- Чтобы арестовать, надо уголовное дело завести, а козу в суд не потащишь, смеяться будут.
- Куда бы ее сдать, хоть на два дня, чтобы вечером приходить только доить, - размечтался вслух Данила.
- Давайте рассуждать логически, - предложила умница Настя, - кто может заставить обычного человека в городе смотреть за твоей козой?
- Никто, - категорично отрубил Данила и засмеялся: - Раньше мог бы заставить райком в обязательном порядке какую-нибудь бабку активистку, а теперь райкомов нету.
- Стоп, стоп, стоп, нет райкомов. А власть-то осталась. Чем она занимается? Кто над ней начальник?
- А никто, - выдал готовый ответ Данила.
- Ошибаешься, господин фотограф. Есть еще и над ними власть.
- Какая?
- Четвертая.
- Теперь мы с Данилой стояли, открывши рты, и ловили мух.
- Телепередачу "Семечко" смотрите?
- Смотрим.
- Вот она им и власть. Если позвонят из редакции и скажут, что завтра приедут из Москвы снимать наш дикий случай и им нужна та самая, живая коза, я думаю, наша власть в лепешку расшибется, но обеспечит им съемки. А для этого что нужно? - И она сама же ответила на поставленный вопрос: - А нужно Данилу изолировать от козы. Нет, наоборот, козу нужно изолировать от Данилы. Спрашивается, каким образом? Тем же самым, что и раньше, - передать козу на сохранение и прокорм особо доверенному лицу администрации города. А чтобы Данила не продал ее или не зарезал, допускать его к ней только раз в сутки на вечернюю дойку, а еще лучше отдавать ему натуральный продукт, молоко. Понятно?
- Понятно-то понятно, а как это сделать? Телеграмму давать администрации?
- Телеграмма - это документ, ее с почты надо давать. А вот если по телефону междугородному позвонить - совсем другое дело. Возьмут козу - хорошо, нет - бог с ними.
- Звонок-то должен междугородный быть, - с сомнением покачал головой Данила, - гудки короткие и частые.
- Ты паси свою козу, а мы на станцию побежали. - Осененная очередной идеей Настя потащила меня за руку.
Минута в минуту мы успели на отходящую электричку в соседний город. Через полчаса мы сошли на чужом перроне и, расспросив пару прохожих, быстро нашли почтамт и телеграф. Из кабины с автоматической связью, купив предварительно жетон на пять минут разговора, мы связались с администрацией нашего городка. На проводе была глупая, но красивая молодая секретарша. На нее, как сегодня на Данилу, бегал смотреть первое время весь город.
Насте и голос не надо было менять. Он у нее был грубоватый, в меру нахальный и начальственный. Весь разговор мне был ясно слышен. На другом конце провода проклюнулся голос красавицы секретарши:
- Администрация города Киржача. Вас слушают.
- С вами говорят из московской редакции телепрограммы "Семечко", смотрите такую?
- Почти каждый день, - последовал незамедлительный ответ.
- Нам позвонили ваши жители и сказали, что у вас произошел смешной случай с козой, правда это?
- Ой, правда произошел, рассказать вам?
- Сначала прорепетируйте, чтобы нам пленку зря не тратить, потом расскажете, когда приедем. И не забудьте прическу сделать.
- Обязательно сделаю, - в трубке был слышен радостный визг секретарши.
- А пока у нас просьба обеспечить охрану этой козе, чтобы ее не продали и не зарезали. Без нее история по телевизору не будет смотреться.
- А как обеспечить? - не поняла секретарша. - Арестовать?
- Выделить человека, передать козу в его надежные руки, в крайнем случае, нанять какую-нибудь бабку, пусть вместе со своей и эту козу пасет, пока мы не приедем. Надеюсь, вас учить не надо, как встречать телевидение?
- Не надо, не надо, приезжайте, рады будем.
- А козу отберем, не волнуйтесь, живая будет.
- С кем я говорю, как записать?
- Красавица Катенька. Просто Катя.
- До свиданья, Катя.
- До свиданья.
Вот такой разговор состоялся у нас с администрацией нашего городка. Интересно, будет ли он иметь результат?
