Первое свидание - Роберт Стайн


Челси Ричардс - скромная, одинокая, жаждущая любви школьница. Она мечтает, чтобы кто-нибудь назначил ей первое свидание. И вдруг на горизонте появляются сразу двое - Уилл и Спаркс.

Один из них - сумасшедший убийца. Бедная Челси. Неужели первое свидание станет для нее и последним?

Содержание:

  • Глава 1 1

  • Глава 2 2

  • Глава 3 3

  • Глава 4 4

  • Глава 5 4

  • Глава 6 5

  • Глава 7 6

  • Глава 8 7

  • Глава 9 8

  • Глава 10 9

  • Глава 11 10

  • Глава 12 10

  • Глава 13 11

  • Глава 14 12

  • Глава 15 12

  • Глава 16 13

  • Глава 17 14

  • Глава 18 15

  • Глава 19 15

  • Глава 20 16

  • Глава 21 16

  • Глава 22 16

  • Глава 23 17

  • Глава 24 17

  • Глава 25 17

Роберт Лоуренс Стайн
Первое свидание

Глава 1

- Нам не видно, что происходит снаружи, и нас никто не видит, - сказала она, прижимаясь к его плечу. - Словно мы живем в собственном уединенном мире.

Он улыбнулся, прижал ее к себе и принялся целовать. Девушка опустила веки, а парень широко открытыми глазами уставился на ветровое стекло, которое совсем запотело, будто его накрыли белым одеялом.

"Как жарко в этой машине, - думал он, целуя ее. - Просто нечем дышать. Надо глотнуть свежего воздуха. Иначе я умру".

Она отстранила голову и, мечтательно улыбнувшись, прошептала:

- Джо.

Он продолжал смотреть на ветровое стекло, представляя себе опустившуюся за ним ночь, высокую влажную траву, темные деревья. "Дышать нечем. Не хватает воздуха".

Девушка прижалась лбом к его груди и вздохнула. Он почувствовал, как от ее волос повеяло запахом апельсинов. На его губах остался вкус ее помады - сладкой и кислой одновременно.

"Как же ее все-таки зовут? - пытался он вспомнить, крепко прижимая девушку к себе. - Кенди? Ну конечно же Кенди. А вот фамилию не помню… Господи, почему здесь такая духота? Такое ощущение… будто меня тут заперли. Заманили в ловушку. Машина словно сжимает меня со всех сторон".

- Никогда раньше не парковалась здесь с мальчиком, - произнесла она, прижимаясь лицом к его кожаной куртке.

"Она задушит меня, - решил он. Я сейчас задохнусь. Ну почему все-таки такая духота?"

Он снял руку с ее плеча и, потянувшись к дверце, начал опускать стекло, но девушка остановила его руку.

- Нет. Не надо. Нас могут увидеть.

- Но мы тут совсем одни, - возразил парень. - Нам повезло - сегодня здесь нет других машин. - Он глубоко вдохнул прохладный воздух и поднял стекло. Снаружи светила луна - бледно-серый осколок, висевший совсем низко.

- Ты мне нравишься, Джо, - пролепетала Кенди, вернув его руку на свое плечо.

- Ты мне тоже, - машинально произнес он, тут же спохватившись, что его голос прозвучал не совсем искренно. Потом поцеловал ее в ухо.

"Я покрываюсь потом. Но… сейчас октябрь, а я потею. Скоро совсем задохнусь. Она меня задушит".

- Мне нравятся черноволосые кудрявые мальчики, - проговорила она, нежно проведя рукой по его шевелюре.

"Терпеть этого не могу, - подумал он. - Мама раньше делала точно так же". И вновь потянувшись к дверце машины, предложил:

- Давай прогуляемся.

- Не знаю. А это безопасно? - Ее черные глаза блестели от волнения.

Он пожал плечами.

- Я ведь тоже здесь не каждый день бываю.

Рейнерс-Пойнт был излюбленным местом свиданий у ребят из школы Сентрал-Хай. Узкая дорожка приводила к поросшей травой поляне на краю крутого скалистого утеса. За поляной начинался густой лес.

