Глава 2. Меховая компания Скалистых гор
Хью Гласс остался в Сент-Луисе на несколько лет. По выражению исследователей его жизни, он "предпочел удалиться от мира людей, полностью оборвав все социальные связи".
У Гласса просто не осталось больше никаких связей. Он стал траппером-одиночкой. Многие недели он проводил на охоте в лесах Миссури, из раза в раз приходя в Сент-Луис с отличной добычей. Этого полуиндейца частенько видели в здешних барах. Он так и не стал пауни, не стал пиратом и давно перестал быть моряком и торговцем. На время он просто перестал существовать. По воспоминаниям жителей Сент-Луиса, он ходил в индейской рубахе из кожи оленя, высокой шапке и кожаных штанах, которые на голени были оторочены мехом. Он отрастил длинную бороду и вскоре сам стал напоминать зверя.
"Гласс оборвал все связи с цивилизованным миром. Искал опасностей в дикой и опасной жизни траппера. Такие люди находили свое счастье не в человеческой любви, но в ежеминутном риске, в смертельной опасности. Гласс никогда не жил, он лишь выживал. Опасность была его единственной страстью" (Вильгельм фон Вреде).
В Сент-Луисе было много жителей подобного вида. В трапперы шли люди, так и не нашедшие себе применения в городе или бежавшие от чего-то. Беглые рабы, беглые преступники, разорившиеся бизнесмены и искатели приключений – трапперы, мечтающие разбогатеть на торговле пушниной. Суровая жизнь и плохие условия закаляли их. Лица большинства жителей Сент-Луиса были неправдоподобно старыми. Ведь не возраст старит человека, но опыт. Так или иначе, на лице отражается все пережитое. Дикие условия жизни, необходимость неделями жить в непроходимых лесах и на ногах переносить все болезни и ранения делали из тридцатилетних мужчин вековых старцев с пустыми глазами. Очень скоро мечта разбогатеть превращалась в стремление выжить и скопить хоть какой-то капитал на покупку фермы. Даже это удавалось единицам, просто потому, что большинство так и не доживали до счастливого момента покупки фермы, а были и те, кто плевал на трапперство и уезжал отсюда. Немногие, уехав из Сент-Луиса, находили себе место в жизни.
Хью Гласс все больше времени проводил наедине с собой и с природой здешних мест, все реже его можно было встретить в дешевых барах Сент-Луиса. Той зимой 1823 года Гласса несколько раз встречали в городе. Даже для здешних мест он выглядел слишком необычно. Самые смелые искатели приключений практически никогда не ходили на охоту в одиночку. Чаще они собирались в небольшие торговые компании или же хотя бы выходили отрядом по три-четыре человека. Глассу не нужны были напарники. Он прекрасно ориентировался на берегах Миссури, знал все местные племена индейцев, иногда даже останавливался у них, но никогда не брал с собой напарников. В Сент-Луисе об этом знали: тот странный тип, одетый больше как индеец, чем как охотник, чаще всего пьющий в одном из самых грязных и дешевых баров, – это и есть Гласс.
В те годы сюда наведывались старые знакомые Гласса: Жан Лафит, Питалешаро и другие люди, сыгравшие в жизни траппера значительную роль. Лафит, в те годы еще глава Галвестона, частенько слышал о странном траппере-одиночке с каменным лицом. Иногда его посещали догадки, что это может оказаться его старый знакомый – чертов Гласс, но он быстро забывал об этих предположениях. Мало ли странных трапперов было в Сент-Луисе 1820-х годов? Да больше половины. И все-таки их столкнула судьба. Лафит недавно всерьез решил обосноваться в Сент-Луисе. Ни семьи, ни своего государства у него больше не было, так почему не сменить и имя с документами? Зайдя в местный бар, насквозь пропахший табаком и запахом самого паршивого алкоголя в мире, он увидел "траппера с каменным лицом" и остановившимся взглядом. Чертов Гласс хмуро смотрел на стакан с виски и не шевелился. Волосы у него отросли настолько, что стали до боли напоминать лохмы индейцев. Вдобавок ко всему он отрастил бороду, которая, правда, не скрывала резких, словно шрамы, морщин на впалых щеках.