Когда через два часа мы вернулись в свой родной город, на вокзале нас встречал Данила. Такой широкой и благодарной улыбки на его лице я еще никогда не видел.
- Знаете, кто теперь за мою козу отвечает?
- Кто?
- Сроду не догадаетесь. Лидер фракции зеленых в нашем городе. Ему пообещали место в Думе на следующих выборах. Он и клюнул, чудак.
- Вместе с козой или без козы? - съязвила неистощимая на шпильки Настя.
- Что самое главное, - первый раз в жизни Данила не ответил на колкость, - этот лидер фракции заверил меня, что свою трудовую деятельность он начинал пастухом, поэтому я не должен волноваться из-за козы. - Когда затем мы спросили Данилу про его дальнейшие планы, он вдруг поскучнел и сказал грустным голосом: - Бабку выручать надо, ей что-то много всего навешали.
То, что не орденов на грудь, мы и сами догадались и решили уточнить:
- Чего навешали?
- Возмещение ущерба. - И Данила посвятил нас в бабкины проблемы: - Больница собрала все, что в ней было переколочено за последние двадцать лет, и выставила страховой компании иск, а та быстренько переадресовала все это бабке, как виновнице погрома.
- А под стихийное бедствие действия козы не подпадают? - Настя сразу стала искать выход из непростой ситуации.
- Нет.
- Что будем делать? - задал я вопрос Даниле. Мне не хотелось оставлять товарища в беде.
- А сумма большая? - Настя решила уточнить сумму ущерба.
- Не очень. Все ведь считали по остаточной стоимости. И насчитали две тысячи семьсот рублей.
- Дела, - проворчала Настя, что-то про себя обдумывая. - Не прошло и полминуты, как она выдала готовое решение: - Я считаю, что эту не большую сумму мы должны заработать сами.
- Чем ты заработаешь в нашем городишке? - Данила подозрительно оглядел подружку с ног до головы.
- Умом и руками, - и уточнила: - Ты руками, а я головой, понял? Разделение труда называется.
Через полчаса жарких дискуссий и обсуждений был выработан план по пополнению кармана Данилы оборотными средствами. Никакой новизной он не блистал. Хорошо еще, что мы, как американские миллионеры из современных сказок, не начали с чистки ботинок. Но с чего-то надо же начинать. Вот и внук бывшего президента, писали в газетах, с этого же начинал - мыл у "Макдоналдса" иномарки.
- Мы берем ведра и тряпки, становимся за мостом, даем рекламу и стрижем бабки, - командовала Настя, распределяя роли. - Из дома необходимо взять всем еще по швабре, их мы установим как рекламные щиты вдоль дороги, а ватман у меня есть. Реклама - двигатель прогресса. Самое главное - остановить машину, а дальше - дело техники уговорить водителя помыть кузов.
Данила, как всегда, скептически слушал увлеченную очередной идеей Настю и начал задавать ей каверзные вопросы:
- Где ты видела, чтобы у нас кто-нибудь за деньги мыл машины?
- Не мыли, так будут мыть. Помыв машины у нас должен определять место человека на социальной лестнице в обществе. Если моешь сам, значит, бедный. А если платишь нам…
- Что? Тогда относишься к сливкам общества?
- К сливкам, не к сливкам, а на вершине пирамиды находишься. Олигарх по местным масштабам. Козу сам не пасешь! - Нет, не удержалась все-таки Настя, чтобы не кольнуть приятеля, не назвав, правда, его при этом Козлопасом: - Сначала ввяжемся в бой, а потом посмотрим на…
- На то, что от нас останется?
Решив таким образом помочь Данилиной бабушке, мы разбежались по домам собирать то ли орудия труда, то ли реквизит для театрализованного представления.
