- Наукам морским обучаться, ваше сиятельство, живота человеческого недостаточно. Однако, не учась, и лаптя не сплетёшь, милости прошу, граф.
Накануне Орлов-старший поучал брата:
- Будешь беспременно у Спиридова, он всему голова. Смекаешь, чуть что - оказию ко мне немедля, дабы не упредил нас в первенстве…
У каждого были свои заботы.
Ранним утром на "Трёх иерархах" взвился сигнал: "Эскадрам идти к Паросу".
Три дня спустя эскадра прибыла к острову, но турок как ветром сдуло.
Местные греки сообщили - турецкие корабли запаслись водой, но три дня назад, завидев на горизонте русские паруса - это были разведчики, спешно снялись и ушли.
- Туда, - старый рыбак показал рукой на восток.
"Вдвойне странно, - размышлял Спиридов, глядя на карту Архипелага, - ищут удобства для диспозиции, к Анатолии завлекают… Стало быть, искать их у Хиоса или Тенедоса".
Пополнив запасы воды, эскадра 19 июня легла курсом к острову Хиос. Приближались события, которые должны были определить - быть ли России полноправной черноморской державой, способной завязывать торговые связи со всеми странами Средиземноморья и далее… Пришло время Спиридова свершить всё то, к чему он стремился, показать, чего достиг, явить Европе морскую мощь российскую.
К рассвету 23 июня при слабом норд-осте эскадры огибали остров Хиос с севера, но турки не просматривались. На разведку послали линейный корабль "Ростислав". За ним на видимости шла эскадра. Солнце клонилось к закату. Спиридов стоял на шканцах "Святого Евстафия", следовавшего головным, и внимательно оглядывал горизонт, но не упуская из виду "Ростислава".
По стеньгам "Ростислава" вдруг проворно побежали стайки сигнальных флагов, лениво расправляемых слабым ветром.
- "Ростислав" показывает - "Вижу неприятельские корабли"! - крикнул сверху, с фор-марса, молоденький капрал.
- Вижу, вижу, - не опуская трубы, Спиридов осмотрел горизонт по корме, скалы Хиоса, видневшийся малоазиатский берег с левого борта. Опустил трубу. Прищурил глаза на заходящее солнце.
- На флагмане сигнал: ""Ростиславу" возвращаться к эскадре", - доложили с марса.
- Отрепетовав сигнал, командир "Святого Евстафия" капитан 1-го ранга Круз закинул голову к стеньгам. Спиридов, заложив руки с подзорной трубой за спину и чуть склонив голову, задумавшись, ходил по шканцам. Остановился против Круза.
- Передайте на флагман - "Изыскиваю место якорной стоянки".
На следующее утро, едва рассвело, Орлов прислал за Спиридовым шлюпку. На юте "Трёх иерархов" ещё издали угадывалась грузная фигура Алексея Орлова, сновавшая от борта к борту. Встревоженный, он сообщил Спиридову, что одних линейных кораблей у турок не менее шестнадцати против наших девяти. Фрегатов больше раза в два, бригантин да галер и прочих шесть десятков…
На столе, около разложенных карт, склонились командиры отряда кораблей Грейг и Эльфинстон, прибывшие ранее на своих шлюпках.
Поздоровавшись, Спиридов несколько минут смотрел на примерную диспозицию Турецких кораблей и лежавший рядом их список.
- М-да, - Спиридов подвинул список. - Похоже, будто Гассан-паша собрал весь флот туретчины… Кораблей, пушек, служителей поболее наших вдвое, не менее… Стало быть, - Спиридов, улыбаясь уголками губ, смотрел на Орлова, - другого случая, краше этого, нам не сыскать…
Орлов, Грейг и Эльфинстон недоверчиво смотрели на Спиридова, и лишь один Ганнибал внимательно вслушивался в его речь.
- Атаковать неприятеля дерзко и токмо, - Спиридов поднял голову, - с ходу, поперёк его батальных линий. Нынче турок намертво на якорях сидит. Господь пошлёт ветер - то ж в нашу дуду задует. Отсель весь замысел. - Спиридов взял со стола гусиное перо, хвостом провёл по карте. - Наперво спуститься кильватером правым галсом здесь, - перо мягко заскрипело, поворот последовательно фордевинд.