– Приветствую старых знакомых, – преувеличенно весело сообщил Лафит, усаживаясь за столик Гласса.
– Ты? – непонимающе уставился на него траппер. Он узнал Лафита, но, казалось, не мог поверить, что тот здесь. Как его сюда занесло?
– Я поначалу хотел тебя убить, – весело продолжал Лафит. – Года два, наверное. Потом как-то забыл, новых врагов поприбавилось. Сейчас вот вижу – и правильно, что не убил, ты сам себя наказал на всю катушку, – непринужденно продолжал пират.
Гласс так и не понял, за что его возненавидел пират. Он не сделал тому ничего плохого. Всегда презирал его людей за подлость, мелочность и воровство, но не Лафита. Пират был частью природы Дикого времени. Неизбежное зло, волей-неволей иногда совершающее благо. Не повод все это для ненависти. Лафит в ту встречу повторил свой диагноз: Гласс казался ему слишком опасным, ну а возненавидел он его просто потому, что никому нельзя убегать от Лафита. Это подает дурной пример остальным. Очень дурной… Ну а сейчас Лафит видел, что Гласс больше не опасен. Если он кому и может навредить, то только самому себе. Посему пират торжественно отпустил трапперу все грехи и купил в знак примирения бутылку приличного виски, каким-то чудом завалявшуюся в этом наипаршивейшем заведении.
Были и еще встречи, но не столь интересные и важные для дальнейшей судьбы траппера. Исключение составила лишь одна случайная встреча с человеком из прошлого. В очередной свой приезд прославленный вождь скиди Питалешаро вновь посетил Сент-Луис. На груди у него красовалась медаль мира, подаренная ему самим президентом Штатов, за ту спасенную когда-то девочку. Индейцев здесь останавливалось достаточно много, поэтому на Питалешаро никто не обратил особенного внимания. Заметив в баре Гласса, индеец просто вышел из себя. Он ринулся к грязному деревянному столу, за которым задумчиво сидел Гласс, и прошипел, глядя тому в глаза:
– Тебе пора идти дальше, хотя бы ради моей сестры!
Взгляд траппера чуть прояснился. Узнав Питалешаро, Гласс хотел было предложить ему выпить, когда, наконец, смысл слов индейца дошел до сознания траппера. Гласс схватил индейца за шею и повалил на стол. Завязалась драка, победителей в которой не было.
Питалешаро и Гласс больше никогда не разговаривали. Смысл слов индейца, словно яд, постепенно начал разъедать мысли Гласса.
Весной 1823 года весь Сент-Луис говорил об объявлении в "Бюллетене Миссури", появившемся несколько дней назад. Оно гласило, что какой-то сумасшедший решил повторить подвиг Льюиса и Кларка и отправиться вверх по Миссури. Строго говоря, такое предприятие было запрещено законом, по которому белые люди обязаны были покупать меха у индейцев, а охотиться в тех местах было запрещено. Исключением в этом законе был Мануэль Лиза и несколько его фортов, благополучно существующих в верховьях опасной реки. Ну, так он такой был один. Никому другому такое не дозволено. Даже Льюис и Кларк со своим корпусом Открытий путешествовали из исследовательского интереса, а не с целью торговли мехом. Мануэль Лиза, бессменный владелец "Меховой компании Миссури", умер пару лет назад. Все его экспедиции последних лет хоть и приносили прибыль, но по-настоящему успешными их было не назвать. Лиза так и не смог договориться с черноногими, и те уничтожали большую часть товаров всех последних походов, организованных торговцем. "Меховая компания Миссури" перешла во владение Джонса Пилчера, а двое других торговца из числа соратников Лиза решили организовать свою меховую компанию.
Трапперы продолжали охотиться и продавать свою добычу местным торговцам, но они не заходили на территории враждебно настроенных арикара, не испытывали судьбу с сиу и так далее. Не предприятие, а настоящее безумие, да еще под финансированием правительства Штатов.
