- Ты знаешь! - отплевываясь, проговорил Крокк. - Я ведь и мешок вытащил! Круто?!
- Не круче, чем сохранить шляпу! - отозвался Клюпп.
Друзья снова рассмеялись, болтая ногами в теплой отдающей болотом воде. Кстати, им еще предстояло придумать, как теперь выбраться из воды и что предпринять дальше.
Глава 31
НОМЕРА НА ДВЕРЯХ
Вынырнув на поверхность, друзья оказались в каком-то подобии узкого длинного бассейна, завершавшегося пологими каменными ступенями. Несколько таких разной величины были устроены параллельно друг другу в большой зале с колоннами. Света коптилки из запасов Крокка не хватило на то, чтобы рассмотреть этого обширное помещение. Казалось, в высоту оно уходит в самое небо, так что, присмотревшись, можно увидеть сеть мерцающих созвездий над головой. Эхо шагов и речь, отражаясь от стен, преломлялись в таинственную шепчущую музыку. Она словно усыпляла, внушая небывалое спокойствие. Правда, когда в одном из бассейнов кто-то со скрежетом и стуком начал прогуливаться по дну, гармония была прилично нарушена. Лишайник выбрался из воды и широко осклабился, обнаружив своих спутников невредимыми. Как известно, у троллей алмазные зубы. Его улыбка сияла миллионом искр, словно висела в воздухе сама по себе, как у одного известного всем и довольно нахального кота.
Отдохнув у воды в шепчущей бархатной темноте, а затем почти на ощупь выбравшись через один из боковых проходов, они долго петляли по пустым тоннелям, однообразие которых невольно вводило в ступор. В них не было даже вездесущих слизняков, которые, казалось, должны были быть в восторге от такого раздолья. Это настораживало, но и обнадеживало одновременно: по крайней мере, пока об их присутствии здесь никто не знает. Наверное, не знает, потому что уверенным в таком месте невозможно быть ни в чем. Даже самый тихий закуток в орочьих подземельях мог оказаться ловушкой.
Хуже всего себя чувствовал Одд, на которого навалились жуткие воспоминания двух лет, проведенных в шахтах. Когда в свете лампы друзья видели его глаза, то они казались остекленевшими и черными, как проход в заброшенную штольню. Совсем непривычное зрелище: обычно Одд смотрел слегка насмешливо, с твердым холодным вызовом.
Крокк несколько раз пытался заговаривать с ним, но тот отвечал односложно или не отвечал вовсе, полностью погрузившись в себя. Сейчас он напоминал большую подвижную марионетку, шагающую все равно куда и все равно зачем. Крокк, конечно, любил пошутить над другом, но он понимал, как тяжело сейчас его товарищу, и был твердо уверен, что скоро это пройдет: Одд переварит в себе скопившуюся горечь, как случайно проглоченный кусок гнилого яблока, и они еще вместе посмеются надо всем случившимся.
Он поправил перевязанные проволокой очки и пошел вперед, держа перед собой малюсенькую, как кофейная чашка, и жутко коптящую масляную лампу. За ним шел малыш Клюпп в своей похожей на засохший блин шляпе. Он уже вполне оправился от того случая, когда ему на голову высыпали тележку золы, стоически перенес чреду купаний, встряхнулся от блуждания в темноте - и теперь чутко вслушивался, стараясь различить любую опасность. За ними молча шел Одд, крепко сжимая булаву в руке, погруженный в собственные мысли. Замыкал процессию сгорбившийся Лишайник, перекрывавший собой, как пробкой, просвет тоннеля. Если бы вперед захотела пробежать мышь, ей бы пришлось попросить тролля встать боком, а самой протиснуться вдоль стены, втянув живот.
Их путь все продолжался и продолжался. Стена за стеной, поворот за поворотом. Блестящий от влаги пол, осклизлые пологие спуски, запах влажного камня и щекочущих ноздри испарений древнего подземного царства…
Пока они не оказались в каком-то "неправильном" тоннеле, заметно отличавшемся от остальных. Он был совершенно сухим, а стены казались теплее, чем в промозглых коридорах, оставшихся позади. Но самым странным казался неподвижный "висячий" воздух, что вовсе не свойственно запутанным орочьим подземельям, сквозняки в которых носятся и завывают, как издыхающие шакалы. В шахтах дети называли этот вой "песней мертвецов". Он был слышен постоянно и так изматывал, что многие затыкали уши, лишь бы не слышать игру этого унылого оркестра подземных труб.