Глава II
Реклама - двигатель прогресса
На речку мы шли почти как на крестный ход. В одной руке высоко поднятая швабра со свисавшими с нее старыми штанами или сорочкой, в другой - пустое ведро. Встречный народ удивленно оглядывался. Все с утра идут на огороды с тяпками, а мы - с непонятными знаменами. Мыть машины решили на выезде из города, там, где через речку переброшен мост. Очень удобно. Во-первых, есть съезд к воде, во-вторых, машины из-за ухабов снижают скорость, боясь поломать подвески, в-третьих, есть где разместить рекламные щиты. Настя принесла двадцать листов ватмана и огромное число разной толщины фломастеров. Сев на бревно на берегу речки, мы стали придумывать текст с наживкой. Как москвич, знакомый с рекламой более всего, каждый день поглощающий ее тысячами плакатов и растяжек, развешанных по всему городу, я сразу взял быка за рога:
- Клиент, он дурак. Наш клиент будет дурак на колесах. Как только он садится за руль, у него меняется в корне психология. Весь остальной мир он видит из окна своего автомобиля и начинает себя больше уважать и одновременно презирать окружающих.
- Чушь ты какую-то городишь, с чего он должен меня презирать? - без всякого почтения перебил меня Данила.
- Никакая не чушь. - Я обрадовался временной передышке, потому что едва ухватил за хвост обрывки ускользающей мысли: - Вспомни, было хоть раз, чтобы тебе автомобилист уступил дорогу даже на пешеходном перекрестке?
- Нет, не помню, - озадаченно сказал Данила.
- И не уступит никогда, ты для него ноль, вошь, букашка, обезьяна на двух ногах.
- А сам он кто?
- О, сам он на своих двух ногах да еще на четырех колесах. Вот и представь - двуногий и четырехколесный, он едет и презирает тебя. А ты должен его остановить и еще потрясти из него денежку. Что для этого нужно сделать?
- Пистолет к голове приставить? - Данила, естественно, нашел самый популярный на сегодняшний день выход.
- Удивить ты его должен. Первым делом удивить, чтобы он остановился.
- И удивлять не надо, накидай ржавых гвоздей на дороге, он сам к тебе приползет, спросит, где здесь шиномонтаж, - предлагал очередной практичный вариант Данила.
Единственная Настя, хоть и девчонка, в целом ухватила мою идею, потому что с ее стороны последовало разумное предложение:
- Правильно, я согласна. Клиента надо так удивить, чтобы он смотрел и не верил своим глазам, моргал и удивлялся, правильно ли он понимает написанное?
- Тогда пишите, что мойка у нас будет бесплатная, - захохотал Данила, - и от клиентов отбоя не будет.
- Слава богу, понял наконец, - с облегчением вздохнула Настя, - мойка бесплатная, а остальные услуги в нагрузку платные.
Удивленный Данила молчал, боясь спугнуть идею, которая должна принести нам золотые яички, а Настя на него наступала:
- Ну, что молчишь, ковбой без стада? Когда мы помоем машину, подойдешь к владельцу и скажешь, мол, здесь платная стоянка… Деньги давай, давай деньги, - где-то уже слышанными знакомыми словами закончила она нравоучительную речь. Данила переминался с ноги на ногу.
- Не… Я не смогу. Пусть Макс. У него лучше получится выбивать из клиента долги. Он в случае чего в драку полезет, а я нет, я в сторону отойду. Я лучше вместе с тобой, Настя, буду мыть машину, - и Данила, как начальник на подчиненного, скептически посмотрел на будущую мойщицу.
Настя не смогла правильно расшифровать взгляд директора мойки и согласилась:
- Хорошо! Решили! Рисую первый плакат: "Мойка - бесплатно", а на обороте мелко дописываю: "Парковка - пятьдесят рублей".
Пока Настя начала воплощать в наглядную агитацию первую часть нашего проекта, я, как лектор на уроке практической психологии, разглагольствовал дальше:
- Пока клиент будет бездельничать, его надо занять или общественно полезным трудом, или дальше удивлять, создавая у него комплекс собственной неполноценности. Он ведь вышел из автомобиля, и все преимущества перед обычным пешеходом у него улетучились. Куда бы он ни тыркнулся, его везде должны ждать сюрпризы.
Мне показалось, что я изобрел вечный двигатель, осталось только заставить клиента крутить педали.