В тот день какой-то мальчишка лет шестнадцати на вид распахнул ворота салуна и стал голосить:
– Объявление для молодых и предприимчивых людей. Всем, кто желает быстро разбогатеть. Начиная с сегодняшнего дня сам Уильям Генри Эшли будет проводить набор в новую экспедицию "Меховой компании Скалистых гор"… – голосил юноша. Он говорил еще долго, каждая следующая его фраза была оптимистичнее и зазывнее другой, пока, наконец, оптимизм не пересек опасную грань и мальчишка не осознал, что на него смотрят как на идиота. Он тут же замолчал и оставил несколько экземпляров "Бюллетеня Миссури" на стойке бара.
Хью Гласс заказал себе еще одну порцию виски и из чистого любопытства подтянул к себе газету. Там значилось:
ОБЪЯВЛЕНИЕ ДЛЯ МОЛОДЫХ
И ПРЕДПРИИМЧИВЫХ ЛЮДЕЙ
Проводится набор ста предприимчивых юношей для того, чтобы подняться вверх по Миссури, к истокам реки. Предприятие займет два-три года. За всеми подробностями обращаться к Эндрю Генри (Свинцовые рудники в графстве Вашингтон), майор также является участником экспедиции и наберет свою команду, или же к Уильяму Генри Эшли (Сент-Луис).
Хью Глассу пора было продолжить свой путь. Чуть меньше трех лет он пребывал в ступоре. При всем желании он просто не смог бы вспомнить, чем занимался все это время. Только несколько мгновений остались в его памяти. Испуганные глаза оленя за секунду перед выстрелом, последний вздох индейца арикара, убитого Глассом в честном бою, драка с Питалешаро… Изредка до него доходили новости о знакомых. В основном это были слухи о безвременной кончине. Экспедиция в Скалистые горы – это как раз то, что ему было нужно. Нечто более рискованное и опасное было бы сложно придумать, но только так он мог доказать себе, что все еще жив.
Набор проводился в приемной Уильяма Кларка. По дороге Гласс встретил несколько человек, явно тоже собиравшихся пройти собеседование у Эшли. Всем им было от силы по двадцать лет. Гласс среди них выглядел вековым старцем. Дополняли все экзотические одежды, в которых тот заявился в приемную Кларка. Он был одет так, будто только что вернулся с охоты.
В приемной ему выдали листок с анкетой. Гласс пожал плечами, уселся за стол и стал добросовестно заполнять все пункты. Воцарилась абсолютная тишина. Никто и предположить не мог, что этот странный маунтинмен умеет писать.
Уильям Эшли даже чуть приоткрыл рот при виде Хью Гласса на пороге приемной. Опомнившись, Эшли кивнул Глассу и указал тому на стул. Гласс протянул заполненную анкету и сел.
Судя по данным, которые указал Гласс, маунтинмен был на пять лет моложе Эшли. Также он знал языки пауни, немного сиу, много лет был траппером на берегах Миссури, жил несколько лет со скиди… Ну и, судя по самой анкете, заполненной аккуратным почерком отличника Гарварда, он был прекрасно образован.
– В объявлении было сказано о молодых и предприимчивых людях… – медленно протянул Генри Эшли, – Вы знаете, почему мне нужны именно молодые люди?
– Да, – кивнул Гласс. – У них нет семей, они не боятся умереть и все еще мечтают о богатстве.
– Отчаянные, но не отчаявшиеся, – кивнул Эшли. Гласс посмотрел на него долгим ничего не выражающим взглядом, от которого Генри Эшли стало не по себе.
– Мне больше некого терять, – сказал наконец Гласс.
– Добро пожаловать в "Меховую компанию Скалистых гор", – развел руками Генри Эшли.
* * *
Вскоре вице-губернатор штата Миссури Уильям Генри Эшли набрал сто отчаянных молодых человек для своей новой меховой компании. Надо признать, что в отношении подбора кадров Эшли равных не было. Из сотни трапперов, собравшихся в экспедицию, добрая половина навсегда вписала свои имена в историю покорения Дикого Запада.
