Феноменология Гуссерля считает восприятие во сне равноправным обычной функции восприятия. Воображение, к которому принадлежит фантазия, определяется, согласно Гуссерлю, по переменному модусу, то есть мы фантазируем всегда или в области будущего, или в области прошедшего. Фантазию невозможно найти в "здесь и сейчас", но всегда только "там и тогда". Восприятие же всегда находится в модусе настоящего, точно также, как и сон. Имеются еще и другие феноменологические признаки принципиального единства сна и восприятия, которые мы не станем приводить и обсуждать по причинам их объемности.
Аналитическая психология особо подчеркивает познавательную функцию сна. Юнг пишет так: "Ценностное значение неосознаваемой психики как источника познания вовсе не является столь иллюзорным, как хотелось бы нашему западному рационализму"
У первобытных народов сновидения всегда ценились очень высоко. Цивилизованного человека вводит в заблуждение, прежде всего, понимание сна как "внутреннего" переживания. Он полагает, что сновидения не имеют никакой реальной ценности, поскольку они происходят в нашем мозге и являются внутренним продуктом, фантазией. Но при этом он слишком быстро забывает о том, что это точно также справедливо для всех его восприятий и вообще всего прочего познаваемого, так как все эти процессы тоже происходят "только" в мозге. Мы уже сталкивались в первой главе с подобным способом размышлений.
Но что является справедливым для сна вообще, должно быть тем более справедливым для осознанного сновидения. Ведь там сновидящий развивает, благодаря контролю над телом сновидения, некий живой субъект в реальном мире сновидения – прототип "я" в обычном мире. Юнг догадывался о принципиальной возможности существования такого двойника, "другого я" толтекского учения:
"Если бессознательное может содержать все, что известно, как функция сознания, то сам собой напрашивается вывод, что, в конце концов, бессознательное, как и сознание, содержит нечто подобное субъекту, своего рода "я".
Однако, в отличие от толтеков, во всем, что касается иной личностной сущности, Юнг останавливается на своих догадках о тех возможностях, которые открываются при этом для нашего познания. Он лишь предполагает, "что существующая рядом с сознанием другая психическая система… постольку имеет абсолютное революционное значение, поскольку она может изменить нашу картину мира в самых ее основах. Если бы мы попытались передать в я-сознание только те восприятия, которые происходят во второй психической системе, то открылись бы неслыханного размера картины мира… так как если у субъекта восприятия и познания свершается такое кардинальное изменение, несравнимое даже с удвоением, то должна возникнуть картина мира, полностью отличная от существующей".
А толтеки действительно переживают это двойное существование тоналя – нормальной личностной сущности, обычного мира, и нагваля – другого себя и другого мира. Переживаемый реально мир сновидения с его субъектом – телом сновидения, постоянно противостоит реальному миру физического тела.
В ходе трехтысячелетней практики толтеки разработали картину мира, соответствующую их глубокому знанию человеческой природы. Дон Хуан рассказывает в "Огне изнутри" захватывающую историю исследования возможностей человеческого осознания толтекскими видящими древности. Благодаря их сновидению им открылась новая модель описания мира, с которой мы сейчас и познакомимся.
И толтеки описывают космос как бесконечное скопление энергетических полей. Они похожи на тонкие нити света и излучаются из первоисточника всего сущего, который символически назван "Орлом". Поэтому эти энергетические поля называются также "эманациями Орла".
Человек состоит, точно так же, как и любое другое живое существо, из бесконечного числа таких нитеобразных эманаций. Они образуют закрытый агломерат, который представляется, как световой шар, соответствующий величине тела данного живого существа. Человек похож на большое светящееся яйцо.
Внутри шара освещается только узкий спектр энергетических полей, и он освещается из одной интенсивно светящейся точки, которая находится на внешней поверхности шара. Эта точка, называемая "точкой сборки", определяет, какие энергетические поля соответствующее живое существо воспринимает как свой мир. Точка освещает эманации в своем непосредственном окружении и делает их при этом воспринимаемыми.
Такое представление несколько упрощенно, но, в сущности, соответствует ядру толтекского учения о сознании. При осознании, в бодрствующем состоянии точки сборки, всегда фиксируется на внешней поверхности шара, на том самом месте, которое должно первым познаваться в жизни. Ее положение определяется регионом, где зафиксирована точка сборки других существ данного вида или, соответственно, окружающих человека людей. Удержание данного узко ограниченного региона может пониматься буквально как "нормальность".