Причина, по которой воздух был неподвижен, скоро стала понятна: на расстоянии в каждые двести шагов тоннель перекрывали тяжелые деревянные двери. Без замков и запоров, но подогнанные очень плотно, они не давали сквознякам разгуляться. Толстые доски, из которых они были сделаны, твердостью и цветом напоминали вулканический камень и казались ужасно старыми. Каждый раз, толкая очередную, Крокк ожидал, что она окажется заперта или наоборот - рухнет вместе с прогнившими косяками. Но та послушно отворялась на хорошо смазанных петлях.
Было видно, что за этой галереей кто-то тщательно следит. Кое-где рассохшиеся доски были заново сколочены свежими дубовыми планками. Все щели в них старательно законопачены просмоленной пенькой. А в верхнем углу каждой прибита резная табличка с порядковым номером: 1, 2, 3, 4, 5…
Иногда тоннель раздваивался. Его ответвления всегда были очень узкими с низким нависающим потолком, спрятанные за такими же добротными, но совсем кукольными дверями. На них тоже были выведены номера, только более сложные. Клюпп мгоновенно догадался, что они означают. Например, "1-П/7" значил: "Первый поворот вправо после седьмой двери". Это было так необычно, что даже впавший в задумчивость Одд встряхнулся и с любопытством закрутил головой:
- Никогда такого не встречал! - с чувством крикнул он Крокку прямо в ухо поверх головы Клюппа.
От неожиданности Клюпп присел, а Крокк чуть не уронил на камни свою бесценную сумку со всякой всячиной.
- Фу… Ну и напугал же ты меня, - с облегчением сказал Крокк. - Я подумал, что с потолка со мной заговорил Харкан.
- Ну уж, так-таки Харкан, - улыбнулся Одд.
Похоже, он справился со своей печалью и твердо решил двигаться дальше к цели, не давая всяким огорчительным воспоминаниям мешать ему на пути.
Друзья приоткрыли дверцу и заглянули в проход под номером "2-Л/10". Из всей компании туда свободно проходил только Клюпп. Мальчикам пришлось бы согнуться вдвое, а Лишайник мог лишь просунуть руку, что он тут же и сделал. Необычная находка даже у тролля вызвала любопытство.
- Бар-р-сук!!! - пророкотал он.
Лишайник был большим каменным существом и обладал довольно… скажем так, каменными мозгами. Всех, кто едва доставал ему до колена, он не различал по видам и называл "барсуками". Исключение составляли ежи и козы. Причину этого никто не знал. Клюпп недобро посмотрел на него исподлобья, задрав голову: гигант не раз называл его барсуком, и никакие объяснения на этот счет не смогли переубедить тролля.
- Ага. Вполне возможно. Барсуки, научившиеся делать тоннели в горах, изготавливать двери и писать на них номера, - усмехнулся Одд.
Лишайник согласно кивнул - именно так и поступили эти барсуки, кем бы они ни были.
- Ну что? Идем дальше? Припасы у нас есть, а тут действительно происходит что-то необычное. Кто знает: вдруг это нам поможет в конце концов. Говорят, даже глупец, упорствующий в своей глупости, становится умнее. Вот и поупорствуем немного.
Судя по всему, настроение у Одда наладилось даже больше, чем следовало. Это называлось подозрительным словом "оптимизм" и грозило новыми опасными приключениями.
Мальчики вопросительно посмотрели на Клюппа. Крокк для выразительности даже посветил зверски коптящей лампой под его шляпой, отчего головастик чихнул.
- Слышишь что-нибудь?
- Какое-то движение. Но очень-очень глубоко. Там, впереди, - маленький орк кивнул в сторону закрытой двери под номером 11, следующей вдоль основного тоннеля.
