И затем на берегу, подальше от дороги, на стволе дуба я прикрепил остальные плакаты. Их можно было увидеть, только съехав с дороги и остановившись.
СТОЯНКА ПЛАТНАЯ
ЦЕНА - 50 руб.
МОЙКА - ТОЛЬКО "НОВЫМ РУССКИМ"
ЦЕНА - 100 руб.
Мы приготовились стричь купоны. Первая же машина с московским номером, не останавливаясь, проехала мимо. Я видел, как Фитиль, сидящий от нас метрах в ста - ста пятидесяти, внимательно смотрит в нашу сторону. И вторая машина проследовала мимо, только в салоне улыбнулись и дружелюбно помахали нам рукой.
- Знак "кирпич" обратной стороной поверни, чтобы водители его только на выезде видели, идиот, - налетела Настя на терпеливо ожидающего клиентов Данилу.
Данила повернул "кирпич" таким образом, что теперь его не видели проезжающие автомобили. Это ли изменило ситуацию, или нам повезло, но следующая машина свернула на берег. Это был "Мерседес" Гориллы, а за рулем сидела наша хорошая знакомая, блондинка с катера, невеста Гориллы. Машину мы узнали сразу. На капоте у нее не хватало прицела - кружочка с тремя сходящимися в центре лучиками. Горилла - самый крутой бандит в нашем городишке - кажется, вовремя нашел себе достойную подругу. С ее хваткой быть ей директором в ресторане Гориллы. Не с его рожей встречать гостей. В ресторане должна быть приятная атмосфера, посетители должны улыбаться, а не со страхом озираться на хозяина. Наше шапочное знакомство с блондинкой позволяло надеяться на первый заработок. Я изобразил на лице самую обворожительную улыбку, на которую только был способен, и жестом пригласил ее выйти из машины.
- Помыть?
Блондинка, казалось, не расслышала моего вопроса.
Жизнь так и била из нее теплым шампанским. Как пробка, она вылетела из машины. Я помог ей захлопнуть дверцу, отрезая на время путь к отступлению.
Глава III
Мы продаем свое дело
- Сами рисовали? - был ее первый вопрос, когда она ступила на землю.
- Нет, Пикассо вызывали, - почувствовав сразу соперницу, нагрубила Настя.
Девица даже не удостоила ее взглядом и обратилась к нам как к старым хорошим знакомым:
- Поздравьте меня, мальчики, я замуж выхожу.
- За Гориллу? - Данила нагло, как будто собирался купить козу на базаре, осматривал счастливую избранницу.
- Когда? - задал и я вопрос, обдумывая, надо ли нам с Данилой, и если надо, то в какой форме, поздравлять молодых. Я решил, что не надо. Нужно другое - расспросить побольше о предстоящей свадьбе и заставить ее помыть машину.
По всей вероятности, в нашем городке у импульсивной блондинки не было ни подружек, ни близких, потому что она обрушила на нас водопад слов и разных сведений:
- Если бы вы знали, какой у меня Горилла хозяйственный. Все тащит в дом и тащит. Вчера четыре совершенно новых колеса притащил от "Жигулей", аптечку и старенькую магнитолу. Я его спрашиваю: "А аптечку зачем брал?" Он мне отвечает: "Больше ничего не было". А сегодня я совсем закрутилась, и то надо к свадьбе, и это. Вот сейчас ездила к портнихе примерять платье. Так здорово на мне сидит, даже лучше, чем когда я первый раз замуж выходила.
- Где будет свадьба? - перебил ее Данила.
- В ресторане! В ресторане у нас! Я так хотела к свадьбе вывеску повесить, чтобы родня знала, что у нас не забегаловка какая, а ресторан. Вот только никак художника не найду, чтобы он красиво текст написал. А тут проезжаю, смотрю, так хорошо написано, думаю, может быть, себе тоже закажу.
- Вопросов нет, - сразу принял заказ Данила. - В каком хотите стиле, в таком и нарисуем, хоть арабской вязью, хоть китайскими иероглифами, текст только дайте, а к вечеру вывеска будет готова. Могу даже на латыни написать, - врал новоявленный Микеланджело.
