Я тянул линь со всей силой, чувствовал, как он до боли врезается в мою ладонь. Безуспешно. А ветер уже свистел, периодически надувая стаксель (в такой момент я кричал, уже кричал Гине: "Слабину!"); яхту резко разворачивало на ветер. Как только это случалось, я видел: черные скалы приводятся на нос, и если мы не справимся с парусом, нас может просто выбросить на них. Минут десять-пятнадцать мы мучились в нехорошем предчувствии беды. Не было времени даже убрать грот. Я закрепил линь опять на "утку" (приспособление для крепления тросов), мимоходом посмотрел на кровоточащую, с содранной кожей, правую ладонь. Мы с большим трудом спустили грот (обычно для спуска его нужно привести яхту на ветер, из-за стакселя мы не хотели это сделать). Я запустил машину. Ветер уже ревел до 10 баллов, море покрылось белыми волнами, к счастью, не очень большими из-за близкого берега. Со стороны острова мы услышали шум вертолета, и вскоре он повис почти над нами с включенным ярким прожектором. В голове мелькнула мысль: "Кто-то с берега увидел, что мы приближаемся к скалам, и сообщил береговой охране". Вертолет готов был снять нас с яхты в случае катастрофы. Не было времени выйти на связь с ним, он продолжал наблюдать за нами, а мы снова и снова старались закрутить стаксель. Потравленный шкот удалось закрепить на "утку", а на освободившуюся от шкота лебедку намотали три шлага линя, и я пытался выбирать его. Вперед - ни на сантиметр. Стаксель полоскался на ветру как бешеный, сотрясая мачту и стоячий такелаж. Я изредка поглядывал на жужжащий винтом вертолет с тревожно светящимся прожектором и про себя произносил: "Нет, нет, справимся". Был даже момент, когда ветер чуточку ослаб, и я вполголоса сказал-пропел: "Черный ворон, черный ворон, что ты вьешься надо мной…", ни в коем случае не желая сравнивать вертолет-спасатель с вороном. Мы не могли раскрутить полностью стаксель, чтобы, ослабив его фал, спустить парус на палубу. Что-то в устройстве заело капитально. (Позже выяснилось: поломались, видимо, от старости, пластиковые шарики верхнего подшипника.) Весь этот ад длился уже минут тридцать-сорок, но вдруг очередной сильный порыв ветра разорвал стаксель по шву на две части, и мы увидели, что парус раскрутился. Я бросился к фалу, дал слабину, а Гина схватила румпель и повернула "Педрому" ближе к ветру. Пригибаясь под почти ураганным ветром, я пошел-пополз на нос, слыша сзади встревоженный голос Гины: "Страховочный пояс, страховочный пояс!" Какой там пояс, нет времени, волна не такая уж большая, еще не захлестывает нас. Спустил порванный стаксель на палубу; пока крепил его, Гина развернула яхту по волне, подальше от скал. Я вскочил в кокпит, и мы впервые за последний час заулыбались друг другу: "Теперь все в порядке". Я связался с вертолетом. "Спасибо, спасибо, огромное спасибо, мы очень тронуты", и вертолет, выключив прожектор, полетел к острову. Отойдя миль на пять от берега почувствовали, что ветер стих. Это был такой же "катабатик", как у Бильбао. Пришлось вернуться снова в Tazacorte. Мы сбухтовали (свернули) наш порванный стаксель (ремонт его обошелся в 90 долларов), достали старый, запасной, чуть не просмоленный, который поднимается на дополнительном форштаге "классически", без закручивания, и на следующий день прибыли в Сан-Себастьян. Всю дорогу Гина обнимала меня, целовала, и мы радовались жизни, как дети.