В состоянии сна точка сборки скользит естественным образом внутрь светящегося яйца, при этом освещаются энергетические поля внутри шара, которые обычно не используются. Так возникают сновидения, восприятие сепаратного мира снов. Такой сдвиг точки сборки могут вызвать также наркотики, тяжелая болезнь, температура, голод иди травматические состояния. При каждом сдвиге монтируется, собирается другой мир, то есть посредством точки сборки выбираются восприятия, независимо от того, как мы эти восприятия интерпретируем (например, как "галлюцинации", "фантазии" или еще как-то).
"Сновидеть" означает, собственно, фиксировать точку сборки в необычной позиции светящегося яйца. При обычном сне точка сборки находится в постоянном движении, почему и образы сна постоянно меняются: одни лица превращаются в другие, ландшафт изменяется или покрывается сверху иными картинами и т. д. Читатель знает подобные феномены из собственного опыта. Но если точка сборки будет во сне зафиксирована, как это происходит в сновидении толтеков, то сценарий сновидения больше не изменяется, но будет восприниматься как прочный, законченный в себе мир.
Это описание мира кажется, естественно, чуждым. Но К. Г. Юнг пришел в результате своих исследований функции сна и сущности психического к совершенно аналогичной модели сознания и психики:
"Я могу сравнить психику с шаром, который имеет на своей внешней поверхности светлую область, которая представляет сознание. Эго является центром поля (что-то только тогда осознается, если "я" это знаю). Личностная сущность является центром и одновременно всем шаром; ее ново-образовательные процессы вызывают сновидения".
Достойно внимания, что и Юнг, и толтеки пришли к их моделям путем исследования сновидений. Похожесть обеих концепций столь очевидна, что можно было бы задаться вопросом, кто у кого ее списал. Мы, однако, убеждены, что в данном случае нет никакого плагиата. Обе модели походят более на два сепаратных отпечатка пальца – они представляют одну и ту же сущность, которую толтеки называют нагвалем, а Юнг обозначает как бессознательное. Но сущность этих двух названий, как и палец, с которого сделаны отпечатки, остается за этими моделями по-прежнему необъяснимой. Однако, модели позволяют разуму распознать, о чем идет речь. В прямой же контакт с этой силой, которая в собственном смысле принадлежит нам самим и даже является нашей личностной сущностью", вступают только практики, сновидящие, в их осознанном, контролируемом сновидении.
Безрассудные дочери Дона Хуана
Из журнала "New Age", март – апрель 1994 г.
Оказывается, Кастанеда не был единственным учеником дона Хуана. Если вы один из тех читателей, которые всегда чувствовали, что Карлос Кастанеда в своих книгах чего-то недоговаривает, то вы, оказывается, были абсолютно правы. В "Искусстве сновидения" Кастанеда дополнил картину, внеся в нее нечто удивительное, кто-то мог бы сказать – невероятное, новую информацию. Для начала он сообщает, что еще семь человек, включая двух женщин, которые написали книги о своем опыте и начали проводить семинары, также начали свой путь в магии одновременно с ним, хотя никто из них не знал об участии остальных.
Почему же мы об этом узнали только теперь? Кастанеда объясняет это так: чтобы научиться методам и приемам магии, сначала надо научиться входить в то, что дон Хуан называет "вторым вниманием", невидимый мир, который, как утверждает Кастанеда, был для него отделен от мира повседневной жизни. Но когда дон Хуан решил "перенести свою точку сборки с ее места фиксации в обычном человеческом мире", произошло нечто замечательное: его ученик осознал – "к своему великому изумлению", – что почти двадцать лет он во втором внимании взаимодействовал с несколькими другими учениками и среди них – с тремя женщинами, которыми оказались Тайша Абеляр, Флоринда Доннер и Кэрол Тиггс.
Все, что накапливалось, вышло на поверхность. Например, невероятная история Тайши Абеляр, которую она рассказывает в своей книге "Магический переход: Путь женщины-воина", началась со встречи с таинственной женщиной по имени Клара Грау, когда Тайша писала этюды в горах недалеко от своего дома в Туксоне, Аризона. Внезапно Грау предложила двадцатилетней Абеляр посетить ее дом в Мексике – что в представлении читателя перекликается с первой встречей Кастанеды с доном Хуаном. Во время своего пребывания в Мексике Абеляр обнаружила, что Грау является членом неформального кружка из шестнадцати магов, которые, согласно Кастанеде (написавшему предисловие к этой книге), работали "под руководством дона Хуана Матуса".
Грау обучает Абеляр ряду необычных искусств, начиная с того, как уравновесить природный изъян, через который половые связи с мужчинами оставляют "особые энергетические линии в теле женщины… похожие на светящихся ленточных червей, которые движутся внутри матки, поглощая энергию".
В духе кастанедовских концовок, которые неизменно намекают, что повествование только начинается, "Магический переход" заканчивается заверением Абеляр, что она скоро встретит своего последнего учителя, который введет автора в "магию бесконечности" – при этом предполагается, что ее первую книгу благословила Богиня.
Различные отзвуки трудов Кастанеды пронизывают вдоль и поперек произведения Флоринды Доннер, антрополога, чьи полевые исследования – подобно исследованиям Кастанеды – одни прославляют за их поэтическую живость, а другие критикуют как бесстыдный вымысел. Книгу Флоринды Доннер "Шабоно: Истинное приключение в магической глуши южноамериканских джунглей", где описана жизнь среди индейцев яномамо в Южной Венесуэле и Северной Бразилии, "Ньюсуик" назвала "выходом за антропологические вопросы и категории в далекие пространства удивительной незнакомой нам культуры". Сам Кастанеда в своем предисловии охарактеризовал книгу как "искусство, магию и прекрасную научную книгу одновременно".
"Скандальная, а не прекрасная научная", – возражает антрополог Ребекка де Холмс, которая в своей статье, напечатанной в "Американском антропологе", пишет: "Мне трудно поверить, что Доннер проводила много времени с яномамо". Этнографические данные Доннер "скорее заимствованы со знанием дела из других источников и объединены в своего рода смесь фактов и фантазии, чем так прославился Кастанеда", утверждает де Холмс, обвиняя Доннер в плагиате материала из вышедшей в 1969 году книги бразилианки Елены Валеро "Яномама: рассказ белой девочки, похищенной индейцами Амазонки".
И так было всегда: очевидно, такие противоречия неизбежны в отрасли, которая всячески способствует тому, чтобы ее исследователи устанавливали субъективные, чувственные отношения с конкретным местным окружением, а потом ждали от них простого "описания" результатов, как "от наблюдателя, устроившегося на краю пространства и бросающего свысока взгляды на нечто совсем иное", как сформулировала профессор Стэнфордского университета Мэри Луиза Прэтт. Конечно, все, что не удается подтвердить, объявляется мошенничеством. Если бы можно было показать, что это так, Кастанеда, Абеляр и Доннер, если воспользоваться метафорой, заслуживают того, чтобы их "вывесили просушить" на солнышко.
Однако, пока их критики не могут привести неопровержимых доказательств мистификации, а лишь беспокойные подозрения, лучше направить прожектор на ортодоксальную антропологию с ее весьма спорным допущением относительно "объективного" наблюдения. Ведь может статься, что главное в учении Кастанеды, Абеляр и Доннер – это то, что такое исследование в общественных науках является ценным и объяснимым, и что именно ортодоксальная антропология есть, на определенном уровне, рассказывание сказок.
Интервью с Флориндой Доннер-Грау, Тайшей Абеляр и Кэрол Тиггс
Перевод с испанского на английский.
Перевод с английского на русский. Впервые опубликовано в "Мас Алла", Испания, 1 апреля 1997 года
Вопрос: Вы, наряду с Карлосом Кастанедой, были ученицами Дона Хуана и его когорты магов. Однако, вы оставались анонимными долгие годы и только недавно вы решили заговорить о вашем ученичестве у Дона Хуана. Почему такое долгое молчание? И в чем причина такой перемены?
Ответ: Прежде всего, мы хотели бы разъяснить, что каждая из нас встретила того человека, которого Карлос Кастанеда называет нагуалем Хуаном Матусом, под другими именами: Мельчиор Йаокиске, Джон Майкл Абеляр и Мариано Аурелиано. Чтобы избежать недоразумений, мы всегда называли его старым нагуалем; старым не в смысле пожилого возраста, а в смысле старшинства, и прежде всего чтобы отличать его от нового нагуаля, Карлоса Кастанеды.
Обсуждение нашего ученичества у старого нагуаля ни в коем случае не являлось частью того задания, которое он предоставил нам. Именно поэтому мы оставались абсолютно анонимными.
Возвращение Кэрол Тиггс в 1985 году обозначило полную перемену в наших целях и стремлениях. Она традиционно была ответственна за ведение нас через то, что могло бы быть обозначено для современного человека как пространство и время, но что для магов древней Мексики означало осознание. Они придумали путешествие через то, что они называли темной стороной осознания.
По традиции, роль Кэрол Тиггс заключалась в том, чтобы направлять нас при этом переходе. Когда она вернулась, она автоматически преобразовала ограниченную цель нашего личного перехода в нечто, более далеко идущее. Поэтому мы решили покончить с анонимностью и обучать людей магическим пассам шаманов древней Мексики.
В: Те инструкции, которые вы получили от дона Хуана, были ли они одинаковы для вас и Карлоса Кастанеды? Если нет, в чем разница? Как каждая из вас описала бы дона Хуана и мужчин, и женщин его когорты?
О: Инструкции, данные нам, не были сходны с теми, что были даны Карлосу Кастанеде, по той простой причине, что мы женщины. Мы имеем органы, которых не имеют мужчины: яичники и матку – органы огромной важности. Инструкции старого нагуаля для нас состояли в чистом действии. Что касается описания мужчин и женщин из партии старого нагуаля, то все что мы можем сказать в данный момент нашей жизни, это то, что они были исключительными существами. Говорить о них как о людях из повседневной жизни в данный момент было бы для нас бессмысленным.
Единственное, что мы можем сказать: все они, а их было шестнадцать, включая старого нагуаля, пребывали в состоянии великолепной жизнеспособности и молодости. Они все были старыми и в то же время – нет. Когда от любопытства и изумления мы спросили старого нагуаля, в чем была причина их чрезвычайной силы, он сказал нам, что с каждым шагом они омолаживались своей связью с бесконечностью.
В: В то время как многие современные психологические и социологические течения пытаются положить конец различию между мужским и женским, мы читаем в ваших книгах, что существует заметная разница между мужчинами и женщинами в том, как они достигают знания. Не могли бы вы пролить свет на эту тему? В чем ваш опыт как женщин-магов отличается от опыта Карлоса Кастанеды?
О: Разница между магами-мужчинами и магами-женщинами в линии старого нагуаля – самая простая вещь на свете. Как и у любой другой женщины на свете, у нас есть матка. У нас есть отличные от мужчин органы: матка и яичники, которые, согласно магам, позволяют женщине легче входить в экзотические области осознания. Согласно магам, во вселенной существует колоссальная сила; постоянная, вечная сила, которая колеблется, но не меняется. Они называют эту силу осознанием или темной стороной осознания. Маги утверждают, что все живые существа соединены с этой силой. Они называют точку этого соединения точкой сборки. Маги говорят, что благодаря наличию матки внутри тела, женщины имеют способность перемещать точку сборки в новые позиции.
Мы хотим подчеркнуть, что маги верят в то, что точка сборки каждого человеческого существа расположена в одном и том же месте: в девяноста сантиметрах позади от лопаток. Когда маги видят человеческое существо как энергию, они воспринимают эту точку как конгломерат энергетических полей в форме светящегося шара.
Маги говорят, что, поскольку мужские половые органы находятся снаружи тела, мужчины не имеют такой же способности. Поэтому для магов было бы абсурдно пытаться стирать или затуманивать эти энергетические особенности. Касательно же поведения магов-мужчин и магов-женщин в социальной среде, это почти тоже самое. Энергетические особенности заставляют практикующих, мужчин и женщин, вести себя по-разному. В случае магов, эти особенности взаимно дополняют друг друга. Большая способность женщин-магов сдвигать точку сборки служит основой для действий магов мужчин, которые характеризуются большей выносливостью и несгибаемым намерением.
В: Мы также читали в ваших книгах, что Флоринда Доннер-Грау и Тайша Абеляр представляют собой разные категории в мире шаманизма. Одна из вас сновидящая, другая – сталкер. Это очень заманчивые и экзотические термины, но многие люди употребляют их беспорядочно и интерпретируют их по-своему. В чем действительное значение этих классификаций? Когда речь идет о действии, что же подразумевается под тем, что Флоринда Доннер Грау сновидящая, а Тайша Абеляр сталкер?
О: Опять-таки, также, как и в предыдущем вопросе, разница очень проста, потому что она относится к энергии каждой из нас.
Флоринда Доннер-Грау сновидящая, потому что она обладает выдающейся способностью перемещать точку сборки. Согласно магам, когда смещается точка сборки, которая является точкой соединения с темной стороной осознания, собирается новый конгломерат энергетических полей, конгломерат, подобный обычному, но отличный от него в достаточной степени, чтобы гарантировать восприятие другого мира, который не является миром повседневной жизни.
Дар Тайши Абеляр как сталкера – это ее способность фиксировать точку сборки в том новом положении, в которое она была смещена. Без такой способности к фиксации точки сборки восприятие другого мира слишком быстротечно; это очень похоже на эффект, который оказывают различные галлюциногенные препараты: избыток образов безо всякого смысла. Маги верят, что галлюциногенные вещества смещают точку сборки, но очень хаотично и лишь на время.