Кругом царила тишина, только ветер гулял среди деревьев.

- Пошли, - позвал он, сжимая ее руку. - Я не дам тебя в обиду.

Кенди захихикала.

Он толкнул дверцу машины, и обоих окутал бьющий в глаза желтый свет.

- Подожди, Джо. - Она наклонилась и подняла с пола машины какой-то предмет. - Ты уронил бумажник.

- А, спасибо. - Он протянул за ним руку. И тут заметил, что бумажник открылся. Затем увидел, как округлились ее глаза. Кенди рассматривала его водительские права.

- Джо? - Она вопросительно уставилась на него.

"Началось", - подумал он, и его сердце сильно забилось.

- Джо Ходж, - произнесла Кенди, снова глядя на водительские права. - Ты же сказал, что тебя зовут Джо Ходж, а в водительских правах написано Лонни Мейес.

- Это не мои права, - буркнул он. "Почему мне не хватает воздуха? Почему я задыхаюсь? Дверца открыта, а я все равно задыхаюсь. Не души меня, Кенди. Предупреждаю тебя. Не делай этого!"

Она отбросила назад свои длинные каштановые волосы, но они тут же вернулись на прежнее место. А на лице девушки появилась тревога.

- Но тут твоя фотография, - заявила Кенди, показывая ему водительские права, словно он раньше их не видел.

Парень вздохнул. "Какой позор, - подумал он. - Почему ей хочется меня задушить? Почему она меня обвиняет?"

- Я потерял мои права, - пояснил он, забирая бумажник. - Вот почему пользуюсь этими. - Он засунул бумажник в карман куртки.

"Какой позор, - подумал он. - Позор, позор, позор". Открыв дверцу до упора, он вылез из машины. Встал, разогнул спину, засунув руки в карманы куртки, и потянулся. Затем глубоко вздохнул, наклонился к машине и успокаивающе улыбнулся девушке.

- Ну давай же, Кенди! Прогуляемся. Совсем немного. Здесь так хорошо. И сегодня тут нет никого. Ни души во всей округе. - "Ни души, - повторил он про себя. В голове теснились разные мысли, мускулы напрягались. - Ни одного человека на расстоянии многих миль". И вдруг он насторожился. "Удобный момент".

Девушка вышла из машины, захлопнула дверцу. Свет в автомобиле погас, оставив их в полной темноте.

Широкими осторожными шагами парень пересек поляну. Роса с высокой травы капала на ботинки. Остановившись на краю утеса, он посмотрел вниз.

Кенди подошла, встала рядом и взяла его руку. Ее ладонь казалась горячей и влажной. Опустив глаза, она тоже глянула вниз и шепотом взмолилась:

- Лучше вернемся назад! Я боюсь высоты.

- Конечно, - отозвался он и, крепко держа руку Кенди, повел через поляну к деревьям. "Какой стыд. Какой стыд".

- Сколько тебе лет? - вдруг спросил он, при этом мысленно напомнив самому себе: "Мне двадцать".

- Семнадцать, - откликнулась она. - Но как же ты умудрился потерять права? Попал в аварию или что-то еще произошло?

"Вот ты-то уж точно попадешь в аварию, - ответил он про себя. - В роковую аварию. Лучше бы не пыталась меня задушить. Жаль, что волосы у тебя такого же темного цвета, как… у нее". Но вслух произнес:

- Нет, просто потерял. - Потом, уводя девушку под деревья, положил руку ей на плечо, притянул к себе и шепнул на ухо:

- Ты мне нравишься, Кенди. - И снова почувствовал, как ее волосы пахнут апельсинами. Неужели она действительно ему нравится? Не наврал ли он ей? Он точно этого не знал. Знал лишь одно - позор, что ей придется умереть. Настоящий позор.

Через несколько минут парень не спеша вернулся к машине. Один. Сердце его бешено колотилось, но вообще-то он чувствовал себя отлично.

"Все просто замечательно. Как просто было ее убить".

