"Ну что же, - размышлял Григорий Андреевич, держа свиток и опершись о спинку кресла, - в рескрипте ни слова о подчинении эскадры Орлову, это главное…"
Он встал и больше не садился.
- Всё ли понятно? - Екатерина подошла к высокому окну и притворила створки. С Невы донёсся уже по-летнему шумливый говор ветра, всплеск волн. Спиридов наклонил утвердительно голову.
- Когда же господин адмирал будет готов следовать с эскадрой к назначению?
- Ваше величество, забот немало. Поход предстоит впервые вкруг Европы, да и по дальности сим числом кораблей. Надежды на помощь нет. Кроме как на самих себя уповать, видимо, не на кого… Поэтому все припасы военные и цихместерские брать придётся во множестве. На это уйдёт не менее месяца.
Екатерина недовольно сжала губы.
- Новость и необычность предприятия обратят на себя особливое внимание всей Европы, сие важно, - Екатерина прищурилась, - но, слава Богу, смогли мы расположить к себе аглицкую корону. Потому в портах ихних уповать на опору возможно. В части времени отплытия, господин вице-адмирал, поелику возможно, поспешать следует…
Императрица лёгким кивком дала понять, что аудиенция закончена.
Возвращаясь от императрицы, Спиридов твёрдо решил взять в плавание обоих сыновей - когда ещё такая оказия случится. Правда, старший сын хворает последний год частенько, но авось благотворно тропический климат на него воздействует.
Минуло всего три дня после свидания с императрицей, как на флагманский корабль "Святой Евстафий" прибыл сияющий адмирал Мордвинов и приказал собрать командиров кораблей. Спустя час в салоне Мордвинов объявил им рескрипт императрицы о назначении Спиридова начальником эскадры, отправляющейся в Архипелаг, и присвоении ему звания адмирала. Екатерина в рескрипте, явно льстя, называла его первым флагманом флота.
Спиридов сдержанно наклонил голову и ответил, что эти милости забот ему не убавляют. Напротив, корабли до сего дня ремонтом не окончены, а "Святослав" не ремонтирован вовсе. Такелаж поставляется негодный, гниль одна, видимо, недобросовестность, как всюду… Среди служителей половина рекрутов в море ни разу не бывали. Треть штата вакансий пребывает до сей поры.
Мордвинов согласно кивнул и разрешил задержать выход.
Спиридов, провожая Мордвинова к трапу, сказал:
- Просьбу единую имею, Семён Иванович. Надумал окончательно обоих отроков своих в эскадру определить, покорно прошу командировать на неделе…
Как ни торопила Екатерина, но лишь к Петрову дню эскадра пополнила почти все припасы. Осталось доставить осадную артиллерию и принять сухопутный десант.
Всю ночь грузили орудия на корабли, стоявшие в Средней гавани у стенки, перевозили и размещали десант согласно расписанию.
Жарким июльским полднем на флагманский корабль "Святой Евстафий" наведалась из Ораниенбаума императрица в сопровождении Григория Орлова.
Поднявшись на палубу, проходя мимо открытых крышек световых люков, она поморщилась, поднесла к лицу надушенный платок, чуть повернула голову к Спиридову.
Тот склонился:
- Ваше величество, множество съестных припасов погружено на батарейные и жилые палубы, стеснено до предела и погода к тому ж. - Спиридов кивнул на палящее в зените солнце.
Екатерина поспешно прошла вперёд. Свита едва поспевала за императрицей. Легко, не касаясь перил, взошла она по трапу на шканцы. Немного отдышавшись, подала знак Чернышёву, и тот достал из портфеля сафьяновую коробку. Императрица вынула из неё алую ленту, золотой крест и сверкающую звезду ордена Святого Александра Невского. Надела ленту на Спиридова.
- В вашем лице, господин адмирал, мы питаем надежду нашу на доблесть всего войска и успех предприятия нашего. Надеюсь, ваши корабли завершили наконец-то приготовления к сему вояжу?
- Ваше величество, не изволите сомневаться. - Спиридов не обращал внимания на удивлённо поднятые брови Мордвинова. - Три тыщи служителей с припасами, да того кроме сверх меры восемь рот Кексгольмского полка, две роты канониров, а всего, - Спиридов на мгновение поднял глаза, - пять тыщ с половиною.