- Взорвать у него сзади что-нибудь? Или яму вырыть, замаскировать и незаметно его к ней подвести, пусть провалится, - снова Данила стал предлагать людоедские варианты.
Настя неодобрительно на него посмотрела:
- Какой же ты тупой, Данила, никакой у тебя фантазии.
Рисуя надписи, она оформила мои смутные мысли в четкое предложение. Теперь наш план мне казался гениальным. Назидательным тоном училки Настя втолковывала Даниле:
- На следующем плакате пишем: "Мойка для "новых русских", ставим цену - сто рублей, сажаем под нее нашего клиента, фотографируем его из "Полароида" и предлагаем ему за мойку с фотографией заплатить половину цены - пятьдесят рублей. Ты думаешь, кто-нибудь откажется, если его приравняют к "новому русскому"?
- Пожалуй, никто не откажется, если с фотографией, - согласился Данила. Похоже было, что он начинал верить в осуществимость нашей бредовой идеи. То, что он поверил нам, выразилось в кратком, но энергичном выражении: - Хорошо, что я его захватил, без фотоаппарата теперь никуда не хожу. - Но тут он с азартом ударил себя по бокам и воскликнул - Я знаю, как до конца клиента ублажить.
- Как?
- Кофе с бутербродами ему подать.
Мы с Настей незаметно переглянулись. Раз нашего приятеля потянуло в область кулинарии - значит, идея захватила его всерьез. Клюнул первый клиент. Жалко только, он без автомобиля. Ничего. И так слава богу. Идея становилась на ноги и скоро должна была выйти на проезжую часть дороги. Первые дачники из Москвы медленно проезжали мимо нас, не зная, что мы готовим им западню.
Данилу охватил восторг. Он зачмокал губами. Я приготовился его слушать.
- На первом плакате должно стоять "Моем машины олигархов", на втором - "новых русских", и только на третьем - "бесплатно". И еще я что придумал: надо перетащить с площади передвижной знак, "кирпич", что въезд сюда запрещен. И плакат написать - "Природоохранная зона".
- Ну, это уже слишком, - возразила Настя, закончившая работу над первым плакатом. Надпись - "МОЙКА - БЕСПЛАТНО" красовалась на первой швабре.
- Почему слишком, - не соглашался Данила, - пусть они знают, что нарушили правила.
- Штраф сейчас стоит минимум сто рублей. Так что они сэкономили ровно половину, пятьдесят. А это знаете как греет душу крохобора?
- По себе знаешь? - не удержалась Настена, осаживая не в меру размечтавшегося Данилу.
В самый разгар работы пришлось сделать перерыв.
У нас за спиной стояли Колька с Фитилем. Фитиль в свои восемнадцать лет вымахал под два метра ростом и, как всегда, предпочитал ничего не делать, а бить баклуши. Максимум, на что он был способен, это с утра до вечера, а иногда и по ночам сидеть с сетью на реке. На сегодня это был его основной бизнес. Интересно, что его связало с Колькой? Странная дружба. Колька по возрасту подходил больше нам в товарищи, только в нем практичности было больше. Мы не знали, что это Колька привел хитрого, а главное, недоверчивого Фитиля. Колька, лучше всех знающий подноготную предыдущих наших приключений, так удачно финансово заканчивающихся, решил при очередной нашей затее на стадии разработки плана или, в крайнем случае, его воплощения в жизнь выведать самое существенное. А поскольку он издалека наблюдал за нами и ничего не мог понять, в компанию он пригласил бездельника Фитиля. То, что мы что-то затевали, ежу понятно, было видно невооруженным глазом. Но что?
- Место уже забито, ищите себе другое, - недружелюбно отозвался Данила.
- Чем это вы тут занимаетесь? - Колька жестом руки обвел вокруг себя, оглядывая берег, где живописно были разбросаны листы ватмана, ведра, швабры, фломастеры.
- Место уже забито, ищите себе другое, - недружелюбно отозвался Данила, недолюбливающий по-крестьянски сметливого Кольку. Тот отвечал ему тем же.
Наши самодельные плакаты Настя перевернула тыльной стороной. Только у одного на обороте была надпись, сделанная мелкими буквами: "Парковка - пятьдесят рублей".