Застегнув кожаную куртку, он сел за руль. Машина завелась сразу. Включил обогреватель и посидел, ожидая, когда очистится запотевшее ветровое стекло. Потом неожиданно громко рассмеялся. Легкомысленно. Так смеются, когда на душе легко.

Запотевшее стекло стало проясняться.

- Джо Ходж, - громко произнес он. - Я сказал ей, что меня зовут Джо Ходж.

А к чему называть настоящее имя? В конце концов, это было первое свидание.

Первое свидание. Он не собирался убивать ее сегодня. Она ему нравилась. По-настоящему нравилась. По крайней мере не очень напоминала других. Если бы не ее волосы. Длинные, каштановые волосы. Да, к этому свиданию он оказался не совсем готов. Но почему она хотела задушить его? Почему так отбрасывала свои волосы назад? Зачем ей понадобилось заглядывать в водительские права? Зачем задавала так много вопросов? И почему не давала ему дышать? Нет, он не был готов. Он к этому не готовился. Хотя всегда любил сначала подготовиться.

"Ладно, теперь она все равно мертва. К тому времени, когда ее найдут, меня здесь уже не будет, - решил парень. - Я не оставил никаких следов. Здесь никого не было. Будем надеяться, что со мной ничего не случится. Теперь по крайней мере я снова могу дышать".

Ветровое стекло стало чистым. Он включил фары и дал задний ход, выезжая на дорогу.

"Пора в другой город. Все равно надо ехать дальше".

Ему это не совсем нравилось, но разве у него был выбор? Какой уж тут выбор, если девушки так ведут себя? Задают вопросы, не позволяют дышать.

Он поставил рычаг переключения скоростей в положение "паркинг" и полез в бардачок. Руки не дрожали. Это хороший знак. Он снова мог дышать, и руки не дрожали.

Потом включил свет, вытащил дорожную карту, твердой рукой осторожно развернул ее. Быстро пробежал по ней глазами и остановился на названии ближайшего города - Шейдисайд.

Несколько раз тихо и четко произнес про себя: "Шейдисайд. Похоже, то, что мне нужно". Наконец вернул потрепанную измятую карту на место, выключил свет над головой, затем, тихо напевая про себя, перевел рычаг на положение "драйв" и дал газ. Машина рванула с места и растворилась в прохладной, тихой ночи.

Глава 2

Саксофон издал противный блеющий звук, и Челси Ричардс с отвращением оттолкнула от себя инструмент.

- Надоела мне такая жизнь, - равнодушно проговорила она.

- Не начинай, - тихо предупредила ее мать с другого конца маленькой гостиной. Она опустила газету ровно настолько, чтобы можно было бросить в сторону Челси предостерегающий взгляд, который говорил: "У меня нет настроения выслушивать твой обычный перечень жалоб".

Челси пробежала пальцами по клавишам саксофона, перегнулась через складное кресло, в котором сидела, и чуть не стукнулась головой о стоявший перед ней пюпитр.

- Иногда мне кажется, что я не член этой семьи, - пожаловалась она, не обращая внимания на слова и взгляд матери. - Такое ощущение, будто меня удочерили.

- Не удочерили, а вывели, - насмешливо уточнила миссис Ричардс, вновь спрятавшись за газету. - Надеюсь, ты закончила упражняться на этой штуке?

- Ты не выносишь, когда я играю на саксофоне, - обвинила ее Челси.

- Играешь на саксофоне? По-моему, ты только что издевалась над ним! - заметила миссис Ричардс и рассмеялась.

Челси привыкла к сдержанному юмору матери. Иногда он исправлял ее плохое настроение, но не сейчас.

- Видно, старость берет свое, ведь так? - сердито произнесла она и с горечью подумала: "Я не обладаю ни маминой приятной внешностью, ни даже ее чувством юмора". Затем вытащила мундштук, выдула из него слюну и спросила:

- Если меня не удочерили, то как же получилось, что ты такая высокая и худая, а я такая коротышка и толстая?

- Челси, прекрати! - раздраженно воскликнула мать. Опустив газету на колени, она покачала головой. - Почему тебя все время так и тянет повторять одно и то же?