- Орки?
- Не знаю точно. Кажется, нет. Не уверен.
- А здесь? - Крокк показал на узкий боковой проход.
- Совсем ничего. Тихо. Мне кажется, там давно никто не появлялся: пахнет только сухим камнем и свежей смазкой от дверцы.
- Тогда решено, идем дальше, - скомандовал Одд и занял место впереди колонны. - Слушай, чем ты заправил лампу? У меня уже рука по локоть черная от сажи.
Крокк гордо выставил подбородок и надвинул очки повыше:
- Это совершенно особое масло для горняцких ламп!
- То есть чтобы воняло посильнее и коптило погуще?
- Ты все равно не поймешь. Отстань.
Иногда Крокк был невыносимо заносчив, как, впрочем, многие большие ученые. Ведь если не будешь сам убежден в гениальности своих открытий, кто в них еще поверит?
- Хм… - только и произнес Одд, направляясь к следующей двери.
Он прекрасно знал, что его друг не успокоится, пока не объяснит, в чем именно состоит величие его изобретения. Нужно было только немного подождать.
- У этого масла… В лампе… Несколько очень важных свойств…
Они только что миновали дверь номер 12.
Крокк держался изо всех сил, чтобы не заговорить первым. У него даже щеки раздулись от желания рассказать и нетерпения, когда же его, наконец, спросят.
Одд выразительно молчал и продолжил идти вперед чуточку быстрее, увлекая за собой всю команду.
- Во-первых, его нужно очень мало…
Желание поделиться открытием пересилило.
- А во-вторых, оно светит вчетверо ярче! - выпалил Крокк. - Понятно? Я полгода возился, пока выяснил, что к чему…
Одд молча шагал вперед.
- А то, что оно коптит и воняет, - продолжал Крокк, - это незначительные побочные явления, не влияющие на главные свойства.
Он уже готов был обидеться на пренебрежительное отношение товарищей к великому изобретению всех времен и народов в виде очень специального и крайне экономичного лампового масла, но они оба успели вовремя:
- Ты невероятно крут и гениален! - сказали Одд с Клюппом в голос.
Ободренный изобретатель воспарил духом и тут же предложил:
- Хотите, я объясню, в чем тут суть?
- Нет!!! - реакция друзей снова была единодушной.
- Ну и ладно. Кстати, пора бы и подкрепиться…
- Только не это, - вздохнул Одд. Маленький орк напротив с энтузиазмом подпрыгнул. - Что, пилюли из сушеных гусениц?!
- Ага, - улыбнулся Крокк, шаря в своей бездонной сумке.
- Порцию Одда отдай мне, - заявил Клюпп, с чем тот даже не собирался спорить.
Глава 32
КОТ, ГРИБЫ И НЕ ТОЛЬКО
Наконец они подошли к двери под номером 30. Вся команда уже изрядно вымоталась, а тоннель все тянулся и тянулся полого вниз, совершенно не меняясь на вид.
- Там впереди кто-то есть, - сказал Клюпп с полдюжины дверей назад, и друзья пошли осторожнее, стараясь не шуметь и останавливаясь перед каждой очередной дверью, чтобы прислушаться.
- Стоп, - прошептал головастик. - Это здесь.
Он вышел вперед, тихо-тихо подкрался и приложил ухо к доскам. С минуту все стояли, затаив дыхание, ожидая заключения Клюппа.
- Мне кажется, здесь не опасно. Не чувствую ничего такого. Пахнет грибами. Котом. Человеком. И… Чем-то еще. Но это, по-моему, не опасно.
Последняя новость была как гром среди ясного неба. Откуда здесь мог оказаться человек?! Перед мысленным взором Одда пронеслись картины, подчерпнутые в шахтах: унылые истощенные рабы, медленно бредущие в забои добывать камни для Харкана.
- Ты уверен?
- Насчет кота - нет. Я встречал кошек только один раз, тогда в деревне. Совершенно невкусные, кстати, твари. А насчет грибов и человека совершенно уверен.
- Ты что, пробовал на вкус кошку…
Но развить тему Крокку не дали. Одд осторожно толкнул дверь, заглянув в освещенную с другой стороны щелку.