По мере того как докладывал Спиридов, лицо императрицы всё более светлело.
- Вашей эскадре в подмогу скоро снарядим другую, - Екатерина перевела взгляд на Чернышёва, - под началом опытного контр-адмирала Эльфинстона…
Спиридов вопросительно посмотрел на Мордвинова, а Екатерина продолжала:
- Сей доблестный капитан британского флота благосклонно принят нами на службу… - Знала бы Екатерина, во что обойдётся вскорости её неоправданное расположение к англичанину…
Прищурившись, солнце било в глаза, она кивнула Чернышеву и добавила:
- Радение ваше для нас отрадно. Граф, распорядитесь всем служителям и господам офицерам, назначенным в вояж, выдать жалованье за четыре месяца не в зачёт. - Повернулась к Спиридову: - Мы убеждены, господин адмирал, что не позднее утра Кронштадтский рейд пожелает вам доброго пути.
Спиридов утвердительно склонил голову.
Проводив императрицу, Мордвинов подошёл к Спиридову:
- Господин адмирал, извольте объяснить, половина десанта ещё в порту, я сам наблюдал, сверху того, боты ещё не прибыли.
- Совершенно верно. - Спиридов отступил на ют, увлекая за собой Мордвинова.
- Я ведь дал слово покинуть Кронштадтский рейд, но не следовать в экспедицию. А рейдов, кроме Кронштадтского, - Спиридов обвёл рукой чуть видневшуюся местами кромку берега, - немало.
Мордвинов облегчённо вздохнул и улыбнулся.
На следующий день эскадра ушла с Кронштадтского рейда и, когда с формарса стали едва видны кронштадтские форты, отдала якорь у Красной Горки.
Девять дней на рейде Красной Горки корабли окончательно приводили себя в порядок, принимали десант. Наконец 26 июля в 4 часа дня эскадра, насчитывающая 21 вымпел, по сигналу флагмана снялась с якорей и легла на курс вест. Эскадра по своему составу была весьма разношёрстна. В авангарде шли семь линейных кораблей во главе с самым мощным по вооружению, но самым слабым по мореходности - 84 пушки. За ним следовали: фрегат, бомбардирский корабль, четыре пинка, два пакетбота, два галиота и четыре бота. По морскому регламенту надлежало всей эскадре держать скорость не выше самого тихоходного судна, но при различном парусном вооружении и столь большой разнотипности кораблей по ходкости это практически было невозможно. Ко всему в довершение Балтика, ещё до выхода из Финского залива, встретила эскадру жестоким штормом. Открылась сильная течь на двух кораблях, их пришлось отправить в Ревель на ремонт. На пятые сутки шторма отпели первого служителя и, скользнув по доске за борт, скрылся в морской пучине белый саван с каменным балластом в ногах. Большая скученность людей, многомесячный запас провизии в бочках на жилых палубах при задраенных люках во время шторма, испарения от мокрой одежды сменившихся с вахты - всё это способствовало возникновению среди матросов, особенно первогодков, болезней. По всей эскадре заболело более трёхсот человек. Спиридов приказал жечь на кораблях жаровни, одежду при всякой возможности сушить, драить ежедневно жилые палубы. Но ничто не могло остановить недуг. К тому же противные ветры в Южной Балтике вынуждали эскадру лавировать и отстаиваться на якорях у острова Борнхольм в условиях непогоды. Пятьдесят с лишним раз корабельные священники совершали печальный обряд погребения, прежде чем в конце августа эскадра втянулась в Копенгагенскую гавань.
Не успели стать на якорь, как от пристани отвалила шлюпка. На борт флагманского корабля поднялся возбуждённый русский посланник в Дании, Философов. Едва войдя со Спиридовым в каюту, он распалился:
- Господин адмирал, потрудитесь дать распоряжение удалить на ваших кораблях зловоние, кое достигло королевских покоев даже…
Лицо Спиридова постепенно багровело, а посол продолжал:
- Кроме того, вторую неделю вас ждёт послание её величества, извольте принять.