Эту надпись и прочел Фитиль. Презрительная усмешка скривила его лицо.
- И вы думаете, что сюда заедет какой-нибудь лох, чтобы вы ему машину постерегли?
- Заедет, не заедет, это уже наше дело, только место забито, - подтвердил я заявку на золотоносный участок, сделанную Данилой.
Фитиль повернулся к Кольке:
- Из-за такой ерунды ты меня оторвал от дела. Может быть, у меня в сетях сейчас двухпудовый осетр запутался, а я здесь с тобой прохлаждаюсь. - И он подтолкнул в спину притихшего провокатора-проводника.
Когда они поднялись на дорогу, я еще успел расслышать ворчливый голос Фитиля, выговаривающего Кольке:
- Я с другой стороны дороги рыбу ловлю, так что ты не очень беспокойся, к концу дня я поштучно буду знать, сколько машин у них останавливалось. Пинкертон тоже мне выискался.
Фитиль дал подзатыльник Кольке, и они разошлись в разные стороны. А нам надо было дооборудовать рабочее место.
Гаишный запрещающий въезд знак - красный "кирпич" - мы видели недалеко, где-то метров за двести от нашего места. На металлической трубе его намертво приварили к диску грузового автомобиля. Я предложил Даниле сходить за ним. На обратном пути, когда мы корячились, перетаскивая эту тяжесть, он всю дорогу как-то странно подвывал. Я подумал, что он проклинает себя за поданную им же самим мысль. Когда на съезде на берег мы поставили веский милицейский аргумент - "кирпич", служивший основанием для взыскания штрафа, Данила, вытирая пот, сказал:
- Я стишок сочинил.
Получалось, что мыслительный процесс у Данилы убыстрялся, когда он поглощал пищу, а когда перетаскивал тяжести, еще и стихи сочинял. Меня посетила шальная мысль: а если его выпороть, не посыплются ли из него золотые монеты? Я внимательно смотрел на него, думая, сколько же ударов розгами он выдержит. Тридцать точно выдержит, не сломается и не пикнет. Мысленно, после порки в тридцать ударов без единого стона, я его пожалел - друг он мне все-таки - и вслух сказал:
- Молодец!
Виртуально выпоротый Данила обрадовался. Он как настоящий поэт был весь в себе, взгляд его ничего не выражал, а был обращен куда-то внутрь. Данила сконцентрировался. "На бутерброд в животе, наверно, смотрит, - подумал я, - ну сейчас выдаст!" И точно:
- Ждет тебя с шампунем мойка, Заверни к нам, мототройка. Как? - ожидая приговора, стоял передо мною самородок-поэт.
Критика моя была безжалостной:
- Для Гориллы сойдет, а для других не знаю. Настю спроси. - Данила скис на глазах. - Да не переживай ты, остальные не умнее его. Бери фломастер, пиши на ватмане, только покрупнее, пока не забыл, или что-нибудь новое придумай.
Обрадованный приятель бросился к бумаге.
Как мало надо человеку для счастья. Всего лишь, чтобы погладили вдоль по шерстке.
А наш замысел начинал обретать реальные контуры. Настя старалась вовсю. Я выносил на дорогу прикрепленные к швабре листы ватмана. Надписи гласили:
СТОЙ,
ОЛИГАРХ,
"НОВЫЙ РУССКИЙ",
ЛЮБОПЫТНЫЙ,
МИЛОСТИ ПРОСИМ,
МОЙКА - БЕСПЛАТНО.
А Данила, учтя мою критику, вывел на листах ватмана более удобоваримый текст. Я его развесил на кустах вдоль дороги.
ОЛИГАРХ, НА НАШУ МОЙКУ ЗАГОНЯЙ "ФЕРРАРИ" - ТРОЙКУ. "НОВЫЙ РУССКИЙ", НУ-КА СТОЙ - ТАЧКУ БОРЗУЮ ПОМОЙ. ЛЮБОПЫТНЫЙ, ЗАЕЗЖАЙ, - ЕСТЬ ЕЩЕ БЕСПЛАТНЫЙ РАЙ!