Первое, что он увидел, - голубоватое свечение тонкой полоски между дверью и косяком. Первое, что почувствовал, - запах… С чем бы его сравнить? Так пахнет в горах после грозы: смесь из запахов мокрого камня, земли, трав и смытого дождем снега. Плюс что-то еще, трудноуловимое, будто бы…
- Грибы, - уверенно произнес Клюпп. - Как я и говорил.
Дверь беззвучно отошла в сторону на хорошо смазанных петлях, открывая друзьям нечто, видеть которое им еще никогда не приходилось.
Это было похоже на сказочный сад, как себе представлял его Одд, слушая сказки на ночь. Или на плантацию экзотических растений, как мог бы ее представить Крокк, пытавшийся в чисто научных целях скрестить горох с жуком-короедом.
Высокое помещение шагов тридцати в длину, дальний конец которого терялся среди фосфоресцирующих лиан и широких, похожих на листья гигантского лопуха грибных шляпок. Среди всего это великолепия тянулась узкая песчаная дорожка, по краям которой красовались таблички с надписями, а в центре прямо перед вошедшими сидел большой черный кот с желтыми глазами. Его взгляд не выражал ничего, а общий вид говорил о сытости и покое, свойственном лишь кошачьим.
Когда друзья сделали осторожный шаг вперед (Лишайник остался, где стоял, потому что осторожные шаги - это было не про него), кот неспешно встал, брезгливо отряхнул заднюю лапу от песка и исчез в зарослях. Невероятные светящиеся грибы чуть качнулись, мерцая холодными красками.
- Вот так да… - Крокк даже присвистнул от удивления.
- И кот. Вы видели? Я не ошибся, - стоял на своем маленький орк в широченной шляпе.
- Ну что, рискнем идти дальше, раз уж пришли? - спросил товарищей Одд.
Запах, витавший в воздухе, кружил голову. Ароматный, освежающий, без намека на сладость. Дышать здесь было легко, будто ты находишься не на жуткой глубине под землей, а где-нибудь в ущелье, на дне которого бьется холодная горная река. Не хватало только крика парящей над скалой птицы и шума воды, омывающей булыжник.
Некоторые грибы светились бледно-розовым, другие - ледяным зеленым. Их тонкие покрытые волосками ножки тянулись, изгибаясь, на высоту в три человеческих роста, а островерхие шляпки словно впивались в светящийся полумрак. Но большая часть была цвета полуденного зимнего неба. Широкие, нависающие со всех сторон, они-то и создавали основное впечатление от этой фантастической оранжереи.
- Кто здесь? - тихо и твердо спросил голос откуда-то справа из гущи зарослей.
Никого рядом не было видно, и в первую секунду друзьям показалось, что с ними заговорили грибы. Никто из друзей не знал, как нужно обращаться к светящимся подземным грибам, из-за чего затянулось неловкое молчание.
Тут ближайшие заросли дрогнули и выпустили на дорожку невысокого человека в колпаке, очках, белом халате и длинном зеленом фартуке, почти достающем до пола.
- Кто вы такие? - спросил он с раздражением, наставляя на Одда перепачканный землей совок.
В другой руке незнакомец держал свернутый из бумаги кулек с торчащим из него грибом на тонкой мохнатой ножке.
- Мы пришли с миром, - завывающим тоном выдал Крокк где-то прочитанную фразу.
- Ты что, идиот? Что-то не так с головой, что не сразу заметишь?! Я спрашиваю, кто вы и что здесь делаете? - смертоносный совок теперь смотрел на опешившего юного изобретателя.
Язвительности хозяину грибных плантаций было не занимать. Одда посетило смутное чувство, что они с Крокком сойдутся, как два башмака в паре. Тот уже, казалось, забыл о подземельях, орках и других ужасах, с любопытством рассматривая, как свисающий с потолка гриб несколькими пульсирующими толчками выбросил в воздух облако серебристых спор. Оно медленно оседало на голову человека в фартуке, придавая его колпаку праздничный вид.