- Зато получается разговор, - отрезала Челси, все больше распаляясь. - Обычно мы ворчим друг на дружку, потом ты бежишь на работу.

- Дорогая, да у тебя сегодня миллион жалоб, - констатировала мать. - Извини, но отцу и мне приходится много работать. Ты же не приносишь домой кучу денег, играя на своем саксофоне.

- Да, но я тружусь в кафе папы и зарабатываю на себя, - возразила Челси. - Перестань придираться ко мне из-за саксофона. Это единственное, что доставляет мне радость. - И про себя еще раз повторила: "Единственное. Единственное во всей моей несчастной жизни".

- Откуда у тебя в последнее время такая жалость к себе? - поинтересовалась миссис Ричардс. Она положила газету на кофейный столик и подошла к дочери.

Та пожала плечами.

- Все дело в этом новом городе. Шейдисайде. И в этом старом, наводящем страх доме.

- Пожалуйста, прекрати жаловаться на дом. Мы отремонтируем его, - сказала миссис Ричардс, скрестив свои изящные руки на свитере с высоким воротом. - Челси, ты же знаешь, как отец мечтал о собственном кафе. Переезд сюда открывает перед ним большие возможности. Перед нами всеми.

- Ребята в школе не перестают судачить об этой улице Страха. Утверждают, что здесь творятся всякие непонятные вещи.

- Непонятные вещи происходят везде, - сухо заметила мать и посмотрела в окно. За ним плыли разрозненные облака. Полуденное солнце едва пробивалось в комнату.

Челси закончила разбирать свой инструмент. Осторожно разложила его по секциям футляра и закрыла.

- Почему у меня не прямые волосы, как у тебя? - требовательно поинтересовалась она, понимая, что пора остановиться, но была не в силах ничего с собой поделать. - Почему мои волосы так вьются и откуда у них этот ужасный мышино-коричневый цвет?

- Хочешь изменить цвет волос? - удивилась миссис Ричардс. - Это проще простого.

- А как же быть с моим лицом?! - закричала Челси, глядя на себя в зеркало на стене и в миллионный раз констатируя: "Мой нос слишком широк, а подбородок слишком мал".

- Челси, ты очень привлекательная девочка, - проговорила мать, продолжая держать руки на груди. - Тебе бы только сбросить немного веса и чуточку подкрасить губы…

Челси испустила крик, полный отвращения, и вскочила со стула. Мать, испугавшись, отступила на шаг.

- Мам, хватит! Только не говори, что я привлекательная. Ты всегда так говоришь о людях, которые вовсе не привлекательные. Почему ты не скажешь, что я добрая девушка и покончим на этом? Так обычно говорят об уродах. Все они добрые.

- А по-моему, ты выглядишь великолепно. Хотя твой характер не сводит меня с ума, - произнесла миссис Ричардс, подражая эстрадному комику.

- Мама! - завизжала Челси, чувствуя, что выходит из себя. - Ты когда-нибудь будешь серьезной?

Миссис Ричардс подошла и неловко ее обняла. Этот жест застал дочь врасплох. Ее мать не привыкла открыто выражать свои чувства. Челси не могла припомнить, когда она последний раз ее обнимала.

- Прости, мам, - выпалила Челси, не совсем понимая, почему извиняется.

- Ш-ш-ш. - Миссис Ричардс приложила палец к ее губам и отступила на шаг. - Всему виной перемена места, дорогая, - пояснила она, глядя в глаза дочери и пытаясь ее успокоить. - В новом городе приходится все начинать сначала. То же самое и в новой школе. Вот почему ты такая… раздражительная.

Челси кивнула, раздумывая над словами матери.

- И ты недовольна, потому что папа все время проводит в кафе, а я вожусь в больнице с пациентами вместо того, чтобы сидеть дома с тобой. Но тут ничего не поделаешь, Челси. У нас другого такого случая не будет. Особенно у отца. Если кафе заработает, он будет рад. И мы сможем расплатиться с долгами. - Миссис Ричардс засунула руки в карманы джинсов и, пройдясь взад и вперед по маленькой комнате, добавила: - Держись. Я больше ничего не прошу. Нельзя жаловаться на свое положение, на то, что приходится переезжать. Но не сомневайся в себе.