ИЗ ЖИЗНИ МОРСКИХ БРОДЯГ
Бескрайние просторы Мирового Океана бороздят не только яхты - участницы знаменитых регат с известными всему миру яхтсменами на борту. Сотни простых людей на скромных лодках пересекают Атлантику, проходят негостеприимный Магелланов пролив или огибают мыс Горн, совершая кругосветное плавание. Их тоже можно именовать яхтсменами, хотя у нас до сих пор слово "яхтсмен" ассоциируется со словом "спортсмен". Правильнее называть их "морские цыгане" - бродяги, кочующие от одного материка к другому. Они свободно обращаются со временем, могут выжидать хорошую погоду, благоприятное время года, находясь в каком-нибудь порту.
Английская яхта "Barbarossa" совершила кругосветку за 5 лет. Семья с двумя детьми останавливалась в портах, где дети посещали школу, а родители находили какую-нибудь работу. Тем и жили. Вопрос, как часто они попадали в шторм, у Робина и Шарлотты вызвал улыбку.
- Ни разу! Мы всегда пересекали океан в хороший сезон.
Как правило, экипажи яхт состоят из мужчины и женщины. Для них яхта - дом, где они живут много лет, иногда - всю жизнь.
Франциска с австралийской яхты "Kaylie" за свои сорок с лишним лет никогда не жила в настоящем доме. Родилась она в Австралии, куда в 1958 году ее родители ушли на яхте из Германии. Путешествовала по морям с родителями, а когда встретила своего будущего мужа Теда, шведского инженера, переселилась на яхту, которая стала их домом. Их сын Бьерн (9 лет) с трехдневного возраста живет на яхте.
В Англии, по-настоящему морской стране, яхты очень популярны. И не только на южном побережье, где в выходные дни море пестрит парусами; даже на суровых Шетландских островах есть яхт-клуб. Одну из яхт, зарегистрированных в порту Лервик, мы встретили на Кабо-Верде (Острова Зеленого Мыса). "Keita", следующая в Чили, стояла недалеко от нас, и ее экипаж прибыл к нам в гости. Поскольку с Лервиком меня связывало несколько рейсов в прошлом, я достал из архива два номера газеты "Shetland Times". Один из наших гостей вдруг расхохотался:
- Мне даже присниться не могло, что здесь, в Африке, я увижу эту газету. Я - ее издатель.
Британскую яхту можно встретить практически в любом порту мира. Много раз переизданная в Англии книга "Продай дом и уходи плавать" ("Sell up and sail") сыграла в этом, без сомнения, большую роль. Действительно, многие английские пары, с которыми нам довелось встречаться и беседовать, поступили именно так: продали дом, купили яхту и отправились странствовать. Как правило, это люди немолодые и небогатые. Когда деньги подходят к концу, они находят работу и несколько месяцев копят средства для продолжения плавания. Среди них много пенсионеров, которым пенсия позволяет путешествовать.
В Англии люди делятся на классы: рабочий, средний (middle) и высший (upper). Представитель "upper class" не обязательно богат, но непременно образован. Моя жена, Гина, тележурналист, безошибочно по произношению может определить, к какому классу относится тот или иной человек. Когда Джулиан Мусто поднялся к нам на борт, вердикт был: "upper class"! Его маленькая яхта "Harrier" стала на якорь недалеко от нас на рейде острова Итапарика. Джулиан реконструировал свой "Фолькбот": поставил парусное оснащение джонки, увеличил высоту каюты до 150 сантиметров, сделал два круглых люка с вращающимися полусферами-крышами. Яхта стала напоминать подводную лодку. Для маневров в гавани яхтсмен использует длинное весло-юлоу (мотора на яхте нет). Доктор наук из Кембриджа решил пройти на своей яхте по пути корабля "Бигль". Он показал нам прекрасную коллекцию книг о знаменитом корабле и был искренне удивлен, увидев у меня советское академическое издание (1935 г.) "Путешествие натуралиста вокруг света" Дарвина. Джулиан небогат. Он в одиночку пришел из Англии в Бразилию, сделав остановку на Канарах и Островах Зеленого Мыса. Преподавал в столичном университете Бразилии, а в октябре, по истечении контракта, продолжил плавание. Не так давно он добрался до Уругвая. Бразильская таможня не разрешает иностранцам держать яхты в стране более полугода. На траверзе порта Витория в 100 милях от берега на яхте Джулиана сломалась мачта. Сделав аварийное парусное вооружение, он неделю продвигался к порту, пока заметившие его рыбаки не отбуксировали лодку в укрытие.
"Рыбаки не хотели ничего брать с меня, но я выгреб из карманов все, что имел, и отдал им", - рассказывал Джулиан, когда мы, радостные, с искренними объятиями встретились в порту Монтевидео год спустя. Он показывал профессионально отремонтированную мачту - "выдержит любой шквал".
"Harrier" продолжал свое дерзко-плановое путешествие. Он побывал в Буэнос-Айресе, а сейчас собирался идти в Мар-дель-Плата и дальше на юг до порта Ушуая. Когда я попросил у Джулиана карту Буэнос-Айреса, чтобы сделать с нее ксерокопию (обычная практика среди яхтенных людей), он отдал ее насовсем: "Мне она больше не нужна, в Буэнос-Айрес я уже не вернусь". На душе у меня немножко заскребло: я, старый капитан, знал, что в море нельзя предвидеть, куда забросит тебя ветренная судьба. "Не говори так, - сказал я. - Кто знает, что может случиться в Южной Атлантике". Но он все-таки отдал мне карту, а я попросил сделать памятную надпись на ней.
Мы пробыли в аргентинской столице довольно долго, благо яхт-клуб "San Isidro Nautico" разрешил стоять бесплатно. Нос был привязан к берегу, а с кормы завели два конца на буй. Каждый день мимо нас по каналу проходили десятки аргентинских яхт. (Согласно статистике, Аргентина занимает первое место в мире по количеству яхт на душу населения.) С одной из проходящих яхт девчушка лет 13–14, глядя на наш британский флаг, вдруг проскандировала: "Viva Malvinas!" (Мальвинские - Фолклендские острова, принадлежащие по праву Аргентине, захвачены Англией). Пришлось на следующий день поднять на рею немецкий и литовский флаги, дабы показать, что мы не англичане, что мы не захватчики. (Здесь уместно рассказать одну интересную историю, которую я почерпнул из книги Чарльза Дарвина.)
Когда корабль "Бигль" в 1834 году стоял в Буэнос-Айресе, Чарльз Дарвин и капитан Фицрой навестили донью Клару, или, по-английски, миссис Кларк. Когда-то это была красивая молодая женщина, отправленная в ссылку за какое-то жестокое преступление. На корабле, вышедшем из Англии в Австралию в 1802 году, было много осужденных женщин. Естественно, экипаж использовал их как наложниц. Кларк, как самая красивая, жила с капитаном. Незадолго до прибытия в широты Буэнос-Айреса, Кларк вместе с другими женщинами составила план захвата судна и убийства всех на корабле, за исключением нескольких матросов. Собственными руками она зарезала капитана, и при помощи оставленных в живых матросов корабль был заведен в порт Буэнос-Айреса. Их встретили там как героинь. Вскоре англичанка вышла замуж за богатого пожилого аргентинца, который оставил ей в наследство свое состояние. Она жила как уважаемая благородная дама.
В 1806 году Англия, давно целившаяся на лакомый кусочек Ла-Плата, захватила Буэнос-Айрес и Монтевидео. Почти 6 месяцев шла война. В 1807 году англичан изгнали и над Буэнос-Айресом снова взвился аргентинский флаг.
Во время войны миссис Кларк очень помогала раненым английским солдатам, открыла госпиталь для них, и за это Англия, забыв ее криминальное прошлое, простила соотечественницу.