- Как можно? - англичане враз недоумённо вскинули головы. - Поворот "все вдруг" положен…
Спиридов провёл по карте ладонью и продолжал твёрдо:
- Поворот последовательно фордевинд и далее разделиться. Авангардней атаковать на малой дистанции продольным огнём первого флагмана, - перо ткнуло в голову первой линии турок, - пересечь строй и изничтожить. Кораблям же кард баталии навалиться огнём на другой флагман и оный сжечь…
Всё это время Эльфинстон пытался что-то сказать, но тут его словно прорвало:
- Но, сэр - Спиридов насмешливо посмотрел на него, а Эльфинстон повернулся к Орлову. - Ваше сиятельство, это есть неразумно, противу всех морских наук, линейных тактик… - Голос Эльфинстона стал надменно угрожающим. - Британский вице-адмирал Джон Бинг недавно получил смертный казнь, - Эльфинстон скептически кивнул на карту, - через такой переступать закон.
Орлов вопросительно повернулся к прищурившемуся Спиридову, который во время тирады англичанина согласно кивал головой.
- То всё истина, - ответил Спиридов, кивнув на вытиравшего пот Эльфинстона, - токмо наш создатель сказывал: "Порядки писаны, а времён и случаев нет". Потому, - Спиридов провёл острым концом пера поперёк строя турецкой эскадры, - корабли наши оберегать надобно, мало их. Так следуя, авангардия весь огонь на себя примет, остальным легче будет. Ну а один на один, - Спиридов улыбнулся, глядя на Орлова, - российского детинушку вряд кто свалит, тем паче турок… Авангардию, ваше сиятельство, прошу нарядить моей эскадре первого удара для…
Орлов всё больше проникался симпатией к этому неказистому, занозистому Спиридову, который брал на себя почётную, но опасную и довольно рискованную роль. План его был настолько прост и, главное, понятен ему, что он безоговорочно одобрил его, проговорив:
- Быть по сему.
Спиридов закончил озабоченно:
- Надобно, ваше сиятельство, орудия зарядить двойным зарядом, да и бригадир наш силушкой поможет, - Спиридов, дружелюбно прищурившись, кинул взгляд на Ганнибала.
Орлов позвал адъютанта:
- Передать на все корабли: "Командирам немедля прибыть на совет".
Мельком взглянув на довольного отца, Алексей Спиридов стремглав выскочил из каюты исполнять приказание.
На совете командиров кипели страсти, но план Спиридова одобрили почти все. Горячо поддержал его капитан 1-го ранга Степан Хметевский, командир "Трёх Святителей". Отряд Эльфинстона назначили в арьергард.
Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Эскадра вступила под паруса в полдень 24 июня 1770 года.
- На "Трёх иерархах" сигнал: "Гнать неприятеля", - доложил Круз Спиридову.
- С Богом, Александр Иванович, держитесь в кильватер "Европе". Проверьте готовность абордажных партий, музыкантов наверх. Отрепетовать сигнал "Гнать неприятеля!".
Объединённая русская эскадра под свежим норд-норд-остом спустилась в пролив. Спустя два часа корабли выстроились в боевой порядок и, поворачивая один за другим на зюйд-ост, устремились к турецкой эскадре.
За ночь турки успели перестроиться и усилить свои позиции.
Накануне вечером, втайне от капитанов, с кораблей сошёл на берег Хиоса турецкий главнокомандующий. Сейчас на юте "Реал-Мустафы" напряжённо следил за русскими кораблями флагман Гассан-паша. Настроение у него поднималось. "Эти русские неучи идут, не перестраиваясь, кильватерной колонной в самое пекло". Он передал приказ: "Капитанам открывать огонь самостоятельно…"
"Но что это? Русские подошли на пушечный выстрел и молчат? Вот уже ясно видны фигуры русских офицеров". Гассан-паша приказал открыть огонь. Беспорядочная пальба турок, а артиллеристы они были неважные, не остановила противника, и корабли продолжали устрашающе надвигаться. Стали слышны команды, подаваемые на них русскими офицерами. Гассан-паше становилось не по себе: "Аллах возьми их, не думают же они проломиться сквозь две линии моих кораблей?" Но вот на шканцах русского флагмана прозвучала новая команда, на солнце сверкнула сталь клинка. Спиридов выхватил из ножен шпагу и скомандовал:
- Музыкантам играть до последнего. Сигнальным подать сигнал: "Начать бой с неприятелем".