Девица подошла к чистым листам ватмана и, сверяясь с бумажкой, которую она вытащила из кошелька, написала: "Ристаран у Гариллы".
- Кто делал заказ, распишитесь, - попросил ее Данила, протягивая ручку для автографа.
- Девица быстро написала имя - Нинэль - и, немного подумав, приписала - Шереметьева.
- Давайте мы вас на память сфотографируем рядом с плакатом, - и Данила показал на плакат, где было написано: "МОЙКА - ТОЛЬКО "НОВЫМ РУССКИМ". ЦЕНА - 100 руб."
- Ой, не надо, у меня лишних денег нету.
- Мы вам за полцены, за пятьдесят рублей.
- И за пятьдесят не надо. А если хотите заработать, то послезавтра у меня свадьба, достаньте мне к этому дню фирменный торт "Птичье молоко". Я у вас хоть десять штук возьму. А то мужнева родня из деревни приедет, надо же будет ее чем-нибудь удивить.
- Они и так будут все обалдевшие, когда вас увидят, - не вытерпела Настя, чтобы не пройтись по нашей знакомой.
Не на ту напала. Нинэль на нее - ноль внимания. Почему-то она обращалась только к Даниле:
- Торт стоит на фабрике в Москве сто рублей. Я вам адрес дам. За каждый торт я вам заплачу сверху еще сто рублей, только чтобы он фирменный был.
Новоиспеченная графиня, не медля ни секунды, села в машину и рванула с места так, что гравий и песок из-под задних колес летели еще десять метров.
- До вечера, я жду вас в ресторане, - притормозив, она приветливо помахала Даниле рукой.
- Не забуду! Деньги готовь. - Данила, как гусар, шаркнул ногой.
- С чего это вдруг она машину за пятьдесят рублей помыть не хочет, а на торты сверху по сто рублей решила раскошелиться? Что-то здесь не чисто с этими тортами, мне внутренний голос подсказывает, - провожая завистливым взглядом "Мерседес" с невестой Гориллы, задумчиво сказала Настя.
- У тебя, наверно, крыша поехала, что может быть в тортах нечистого? - возразил Данила.
- Не в тортах, а в том, что за них она предложила двойную цену.
- Успокойтесь, вон новый клиент едет, надо хоть его не упустить, - одернул я своих друзей, готовых до бесконечности спорить по пустякам.
Следующим, трусливо озираясь, съехал на новой "десятке" тот, кого мы отнесли к категории любопытных. Он поставил машину посреди лужайки, потянул ручник и только после этого открыл дверцу машины. Вылезать из нее он не хотел.
- В чем ваша хитрость, ребята, никак не пойму. За что я вам должен деньги платить?
- Пока ни за что, - успокоил его Данила, - вы же сами видите объявление - мойка бесплатная.
- А тогда какой вам смысл мыть мне машину?
- А разве мы вам предлагали ее мыть?
- Да, но объявление? В объявлении, что на дороге стоит, написано - мойка бесплатная. А на другом объявлении, у вас здесь на лужайке, появилась цена - сто рублей.
Данила многозначительно посмотрел на клиента, приглашая его принять участие в пиршестве мысли, и сказал:
- Здесь моют не абы как, а с фотографией на память, что вы "новый русский", - за это сто рублей. Плата за имидж, понимаете? Одновременно мы вам делаем скидку в пятьдесят процентов.
- Как скидку? - не понял клиент.
- А так, за мойку и за фотографию вы нам платите не сто рублей, а всего пятьдесят, а пятьдесят - ваша экономия. Куда ни кинь - сплошная выгода. - Клиент, обалдевший от нашего предложения, внимательно слушал объяснения стоящего напротив Данилы: - И жене скажете: отдал, мол, сто рублей, а на самом деле всего пятьдесят. Приедете на чистой машине и еще фотографию в качестве оправдательного документа привезете, родственникам фото пошлете, что вы крутой и богатый и моете машину за сто рублей, пусть завидуют. - Исчерпав аргументы, Данила стал повторяться, упорно навязывая клиенту свои услуги фотографа: - У вас фотогеничное лицо и типичный профиль "нового русского".
- Не дебильный же профиль? - обиделся мужчина.