Он вынул из баула письмо и передал Спиридову.
Тот развернул его. По мере чтения краска то сходила с его лица, то вновь выступала малиновыми пятнами.
"Когда вы в пути съедите всю провизию, тогда вся экспедиция ваша обратится в стыд и бесславие ваше и моё…"
Спиридов отрешённо смотрел в открытую дверь мимо посланника на кормовой балкон, где в двух кабельтовых на берегу над чистенькими, будто на картинке, улочками и домиками плыл монотонный вечерний перезвон кирх…
"Прошу вас для самого Бога, соберите силы душевные и не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и на вашу экспедицию смотрит…"
Горькая улыбка показалась на лице старого моряка. "Начинается… Вся Европа на нас смотрит, а печёшься ты больше всего о своей особе".
Спиридов встал, медленно приближаясь к посланнику, глядя на него в упор немигающим взглядом. Философов, всё время зажимавший нос надушенным платком, уже испуганно смотрел на начальника эскадры.
- Отпишите, ваше сиятельство, её величеству, что, презирая невзгоды, русские матросы не посрамят Отечество. Пятьдесят четыре из них уже отдали душу Богу на переходе, - Спиридов перекрестился. - Уповаю на Бога, что и далее мужество россиян не угаснет.
Но море готовило ещё немало испытаний.
В Северном море продолжался жестокий шторм. Разламывало корабли. На совете командиров решили укрыть корабли на рейде порта Гулль. На берег свезли более двухсот больных матросов. Заболел и Андрей Спиридов, состоявший адъютантом при отце.
Из Лондона, загоняя лошадей, примчался русский посол Чернышёв, передал рескрипт Екатерины - немедля следовать в море. Волей-неволей приходилось дробить силы, идти в Средиземноморье куцым отрядом в четыре корабля, два из них вернулись на ремонт.
К сборному месту эскадры - порт Магон на острове Минорка - пришёл лишь флагман на "Евстафии".
Печальными и нерадостными были первые дни отдыха после полуторамесячного перехода. Через неделю на берегу скончался старший сын Спиридова - Андрей.
Прибыл граф Фёдор Орлов, брат Алексея. Он бесцеремонно вручил Спиридову высочайший рескрипт - эскадра поступала в полное распоряжение Алексея Орлова.
Спиридов глубоко вздохнул, поёжился от свежего ветра, тянувшего в открытую окончину, вызвал старшего офицера и распорядился подать шлюпку. Надо было ехать - исполнить прискорбный долг - проститься с сыном, а потом навестить больных матросов в госпитале на берегу.
Под новый, 1770 год Алексей Орлов начал "командовать" - затребовал к себе из Ливорно три корабля из пяти, а остальным приказал высадить десант и овладеть ни более ни менее, как Мореей. Похоже, он думал, греки сразу восстанут, а турецкие войска побегут.
Спиридов сосредоточенно рассматривал карту Пелопоннеса и Архипелага. По его сведениям, турки укрепили крепости, подтянули войска и корабли и готовились, в свою очередь, сбросить в море "неверных" и уничтожить их флот. Ближайшие недели и месяцы подтвердили худшие опасения Спиридова.
Высадив десант на полуострове Морея, Спиридов поддержал войска артиллерией, и вскоре они овладели Мизитрой, Аркадией, взяли Наварин. Начальствовал над десантом бригадир морской артиллерии Иван Ганнибал - сын арапа Петра Великого. Спиридов подружился с ним в походе. Однако не всё шло по замыслу адмирала. Подводили расхваленные Григорием Орловым греческие повстанцы. Турки разбили их отряды у Триполипы и Патраса. Восстания в Морее, о котором мечтал Орлов, не получилось.
Русский десант осадил важную крепость Корону, и тут явился "главнокомандующий", он приказал снять осаду Короны и направить войска к Мадоне. Как ни храбро и самоотверженно ни бились русские, турки оттеснили их к Наварину. В море объявилась турецкая эскадра. Орлов поутихомирился и впервые пригласил Спиридова для совета.
- Господин адмирал, войска обложены в Наварине, лазутчики донесли, что у Матапана изрядная эскадра турок.