Приветствие могло бы затянуться, но в этот момент из-за двери в оранжерею боком ввалился Лишайник, которому, вероятно, наскучило одному стоять в темноте.
- Это что - тролль?! Никаких троллей я здесь не потерплю!!! Убирайся вон!!! Пошел вот немедленно!!!
Коротышка бесстрашно надвигался на озирающегося вокруг горообразного Лишайника. Совок так и мелькал перед его носом, отметая надежду на возможность мирных переговоров.
Самое удивительное в том, что тролль спасовал от такого решительного наступления и мелкими осторожными шажками протиснулся обратно за дверь.
Незнакомец развернулся на каблуках, гневно выставив подбородок. Ростом он был вровень с Крокком, то есть заметно ниже взрослого человека. Одет в вязаный малиновый жакет, серые брюки, а на его ногах красовались песочно-желтые сапоги на толстенной подошве. Сапоги эти, надо сказать, были изрядно перепачканы землей, как у заправского садовника.
- Так! Теперь вы!
- Меня зовут Одд.
- Мне все равно, как тебя зовут! - выпалил человечек, но мальчик, не смущаясь отповедью, продолжил:
- Это Крокк. Ваш коллега, судя по всему.
Крокк с удивлением посмотрел на товарища. Незнакомец с не меньшим удивлением посмотрел на Крокка.
- А это Клюпп. Он орк.
Властелин грибов явно хотел нелицеприятно пройтись по оркам, но Одд не дал ему сказать.
- Очень необычный орк. Умный, если вы понимаете, о чем я, - теперь уже мальчик вопросительно посмотрел на не слишком любезного собеседника.
- Хм. Умный орк… - протянул он недоверчиво. - И что он может? Досчитать до пяти?
- Он может гораздо больше, уверяю вас.
Сам Клюпп так сильно растерялся, что не проронил ни звука.
- Допустим. Но насчет троллей я настаиваю! Да он мне переломает тут все! - воскликнул незнакомец, разводя руками по сторонам. - Это не какой-нибудь огород с морковью. Это уникальные виды, на которые я потратил годы труда.
Судя по округлившейся груди и горящему взгляду, сейчас друзьям предстояла лекция о грибах. Он видел это тысячу раз, когда Крокк решал облагодетельствовать товарищей историей очередного открытия.
- Но, позвольте спросить, как зовут вас?
- Мое имя Хлон Игрек Цуккини, - представился господин с совком.
Одд не впервые слышал имя, состоящее сразу из трех слов, но не стал уточнять, почему ученый зовется сортом кабачка. Впрочем, дикари из пещер любили длинные многосложные имена. Они бы наверняка оценили это.
- Разрешите вас называть господин Цуккини?
Ботаник согласно кивнул и спрятал совок в кармане фартука. Одд воспринял это как знак примирения.
Глава 33
КОМУ НЕ СКАЖЕШЬ "ПРИВЕТ!"
- Мои исследования, - начал Цуккини, словно ногтем по воску выцарапывая каждое слово. - Показали… - многозначительная пауза. - Что у путешествий во времени есть несколько крайне интересных свойств. Их бы не мешало знать каждому, кто решил, кхм… - еще одна пауза. - И имеет возможность себе это позволить.
Они сидели за столом в маленькой комнате без окон, с низким сводчатым потолком, белеными стенами и широким приземистым камином, в котором тлело единственное полено. У противоположной стены дремал громоздкий деревянный сундук одного цвета с дверью и украшавшими интерьер панелями. В воздухе парила смесь ольхового дыма, запаха печеного картофеля и горячей грибной настойки, густой и сладковатой на вкус, как кленовый сироп. Несколько толстых прямых свечей на столе оплывали в глиняных блюдцах, как… перевернутые шляпки грибов. Здесь все так или иначе схватывало эту грибную тему.
Если отвлечься от мысли о том, что находишься глубоко-глубоко под горой (они прошли, пробежали и проползли столько, что уже не были уверены, под какой именно), нетрудно было представить себя поздним вечером в обычном каменном доме. Только невозможная на поверхности тишина создавала впечатление чего-то неправильного.