Бесполезно было его уговаривать. Он не хотел уезжать, крутил головой и все рассматривал наши плакаты. Мужчина решил поделиться с нами своими соображениями:
- За стоянку брать плату вы не имеете права. Штраф за въезд тоже, вы не ГАИ. А с "кирпичом" вы здорово придумали, молодцы. В чем ваш трюк, я до конца уловить не могу. Вы что-то мне не договариваете?
В это время мы увидели, как к нам по дороге приближается Колька. Разобрало-таки его любопытство. Пока он был далеко, я вытащил из кармана сто рублей и протянул их мужчине.
- Поскольку вы наш первый клиент, чтобы день у нас был удачный, давайте мы вас сфотографируем на фоне любого щита. Протяните нам денежку и замрите. Вернуть только не забудьте.
Пришлось мужику вылезти из автомобиля и стать рядом с плакатом, где была указана цена за мойку "новому русскому" в размере ста рублей. Не дурак, однако: там, где указана цена за парковку - пятьдесят рублей, фотографироваться не захотел. Пока он вылез из машины, пока подошел с фотоаппаратом Данила, пока они улыбнулись друг другу и сказали: "Чиззз", на лужайку спустился Колька. Данила протянул моментально получившуюся фотографию клиенту. Мы пожали ему руку, давая понять, что он может быть свободен. Мужик сел в автомобиль и завел двигатель, собираясь уезжать. Когда он развернулся, Настя на самом выезде на асфальт перегородила ему дорогу. Мужик притормозил и, не глуша двигатель, вышел из машины.
- Ах, простите, совсем забыл, фотографию взял, а деньги забыл отдать, - и он еще раз пожал всем нам руки, в том числе и Кольке, и протянул мне сто рублей. Машина зашуршала шинами и покатила по асфальту.
Я спрятал свою сторублевку в карман и удовлетворенно щелкнул пальцами:
- Итого двести!
У Кольки в глазах появился нехороший блеск. Он вытянул шею и посмотрел через дорогу туда, где сидел Фитиль. Нам это не понравилось.
- Чего приперся? - животом выталкивал Данила незваного гостя. - У тебя за так который час не узнаешь… Так что нечего подглядывать за нашим ноу-хау. Пшел вон.
Данила провожал Кольку метров пятьдесят, пока тот не повернул к Фитилю. К нам завернула третья машина. Если рассказывать про все, получится долго. Главное, результат у нас был плачевный, никто не хотел ни мыть машину, ни фотографироваться. А поболтать за жизнь, покрутить головой, удивляясь нашей изобретательности, готовы были все.
- Проходимцы похлеще нас, - констатировал к концу дня Данила.
Пора было сворачивать наш бизнес и, несолоно хлебавши, топать домой. Но психология человека так устроена, что он надеется до последнего момента, даже когда петля у него затягивается на шее. Так и мы в каждой спускающейся к нам машине видели потенциального клиента. За целый день так ни одного мы и не дождались. К концу дня, когда мы стали собирать свои причиндалы, к нам вновь направил свои стопы спевшийся с утра дуэт в составе Фитиля и Кольки. Чтобы не показать, что все наши дневные усилия пропали даром, при их приближении я вытащил все имевшиеся у меня в кармане деньги на мороженое и стал их, усиленно сортируя, перекладывать из кармана в карман. За день к нам на берег спустилось около тридцати машин. Но никто из владельцев не захотел воспользоваться нашими услугами.
Мы были расстроены.
Всю нашу идиотскую рекламу в виде исписанных листов ватмана я собирался бросить здесь, не желая, как Настя, даже думать ни о какой урне. Фитиль ходил среди плакатов и о чем-то усиленно думал, а Колька периодически наклонялся к его уху и что-то горячо шептал. Наконец Фитиль принял какое-то решение и твердой поступью направился к нам, уже собравшим в ведра все остальное добро.
- На минуточку. Разговор есть, - обратился он ко мне с Данилой.
- У тебя что, от Кольки секреты? - поддел его злой и голодный Данила.
- Мы с сегодняшнего дня в паре работаем. - Фитиль оглянулся на своего компаньона. - Подойди, Коль.
Мы втроем ждали, что скажет нам Фитиль. Я подумал, что он с Колькой решил прихватизировать наше место. Они жили рядом, это мы были "варяги" на этом месте у моста. В случае хамского поведения с их стороны я собрался дать им отпор за место, несмотря на то, что за целый день мы не заработали ни копейки. Но Фитиль не стал наезжать, а предложил отступного. Он сказал:
- Я сам считал, за весь день прошло через вас двадцать восемь машин, и каждую вы обували за десять-пятнадцать минут. Так?
- Предположим.
- И ни одной машины вы не помыли, тряпки вон сухие!
Мы с Данилой угрюмо слушали его рассуждения.
- Правильно, Коль? - запросил поддержи у компаньона Фитиль.
- Правильно, ни одну не помыли.
- Значит, вы их фотографировали как "новых русских" на фоне этого плаката за сто рублей. Тщеславие их удовлетворяли, правильно? - Фитиль, как ученый, сделавший великое открытие, тянувшее как минимум на Нобелевскую премию, с высоты своего роста посмотрел на Кольку.
- Нам некогда, - первым дернулся с места голодный Данила.
- Хорошо, если торопишься, предлагаю за место вместе со всеми вашими бумагами одну тысячу рублей.
Мы стояли пораженные. Наконец, впервые за день, с раннего утра, появился первый лох, да не один, а вдвоем с Колькой.
- Что молчите, мало?
- Мы вам платим не за место, а за идею, за ее разработку, - Колька подал голос из-за спины Фитиля, - место это наше.
- А чего ты прячешься за чужую спину? Выйди вперед и покажи, где тут стоял дом твоего деда или хоть вшивая его банька, ну? - Данила полез в бутылку. Он на дух не переносил Кольку.
- Ладно, ладно не заводитесь, - постарался утихомирить распетушившихся бойцов Фитиль, - ну еще сто рублей добавлю, идет?
- Идет, - сразу согласился я.
Данила демонстративно зло пнул старое дырявое ведро, и оно, гремя, покатилось в реку.
- Нервный какой, - покачал головой Фитиль, отсчитывая деньги.
- Фотоаппарат "Полароид" купите и лишнюю кассету с пленкой с собой имейте. Некоторые по две фотографии хотят иметь, - посоветовал я Кольке.
- Не учи! Я все просек за целый день.
Я равнодушно пожал плечами:
- Тогда пока! От дождя на всякий случай бумагу уберите, а то заново придется писать, - дав последний совет, я бросился догонять ушедших вперед Настю и Данилу.
- Что, не могли подождать?
- Я чуть от смеха не лопнула, потому побежала догонять Данилу.
- И я, - счастливой улыбкой Данила осветил теплый вечер. - Ой, мне же еще вывеску писать!
Как чумовой он понесся обратно и из рук опешившего Кольки, уже сложившего в кучку все листы ватмана, выхватил лист с автографом невесты Гориллы.
- Он вам не нужен. - Игнорируя Кольку, он показал текст "Ристаран у Гариллы" Фитилю.
Тот, соглашаясь, важно кивнул головой:
- Не нужен.
Мы шли по дороге счастливые и довольные и пережевывали удачную сделку.
- Идиоты, они что, не могли с другой стороны моста сделать то же самое? - удивлялась до самого дома Настя.
- Вот тебе, Данила, и бабке помощь. Надо что-то еще придумать, чтобы остальные деньги заработать, - сказал я. - И развяжешься с страховой компанией.
- Давайте поужинаем и снова соберемся часа через полтора, - предложила Настя.
- Обязательно, - сказал Данила, - ведь мы завтра едем в Москву за "Птичьим молоком", не забыли?
Глава IV
"Ристаран у Гариллы"
Что-то я не помнил, когда мы договаривались насчет Москвы, но мне самому хотелось на денек съездить домой, повидать мать и хоть ненадолго окунуться в городскую жизнь. Поэтому деду с бабкой я заявил, что мы втроем завтра едем в Москву первой электричкой.
- Лучше автобусом - быстрей и удобней, без пересадок через два с половиной часа ты уже в Москве, - советовал дед.
Бабушка засуетилась и потихоньку причитала:
- Господи, не мог раньше сказать, в спешке теперь его собирай; Данила ведь любит покушать, надо вам пирожков на дорогу напечь. Ох, придется мне или в ночь их печь, или рано утром вставать. И кто ему теперь соберет есть в дорогу, Данилиха-то в больнице лежит?
Оставив бабку решать с дедом пирожковую проблему, я направился к Даниле домой. Он стучал молотком в сарае по жести.
- Ты так с ошибками и будешь Горилле делать вывеску?
- Пусть потом еще раз платит, переделаю, - нашел Данила неотразимый аргумент.
Он уже заканчивал работу. В Даниле действительно было что-то от самородка. Буква "Р" в названии "Ристаран у Гариллы", в обрамлении густых волос, напоминала зверский лик самого хозяина. Под названием ресторана Данила нарисовал длинный хвост, закрутив его на последней букве. Две буквы "ЛЛ" кривыми ногами держали сутулую фигуру Гориллы. Не читая надпись, можно было сказать, кому принадлежит это заведение, ресторан. Вдвоем мы понесли творение рук мастера заказчику. Ресторан Гориллы, по-русски - забегаловка, находился недалеко от центра города.
Он представлял собой длинную комнату, обеденный зал, отделанный древесно-стружечной плитой, с четырьмя столиками, расположенными в ряд. В конце его располагалась стойка бара. Когда мы внесли вывеску, выгравированную на меди, редкие посетители повернули головы и застыли в изумлении. С вывески на них смотрел живой Горилла. Данила своей работой даже сорвал аплодисменты. Мы думали, что невеста Гориллы будет сидеть за одним из столиков и покуривать сигарету, закинув ногу на ногу, а она стояла за стойкой бара.
"Может, она сама и полы моет?" - подумал я.
- Торты завтра привезете? - Это был первый вопрос, который задала нам блондинка Нинэль, выходя из-за стойки и с удивлением разглядывая работу, - Клево! Жалко даже такой шедевр снаружи вешать, еще сопрут. Может быть, мне ее в спальне над кроватью повесить? Не вывеска, а вылитый Горилла!
Она благодарно пожала руку Даниле и полезла в кассу за деньгами. Польщенный Микеланджело покраснел.
- Сколько с меня за такую красоту?
- Сколько не жалко.
Не жалко блондинке Нинэль было триста рублей.
- А торты к вечеру привезем, жди, - пообещал Данила.
- Посидите, я вас хоть кока-колой угощу.
Нинэль вышла из-за стойки бара и протерла стол, за который мы сели. Видно было невооруженным взглядом, что ей нравится быть хозяйкой в этом заведении. По-моему, она даже получала удовольствие, порхая между столиками. За соседним столиком одобрительно закивали головами, оценив приветливость и хозяйскую хватку улыбающейся Нинэль. Кто-то не вытерпел и спросил:
- Вах-вах-вах, а гидэ тывой мужчына?
Мы тоже не видели хозяина - Гориллу. Похоже, всем хозяйством заправляла одна Нинэль.
- Мужчина должен мужским делом заниматься. - Закончив протирать абсолютно чистый стол, Нинэль улыбнулась скучающей троице за соседним столиком.
- И что за дело у него?
- Лежит на диване, футбол смотрит.
Своим ответом она покорила всех посетителей ресторана. Теперь она железно знала, что в следующий раз все они снова придут в ее ресторан.
Выпив по бокалу холодного иноземного напитка, мы встали из-за стола, собираясь уходить. На пороге нас догнала Нинэль и протянула деньги за торты:
- При всех не хотела давать, мало ли что? Не забудьте, послезавтра у меня свадьба.
Мы с Данилой оглянулись. Вслед Нинэль смотрели восхищенные посетители, ловя каждое ее движение. Данила молча, не считая, сунул деньги в карман.
- Повезло Горилле, - сделал он глубокомысленное заключение, когда мы немного отошли, - эта его ресторан раскрутит.
- Глянь, сколько она денег дала?
Данила полез в карман и вытащил тысячу рублей.
Мы как собаки вымотались за день, а назавтра предстоял тоже нелегкий день. Надо было встать утром в шесть часов и идти на автостанцию. Уже прощаясь, я вспомнил про Данилину бабку и, решив выразить сочувствие другу, спросил: