а психологическая потребность натянуть до самых глаз шапку, обмотаться до ушей шарфом и прошмыгнуть незамеченным в самолет, уносящий тебя как можно дальше от столичного блеска и вечного внимания досужей публики.
Может ошибочно показаться, что приведенные примеры касаются исключительно заслуженных селебрити в лице известных артистов и спортсменов, политиков первого эшелона и представителей списка Форбс. Вне своих звездных орбит (придуманных, кстати, то ли нами, то ли для нас) времяпрепровождение этих господ ничем не отличается от нашего с вами досуга.
В обычной жизни по выходным обычные люди обычно включают телевизор и смотрят, не отрываясь, практически документальный сериал из жизни звезд. Абсолютно постановочные передачи, в которых всевозможные Лени и Тимуры внезапно приходят в гости к знаменитостям и как бы случайно застают их не до конца проснувшимися, не накрашенными и не причесанными, стали для обывателей чем-то вроде наркотика, создающего ощущение причастности и сопричастности к чему-то закрытому и бесконечно интересному. Система, отработанная европейскими и американскими специалистами, прекрасно проявила себя в стране неожиданно победившего капитализма. Сначала, на пробу, сделали "За стеклом". Потом – "Пока все дома", "Дом", "Дом-2", "Ты не поверишь", "Новые русские сенсации" и прочие, и прочие. И вот они посыпались из телевизионного ящика как из рога изобилия. Не отставала и бумажная пресса: "7 дней", "Hello", "Ok!", "StarHit", "Лиза", "Отдохни" и пара сотен других глянцевых изданий. С первых до последних страниц сплошные жизнеописания и откровения. Но это для любителей более-менее чистого белья. Для особо продвинутых имеются в наличии Lifenews, "Жизнь" и различные "толстушки".
Впрочем, когда на кону с одной стороны – тиражи, гонорары, рекламные бюджеты и рейтинги, а с другой – известность, узнаваемость, слухи, сплетни и, как следствие, повышение спроса, приглашение на ТВ, корпоративы и, опять же, бюджеты, рейтинги и тиражи… Уравнение выстраивается с неизбежностью дождя в осеннем Лондоне. Несмотря на то, что дважды два в этом выражении зачастую равно пяти, семи, иногда – десяти.
В результате создается самодостаточная система, работающая по принципу замкнутого круга: формула товар-деньги-товар, помноженная на спрос, многократно превышающий предложение.
Мы хотим знать все обо всех. Нас больше не надо к этому подталкивать. И не важно, кто мы: брутальные ковбои, хрупкие леди или перспективные подростки. Жирную точку в вопросе доступности информации поставил его величество интернет. Фейсбук, инстаграм, одноклассники и вконтакте с нашего же позволения докладывают всему миру о каждом нашем шаге, сообщая меню вчерашнего банкета с точностью до калории, марку платья, сумму счета за аренду виллы и расписание на следующую неделю.
К тому же ни для кого не секрет, что любое действие владельцев тех же айфонов мгновенно протоколируется и ретранслируется на серверы яблочной компании в США. Только вдумайтесь: заграничная частная фирма владеет информацией, которую в нашей стране те же правоохранители могут получить только по решению суда. Считаете, андроид более милостив к своим пользователям? Ошибаетесь! Воспользовавшись хоть одиножды самым популярным сервисом – картами – вы тут же позволяете гуглу творить с вашим смартфоном все, что угодно: от копирования книги контактов и смс до управления папками, файлами и паролями, в том числе от кредитных карт. Облачные хранилища, в которых теперь только ленивый не хранит свою информацию, также не церемонится с правами на чужой контент. Не верите? Почитайте условия пользования любым подобным сервисом, прежде чем ставить галочку в графе "согласен".
Сегодня, приобретая практически любой товар или услугу, мы имеем риски, что сведения о наших доходах, предпочтениях, сбережениях, фактическом месте жительства и наличии близких родственников станут предметом торга или обмена между заинтересованными в них лицами. И этот интерес будет явно не бескорыстным.
Хотите оформить абонемент в фитнес-клуб "Зебра"? Не вопрос, но подпишите в четырех местах согласие на обработку персональных данных, включая их передачу неограниченному кругу третьих лиц. Просите исключить из договора незаконное требование? С вами просто не заключат договор.