Челси снова посмотрелась в зеркало и с раздражением подумала: "Конечно, ей легко говорить. Она высокая и красивая. А я похожа на корову".

- Хорошо, мам, - притворясь веселой, произнесла она вслух. - Ты права. Извини.

Лицо матери не могло скрыть тревогу.

- У тебя ведь уже есть одна хорошая подруга, не так ли?

Челси кивнула:

- Нина Дарвин.

- Почему бы тебе не позвонить ей? - предложила миссис Ричардс. - Она кажется очень доброй. Все ее знают. Нина обязательно познакомит тебя с другими ребятами. - Она взглянула на часы. - О, какой ужас! Я опаздываю. Надо бежать. - Мать быстро чмокнула Челси, едва коснувшись ее лба, и, забрав ключи и бумажник, выбежала из дома.

Челси вздохнула и решила: "А ведь мама права. Надо перестать себя жалеть".

Она отнесла саксофон в свою комнату и убрала его в шкаф. Затем сняла спортивный свитер, в котором вдруг стало жарко и неуютно, и начала искать что-нибудь помоднее. Вытаскивая из ящика желто-зеленую тенниску, сообразила: "Мне просто необходимо выбраться из дома. Может быть, Нине удастся меня развеселить".

Нина Дарвин жила в десяти минутах ходьбы от их дома. Челси познакомилась с ней во время репетиции походного оркестра Шейдисайда. Все произошло совершенно случайно.

Более забавной встречи не придумать. Нина играла на флейте, Челси - на саксофоне, обе увлеклись неожиданно и наскочили друг на друга. Инструмент Челси получил едва заметную вмятину, а колено Нины - царапину. Если не считать этого, обе остались целы и невредимы, а главное - подружились. Хотя на всех последних репетициях Нина стала маршировать в стороне от новой подруги.

Это была невысокая светловолосая девочка с веселым нравом и тонкими чертами лица. В противоположность Челси она вела себя раскованно, не падала духом, и казалось, что у нее миллион друзей.

- На вид ей лет двенадцать, - иногда думала Челси. - Когда мы вместе, наверное, люди считают меня ее матерью!

- Держись, - громко произнесла она, выполнив совет матери. - Нина хорошая подруга. Единственная девочка, с которой мне пока довелось завести дружбу в Шейдисайде. - И подумав, сама себя предупредила: - Так что не вздумай придираться к ней.

По дороге к дому Нины Челси почувствовала, что у нее поднимается настроение. Стоял ясный осенний день., воздух казался сухим и прозрачным. Листья на деревьях только начинали желтеть. Некоторые дома на улице Страха были старыми и ветхими, но вопреки сплетням ребят вовсе не казались ей зловещими и не вселяли ужас.

На улице, где жила Нина, мимо Челси проехала машина с открытыми окнами и орущим внутри радио. Она узнала среди ее пассажиров некоторых ребят из школы. Они смеялись, пели и, похоже, ее не заметили.

Красный, длинный дом Нины, построенный в стиле ранчо, стоял на вершине лужайки с крутым подъемом. Хотя уже пришла осень, было видно, что траву на ней только что подстригли.

Не успела Челси подойти к парадной двери, как она открылась. Появилась Нина, а за ней ее дружок Дуг Фредерикс, долговязый, красивый мальчик с длинными светлыми волосами. Его улыбка излучала дружелюбие и обаяние.

Нина от удивления открыла рот.

- Челси! Откуда ты?

- Из дома, - ответила та, жестом показывая направление, откуда пришла.

- Привет, - произнес Дуг и отодвинул Нину в сторону, чтобы закрыть застекленную двойную дверь.

- Я не знала… - начала Нина.

- Мне следовало позвонить, - перебила ее Челси.

- Мы как раз едем к кузену Дуга, - объяснила Нина. - Поедешь с нами?

Дальше