Спиридов с иронией глядел на генерал-аншефа.
"Вот как запела синичка. Куда же ты совался со своими клевретами, голову морочив восстанием, что для тебя флот - тёмный лес…"
- Ваше сиятельство, Наварин неминуемо надлежит покинуть. Войска сберечь. Крепость взорвать. - Спиридов спокойно смотрел в тревожно моргающие глаза фаворита. - Сила у турок на море, там и нашей судьбе решаться суждено.
Плечи Орлова обмякли.
"Вот какой ты храбрый заяц, и не мнил, что может ждать тебя здесь", - подумал Спиридов и продолжал:
- Хотя и сила у турка, однако ж русский матрос всегда его одолеет. Наиважное, не дать супостату завлечь наш флот в силки и захлестнуть. - Спиридов сделал паузу. - Того для надобно идти немедля в море и гнать неприятеля самим.
- Как же гнать, когда кораблей у турок более? - Орлов вскинулся. - Эльфинстон намедни должен прибыть.
- Ну вот, ваше сиятельство, и подмога будет, а там, Бог даст, и турок погоним не числом, а умением.
Испуг прошёл, Орлов постепенно вновь обретал надменность. Впервые почувствовав свою беспомощность перед Спиридовым, он старался поскорее исправить эту промашку. Кинув взгляд на адмирала, подумал: "А дело знает превосходно, тут, пожалуй, и вся моя опора. А что, если… Всё-таки сын отчие замыслы должен разгадывать".
- Господин адмирал, пользы дела для, прошу командировать ко мне в генеральс-адъютанты лейтенанта Сенявина.
Спиридов всё понял, но виду не подал.
- Будет исполнено сей же день, ваше сиятельство.
"Хотя на одной струнке твоей, ан играться по-нашему будет". Жмурясь от жаркого солнца, Спиридов спешил к трапу.
Вскоре появился Эльфинстон. Высадив десант в Морее, он, вместо того чтобы присоединиться к Спиридову, захотел сам сразиться с турками. Вступив с неприятелем в схватку и ничего не добившись, высокомерный англичанин лишь тогда запросил о помощи Спиридова, поставив под угрозу судьбу всей экспедиции.
Через пять дней, приняв десант, брошенный Эльфинстоном на произвол судьбы, Спиридов, наконец-то, у острова Цериго обнаружил отряд Эльфинстона и пригласил его, как старший по званию, для объяснения на флагманский корабль "Святой Евстафий".
Едва ступив на палубу, англичанин разразился тирадой:
- Господин Спиридов не узнает, что рескрипт её величества делает мой начальник. - За полгода Эльфинстон плохо выучил русский язык, на мостике рядом с ним постоянно находился толмач.
Спиридов молча пригласил его в каюту флагмана. "Не успели вензеля потускнеть, а уже в начальники лезешь, хваткий братец…"
Пропустив вперёд Эльфинстона, Спиридов плотно прикрыл дверь.
- Наперво, господин контр-адмирал, на палубе среди служителей честь мундира блюсти надобно.
Эльфинстон надул красные щёки. Не дав ему открыть рот, Спиридов продолжал:
- Другое. По регламенту российскому морскому чин адмирала вдвое старше вашего, а потому приличествует и подобает вам обо всём мне доносить…
- Мой пригласить опытный капитан императриц Екатерина, - перебил надменно Эльфинстон, - помочь русский флот. Мои имеет рескрипт её величества, действовать сам, - он в упор, не мигая, смотрел на Спиридова.
- Российские моряки служат Отечеству по российским порядкам, а коли вы им неподвластны, честь имею. - Спиридов встал, дав понять, что разговор окончен.
"Ещё один начальник объявился", - перегнувшись через перила балкона, Григорий Андреевич смотрел вслед удаляющейся шлюпке. Спиридов знал, что Эльфинстон неприятен всем офицерам и служителям его эскадры. Он вошёл в каюту, вызвал командира "Святого Евстафия", капитана 1-го ранга Круза.
- Поднять сигнал "Следовать норд-ост".
Корабли строились в колонну для поиска неприятеля.
Утром следующего дня матрос с марса закричал:
- На горизонте неприятель.
Из дымки медленно появлялись верхушки мачт. Ветер стих, стало видно, что турецкие корабли уходят на восток.
- Вот тебе и рескрипт, - Спиридов нервно вышагивал по шканцам, - упустил неприятеля. - Поднял голову, глянул на кормовой флаг, повернулся к командиру: - Прикажите немедля ставить все паруса. Передать сигнал эскадре "Атаковать неприятеля!".
Увидев, что русские сближаются с ними, турки, спешно ставя паруса, отклонились к северу. Наблюдая за ними на шканцах в зрительную трубу, Спиридов никак не мог понять, к чему клонит капудан-паша Ибрагим, флагман турецкой эскадры. Впрочем, ему было известно, что, по сути, эскадрой командовал не он, а его помощник, храбрый и бывалый моряк алжирец Гассан-паша. Ещё в Наварине ему рассказывал о нём грек, бежавший с турецких кораблей, где служил толмачом.
Когда турецкая эскадра покидала Константинополь, Гассан-паша сказал султану:
- Флот вашего величества многочисленнее русского флота. Чтобы истребить русские корабли, мы должны с ними сцепиться и взлететь на воздух, тогда большая часть вашего флота останется и возвратится к нам с победой…
Турки явно отрывались от нашей эскадры, уклоняясь от сражения. Спиридов опустил трубу, опёрся о перила. "Может быть, заманивают в сети ловушки, увлекая корабли в лабиринты Архипелага?.. Сцепиться мы вам не дозволим, а вот спалить бы вас…"
Подкрались сумерки, но концевые турецкие корабли находились вне дистанции огня. Последующие два дня на море стоял полнейший штиль, и противники, находясь в видимости друг друга, не могли ни схватиться, ни разойтись… Ночью 27 мая, лишь только задул южный ветер, турки ретировались за горизонт.
11 июня у острова Милос соединились обе эскадры, к ним подошёл от Наварина отряд Орлова. Спиридов доложил Алексею Орлову о поведении Эльфинстона, но тот и ухом не повёл. Главное, чтобы они ему повиновались, а уж этих моряков он сам как-нибудь помирит. Он тут же приказал поднять на своём корабле "Три иерарха" кайзер-флаг - отныне обе эскадры входили в его полное подчинение. В отсутствие неприятия Орлов вновь возомнил о себе.
К Милосу стягивались все отставшие корабли. Орлов собрал на "Трёх иерархах" военный совет флагманов Эльфинстона, капитан-командора Грейга и генералов Фёдора Орлова, Долгорукова. Мнения флагманов разделились. Эльфинстон предлагал не тратить время на поиски, отстаиваться в какой-нибудь бухте и постепенно завоёвывать крепости на побережье. Спиридов горячо протестовал и требовал не давать опомниться туркам, идти в море, искать и уничтожать неприятеля.
- Отец - наш создатель - оставил нам единую заповедь, - Спиридов всем корпусом повернулся к сидевшему напротив Эльфинстону, - во всех делах упреждать и всячески искать неприятеля опровергнуть. Для того, господин контр-адмирал, устав морской российского флота чтить надобно. - Спиридов сделал ударение на слове "российского", от чего Эльфинстон запыхтел.
Спиридов глубоко вздохнул и вновь повернулся к сидевшему в торце длинного стола Алексею Орлову:
- Намедни прибыли из крейсерского поиска корабли мои - турецкий флот отстаивается за островом Нарос; турок прибавилось, но то не беда. Туда, ваше сиятельство, немедленно следовать надлежит.
Закончив, Спиридов посмотрел на покрасневшего Эльфинстона, перевёл взгляд на молчавшего до сих нор младшего по званию капитан-командора Грейса, шотландец одобрительно закивал головой. Оба генерала, переглянувшись, присоединились к мнению Спиридова.
- По сему быть, - Орлов грузно приподнялся.
Командиры выходили из каюты, и он задержал Спиридова. Рядом с ним стоял Фёдор Орлов.
- Вот, господин адмирал, на кампанию обучения для морским наукам генерала нашего к вам направляем, тем паче тесно нам вдвоём на одном корабле.
Спиридов слегка улыбнулся: