Истоки неофашизма в России – естественны. Люди остались без каких-либо ясно сформулированных идей. Поэтому здесь только два пути: Россия станет нацистской страной или либеральной страной. Ничего другого между этими двумя возможностями России не предоставлено, потому что Россия уже не вернется в коммунизм. И я не считаю, что власть не видит этих националистических тенденций. Власть все видит и сознательно потворствует этому. Нельзя этого не замечать, поскольку все на виду. Не так давно во многих странах, и в Европе, уже проходили это с известными последствиями. Но власть в России плохо образованна. У нее в принципе нет образования и знания. И поэтому для общества опасность возрастает еще больше, так как, с одной стороны, власть не понимает окончательных последствий такого развития, с другой – она поддерживает это напряжение в обществе, из которого надеется извлечь выгоду, и в конечном счете пострадает сама.
И здесь нет необходимости оглядываться далеко назад, в 1930-е годы Германии. Это слишком далеко для понимания наших современных политиков. Достаточно вспомнить, что не были сделаны выводы из истории первой чеченской войны. Власть навязала вторую чеченскую войну и с прежним упорством продолжала ее вести и ценой тысяч жизней расплачивалась за непонимание того, что война не имела никаких шансов на успех. Россия разрушает сама себя. И это ярчайший пример необразованности власти.
Я считаю совершенно неправильным запугивать Запад, что мы станем такими страшными. А важно говорить другое, важно попытаться сравнить эти два решения. Сегодня стало очевидно, что самостоятельно Россия не преодолеет путь в демократию типа западной. Может быть, России правда не нужна демократия типа западной – другой вопрос, но пока никто лучшей не изобрел.
Прежнее поколение не было ответственным за себя. Они эту ответственность переложили на государство, абстрактное государство. Государство нас защитит, государство нам даст кусок хлеба, государство нам даст работу, государство нам даст бутылку водки, государство позаботится о наших детях в детском саду и т. д. Это общество безответственных людей. Это психология безответственных людей. Совершенно иное сейчас. Появилась огромная масса людей, которые надеются только на себя. Другое дело, что это другая крайность, но Россия – такая уж страна крайностей. И после системы полной безответственности, во времена абстрактного государства, которое должно было заботиться о людях, мы вдруг оказались совершенно в другой системе, когда вообще никакой заботы о людях государство не проявляет. И каждый вынужден пробиваться самостоятельно.
Конечно, ужасно, это трагедия. Но именно трагедия заставила многих людей принципиально изменить образ жизни и научиться отвечать за себя, за свои силы. Это основа новой психологии, более прогрессивной, чем иная. Конечно же это психология свободного человека, поэтому ситуация в России тяжелая, но не безнадежная. Я глубоко убежден, что у нас колоссальный потенциал, который мы в состоянии использовать для того, чтобы не просто сохранить Россию как федеративное государство, но для того, чтобы Россия реально занимала то континентальное место, которое она по географическим признакам имеет в мире.
Россия должна отказаться от идеи многополюсного мира, поскольку многополюсный мир воспринимался как мир противостоящих друг другу сил. Если Россия продекларировала, что она хочет стать либеральной демократической страной, она не имеет ни малейшего шанса противостоять тем, кто уже является таковым. А вся идея многополюсного мира как раз и строилась на идее противостояния двух систем. И если мы сказали, что мы теперь хотим стать частью вот той, более эффективной либеральной системы, мы должны отказаться от идеи многополюсного мира. Это главное, вокруг чего должна выстраиваться внешняя политика России. Мы должны перестать делать выбор между Западом и Востоком. Мы должны делать выбор между демократическими институтами и авторитарными институтами и стараться, чтобы Россия стала частью всех демократических либеральных институтов, которые есть в мире, – не важно, где они расположены, на Востоке или на Западе. Исходя из этого, не очень сложно построить внешнюю политику России.
Россия веками не могла сделать выбор между Востоком и Западом. При этом шла речь о выборе между базовыми ценностями. Современная цивилизация создана прежде всего Западом. Россия опять оказалась в сложнейшей ситуации, потому что веками не могла определиться. Недаром символом России является двуглавый орел, у которого, по существу, раздвоено сознание, что зафиксировано в национальном гербе. Мы видим, что политики отказываются делать выбор, который так необходим. Это самое худшее, что можно сделать сейчас для России. А разумный выбор состоит в том, чтобы поддержать весомо, однозначно Запад, и прежде всего Америку.
Политика страны – прямое продолжение самосознания нации. Сейчас русские глубоко неуверенная в себе нация. Они не нашли способа компенсировать эту неуверенность, как это сделали немцы. Если угодно, немцы – это цивилизованные русские. Русские и немцы очень близки. Ни одна западная нация не смогла укорениться в России так, как немцы. Основная проблема русских, связанная с неумением сформулировать внешнеполитическую и внутриполитическую стратегию, – это глубокая неуверенность в себе.
Мы надеялись, что демократическая система приведет к более свободному, творческому, независимому сознанию, которое обеспечит расцвет. Путь был избран правильный, но было сделано столько ошибок, что основная часть людей потеряла интерес к происходящему. И если раньше сознание было верноподданническим, то теперь оно перестало быть каким бы то ни было. Его даже трудно описать. Потому что сегодня даже нет надежды на то, что тебя используют как раба.
Мы много накуролесили, все, кто живет в России. Несмотря на все реформы, несмотря на необходимость жесткого воздействия на общество, есть то, что необходимо сохранить. Я имею в виду культурную среду, поскольку, как писал Лев Гумелев, это то, что создается дольше всего и разрушается проще всего: хрупкая оболочка, определяющая самосознание нации. Я же не вижу никакой стратегии государства, вообще никакой. У власти нет исторической перспективы, исторического сознания. Развал, начатый разрушением Союза, не закончился. Разваливается Россия, и никто не предлагает никакого плана по восстановлению нашего исторического пространства.
Сегодня нужно понять, что Россия – это уменьшенная модель Советского Союза. За 300 лет империи мы не сумели создать единый "политический народ" – то, что удалось американцам благодаря тем людям, которые основали это государство, – Линкольну, Вашингтону, Франклину. Они четко отделили личную роль от государственной. Россия же так и не смогла взять национальный барьер. При царе – вероисповедание, черта оседлости, наместники и так далее. При советской власти – черта оседлости уже для всех без исключения в виде прописки. Графа "национальность" в паспорте, русские вторые секретари в республиках… За триста лет ни один политический лидер России не осознал всей глубины этой проблемы.
Когда сегодня говорят, что Советский Союз распался из-за Ельцина или Горбачева, я задаю один-единственный вопрос: "Какие они такие гениальные, что развалили его ровно по национальным границам? А почему именно так развалилось?" А развалилось так, потому что был узбек, был туркмен, был украинец, был старший брат – русский. Только через реконструкцию Российской Федерации можно избежать продолжения катастрофы. Мы прозевали, пропустили исторический этап, когда могли создать единую политическую нацию.
Такая великая нация, как Россия, не может жить без национальной идеи. И поэтому начался абсолютно бессмысленный поиск национальной идеи. Бессмысленный, поскольку найти ее невозможно, ее можно только обрести, а это совершенно разные вещи. Что такое собственно национальная идея? Можно по-разному ее пытаться определять. Но в принципе это что-то главное, что определяет нацию, нацию в широком смысле. Национальная идея американцев, что это? Это не идея англичан и не идея испанцев или немцев, которые живут в Америке. Это идея, которая объединяет тех, кто приехал в Америку и стал строить единое государство.
Точно так же национальная идея для России – это что-то такое, что сегодня главное для нас. Есть такой профессор А. Ракитов, так вот он совершенно утилитарно говорит, что национальная идея для России – это, грубо говоря, чистый сортир. Если мы добьемся, что в России общественные сортиры станут такими же, как в Германии, вот тогда это будет серьезное национальное достижение. Он говорит также, что нет вопроса в том, будет ли Россия заселяться китайцами. Конечно будет. Вопрос в том, станут ли китайцы русскими по своей культуре, или, наоборот, мы будем ассимилироваться в китайскую культуру. Если китайцы ассимилируются и, например, в армии Российского государства будет служить много китайцев, то в этом ничего страшного нет. Это все к вопросу о национальной идее: насколько она может быть привлекательна для всех, кто живет в этой стране. И вот масса людей бросилась изобретать эту идею.
Главное, что должно составлять основу национальной идеи сегодняшней России – обретение веры. Обретение веры – это следование тем принципам, которые изложены для одних в Ветхом Завете, для других – в Новом Завете, для третьих – в Коране. Следующее – просвещение. Если эти две главные составляющие, важные для любой личности, реализуются, то есть еще два абсолютно важных условия – хотеть и уметь работать. Причем работать не ради того, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Так же как и просвещение – просвещение не ради того, чтобы потом заработать себе на кусок хлеба, а просвещение ради того, чтобы правильно понимать себя и правильно понимать себя среди других. Точно так же, как труд – не как общественная необходимость, как нас учили, а как возможность, первый шаг к достижению свободы. Шаг, который называется независимостью. В данном случае конкретно независимость от других. Независимость является первым шагом к свободе, к тому, чтобы потом еще научиться ограничивать свои действия. Три основные составляющие национальной идеи, которой так не хватает в России: вера, просвещение и труд. Вот и вся национальная идея.
Россия проходила естественный путь развития до Октябрьского переворота 1917 года, со всеми особенностями полуевропейской-полуазиатской страны, и была, безусловно, на правильном пути. А потом этот естественный ход событий был прерван. Правда, Россия была на правильном пути, но со своей традицией в отставании от других, от западных стран. Хотя в этом нет ничего страшного, через сто, ну через двести лет мы бы это компенсировали, тем более что время постоянно сжимается. И в XX веке оно текло уже совершенно иначе, чем в XIX. А в XXI иначе, чем в XX, все быстрее. И в этом смысле Россия и сегодня имеет огромный шанс стать нормальной страной. Но нормальной, надо точно понимать, – это не уровень благосостояния, а уровень менталитета нации как основы, которая потом как раз и дает и благосостояние необходимое, и счастье, и всё прочее.
За короткие десять лет Россия стала совершенно другой страной. Из страны с тоталитарным политическим режимом, централизованной экономикой и рабским менталитетом она превратилась в страну с рыночной экономикой, страну с либеральной политической системой и страну, в которой миллионы людей стали мыслить совершенно иначе. Они поняли, что о них никто не заботится: ни царь, ни генеральный секретарь, ни президент. Они вынуждены сами взять на себя ответственность за свою жизнь и жизнь своих семей. Главная проблема – трансформация менталитета человека вольного в менталитет человека свободного, т. е. трансформация менталитета человека без ограничений в человека с ограничениями.
В 1993 году Ельцин сказал: "Возьмите суверенитета столько, сколько переварите". Я в тот момент очень сомневался в правильности его решения – выбирать губернаторов на местах, но потом это решение оказалось правильным. К 1998 году власть была распределена и по горизонтали: законодательная, исполнительная, судебная, – и по вертикали: федеральная власть во многом уступила регионам, регионы, в свою очередь, – органам местного самоуправления. В России были заложены основы нового либерального государства. Подчеркиваю: основы.
Главное – это то, что миллионы людей, оказавшись без всякой помощи государства, выжили в этой ситуации и решили жить самостоятельной жизнью, забыв про социализм.
На самом деле в России к 1998 году произошла реальная революция. Основной смысл революции состоит в перераспределении собственности, а главный критерий ее успеха – появилась ли в результате большая кровь или не появилась. Революция 1917 года завершилась колоссальной кровью, гражданской войной. А в 1990-х годах, несмотря на огромную трагедию, которую пережила вся нация, гражданской войны удалось избежать.
Я вижу причину именно такого развития событий в том, что в 1917 году отнимали у конкретного человека, а в 1990-х годах отнимали у государства. Это, кстати, явилось причиной огромной коррупции, потому что чиновник с зарплатой сто долларов в месяц росчерком пера определял, куда пойдет собственность стоимостью десять миллионов долларов: направо или налево. И она с помощью взятки шла налево. Ничего особенного я в этом не вижу, так было во всем мире.
Для того чтобы новая политическая и экономическая система оказалась эффективной, нужно было пройти долгий эволюционный путь, т. е., создав фундаментальные основы новой экономической и политической системы, нужно было подобрать достаточные, присущие только для России признаки, которые сделают систему эффективной. Однако всё значительно сложнее. Российская государственность в том виде, в котором она существует сегодня, себя изжила.
России как демократического либерального государства никогда не существовало на этой огромной территории, не существовало как единого государства. Не было такого опыта. Оно существовало всегда как жесткая, унитарная централизованная власть с централизованной экономикой, и никак иначе. Те центробежные процессы, которые породила либеральная революция, не затронули самого главного – не затронули конструкции самого государства. Ельцин сделал очень правильные шаги, первые шаги на пути реконструирования. А новая власть России в этой составляющей пошла вспять. Опять выстраивается вертикаль власти.
Только кардинальные принципы перераспределения власти могут сохранить Россию как единое государство, а принцип очень простой – не центр делегирует функции субъектам, а субъекты делегируют функции центру. Кардинально другая конструкция государства. Только эта гибкость конструкции может позволить сохранить Россию как единое государство. Россия эффективно существовать как федеративное государство далее не в состоянии. Россия должна переходить к конфедеративной модели. Передел пространства только начинается: огромное количество напряжения по всей бывшей территории Советского Союза – Грузия, Украина, Азербайджан, Армения – везде потенциальные конфликты, серьезнейшие конфликты, и у России – абсолютное влияние в этом регионе. На 90 процентов сегодня ситуация в независимых государствах определяется ситуацией в России. Россия – абсолютный политический, интеллектуальный и экономический лидер всего этого пространства.
Я считаю глубочайшей ошибкой Запада попытку дезинтегрировать это пространство. Это неправильно. Без России это пространство будет ввергнуто в катастрофическую бойню, и никакие Балканы не смогут сравниться по масштабам с теми проблемами, которые могут возникнуть.
Я хотел бы только одного: чтобы уровень жизни в России соответствовал ее потенциалу – интеллектуальному, материальному, географическому. Я не пытаюсь преувеличивать возможности России. Россия всегда будет мощнейшим геополитическим фактором. В мире нет аналогов того потенциала, который имеет наша страна. Однако Россия должна жить по законам, а не по понятиям. Россия не имеет шанса выйти из кризиса, если она не начнет жить по закону. Нынешняя российская экономика эффективней плановой, но значительно менее эффективна, чем реально свободные экономики таких стран, как США, Великобритания, Франция, Германия. У России есть все предпосылки, чтобы быть абсолютно конкурентоспособной страной, но она не может реализовать свои преимущества в рамках существующего в России режима.
Современная власть опять следует традициям той власти, которая была в России на протяжении почти всего XX века. Власть в эти годы никому не позволяла отличаться от так называемого "среднего" человека, пытаясь, вместо предоставления равных возможностей людям, уравнять всех. И это вступало в абсолютное противоречие с тем, что называется "свобода человека". Свободный человек никогда не похож на другого свободного человека.
Я не думаю, что на Западе не понимают, что происходит со свободами в России. Другое дело, что современный Запад очень рационален. Запад мыслит очень короткими категориями – сроком правления того или иного президента. Кроме того, Запад делает принципиальную ошибку, измеряя общий потенциал России исключительно экономическим потенциалом, который у России, конечно, невысок. И современные кризисные ситуации в мире проявляют эту ошибку. Ошибочно считать, что сегодня роль России в мире меньше, чем когда-то роль Советского Союза. Другое дело, что эта роль была в основном отрицательна, и очень многое предстоит сделать, чтобы эта роль перед всем миром наполнилась положительным смыслом.
Но я хочу, чтобы Россия стала свободной. Это для меня означает, что гражданин выше власти, что закон – выше власти и, что самое главное, любой человек России имеет возможности для максимальной самореализации. Десять ельцинских лет убедили меня в том, что граждане России готовы к тому, чтобы стать свободными. Они просто не готовы сражаться за это право каждый день. Путь превращения раба в свободного человека состоит из двух этапов. Первый этап – понимание того, что независимым и свободным быть лучше, чем подчиненным, когда начальник решает за тебя все твои бытовые проблемы. Второй этап – борьба за это каждый день. Я хочу привести слова Гёте: "И только тот достоин счастья и свободы, кто каждый день за них идет на бой". Достичь понимания того, что свободным быть лучше, чем рабом, еще не говорит о том, что ты можешь быть свободным. Ты должен сражаться за это буквально каждый день.