С обнажённой шпагой переходил он от борта к борту. С первыми звуками марша прогремел одновременный залп двухсот с лишним пушек авангарда. "Европа" вплотную приблизилась к первой линии турецких кораблей.
- "Европа" ворочает влево! - со шканцев, перекрывая грохот, донёсся встревоженный голос мичмана.
Спиридов перегнулся через перила. "Европа", резко наклонившись, быстро уваливалась влево. Через минуту Спиридов разглядел на шканцах не отличавшегося ранее трусостью побледневшего капитана 1-го ранга Клокачева. Что было сил, сквозь шум и лязг, Спиридов крикнул в рупор:
- Поздравляю вас, матросы!
Клокачев услышал, затряс кулаком перед лицом местного лоцмана. Тот клялся во весь голос, что "Европа" якобы следует прямо на мель.
Спиридов лихорадочно соображал: "Если по уставу ждать "Европу", уйдёт время, турок опомнится…"
- Александр Иванович, - приказал он Крузу, - занимайте немедля место корабля господина Клокачева.
"Святой Евстафий" вышел в голову авангарда, принимая на себя всю мощь огня турок. Вскоре вражеские ядра перебили почти все снасти и такелаж "Святого Евстафия", паруса обмякли, корабль по течению медленно дрейфовал прямо к борту "Реал-Мустафы", который был объят пламенем.
- Приготовиться к абордажному бою! - Сверкнув клинком шпаги, Спиридов повернулся к музыкантам: - Играть громче, играть до победы.
И вот уже русские моряки открыли огонь из пистолетов и ружей по туркам. Четверть часа спустя бушприт "Святого Евстафия" ткнулся в левый борт "Реал-Мустафы". Громкое "Ура!" заглушило всё. Матросы и армейский батальон бросились на абордаж. Будто смерч ворвался на верхнюю палубу турецкого флагмана. Реи и ванты "Святого Евстафия" были сплошь усеяны стрелками, которые расчищали дорогу абордажной команде. Здоровенный детина спрыгнул с фор-марсареи прямо в гущу турок, размахивая абордажным топором, прорвался к грот-мачте, ловко взобрался на неё и протянул руку к зелёному флагу с полумесяцем. Сбоку по руке полоснули ятаганом, и она повисла плетью. Сквозь пороховой дым было видно, как матрос, держась ногами за стеньгу, схватил флаг здоровой левой рукой. Через минуту и она, вся в крови, простреленная, безжизненно упала. Тогда нечеловеческим усилием матрос оттолкнулся от мачты ногами, вцепился в флаг зубами и рухнул вместе с ним на палубу. Могучее "Ура!" прокатилось над обоими кораблями. Бой разгорался на всей верхней палубе, на юте наши матросы одолели турецких янычар. К ногам Спиридова опалённый и почерневший лейтенант положил изодранный в клочья кормовой флаг "Реал-Мустафы". Всё это время беспрерывно вели огонь русские единороги, почти в упор расстреливая "Реал-Мустафу". Вдоль шканцев вслед за дымом появились языки пламени. Паника незримо овладела командой турецкого флагмана. С правого борта "Реал-Мустафы", не замеченная в пороховом дыму, отвалила шлюпка с Гассан-пашой, который понял, что его корабль уже захвачен противником, а бой идёт к бесславному концу.
На фок-мачте "Святого Евстафия" начали тлеть паруса, ярко-красные огоньки медленно ползли по вантам.