Чарлз Дарвин пишет: "Миссис Кларк в настоящее время - старая дряхлая женщина с мужским лицом и, по-видимому, сохранившимся еще до сих пор крайне жестоким характером. Самые обычные ее выражения: "я бы повесила их всех, сэр", "я бы убила его, сэр!" Когда речь идет о менее значительных оскорблениях - "я бы отрезала им пальцы". Достойная старуха имеет такой вид, что она бы это охотнее выполнила на деле, чем на словах". (Второй год я пытаюсь через моих друзей и Интернет найти книгу об этой истории, но пока безуспешно. А должна быть, как о мятеже на "Баунти".)
Воспользовавшись безопасной стоянкой в гостеприимном яхт-клубе, мы сделали несколько поездок в глубь страны. В провинции Мендоза мы посетили виноградники, дегустировали лучшие аргентинские вина и поднимались на вершину перевала высотой 4282 метра (это уже на чилийской стороне). А по пути к знаменитому леднику Perito Morena у Калафате мы остановились в порту Мадрин. Когда-то в спокойные советские годы многие наши суда, работавшие в зоне Аргентины, заходили сюда на отдых, хоть порт плохо закрыт от ветров. А сейчас, как грустное напоминание о гибели нашей страны, в некоммерческом уголке порта брошены на произвол судьбы 2 БМРТ - ленинградский и мурманский - и один почти новый СТМ, уже сидящий на мели. Я сделал фото этого пасмурного "кладбища", но, к несчастью, Гина оставила в такси свой профессиональный "Кэнон".
Несколько небольших яхт, стоявших на буях напротив здания яхт-клуба, прыгали на волнах, как умалишенные: ветер был Е, и залив протяженностью 30 миль не прикрывался полуостровом Валдес - волна гуляла, как ей хотелось. Лучше не заходить в этот порт.
Во дворе яхт-клуба шла вечерняя работа: вытягивали очередную яхту на берег. Вычислив среди мужчин комодора клуба, мы спросили, есть ли здесь иностранные яхты. "Нет, - ответил он, - но одна английская яхта несколько дней назад выскочила на пляж на восточной стороне полуострова". - "Знаете название яхты?" - "Нет. Рядом морская префектура, они наверняка знают". Мы с недобрым предчувствием зашли туда. Дежурный офицер долго перелистывал папку с телексами и наконец подал ее нам. Мы читали сообщение и не верили своим глазам - это был "Harrier". Офицер сказал, что спасти яхту не удалось. "А где хозяин?" - "Где-то здесь в городе, в каком-то отеле". Мы отправили Джулиану e-mail и на следующий вечер сидели с ним в кафе. Этот большой мужчина-ребенок, оказавшийся в тяжелейшем нервном напряжении, был безмерно рад встрече с нами. Мы смотрели на его простое и умное лицо, видели и потертый воротник старой рубашки, и слушали печальную историю.
После Мар-дель-Плата Джулиан дошел до реки Рио-Негро и, поднявшись вверх 20 миль, отдал якорь в порту Viedma.
Когда-то Алфонсин - президент Аргентины, сменивший кровавый военный триумвират, хотел перенести сюда столицу по примеру Бразилии, чтобы дать толчок к развитию Патагонии. Но новый президент, семит, то есть араб, Мэнэм начал распродавать патагонские земли иностранцам (в основном лицам еврейской национальности), даже Барбра Стрейзанд (очень богатая и очень некрасивая еврейка) купила большой участок. Вопрос о переносе столицы закрылся. По началу Мэнэм сделал, казалось бы, хорошее дело - приравнял аргентинское песо к доллару один к одному. Но экономика страны не была готова к этому, и через несколько лет наступил грандиозный финансовый кризис. В одночасье средний класс (это те, кто имел счета в банке) стал нищим. Мой друг Даниэль Мори (я писал о нем в книге "Капитан, родившийся в рубашке") тоже потерял все деньги. Мэнэм спрятался от правосудия в Чили.
Дождавшись посылки с заказанными из Англии книгами, Джулиан проложил курс на юг Аргентины, но по пути хотел взглянуть со стороны моря на полуостров Валдис, на знаменитые лежбища морских львов и морских слонов (первые получили такое название из-за "львиных" грив у самцов, а вторые - из-за длинных губ). Там же находятся колонии Магеллановых пингвинов (Магеллан первым увидел их).
Мы с Гиной побывали, конечно, на полуострове-заповеднике. Гаремы "слонов" и "львов" были удивительно зрелищными. В одном из них я насчитал 60 элегантных самок и одного "повелителя". Некоторые самочки ластились и клали голову на тело "мужа", как удовлетворенная женщина, засыпающая на плече любовника. Изредка сюда приходят косатки, или на других языках - киты-убийцы. Когда видишь в океане этих прекрасно сработанных природой черно-белых дельфинообразных красивых китов (не случайно русские назвали их таким красивым словом - косатка, чуть не касаточка, по-латыни orca), то трудно поверить, насколько они опасны для обитателей моря. Однажды в Лондоне мне повезло увидеть телефильм Би-би-си об этих китах у полуострова Валдис. Это единственное на Земле место, где они атакуют зазевавшихся тюленей не только в воде, но и выпрыгивая на берег. Мне не забыть кадр: маленький тюлененок с отхваченным острыми зубами косатки животом смотрит в объектив камеры с такой немыслимой болью, только показать ее голосом или движением не может. Косатки достигают 9 метров в длину и единственные из китообразных имеют большой (до двух метров) спинной плавник, будто сделанный природой специально, чтобы можно было заметить хищника издалека. Они общаются между собой на свистящем языке, организованными группами могут окружить огромного горбатого кита и в короткое время съесть его. Аппетит у них "зверский". После человека это самые страшные хищники. К счастью, природа разумно регулирует их количество, иначе - можно представить: идешь по океану, а вокруг тебя плавники, плавники голодных косаток. Иногда они играют со своей жертвой - тюленем, как кот с мышкой.
…"Harrier" подходил к полуострову в полночь. Джулиан полагал, что находится в 5 милях от берега, эхолот показывал 38 метров. Ветер был не сильный, и яхта шла нормально. "Минут на двадцать, - говорит Джулиан, - я спустился в кабину в носовой отсек. И вдруг услышал громкий хруст и вслед за этим - шипящий звук. Первая мысль была - столкнулся с плавающим деревом или рыбацкой лодкой". Но, выглянув из люка, он увидел, что его "Harrier" сидит на галечном пляже. "Боже мой, что я сделал, что я сделал! - отчаяние смертельной болью охватило меня", - продолжил наш друг и лицо его исказилось.
(Не хочу подозревать, что в момент аварии он дремал, но анализ многих известных мне случаев посадки яхт на берег или столкновения с судами показывает, что почти в ста процентах случаев яхтсмен спал.)
Дальше события развивались самым печальным образом. "Harrier" выскочил на пляж в полную сизигийную воду, то есть в момент наивысшего прилива. Пока Джулиан надувал лодку и завозил верп (маленький якорь), с помощью которого надеялся стащить яхту на чистую воду, начался отлив и "Harrier" оказался полностью на гальке.
На 16 канале УКВ никто не ответил на "Мэйдэй". Четыре красные ракеты ушли вверх, никем не замеченные. Полуостров Валдис практически необитаем, только на южном берегу есть небольшой поселок Piramides, но это далеко.
Можно представить отчаяние Джулиана. Так долго вынашиваемая мечта, мечта, равная жизни, вдруг разрушилась, умерла в одночасье из-за собственной ошибки. Для одинокого мужчины яхта - это друг, подруга, семья, общество, дом и все остальное, нужное для жизни. Непосвященным трудно даже представить привязанность людей-одиночек к маленькому судну. У них нет семьи, нет детей, даже хорошие друзья находятся далеко на берегу. Может быть, поэтому в судовых журналах (реже, в написанных ими книгах) они всегда употребляют местоимение "мы", то есть "я и яхта" ("мы подняли паруса", "мы отдали якорь").