Момент для начала экспедиции был выбран не случайно. "Меховая компания Миссури", созданная еще Огюстом Шуто и Мануэлем Лиза, в числе соучредителей которой были Уильям Кларк, Эндрю Генри и брат Мэриуэзера Льюиса, переживала не лучшие времена. Долгое время именно "Меховая компания Миссури" была чуть ли не монополистом в области торговли пушниной на территории Миссури и Йелоустона. Черноногие спутали все карты. Этот народ не желал видеть на своей земле белых людей, и уж тем более они были не рады тому, что белые люди устанавливают на их землях ловушки для бобров. Индейцы достаточно успешно портили нервы торговцам и уничтожали товар, также они то и дело устраивали засады на отряды охотников.
В 1809–1810 годах Эндрю Генри провел несколько успешных кампаний, благодаря чему бизнес Лиза пошел в гору. К 1819 году Лиза стал единоличным владельцем меховой компании, инвесторы у него сменились. Бизнес терпел убытки из-за постоянных набегов черноногих. В 1820 году Лиза вернулся из своей последней более или менее успешной экспедиции и неожиданно умер. Бизнес унаследовал Джошуа Пилчер. Поначалу все шло хорошо, но в 1822 году он отправил экспедицию во главе с Робертом Джонсом. Они должны были провести переговоры с черноногими относительно почты у водопадов Грейт-Фолс на Миссури. Поначалу индейцы восприняли предложения Джонса благосклонно, но спустя несколько дней изменили свое отношение к экспедиции Джонса. Черноногие напали на трапперов поздней ночью и перебили чуть ли не всех членов экспедиции. Убытки Пилчера были такими, что ему пришлось закрыть "Меховую компанию Миссури".
Увидев, что у детища Лиза серьезные проблемы, торговцы моментально начали искать возможности для открытия своего бизнеса. Ниша пустовала недолго. В тот же момент была открыта "Американская меховая компания" во главе с Джоном Джейкобом Астором и "Меховая компания Скалистых гор".
Уильям Кларк, к тому моменту вот уже много лет выполнявший обязанности суперинтеданта по делам индейцев, заручился перед правительством за "Меховую компанию Скалистых гор" и помог начать подбор кандидатов.
Генри Эшли, худощавый мужчина в строгом костюме со строгим взглядом и густыми усами, напоминал скорее клерка, нежели главу меховой компании. Вид его поначалу насторожил и Уильяма Кларка, и Эндрю Генри, но вскоре Эшли доказал свои организаторские способности. Отбор кандидатов продолжался достаточно долго. В первую очередь из-за неопределенных требований самого Эшли. С одной стороны, ему нужны были молодые люди, еще не растерявшие больших надежд, с другой – требовались опытные трапперы, переводчики, люди, знающие дороги Миссури и умеющие разговаривать с индейцами. Естественно, молодых людей с опытом работы найти было сложно. Впрочем, нескольких таких людей он все-таки нашел. Это были дети от смешанных браков между индейцами и белыми людьми. Эшли считал таких кандидатов большой удачей. В отношении возраста бизнесмен был принципиален. Исключением стал лишь Хью Гласс, которому у Эшли просто не хватило духу отказать. Все остальные участники сотни Эшли были моложе тридцати. Лиц старых трапперов, коих в Сент-Луисе было великое множество, он просто не мог терпеть. Таких, как Эндрю Генри или хотя бы этот Гласс, были единицы. В основном же вольные трапперы очень быстро превращались в людей со стертыми лицами и весьма размытыми понятиями о честности. Торговля пушниной привлекала все больше людей, желающих разбогатеть, а удавалось это все меньшему количеству людей. Нищета толкала на самые разные авантюры, в результате которых страдали крупные торговцы. Вдобавок ко всему земли Дикого Запада таили в себе массу опасностей. Риск для жизни таился на каждом шагу. С течением времени Эшли пришел к выводу, что справедливость далеко не всегда торжествует, а выживают далеко не самые смелые и честные. Скорее, наоборот, такие умирают первыми, а вот подлые и лживые люди легко находят обходные пути. Экспедиции такие были не нужны. Уж лучше наивные мечтатели с дневниками Льюиса и Кларка подмышкой, вроде недавно записавшегося Джедедайи Смита. Этот молодой человек удивил Эшли не меньше Гласса, правда, если Гласс скорее напугал, то Смит просто рассмешил. Прилежный юноша двадцати четырех лет выглядел хорошо если на восемнадцать, его кудрявые волосы были уложены в затейливую прическу, изъяснялся он лучше любого законника, а в руках трепетно сжимал издание дневников Льюиса и Кларка. Эшли подозревал, что молодой человек пришел сюда скорее не для того, чтобы записаться в экспедицию, а для того, чтобы получить возможность лично познакомиться с самим Уильямом Кларком. Еще одним сомнительным персонажем казался Джейми Бриджер. Тот и вовсе выглядел лет на четырнадцать, хотя клялся, что ему уже девятнадцать. Его прогоняли из приемной раз пять, прежде чем тот сумел пробиться к Эшли. Отказ Бриджера ничуть не смутил. Наоборот. Тот вызвался ходить по салунам и приглашать на собеседование трапперов. Уж в этом ему не могли отказать. Бриджер прибегал в приемную раз по пять в день и вскоре добился своего – его записали в члены экспедиции. Недавно записавшийся Джон Фицджеральд внушал доверие. Он был достаточно молод для экспедиции, но выглядел благоразумным смельчаком. Его не пугали предстоящие сложности, а интересовало в основном обещанное вознаграждение. Фицджеральд обладал ясным, острым умом и отличным чувством юмора, которое и продемонстрировал на собеседовании. Тот факт, что Фицджеральд с трудом умеет подписываться и вряд ли хотя бы пару раз в жизни посещал воскресную школу, Эшли не смутил. Образование в походе вряд ли пригодится. Из сомнительных персонажей Эшли мог вспомнить, пожалуй, разве что Джеймса Бекуорта. Повзрослевший трудный ребенок Сент-Луиса, о котором Эшли тут же выложили всю подноготную, Бекуорт переехал сюда с семьей в 1809 году. Мальчику тогда едва исполнилось десять лет. Он пошел в школу, но тут же показал свой строптивый характер. Он проучился не дольше месяца, когда его в первый раз отчислили. Мать мальчика умерла, а отцу за сыном следить было некогда. Поэтому Бекуорт стал настоящим проклятием Сент-Луиса. Чтобы как-то угомонить хулигана, Джеймса отдали в обучение к кузнецу. Впрочем, помогло это мало. Эшли не хотел брать Бекуорта в сотню, но роль сыграло происхождение молодого человека. Тот был сыном английского аристократа и чернокожей рабыни. Бекуорт был очень смуглым и внешне напоминал индейца. Увидев его, Уильям Кларк лично записал его в члены экспедиции. Протесты Эшли он пропустил мимо ушей.
Когда Бекуорт вышел, Кларк объяснил свое поведение:
– Йорка все индейцы принимали за своего. Пока не появилась Сакагавея, он был нашим единственным спасением. Тебе нужен кто-то, кто хотя бы походит на индейца.
Раб Уильяма Кларка Йорк, пропавший без вести через несколько лет после экспедиции, стал настоящей легендой среди индейцев. Цвет его кожи вызывал какой-то нездоровый интерес со стороны индейцев. Верный слуга Кларка в итоге насмерть поссорился со своим хозяином. За пару лет до начала экспедиции Йорк влюбился в чернокожую девушку, также принадлежавшую Кларку. По неизвестным причинам Кларк продал девушку, и ту увезли за многие мили от Йорка. С тех пор раб бредил мыслями о том, чтобы найти ту девушку. Йорк мечтал о свободе, которую ему обещали по окончании экспедиции. Уильям Кларк не хотел расставаться с другом детства. Он все медлил и медлил. Через несколько лет после окончания экспедиции Йорк просто сбежал к своей возлюбленной. Все это были дела десятилетней давности. Кларк в последнее время полюбил ударяться в воспоминания. В конце концов Эшли все-таки согласился с логикой Кларка и записал Бекуорта в сотню.