- Ваше превосходительство, - Круз подошёл вплотную к Спиридову, - шлюпка ожидает вас и графа у левого борта, не ровен час, запылает всё…
- Потрудитесь, господин Круз, заняться тушением пожара на баке. - Спиридов и сам видел, что огонь перекидывается постепенно на "Святого Евстафия". А ведь ему командовать всей авангардней…
Круз еле разыскал в каюте побледневшего Фёдора Орлова и обратился к нему без церемоний:
- Граф, немедля покиньте корабль со Спиридовым, иначе будет поздно, с минуты на минуту он взлетит на воздух.
Орлов, как ужаленный, выскочил из каюты и побежал на шканцы.
- Господин адмирал, мне необходимость срочная с оказией к главнокомандующему, - запыхавшись, обратился Орлов к Спиридову.
- Ваше превосходительство. - Круз тоже повернулся к Спиридову. - Морской устав требует от флагмана… - Спиридов резко махнул рукой, обрывая Круза.
В это время на "Реал-Мустафе" - совсем рядом, рукой подать - загорелась грот-мачта.
- Сам ведаю. - Спиридов вложил шпагу в ножны, оглядел шкафут. - Через четверть часа прикажите залить крюйт-камеру. Сам Бог видит, виктория наша полная, но чем чёрт не шутит.
Адмирал, не торопясь, спустился на шкафут и широкими шагами направился к трапу, вслед за ним трусцой семенил, отдуваясь и еле поспевая, Орлов.
Шлюпка успела отойти не более кабельтова, как за кормой раздался грохот. Спиридов обернулся. Горящая мачта "Реал-Мустафы" упала на "Святой Евстафий".
"Теперь конец, крюйт-камера…" - успел подумать Спиридов, и в тот же миг на том месте, где только что стоял "Святой Евстафий", взметнулся в небо гигантский столб, окутанный чёрным дымом. Не успели раскаты докатиться до шлюпки, как ещё больший взрыв разнёс в куски "Реал-Мустафу". Спиридов, Орлов и замершие матросы-гребцы перекрестились…
Адмирал сел на корму, взялся за румпель.
- Навались, братцы, мигом на "Три святителя"!
Спиридову было хорошо видно, как со всех русских кораблей быстро спускаются шлюпки - спасать моряков, оставшихся в живых после взрыва "Святого Евстафия" и "Реал-Мустафы". На турецких кораблях и не думали о погибающих моряках, там спешно рубили якорные канаты и торопились побыстрее уйти от пожара в сторону Чесменской бухты.
У трапа "Трёх святителей" Спиридова встретил капитан первого ранга Хметевский. Мундир на нем был чёрный от копоти, рукава изодраны, голова забинтована. Потное лицо, измазанное смесью пороховой сажи и крови, сияло от радости.
- Молодец, Степан Петрович, - коротко сказал Спиридов и обнял Хметевского.
В ходе боя Спиридов пристально следил за дерзкими манёврами подчинённого и восхищался его отвагой.
…"Три святителя" шёл в авангарде, следом за "Святым Евстафием". Не успел он поравняться со своим противником - вторым в неприятельском авангарде кораблём, - как ядро сбило бизань, корабль потерял управление и врезался в середину первой линии турок. Хметевский мгновенно скомандовал открыть огонь с обоих бортов и продольными залпами в упор с десяти саженей расстрелял один за другим четыре корабля турок. Сотни выстрелов сделали комендоры и сбили десятки вражеских орудий. Тем временем боцман с матросами поставили на место бизань, и "Три святителя", не прекращая огня, пошёл между первой и второй линиями турецких кораблей, лёг на правый галс и занял место в строю. Многие паруса, снасти и рангоут на корабле были перебиты, изодраны, всюду валялись куски дерева и щепы. На палубах, тут и там, в лужах крови, лежали убитые, стонали раненые.
Хметевского ранило осколком ядра в голову. Не сходя с мостика, наскоро замотав рану куском простыни, он продолжал командовать.
На гафеле "Трёх святителей" затрепетал вымпел Спиридова. Хметевский, что-то вспоминая, с ехидцей поделился с флагманом:
- Грейг меня с "Трёх иерархов" трижды поцеловал в корму. Констапели ихние меня с турком спутали. Перестарался. Ему-то деньгу жалуют вдвое более моего.
Бой продолжался, но гибель флагмана надломила боевой дух турецкой эскадры, и сейчас русским кораблям кордебаталии противостояли в артиллерийской дуэли, по существу, один 100-пушечный "Капудан-паша" да две каравеллы. Они прикрывали остальные турецкие суда, сумбурно покидавшие строй и стремившиеся, кто как мог, поскорее укрыться под защитой береговых батарей в Чесменской бухте. Арьергард Эльфинстона странным образом замешкался и подошёл к месту боя, когда противник уже ретировался.
Вскоре последние корабли Гассан-паши прекратили сопротивление и поспешили в бухту. Орудийная пальба затихла. Победа новым манёвром над сильнейшим вдвойне неприятелем, когда, сблизившись с турками кильватером поперёк их боевой линии, Спиридов нанёс удар с короткой дистанции несколькими кораблями по турецкому флагману, была несомненна.
Орлов вызвал к себе Спиридова.
"Виктория очевидна, однако корабли турецкие почти целёхоньки", - размышлял Спиридов, поднимаясь на борт "Трёх иерархов". Вокруг болтались клочьями рваные паруса, перебитые брасы и ванты свисали за борт, реи перекосились. Тут и там зияли пробоины в фальшбортах и на палубе, виднелись обгорелые части рангоута. Взгляд Спиридова остановился на последних трёх кораблях турок, которые втягивались в узкий вход Чесменской бухты. Какое-то смутное ликующее чувство овладело им. "А ведь турки-то сами в гроб лезут", - подумал он. Нет-нет да и вспоминались угрозы Гассан-паши "сцепиться и взлететь на воздух". Ведь взлетел же на небеса "Реал-Мустафа" после взрыва "Святого Евстафия".
Спиридов с Фёдором Орловым поднялись на шканцы. Возбуждённый Алексей Орлов бросился к ним поздравлять.
- Виктория, виктория ныне славная.
- Ваше сиятельство, виктория там, - Спиридов протянул руку ко входу в бухту, куда под лучами заходящего солнца буксируемый галерами входил последний линейный корабль турок. - Нынче турок спасло безветрие, а завтра… - он обвёл рукой вокруг, - надобно немедля отбуксировать корабли по диспозициям. Закупорить сей штоф, - он кивнул в сторону выхода из бухты.
Они вошли в каюту и через полчаса передали на корабли сигнал о блокировании входа в бухту.
В первую линию поставили неповреждённые корабли Эльфинстона, которого Алексей Орлов наконец-то выругал. Надо было решать, что делать дальше.
Орлов повернулся к Спиридову:
- Ваше превосходительство, верно подметили - виктория неполная. Будем блокировать, пока сил хватит. Турок-то сильней нас, - тут Орлов поморщился, - и как бы подмога к нему не подошла…
- Ваше сиятельство, должно уловили - подмога. - Спиридов с хитрецой посмотрел на графа и подумал: "А ведь ты, братец, трусишь". - Потому корабли, - Спиридов кивнул на мачты, надстройки, - беспременно в боевой порядок привести надобно, для того потребны сутки, не менее… - Спиридов отыскал глазами "Три святителя". - С вашего позволения, ваше сиятельство, поднимаю флаг на "Трёх святителях", он более других пострадал. - Адмирал невольно улыбнулся, увидев поднимающегося по трапу сына Алексея.
Генерал-аншеф утвердительно кивнул головой, во всём соглашаясь с первым флагманом…
Следующим утром, едва рассвело, два линейных корабля и пакетбот открыли заградительный огонь, блокируя выход из бухты.
Военный совет Орлов собрал не мешкая, после полудня в пять часов. В салоне флагманы и командиры линейных кораблей живо обсуждали перипетии минувшего боя. Один Эльфинстон напыщенно молчал, постукивая пальцами по столешнице. Собственно, и говорить ему было не о чем. То ли ветер ослаб, то ли другое помешало, но в бою он так и не участвовал. Тем паче верх одержал Спиридов своей тактикой, и это его коробило.
Главнокомандующий, начиная совет, довольно туманно представлял себе, что же делать дальше: